***
Чат «Соловьи» Курт 7:56 pm ЗАВТРА СОБРАНИЕ СОЛОВЬЁВ СРОЧНО Курт 7:56 pm СОЛОВЬЁВ КОТОРЫЕ ХОДИЛИ В ДАЛТОН Лукас 7:56 pm что за дискриминация Джон 7:57 pm Что ахахахах Себастиан 7:57 pm курт, ты же знаешь, какой сейчас год? Себастиан 7:57 pm ты пользуешься слишком токсичной косметикой Курт 7:58 pm Хахаха, умора. Курт 7:58 pm Я серьёзно, нам нужно кое-что обсудть Курт 7:58 pm Давайте вечером, чтобы все смогли Курт 7:59 pm Ник, можно у тебя? Курт 8:14 pm Ник Дэвид 8:15 pm Что происходит Ник 8:19 pm Ага Курт 8:22 pm Спасибо Курт 8:22 pm Завтра всё расскажу Тэд 8:24 pm а кто ходил в далтон Джон 8:25 pm ты ходил Тэд 8:25 pm спасибо бро Трент 8:20 pm Не ходили Хантер, Лукас, Кейси, Джон, Джефф и Уэс Джон 8:22 pm я ходил трент ты чё Дэвид 8:22 pm походу вместе с Куртом дышали косметикой Тэд 8:22 pm ахахахах Трент 8:23 pm Ой, прости, это автозамена Трент 8:23 pm *Джои Джеймз 8:46 pm э ну увидимя завтра получается
***
Все сгорали от любопытства: мало того, что Курт не часто являлся организатором встреч, так в этот раз он ещё и приехал одним из первых. Парни уже терялись в догадках, но Курт отказывался делиться подробностями, пока не приедут все. Судя по тому, как тихо вёл себя Блейн, он знал, что происходит, но, как и Курт, молчал. Наблюдать за ними было интересно: они хранили одну тайну, но вели себя по-разному. Курт метался от места к месту, чуть ли не пыхтел от злости, вечно что-то теребил в руках. Блейн стоял сзади, словно его тень, и был, напротив, неэнергичен и печален. Что же такое могло случиться у этих двоих, оказать такое разный эффект на обоих, да ещё и быть связанным со всеми учащимися в Далтоне – интрига была невероятной. Последним прибыл, конечно же, Себастиан. Как только он зашёл в дом, Курт эмоционально всплеснул руками и воскликнул: — Наконец-то! Я думал, мы до завтра будем сидеть. Заходи быстрее. Себастиан, конечно, напротив, делал всё только медленнее. Он не собирался снимать с себя джинсовку, но Курт буквально вынудил его своим запросом. Поэтому он остановился в прихожей и, словно в замедленной съёмке, принялся стягивать с себя верхнюю одежду. Курт тяжело вздохнул и вскинул взгляд к потолку, как бы вопрошая, за что ему всё это. Парни же тихо хохотали с его проделок. — А Скайлера мы ждать не будем? Или он не считается? — уточнил Ник, пока Себастиан действовал на нервы Курту. Курт выдал чересчур громкий и злой смешок. Ребята удивились такой реакции, и вопросов стало больше. На озвученный Курт так и не ответил, и вместо него это сделал Блейн: — Нет, Скайлера не будет. Себастиан наконец удосужился разобраться со своей курткой и составить им компанию в гостиной. Приехали все бывшие учащиеся академии Далтон, которые жили в Нью-Йорке: Ник сидел в одном из кресел, Джон, Джеймз и Дэвид на диване по левую сторону от него, там же на подлокотнике устроился Трент, диван напротив делили Тэд и Брок, Курт и Блейн стояли перед ними, Себастиан продвигался к свободному креслу. Помимо них, в гостиной сидели ещё Джефф, на подлокотнике кресла Ника, и Джои, на диване, рядом с Броком. Джефф жил с Ником, поэтому его присутствие было объяснимо, – не сидеть же ему наверху, пока они решали какие-то непонятные вопросы. Джои приехал за компанию с Броком, оправдав это тем, что у них были совместные планы и они решили заехать сюда по дороге. На самом же деле после своеобразного каминг-аута Брок просто боялся оставаться с ребятами наедине, поэтому Джои предложил составить ему компанию. Помочь в социализации, так сказать. Хоть дело, как ясно дал понять Курт, этих двоих не касалось, никто не был против их присутствия. — Ну, что, какую песню выбрали для региональных? — с усмешкой на губах спросил Себастиан, устраиваясь в кресле. Курт, как и всегда, закатил глаза на его шутку, но остальные ребята оценили. Кроме Блейна, который до сих пор выглядел расстроенным. — Так в чём дело? — снова подал голос Ник, наклонившись вперёд и сложив руки на коленях. Смотрел он на Курта: он их собрал, поэтому и ответов на вопросы он ожидал от него. Однако, вместо того, чтобы так и сделать, Курт шагнул назад и посмотрел на Блейна. За его взглядом последовали и остальные присутствующие. Блейн поджал губы, как будто не хотел этого делать, но смирился со своей участью. — Я ходил вчера в Далтон и услышал, как Скайлер рассказывал всем гадости о вас. Было очевидно, что Блейну было тяжело об этом говорить. То ли оттого, что он считал Скайлера другом и хорошим человеком, то ли оттого, что именно тот сказал. Тем не менее, новость не возымела ожидаемого эффекта. Парни несколько секунд сидели молча и внимательно смотрели на него, ожидая продолжения. И оно правда должно было последовать, но Блейн как-то слишком затянул паузу. Видимо, он хотел, чтобы сначала эта мысль осела. Но оказалось, что ребятам много времени на это не понадобилось. — И всё? Мы ради этого ехали сюда? — уточнил Джон. Судя по взглядам остальных парней, они поддерживали это недоумение. — Джонни, детка, как ты не понимаешь? — Себастиан, конечно, не мог оставить ситуацию без своих комментариев. — Это объявление войны. Ник, пиши, что мы встретимся с ними за гаражами. — Это действительно объявление войны! — возмутился Курт и снова повернулся к Блейну. — Расскажи им все подробности, давай. — Они считают, что вы слишком «стары», чтобы считаться Соловьями. Чтобы петь и танцевать, как они это делают, как мы это делаем. Он сравнил это с… как если бы ты увидел свою маму, исполняющую Билли Айлиш. — Было видно, что произносил всё Блейн без удовольствия. У него не было никакого желания это пересказывать, и, заставляя это делать, его как будто мучили. Однако объяснение возымело тот эффект, на который рассчитывал Курт. Некоторые всё ещё сохраняли спокойствие, но Тэд, Дэвид и Трент точно оказались задеты. Джеймз усмехнулся и покачал головой. По лицам Джона, Брока и Ника тяжело было сделать выводы, а Себастиан, кажется, стал немного серьёзнее. Возможно, его тоже обидело это замечание, но Блейн не был уверен наверняка. — Что? Стары? — удивился Тэд. — С каких пор для того, чтобы петь и танцевать, нужен определённый возраст? — возмутился следом Трент. — Погоди, — снова вмешался Себастиан. Он не улыбался и оставлял странное впечатление. Примерно таким они его видели, когда шли судебные процессы и вместе с ними ему приходилось сталкиваться с многими неприятными вещами. — «Вы»? А ты не считаешься? — Нет, Блейна они боготворят, — ответил за того Курт. Андерсону не понравилось, как это звучало из уст друга, и он повернулся к нему, но Курт развёл руками, как бы говоря: ничего личного. Может, Блейн уловил нотки зависти, но это был точно не подходящий момент, чтобы это выяснять. — Ну-ка, что ещё он там про нас говорил? — После услышанного Дэвид оказался очень заинтересованным в теме разговора. Однако, не позволив Блейну ответить на этот вопрос, Ник вернулся в беседу: — Давайте не будем копаться в грязи, — предложил он и прежде, чем кто-то вдруг бы решил с ним поспорить, обратился к Блейну и Курту: — Окей, допустим. Я всё ещё не понимаю, почему для того, чтобы это сказать, нас надо было собираться в одном месте. — Ник, я же сказал: это объявление войны, — не унимался Курт. — Мы должны показать им, что они не правы. — И я так понимаю, показать им надо обязательно, выступив перед ними, да? — На лице Себастиана снова появилась улыбка. Сложив руки на груди, он вальяжно откинулся назад. — А показать видос никак? Недостаточно убедительно? — Показать видос, ты издеваешься? — Я? Нет, я никогда не издеваюсь, Курт, что ты такое говоришь? — Себастиан невинно улыбался, чуть ли ресницами не хлопал, а Курт мысленно спрашивал себя, как он вообще постоянно вёлся на насмешки этого надменного козла. Он закатил глаза и уже собирался вернуться к аргументации своей позиции, но Себастиан прервал его, очевидно, ещё не закончив со своими пятью копейками. Иногда создавалось впечатление, что он держал копилку в кармане: его всегда было что сказать. — Вы, кстати, заметили, что больше всех отстоять свою честь хочет человек, который пробыл Соловьём несколько месяцев? — «Однажды Соловей – навсегда Соловей», — напомнил Ник и этим вызвал улыбку у некоторых ребят. Себастиан отмахнулся от него, видимо, не желая соглашаться с этим древним правилом. Когда дело касалось Хаммела, естественно. Самому Курту было приятно, что никто не стал поддерживать Себастиана по поводу его непринадлежности к группировке. Хоть он и сам принял решение от них уйти, да и компания ребят из Маккинли была ему гораздо роднее, он не мог не принимать всех этих парней за семью. Они уже прошли через слишком многое, и закрывать глаза на это было невозможно. Даже если некоторых он на дух не переносил. Как и сказал Себастиан, официально он был участником Соловьёв меньше года. Но даже несмотря на это, когда Блейн рассказал ему о неуважении к предыдущему поколению хорового кружка, он воспринял это не как оскорбление чужих для него людей. Он принял это на свой счёт и организовал это собрание из побуждений защитить честь своей семьи. Всё-таки главное заключалось не в том, сколько лет ты носил блейзер на плечах, а в том, насколько глубоко эти певчие птички засели в твоём сердце. — Парни, — неожиданно заговорил Блейн и встал перед Куртом, прерывая очередную перепалку. — Я понимаю, как это звучит. Но я согласен с Куртом. Эти парни не уважают вас и ни во что не ставят. Хотя вы – самые талантливые люди, которых я знаю. Меня выводит из себя одна мысль о том, что они так думают о вас. Я считаю, вы этого не заслужили. Я считаю, каждое поколение Соловьёв должно знать, насколько вы крутые. Несмотря на то что бóльшая часть собравшихся изначально была против идеи идти и что-то доказывать тем, кого они не знали, и тому, кто, можно сказать, врал им в лицо, доводы Блейна заставили их задуматься. Конечно, никто из них не обладал завышенным эго и не ощущал необходимости в самоутверждении; но дело было и не в них вовсе. Блейн говорил о чём-то больше, чем способности каждого из них. Он говорил о командном духе, о единении, о наследии, которое они оставляли за собой. И когда он заставил их посмотреть на ситуацию с другого угла, сомнений стало гораздо меньше. Около минуты они провели в тишине и раздумьях. Когда каждый для себя решил, что он думал по этому поводу, они принялись переглядываться, как будто проверяя, что у всех мысли на обсуждаемую тему сошлись. И походу так и случилось. — Знаешь, ворваться в старую школу и начать распевать песни будет не очень, неважно с какой целью, — справедливо заметил Ник. Осознав, что Ник поддерживал его идею, Курт воодушевлённо улыбнулся. — А чё сразу врываться? Встреча выпускников хули! — разведя руками, посмеялся Дэвид. — А кстати, — поддержал мысль Курт и повернулся к Блейну, — в Далтоне есть встречи выпускников? В ответ Блейн кивнул. Это, кажется, вызвало удивление у остальных парней. — А почему мы ни разу не ходили? — задался вопросом Ник, глядя то на одного, то на другого с любопытством. — Вообще-то я зову вас каждый год, — сведя брови к переносице, заметил Блейн. — Но вы то не хотите, то забываете, то ещё что… Повисла неловкая тишина. После слов Блейна ребята начали вспоминать что-то похожее. И правда, всем всегда было не до этого. Это казалось таким странным: парни безумно любили Далтон и были благодарны этому месту за, можно сказать, лучшие моменты их жизни. И после выпуска они ни разу не захотели прийти и почтить память заведения, где они выросли, где они создали столько замечательных воспоминаний? Видимо, им для этого нужен был особый случай, как этот. От этого даже стало немного грустно, но, если правильно подойти к планированию их миссии, они отдадут дань уважения школе, которая собрала их всех вместе. И заодно продемонстрируют зазнавшимся ученикам, за что их считали лучшими в своё время. — И когда он обычно проводится? — нарушил неловкую тишину неожиданно решивший поучаствовать в беседе Джои. Хотя он и не был частью хорового кружка, ему было интересно находиться здесь и слушать эти споры, участвовать в организации довольно необычного мероприятия. — В первых числах октября. — Блейну даже вспоминать не пришлось, всё же он посещал это событие каждый год. Очевидно, ни один из этих разов не сравнится с тем, что они собирались устроить в этом году. Он был готов начать рекламировать приближающееся мероприятие до того, как они вообще решили, что будут делать. — Времени, конечно, мало, — заметил Тэд, задумчиво прикусив губу. — А вообще норм будет, что мы заявимся с собственным шоу? — Я узнаю, но я думаю, директор будет только рад, если мы выступим. — Отлично! — Курт радостно хлопнул в ладоши и, сделав шаг назад, потянулся за своей сумкой, лежавшей на полу. — Я уже сделал несколько заметок, что мы можем сделать… — Кто-нибудь, остановите его, — изображая испуг в голосе, попросил Себастиан. Парни посмеялись, даже печальный Блейн улыбнулся, а Курт, как и всегда, бросил на Себастиана сердитый взгляд.***
Выбор песни вызвал множество споров среди Соловьёв. Так как цель оказалась шире, чем победить на соревнованиях, угодить запросам было намного сложнее, чем в далёкие школьные времена. Хотелось выбрать композицию, которая могла подчеркнуть лучшие стороны каждого, но все варианты то и дело отодвигали кого-то на задний план. Ник считал, что, раз они выступали от имени хорового кружка Далтона, они должны были петь акапеллу, чего очень сильно хотел избежать Дэвид, уставший за четыре года издавать смешные звуки на заднем плане. Одно за другим Себастиан отметал предложения Курта, потому что каждый он считал смехотворнее предыдущего. В одном слишком много пафоса, в другом – чересчур сопливый текст, и далее по списку. Ник заметил, что было бы здорово, если бы они выступили с номерами, которые принесли им успех в школьные годы, и некоторые поддержали эту идею, но пришёлся кстати и контраргумент: они не хотели подать неправильную идею, например, того, что они застряли в прошлом. А именно так, кажется, считал Скайлер. Найти компромисс было невозможно. Спустя бесчисленное количество предложений Джефф спросил по поводу возможности выступить с несколькими номерами. Парни признали, что это решило бы проблему, и Блейн пообещал, что уточнит у директора и напишет им, когда получит информацию. На этом они и разошлись. На следующий день Блейн снова заглянул в академию. Директор, мистер Эртон, как и предсказывал Блейн, был только счастлив предоставить место и событие под возвращение любимых выпускников, поэтому дал им практически полную свободу на составление программы, а также на использование территории академии. Так как актового зала у них не было, номера придётся подстраивать под помещение школы. Что, впрочем, было не так плохо, так как у Блейна уже были некоторые идеи на этот счёт. Кабинет хорового кружка в тот день он, естественно, не посетил. Парни условились, что каждый выберет песню, с которой будет солировать, и на следующий день, снова в доме Ника, они обсудят план действий. В каком порядке будут выступать, какую хореографию поставят, где и как они будут размещаться. Если на подготовку одного номера времени хватало, то на целых десять его было катастрофически мало. Поэтому они собирались использовать его как можно эффективнее: встречаться каждый день и заниматься по несколько часов. Начать, конечно же, нужно было с наброска общего плана, а потом уже переходить к деталям. Их первый шаг был – поделиться своими решениями и мыслями по их поводу. Они даже написали другим бывшим Соловьям, которые жили не в Нью-Йорке, и предложили посетить встречу выпускников вместе. К сожалению, никто не мог приехать в октябре, даже Флинт, который очень хотел, но работал над важным проектом. Брок, увидев это сообщение, облегчённо выдохнул.***
Через день они собрались точно такой же компанией в том же самом месте. Даже Джефф и Джои снова пришли: Джои очень хотел помогать парням с хореографией и организацией, а Джефф всё ещё там жил, да и был не прочь поучаствовать в репетициях, как и Джои. Именно Джефф и держал в руках блокнот, куда собирался записывать все песни, которые ребята назовут. В этот раз он сидел в кресле, а Джои, изображая его ассистента, пристроился на подлокотнике. Остальные парни устроились на диванах и кресле: Дэвид, Трент, Тэд и Джон на одном диване, Курт, Блейн, Джеймз и Брок — на втором, а Себастиан, конечно же, вальяжно отдыхал в кресле. Ник принёс с кухни стул и занял место между первым диваном и креслом. — Ну, погнали, — сказал Джефф. В роли организатора, или менеджера, или кем он был, ему было крайне непривычно, но также – безумно любопытно попробовать новую роль на себе. Хотя его и наверняка никто не воспринимал подобным образом. Просто человек, который записывал. — Курт, ты первый. Несмотря на свой энтузиазм по поводу всего происходящего, быть первым оказалось волнительным. Он сложил руки на колене, оглядел всех, как будто проверяя, что они были готовы к его решению, и торжественно произнёс: — «Baby It's Cold Outside». Радости и восхищения от его выбора он и не ждал, и фактический результат его не разочаровал: он видел только вытянутые от удивления лица. Лишь Блейн просто улыбался, потому что уже знал, что Курт выбрал и почему именно эту песню. Выждав нужное количество секунд тишины, необходимое для комедийного комментарирования, Себастиан подал голос: — Курт, а ты по какому календарю живёшь? Шутку тут же смехом оценили Дэвид, Джон, Тэд и Джеймз, а Ник, Джефф и Джои просто улыбнулись. Трент, как и Курт обычно, закатил глаза, а Брок и вовсе не отреагировал: сидел, переводил взгляд с одного на другого да хлопал ресницами. Курт, пообещав себе больше не вестись на провокации Себастиана, лишь натянуто улыбнулся в ответ. — Вообще серьёзно, это же Рождественский дуэт, нет? — обратился к Курту Дэвид. Вот это уже был нормальный, человеческий вопрос, и на него Курт был готов ответить. — Условно. В словах нет ничего о Рождестве, — с видом знатока пояснил он. Подобная реакция ни капли не подбила его уверенности в выборе, и он всё ещё был полон решительности исполнять именно это. — Дуэт – верно, я буду петь с Блейном. Предвкушая ваши дальнейшие вопросы: да, я уверен, что хочу дуэт и хочу именно эту песню. — Хотя изначально он не собирался пояснять свой выбор, он всё же не выдержал и добавил: — Далтон – это то место, которое познакомило меня с моим лучшим другом Блейном и этим изменило мою жизнь. Я думаю, исполнять такой значимый номер вместе с ним – это оправданно. А если вы несогласны, — Курт перевёл взгляд на Себастиана, как бы адресуя следующее послание прежде всего ему: — мне плевать. Никто не мог поспорить с безупречной логикой Курта. Джефф восхищался его уверенностью в себе и такому спокойному отношению к мнению окружающих. Эти окружающие, конечно, были его друзьями, но в данный момент, Джефф считал, постоять за себя и своё мнение было просто необходимо. Даже Себастиан отметил про себя, что уважал Хаммела за такую преданность своим принципам, хоть и всё ещё считал, что выбор песни крайне неудачный. Но вслух он сказал, конечно, не это. — Нет, Курт прав, эта песня лучше всего отразит его личность. Вы только представьте: престарелая Бетти Уайт* у камина… — Это выбор Курта, и мы сделаем так, как он хочет, — озвучил то, что уже думали все, Ник. Он бросил взгляд на Себастиана, чтобы убедиться, что тот понимал это. Смайт в качестве ответа вскинул руки, мол, разве я спорю, и Ник, оставив того в покое, снова посмотрел на Курта. — Весь инструментал мы будем имитировать? — Нет! — тут же воспротивился Хаммел. Никто даже не успел полностью осознать вопрос Ника, как уже перевели взгляд на Курта за пояснениями. — Нет, никакой акапеллы. Я хочу инструменты. И живое фортепьяно. Но я не смогу петь за ним, это будет ужасно выглядеть, то же самое касается Блейна. Так что нужно, чтобы сыграл кто-то из вас. Кто из оставшихся Соловьёв умел играть на фортепьяно? Как ни странно, такой у них остался один, как минимум из тех, кто присутствовал на встрече. Те, кто знал об этом скрытом таланте, повернули головы к Себастиану, остальные – с каплей удивления посмотрели на него следом. Себастиан, конечно же, не горел желанием в этом участвовать. — Серьёзно? — обречённо уточнил он. Он не мог поверить, что в такой большой компании музыкантов он был единственным, кто владел этим инструментом. И он был уверен, что что-то в этом заключении не сходилось. — Я понимаю, что вы фанатеете от работы моих пальцев, но я помню, что Брок и Дэвид тоже играют. — Чел, ты хочешь послушать, как я играю? — засмеялся Дэвид. — Я учился, да, но я уже сто лет не садился за фортепьяно. — А я, по-вашему, каждый день исполняю «La Campanella»*, пока никто не смотрит? — Никто не справится лучше тебя, Баст, — прервал его возмущения Ник, хлопнув того по плечу. Изогнув бровь, Себастиан посмотрел на Ника. Это был запрещённый приём. Себастиан не любил лесть и не верил в неё, но подозревал, что это не враньё. Подтягивать тех, кто плохо играл или уже забыл, как это делается, времени не было, и он, пожалуй, действительно являлся наилучшей кандидатурой для этой работы. Да, он не тренировался так же часто, как в детстве, но, будучи ребёнком, достиг завидных высот и от скуки порой исполнял этюды дома. Особенно если мать его навещала – она очень любила слушать, как он играл. С этой участью Себастиану пришлось смириться. Но, конечно, молча согласиться было не в его стиле. — Хорошо. Но вы не заставите меня держать отвращение в себе, пока я играю для ваших любовных баллад. Курт тоже был недоволен тем, что из всех возможных вариантов на роль пианиста в его прекрасный номер выбрали Себастиана. Он заметил, что внимание со способностей Брока быстро улетучилось, и он посмотрел на друга в надежде уговорить того заменить невыносимого Смайта. Но Брок, поймав на себе давящий взгляд Курта, помотал головой. Курт пытался его убедить уже более жалостливым видом, но Брок не поддавался. Курт не знал причин отказа Брока, но, чтобы не смущать парня, ему пришлось сдаться, не переходя на словесную борьбу, и оставить того в покое. Ладно, выход всё равно был. Нужно было всего лишь быть настолько блистательно-хорошим, чтобы никто и не думал оторвать взгляд от него с Блейном и посмотреть на Себастиана, так? Это должно было быть просто: каким бы мастером фортепьяно ни был Себастиан, артистичность их замечательного дуэта ему не переплюнуть. — Давайте дальше, — предложил Джефф и указал ручкой на следующего. — Блейн, что у тебя? Блейн растянулся в смущённой улыбке. Он знал, что его выбор будет отчасти предсказуемым, и он уже предвкушал насмешки, которые получит от друзей, но, как и его лучшего друга Курта, они нисколько не пугали. — Кэти Перри – «Hot N' Cold». — Возвращение легенды! — провозгласил Тэд, торжественно вскинув руки вверх. Остальные парни согласились с его заявлением и, крича и смеясь, принялись хлопать. Блейн демонстративно закатил глаза, но широко улыбался. Вроде, только недавно он спорил с Себастианом о том, что у него нет никакой зависимости, а теперь сам провоцировал эти шутки. — Почему легенда? — когда хлопки затихли, переводя любопытный взгляд с одного на другого, уточнил Джои. Кажется, из всех присутствующих только он один не понимал, о чём идёт речь. Джефф выглядел осведомлённым. — В школе Блейн постоянно выступал с Кэти Перри, — пояснил Дэвид. Когда он произнёс это вслух, ему в голову пришла идея, и он решил её проверить. Снова посмотрев на Блейна, он спросил: — Это что, тоже такая дань уважения? — Вроде того, — неопределённо ответил Блейн, пожав плечами. — Это также послание. Кто именно был адресатом – гадать долго не пришлось. Видимо, Скайлер сильно задел Блейна, раз тот решил посвятить ему целое выступление. Большинство парней считало, что это довольно забавное решение, особенно вкупе с Кэти Перри, но были и те, кого оно настораживало. — Тебе не жалко унижать парня перед всей школой? — задал справедливый вопрос Ник. Трент кивнул, Ник как будто его мысли прочёл. Когда эта мысль была озвучена, она заставила задуматься и тех, кто поощрял его выбор, поэтому все они посмотрели на Блейна в ожидании ответа. — Я же не буду тыкать в него пальцем, — посмеялся Блейн, вскинув руки в защитном жесте. — Те, кто поймёт, и так уже всё знают. Для остальных это будет просто песня. Ник не мог поспорить со справедливостью аргумента Блейна, как и все остальные. Переглянувшись и предположив, что с этим вопросом они решили всё, что их интересовало, они вернулись к Джеффу. Джефф понял сигнал и посмотрел на следующего. — Джеймз. — Тут такое дело, — он начал говорить сразу, как будто только и ждал, когда очередь дойдёт до него, — вы же знаете, я не пою. Но лишаться выбора мне не хотелось, так что я выбираю танцевальный номер, в котором солировать будет Дэвид. «Bust a Move». — Ах ты гондон, два соло себе захапал? — шутливо возмутился Тэд, глядя на друга. Дэвид ответил ему с хитрой улыбкой: — Ты ещё не знаешь, что выбрал я. — Идея, конечно, супер, — прервал парней Себастиан и вернул внимание обратно к словам Джеймза. — Но кто будет танцевать? Ты и Дэвид? — А кто лучше всех танцевал в Далтоне? — неожиданно задался вопросом Джон, пытаясь вспомнить. — Все наши нынешние танцоры учились в других школах, но кто-то же танцевал до них. — Дэвид, Джеймз, Баст, Блейн, — вспоминал Ник. — Джордж, Кевин, Саймон, Шон… — Честно, я никого из них не помню, — признался Джон. Парни посмеялись, но были с ним солидарны: для большинства эти имена практически ничего не значили. Разве что, Блейн примерно припоминал этих ребят; но, так как с компанией Дюваля они особо не общались, они оставили мало впечатлений. — Дэвид и Джеймз – окей, — снова заговорил Себастиан. — Но мы с Блейном в качестве основных танцоров – это то же самое, что выдавать палёные кроссовки за «Nike». — И что ты предлагаешь? Отказываться от танцев вообще? — поинтересовался Джеймз. — Ну, зачем так радикально. — На губах Себастиана расцвела улыбка. Это значило, что у него появилась какая-то идея, и все ждали, когда он её озвучит. Но с ним никогда не было просто: вместо того, чтобы сказать прямо, он посмотрел на Джои и «закинул удочку»: — Мы можем попросить помощи. Джои заметно удивился заявлению Себастиана. Он не успел заметить, как на него, следуя за взглядом Смайта, посмотрели все остальные. Конечно, он понимал, к чему они клонили: они предлагали привлечь Хантера, Кейси и Лукаса к их затее. И Джои был уверен, что как минимум Кейси и Лукас против не будут. Но само предложение ввело его в замешательство на несколько секунд. Он думал, что всё это представление должно было быть посланием от учеников Далтона, а они с парнями как-то не очень сильно вписывались в эту картину. Хотя, если они им предлагали, Джои с удовольствием бы втянулся и в исполнение. Ему казалось, что планировалось что-то классное и весёлое. Но всё же… он был обязан уточнить: — Вы уверены? Я думал, вы хотите чисто компанией Соловьёв выступить. — А вы, типа, не Соловьи? — ответил Джон, удивлённо вскинув брови. Парни закивали, выражая согласие с ним. Джои пробежался взглядом по ним всем и невольно растянулся в улыбке. — Соловьём тебя делает не сине-красный блейзер и не аттестат Далтона. Соловей – это вот тут. — Он постучал пальцем по груди. Блейн не мог перестать широко улыбаться. Он сказал то же самое нынешним ученикам Далтона, прямо слово-в-слово. Кажется, такое сильное единение с парнями он чувствовал только тогда, когда они выступали вместе. И в этот раз это ощущение было готово заставить его плакать, но он изо всех сил держал себя в руках. — Даже его брат-мудак – Соловей, вы – тем более, — прокомментировал Тэд, похлопав Джона по плечу. Ричард не оценил этот комментарий и укоризненно пихнул Тэда в плечо. Парни, несмотря на неоднозначную ситуацию, всё же посмеялись. Хотя, кстати, по поводу принадлежности Мэтта к Соловьям некоторые ещё были готовы поспорить. — Спасибо, ребят, — искренне произнёс Джои. Он невольно задержал взгляд на Броке, который с широкой улыбкой смотрел на него в ответ. Примерно так же Джои себя чувствовал, когда Хантер пригласил его жить с ним, Кейси и Лукасом: он ощутил себя частью очень крутой семьи. — Блонди, тебя это тоже касается, кстати, — на всякий случай уточнил Себастиан, обращаясь к Джеффу. Для всех это казалось очевиднее некуда, но и правда никто не подумал произнести это вслух. Когда Себастиан это заметил, парни тут же отозвались эхом: «да», «конечно», «он всегда был Соловьём». Джефф, видимо, и сам не понял, с чего вдруг к его персоне столько внимания, и недоумённо похлопал ресницами. — Да я и так понял, — сконфуженно ответил он, чем вызвал волну смеха среди парней. Джефф улыбнулся их реакции. Но, так как он являлся организатором сегодня, он не хотел заострять внимание на ерунде, поэтому изобразил серьёзное лицо и в традициях самых строгих учителей постучал ручкой по блокноту. Он собирался переключиться на Брока, но осознал, что вопрос был нерешён: — Так вы в деле? — спросил он у Джои. — Я спрошу у парней, но я думаю, Кейси и Лукас согласятся. За Хантера не ручаюсь. — Улыбнувшись, Джои пожал плечами. — Я точно с вами. Все прекрасно понимали, что с Хантером никогда не угадаешь, и, хотя все надеялись на его участие – всё же хорошие танцоры на улице не валялись – никто сильно не рассчитывал. Он не чтобы был очень компанейским парнем. Хотя как раз у Джои было больше всего шансов его убедить. Себастиан это знал. Он привык наблюдать и подмечать детали, и влияние Джои на Хантера было неоспоримым фактом. Себастиан честно не знал, чем это могло быть вызвано, но его это и не интересовало. Может, всего лишь капельку. Однако на данный момент Себастиан был не в том положении, чтобы что-то разнюхивать, да и своих дел хватало. Подняв тему Хантера, Ник вдруг задумался, как продвигались занятия для отстающих у Себастиана. Он прекрасно знал, что Хантер их вёл и что Себастиан был там постояльцем. И это значило, что какое-то взаимодействие между ними должно было происходить. Новых синяков на лице Себастиана не виднелось – очевидно, всё было не так плохо. Но Ник всё же немного переживал из-за того конфликта: повторится ли такое снова и придётся ли что-то предпринимать в таком случае? Ладно, сейчас некогда было об этом думать. Джефф как раз спросил Брока, с чем тот собирался выступать, и Ник перевёл на него любознательный взгляд. Он приятно удивил их несколько недель назад, и они ждали от него новых хитов. — «Locked Out Of Heaven», Бруно Марс, — ответил Брок с лёгкой улыбкой. — Этот выбор мне пока нравится больше всех, — выразил своё мнение Себастиан. Брок прекрасно понимал, что комплиментам от Себастиана сильно радоваться не стоило, но он всё же почувствовал толику смущения. На каком-то рефлекторном уровне он перевёл взгляд на Джои, и тот одарил его подбадривающей улыбкой. Брок очень сомневался в выборе песни, но Джои уверил его, что парни поддержат его решение в любом случае и он порвёт всех этой песней при выступлении. — Да, её можно даже акапельно, — добавил Курт и посмотрел на Брока, как бы спрашивая его мнения на этот счёт. Тот немного растерялся, явно не зная, что именно ответить, но ребята быстро «забрали у него микрофон». — Попробовать стоит, — согласился Ник. Никто не противился этой мысли, кроме Дэвида, который издал какие-то странные звуки недовольства. Трент по-дружески пихнул его в плечо, и он отмахнулся от друзей. Никто не поддерживал его в нежелании возрождать эту древнюю традицию. Что поделать, он был в меньшинстве и, согласно законам демократии, должен был смириться с решением. Так как вопросов к Броку и его песне не было, Джефф переключился на следующего, и им значился Себастиан. Свой ответ Смайт огласил легко и непринуждённо: — «Glad You Came». Несколько секунд тянулось молчание, но затем, когда осознание пришло к парням, они одобрительно закивали. Тэд сказал что-то в духе «вот это я понимаю», а Дэвид даже похлопал – настолько он был впечатлён. Некоторые заностальгировали. — Не ожидал, что из нас ты окажешься самым сентиментальным, — со смешком прокомментировал Джон. Парни засмеялись, а Джефф нарочито громко умилился. Джои, снова не понимая, о чём шла речь, в этот раз тихо поинтересовался у Джеффа, чтобы снова не перетягивать одеяло на себя и не отвлекать от главной темы. Тот вкратце объяснил ему, что с этим номером Соловьи однажды выступали на отборочных соревнованиях и именно с ним они впервые прошли на национальные. Парни считали это одним из лучших своих выступлений. Джефф, кстати, ходил на все их конкурсы, кроме национальных, так как они проводились в другом городе, поэтому всё это знал. Тем временем Себастиан не был готов мириться со званием, которое ему присудили, и с улыбкой покачал головой. — Мне просто было лень придумывать что-то новое, — оправдался он, разведя руками. Ребятам было легко в это поверить, и они не стали задаваться вопросами, а так ли это было на самом деле. Но несмотря на свой непростой характер, Себастиан тоже был человеком, и да, сентиментальность в нём также имела место. Он не скажет об этом ни одной душе, но песня правда имела для него много значения. Ведь именно он ставил номер, он в нём солировал, и именно его творение проложило им путь на национальный уровень впервые за многие годы. Он гордился проделанной работой и считал, что это было лучшим наследием, которое он оставил для академии. — Тут, в принципе, всё понятно. Заменим основных танцоров на парней, и дело в шляпе, — поделился соображениями Трент. Все с ним согласились и уже были готовы двигаться дальше, как вдруг Себастиана осенило: — Я вдруг вспомнил Саймона. Чёрт, он был диким в плане танцев. — Он усмехнулся и откинулся назад в кресле, подперев голову рукой. — Я однажды пытался к нему подкатить, но он подумал, что я шучу, и свалил. — Жаль, что ты нам раньше не рассказал, как тебя надо отшивать, — прокомментировал Дэвид. Остальные отозвались смехом. Себастиан тоже улыбнулся, но без ответа подкол не оставил: — Вам было достаточно одеваться как Курт, и я бы вас пальцем не тронул. Ребята снова посмеялись, кроме Трента, который не одобрял постоянные подколы Себастиана над его другом, и, конечно, сам Курт. На его лице отобразилось его обычное выражение «кто-пустил-этого-неандертальца-в-приличное-общество», но, как и ранее, он проигнорировал подкол. Как говорил Блейн, он должен быть умнее обидчиков и не отвечать на их издёвки тем же. Конечно, это касалось лишь словесных перепалок с Себастианом – будь это что серьёзнее, молчание и надменное игнорирование решением проблемы бы точно не стало. Джефф не увидел причин дальше разбираться с выбором Себастиана, поэтому, указав на Ника, назвал его имя. — Smashmouth – «I'm a Believer». — А сколько заливал про то, что нужно ставить что-то старое, — подначивал друга Себастиан, смотря на него с улыбкой. Смеясь, Ник вскинул руки, как бы говоря: да, виновен. Ему действительно казалась идея выступить с их лучшими номерами хорошей, хотя бы потому что одной из целью встреч выпускников была ностальгия, воспоминания о хороших временах. Справедливости ради, он говорил это в контексте выступления в один номер. Если раздавать всем по одному соло, его мнение кардинально менялось. Как минимум потому что песни, в которых он солировал, можно было посчитать по пальцам. Одной из самых выделяющихся была «Uptown Girl», которую исполнять он не хотел по одной простой причине: он посвятил её Куинн. Сейчас выступать с ней казалось неуместным. — Честно, я сначала хотел нагло украсть «Raise Your Glass» у Блейна, — признался Ник с улыбкой. — Но потом решил, что хочу себе что-то своё, а не одалживать у других. — Справедливо, — признал Себастиан и, не имея больше никаких комментариев, посмотрел на Джеффа. Убедившись, что остальные были того же мнения, он передал очередь Джону. — Imagine Dragons – «It's Time». Не позволив никому и слова вставить, Блейн подскочил на месте и, загоревшийся идеей, указал на Джона. — Нужны будут столы, — уверил он и посмотрел на остальных. — Помните, как мы делали в «Misery»? — Да, — согласился Трент. — Значит, либо коридор, либо кабинет. Вообще «Misery» тоже был одним из номеров, с которым они однажды должны были выступать, но из-за неприятной ассоциации парни предпочитали о нём не упоминать. Дело было в том, что они решили исполнять эту песню ради Мэтта Ричарда, младшего брата Джона. Чтобы тому было легче включиться в новую компанию, они предложили исполнить песню его любимого исполнителя, и тот назвал Maroon 5. В итоге исполнение вышло настолько хорошим, что они включили её в репертуар на отборочные. Мэтт даже выступал с ними и, вроде, получал удовольствие от процесса. Но его дружба с клубом продлилась недолго. Связь с ним навсегда очернила Misery для далтоновских Соловьёв. Но фишка со столами была действительно удачной идеей. Акапельное исполнение не запрещало использование бытовых предметов, и хлопки по столу были отличным тому примером. Для песни Джона этот приём вообще подходил идеально, и Блейн уже предвкушал тренировки и сам концерт. Комментарии закончились, поэтому они двигались дальше. На Трента стоило лишь посмотреть, и он сразу же сдался с потрохами: — CeeLo Green – «Forget You». Парни одобрили его выбор, и даже Себастиан отметил, что он был хорошим – не то что, как он выразился, у некоторых. На этом замечании внимание заострять не стали, так как всем и так было понятно, что и кого он имел в виду. На данном этапе с песней всё было ясно, так что, чтобы не тянуть время резину и не давать поводов некоторым поспорить снова, дали слово следующему – Тэду. — Michael Jackson – «Beat It». Тут тоже возражений не нашлось. Песня была отличной как по вокалу, так и по танцам. Ещё и классикой, что у них уважалось по умолчанию. Так сложилось, что парни любили короля поп-музыки всей душой и в школе они часто делали каверы на его песни. Названной песни они, кстати, ни разу не касались, и неизвестно, было это задумано Тэдом или нет. В любом случае все были только счастливы поработать с творчеством Майкла Джексона, так что было более чем удачно, что кто-то выбрал композицию его авторства. И вот, остался последний человек в цепочке. Дэвид уже заинтриговал всех несколькими минутами ранее, когда Джеймз объявлял свой выбор. Поэтому его очереди парни ждали немного больше, чем остальных. Джефф в этот раз даже не оглашал следующего, было и так понятно, кто остался. Все в ожидании посмотрели на Дэвида, а тот, чувствуя сжиравшее их любопытство, потёр руки и растянулся в хитрой улыбке. Он держал интригу ещё несколько секунд, но уже сам пребывал в нетерпении, так что наконец огласил свой выбор. — Так как Джеймз отдал мне соло от своей песни, я решил, что выберу песню для общего номера. — Перед оглашением он пояснил своё решение. Видя нетерпение в чужих глазах, он наконец утолил всеобщее любопытство, продолжая хитро лыбиться: — «U Can't Touch This». — Да, нахуй, ладно! — Бля-я-я-ять. — Я знал, что что-то такое будет. Я ставил на Тэда или Дэвида, Дэвид, ты победил, поздравляю! — Да, это будет совсем не тупо, ни капли. — Да ладно вам! — со смехом запротестовал чужой реакции Дэвид. — Зато мы повеселимся от души. И это тоже танцевальный номер, наши отожгут и хорошо проведут время. Да и будет разнообразие вашей серьёзной херне, вообще ни у кого из вас чувства юмора нет. — Ну да, пиздец, у нас же сплошняком серьёзные песни, — развёл руками Джон, и Дэвид уже собирался с ним спорить, но Блейн выставил руки вперёд, отвлекая внимание Дэвида на себя. — Нет, Дэвид прав. Это уже не какие-то соревнования, мы должны расслабляться и получать удовольствие. Так у нас точно всё получится. Протянув руку в сторону Блейна, Дэвид кивал и пристально смотрел на Джона, как будто взглядом вынуждая того признать его правоту. Джон развёл руками, не став пояснять, что он вообще о другом говорил: лишняя трата времени. Чтобы подытожить, Джефф ещё раз огласил список всех заявленных на выступление песен. Себастиан подметил, что «Baby It's Cold Outside» заметно выбивалась из общего настроения, и Курт, утомившийся от бесконечных приёбок с его стороны, почти завязал с ним обмен колкостями, но вовремя вмешался Блейн и убедил, что они придумают, как встроить эту композицию в общую атмосферу. В остальном их будущий репертуар всех устраивал. Они договорились списаться позднее и запланировать ближайшую репетицию, когда узнают вердикт от своих ведущих танцоров. Но в это время они не бездельничали, они накидывали идеи и обдумывали, как лучше обустроить представление.***
Кейси и Лукас, как и предсказывал Джои, действительно согласились участвовать. Лукас сначала повредничал по поводу того, что они их сразу не пригласили, но больше из шутки, чем из серьёзной обиды. Хантер отказался, но Джои не терял надежды, что тот передумает. На всякий случай он оставил адрес студии, где они собирались, и время репетиций соответственно. Сначала парни планировали тренироваться дома у Ника, но Кейси и Лукас сразу отмели эту идею. Во-первых, одновременно ставить номер и участвовать в нём практически невозможно без зеркал. Во-вторых, это было сродни элементарному самоанализу: ты смотришь на себя, видишь свои ошибки, учишься на них. Как приятное дополнение – там уже не было мебели и её не надо было двигать туда-обратно каждый раз, как в доме Ника. Так что да, они арендовывали студию почти на каждый вечер. Ещё перед началом официальных репетиций репертуар был пополнен ещё двумя песнями: «Let's Get It Started» для начала их представления и «We Didn't Start The Fire» для финала. Все песни они сокращали по одной и той же схеме: до первого куплета, припева и бриджа; некоторым оставляли музыкальные интро для танцев. В общей сложности каждая песня занимала около полторы-двух минут, и в целом на их мини-концерт должно было уйти примерно минут двадцать. С правильно распределённой нагрузкой они должны были справиться с этим без проблем.***
— Блять, мы столько задрачивали «Glad You Came», что я до сих пор помню все движения, — смеялся Тэд, стоя перед зеркалом и растягиваясь перед репетицией. Это была их первая тренировка, и начать они решили с того, что знали лучшего всего, чтобы быстро вспомнить и закончить, а затем обратить внимание на более сложные номера. Единственная трудность заключалась в том, что не все знали хореографию этого номера. Вспомнить было не так проблематично: как и подразумевал Тэд, мышцы зачастую запоминали подобные нагрузки. А вот выучить заново было немного тяжелее. Конечно, таким мастерам, как Кейси, Лукас, Джои и Джефф, это было раз плюнуть, они быстро вольются в довольно простые движения. Но с ними был также Курт, который к времени постановки «Glad You Came» уже учился в Маккинли, и понятия не имел, что делать. Парни пытались построить рисунок так, чтобы Курта можно было просто вырезать из номера и не нервировать его и остальных лишними заморочками, но пока это не выходило. — А у вас есть запись выступления, можно её глянуть? — спросил Кейси, подняв озадаченный взгляд на Себастиана. Эти двое и Лукас стояли немного в стороне от остальных и пытались прикинуть, как они могли расставить парней, чтобы осуществить задуманное. Но на словах действительно было тяжело понять, что от них требовалось, видео бы существенно облегчило задачу. Себастиан на секунду задумался. Она должна была существовать, всё-таки это был, так сказать, легендарный момент. Но он даже предположить не мог, где её можно было найти. Её точно не было на его телефоне, может быть, он смог бы найти её на ноутбуке или каком-нибудь внешнем носителе, вроде флешки. Но абсолютно ничего конкретного в голову не приходило. И это было так странно для него: он же придавал этому выступлению такое значение, а сам даже не знал, где оно вообще задокументировано. Да и оказалось довольно рассеянным с его стороны не подумать об этом заранее. Видимо, он переоценил свои способности излагать мысли словами и надеялся, что парни всё поймут устно. Впрочем, однажды же на одних словах и построениях Себастиан же создал этот номер, так? Помощь пришла оттуда, откуда не ждали. Трент, услышав их разговор, поднял руку. Правда, в это же время он возился со кроссовком, поэтому его объяснений ещё пришлось подождать несколько секунд. — У меня на телефоне есть все наши выступления, сейчас найду «Glad You Came». — Разобравшись с обувью, Трент отошёл к скамейке с вещами и, найдя свою сумку, принялся рыться в ней в поисках сотового. Все остальные парни в это время общались и разминались, одни только Тэд и Блейн вспоминали движения и слова песни, которую собирались репетировать. Через пару минут суеты Трент подошёл к Кейси и Лукасу и протянул им телефон с включённым видео. Себастиан смотреть не стал, а вот остальные, напротив, тут же забыли обо всём, что делали, и собрались вокруг парней. Джои пробился в первый ряд, ведь он, как и его друзья, номер ни разу не видел и ему было любопытно. А остальные просто хотели посмотреть на это выступление спустя столько лет. Кроме Трента, мало кто предавался воспоминаниям о школьных соревнованиях; разве что, Ник и Блейн ностальгировали время от времени, но это случалось намного реже. Курт ещё мог, но он в основном смотрел свои выступления с одноклассниками из Маккинли. Себастиан, стоявший в стороне, смотрел на это сборище с усмешкой. Он был более чем доволен подобной реакцией. Конечно, возвращение в Далтон и так было огромным поводом вспомнить старое – кабинеты, коридоры, они же наверняка ещё выпросят блейзеры, да? Но номер, который они когда-то уже ставили, являл собой немного другой уровень ностальгии. Он с улыбкой наблюдал, как кто-то тыкал пальцем в телефон и смеялся с причёски, которая была у кого-то в подростковом возрасте. Другой бормотал под нос, что ненавидел это движение, потому что оно у него никогда не получалось. Блейна вдруг осенило, как дальше шла песня, и Тэд завторил ему. Может, им стоило почаще вспоминать какие-то старые номера? Парни выглядели очень воодушевлённо. Видео вскоре закончилось, и Кейси передал телефон Тренту. Улыбнувшись, он посмотрел на Лукаса. — Это напомнило мне наши соревнования, — поделился мыслью он. Лукас тут же заулыбался в ответ и закивал. Остальные ребята, кроме Джои, немного удивились их словам. Никто не знал, да даже догадаться не мог, что эта тройка проходила через то же, что и они. Конечно, они определённо имели навыки танцев и пения, но их получить можно было откуда угодно. Впрочем, откуда они их имели, никто тоже не задумывался. — Вы тоже были в хоровом кружке? — задал интересовавший всех вопрос Ник. Парни в ответ закивали, и Кейси поспешил пояснить: — О да. Сначала наш клуб был каким-то дерьмом, но пришёл Хантер и расставил нас всех, — вспоминая, смеялся он и глядел на друга в поисках поддержки. Тот, конечно же, был абсолютно с ним согласен. — У нас были все шансы дойти до национальных, если бы один дерьмоед не нажаловался на нас в комиссию, — добавил Лукас. История всех заинтриговала. Мало того, что у них с этими «армейскими псами» оказалось намного больше общего, чем они думали, так и было элементарно интересно, что за индивидуум помешал тем добиться высот. Некоторым ребятам даже пришла в голову мысль, что они могли встретиться гораздо раньше, но они не учли, что учились они немного в разные года. — А что случилось? — поинтеревался Дэвид, провоцируя продолжение истории. Кейси и Лукас переглянулись, как бы уточняя друг у друга, стоило ли им говорить. Но они оба, словно по какой-то синхронизации, решили, что они могли доверить парням эту информацию. Всё же те принимали их как своих уже довольно долгое время, и то, что они пригласили их участвовать в довольно личном событии, было огромным показателем. Может, Хантер с ними бы не согласился, но, если он не хотел распространения каких-то фактов, Хантеру нужно было приходить лично, чтобы контролировать информацию. Как ни странно, именно так Кейси и Лукас считали – такое у них было своебразное осуждение Хантера и его игнорирования этого мероприятия. Если уж на то пошло, Джои был не единственным, кто убеждал Хантера присоединиться к «Соловьям» в их небольшой затее. Кейси и Лукас считали, что это было бы отличным шансом закрыть их гештальт на тему школьного провала. Конечно, победить в хоровых соревнованиях не было целью всей их жизни, но именно тот самый момент, когда их успех в хоре обернулся крахом, стал для них переломным. Причём, больше для Хантера, чем для них двоих. Они, конечно, не могли сказать наверняка, что это поможет Хантеру победить каких-то своих личных демонов – они также не были уверены, что демоны точно существовали, лишь предполагали; но всё равно считали это отличной возможностью. Что ж, их мнение довольно часто не сходилось с позицией категоричного Хантера. Тогда, как считали Кейси и Лукас, ему не стоило винить их в случае, если «Соловьи» узнают что-то такое, чем бы он не хотел с ними делиться. — Мы сидели на стероидах, — признался Лукас, разводя руками. Как он и ожидал, заявление удивило парней. Хотя, казалось бы, чему удивляться: Лукас считал, что по ним и так это было видно. Особенно по Хантеру. — На стероидах? — эхом отозвался Трент. Он явно был шокирован больше остальных. Оно и было объяснимо. Наркотики, к счастью, обходили их компанию стороной и воспринимались как крайность. Особенно учитывая печальный опыт Ника. Травка, конечно же, не бралась в счёт. — На стероидах, чел, — подтвердил Кейси. Осознав, что тот не понимал ситуацию полностью, он дополнительно пояснил: — В военных академиях все сидят на стероидах. Иначе там тяжело выжить. Да, это действительно многое объясняло. Как и поведение Хантера, так и некоторые тонкости общения с ним. Себастиан сразу же поставил себе галочки в некоторых пунктах: со вспышками гнева всё стало ясно, особенно в алкогольном опьянении, плюс его посещение психолога. Конечно же, к нему приставили психолога после того, как поймали на употреблении наркотиков. Возможно, к Кейси и Лукасу тоже. Очевидно, было что-то ещё в этой истории, нечто ключевое, что так сильно отличало Хантера от его лучших друзей. Себастиану было до жути любопытно покопаться в этом, но это нужно было ещё умудриться аккуратно во всё это залезть, чтобы в очередной раз не получить кулаком по своему любопытному носу. Он честно сомневался, что полученная информация как-то поможет ему в достижении его цели, но всё это уже было не только о том, чтобы переспать с Хантером. Себастиан ввязался в ещё одну игру и пока точно не понимал, в какую именно и как в неё играть. — А у вас есть записи ваших выступлений? Интересно посмотреть, — тем временем спросил Трент, и Себастиан мгновенно вернулся в реальный мир. Он бы обязательно похвалил Трента за такую замечательную идею, но его энтузиазм тут же вызовет подозрение. Как ребята начинали угадывать его замыслы по его настроению, он учился их обманывать. Кейси и Лукас переглянулись, пытаясь вспомнить, была ли у них запись в активном доступе. Они обсуждали, где они могли хранить её, да и была ли она у них вообще – у родителей точно была, но из-за переполоха, который прервал их так называему карьеру в области хоровых состязаний, они могли забыть перенести материалы себе и надолго потерять их из виду. И пока они перебирали варианты, вдруг открылась дверь. Парни тут же замолчали и перевели любопытные взгляды на незваного гостя. Незваного, потому что все, вроде как, уже давно прибыли. Конечно, если только это не был… Лицо Хантера показалось в проёме. Заметив, сколько внимания он привлёк к себе, он непонимающе изогнул бровь, как бы говоря: вы что, впервые меня видите, что уставились? — Ебать, ты пришёл, — с искренней радостью озвучил то, что думали все, Кейси. Все остальные, хоть и старались это не особо показывать, чтобы не смущать Хантера, тоже были счастливы его видеть. Иронично, что появился он именно во время репетиции песни с названием «Рад, что ты пришёл». — Ага, — кратко отозвался Хантер, закрыв за собой дверь и бросив сумку на пол. Все так и продолжали пялиться на него и молчать, и это раздражало его. — Чё вы стоите? Вы разве не должны репетировать? Никто не мог поспорить с этим справедливым замечанием, но также никто и не знал, что именно они репетировали. С песней было понятно, а в каком построении, были ли изменения – всех этих инструкций они ждали от руководителя Себастиана и двух хореографов Кейси и Лукаса. Возможно, третьим станет прибывший Хантер, если не будет брезговать сотрудничеством с Себастианом. Что, кстати, было не так уж вероятно, учитывая то, что Хантер добровольно работал в том месте, где Себастиан учился. Правда, занятия с отстающими ещё не начинались: так как Хантер прибыл позже положенного, они задерживались с подготовкой; о чём никто из присутствующих, кроме друзей Хантера, не знал. Возможно, когда они начнутся и между ним и Себастианом снова появится взаимодействие, что-то изменится. А пока Хантер игнорировал существование Себастиана, а Себастиан не обращал на это внимание. Ответа на вопрос Хантера не нашлось, но Кейси знал, куда дальше вести их разговор. Вырвавшись из «объятий», которые своей кучей образовали «Соловьи» вокруг него, он забрал обратно телефон у Трента и подошёл к Хантеру, чтобы показать, с чем они работали. Правда, перед тем, как нажать на «play», он поднял взгляд на Хантера и с улыбкой сказал: — Тут парни спрашивали про наши выступления в хоре. Не хочешь показать им «Whistle»? Хантер явно не пришёл в восторг от предложенной идеи и с осуждением посмотрел на Кейси. Да, ещё в школьные времена они ставили его, потому что он предложил, и сам номер получился классным. И танцы, и голос Хантера – всё определённо было на высоте. Но они были подростками. Тогда Хантеру казалось забавным делать выступление под эту песню, потому что свист хорошо вписывался в него и являлся интересным элементом. Но спустя года он стал относиться к своему тогдашнему выбору негативно и уже не хотел иметь ничего общего с этой песней. А Себастиан, напротив, воодушевился. Название показалось ему больно знакомым. — «Whistle»? Который «will you blow my whistle»? — Себастиан спрашивал с чересчур широкой улыбкой, и всем было очевидно, ещё секунда – и он начнёт либо ржать, либо в привычной манере измываться, либо и то, и другое. Если, конечно, на него не окажут некоторые рычаги давления. — Скажешь ещё хоть слово, и я свалю, — предупредил его Хантер. Себастиан хотел сказать, что это было жестоко с его стороны, потому что эта песня обладала огромным потенциалом для шуток и насмешек; но стоило ему лишь открыть рот, как Хантер испытующе посмотрел на него. Себастиан понимал: издай он всего лишь звук, даже не связанный с песней, Хантер действительно уйдёт. Себастиан перевёл взгляд на остальных парней, и они, хоть и ничего не говорили, но пялились очень внимательно, таким образом пытаясь убедить его хоть раз в жизни послушать голос разума и не открывать рот. Если бы они только знали, что заставляли сделать Себастиана невозможное. Чтобы не испытывать судьбу, Себастиан отвернулся и отошёл от греха подальше. Убедившись, что опасность миновала, Хантер повернулся обратно к Кейси. Тот включил видео, и они смотрели его вдвоём, пока остальные вспоминали движения и показывали их Джеффу и Джои. Себастиан тем временем отошёл к Лукасу и, глядя на занятых обсуждением и просмотром номера Кейси и Хантера, наклонился к тому. — Я должен это увидеть, — тихо, чтобы не услышал Хантер, сказал он. Он не сводил взгляда со спины Кларингтона, чтобы не попасться на заговоре за его спиной. Лукас усмехнулся и, смотря туда же, куда Себастиан, – ему тоже не хотелось лишний раз провоцировать Хантера – ответил так же негромко: — Ничего не могу обещать. Себастиан, чувствуя огромную досаду от этой упущенной колкости, цыкнул. Несколько секунд он смотрел на сосредоточенного Хантера и, казалось, даже о чём-то думал. Но спустя какую-то пару секунд он резко отвёл взгляд в сторону и, посмотрев на Лукаса, сказал: — Ну, как говорится, glad you came.***
Работы предстояло выполнить много, но они справились. Почти. Все номера были практически готовы, но оставалась одна деталь. Репетировать на месте они не могли –точнее могли, но не хотели, чтобы какой-нибудь любопытный взгляд не спалил их раньше времени. Следовательно, у них не было точных данных по поводу размеров помещений, а также окружении, которое могло им помешать или наоборот – которое можно было использовать в своих целях. Чтобы уточнить эти важные детали, было решено отправить парочку парней в разведку. Добровольцами вызвались Блейн и Курт. Блейн, хоть и не желал новой встречи с расстроившими его Соловьями, всё же являлся самой надёжной связью с академией, потому что директор, да и весь персонал, включая педагогический состав, его точно помнил. А Курт умел подмечать детали и мог обратить внимание на самые важные вещи, которые кому-то другому показались бы незначительными. Да и на случай встречи с представителями молодых Соловьёв он казался наиболее уместным вариантом. Он умел словесно защитить себя, он был лучшим другом Блейна и мог защитить его тоже, а также он являлся одних из тех самых представителей, который был Соловьём прежде всего по духу, а затем – по позиции, занимаемой в школе. Пока они обходили все возможные площадки, им на глаза попалась парочка Соловьёв, но контакта с ними особо никакого не образовалось. Парни явно боялись заводить разговор с Блейном после произошедшего и лишь косо на него глядели, когда проходили мимо. Блейн их заметил тут же и сразу сообщил об этом Курту. Правда, заметив зашуганный вид тех ребят, Курт решил, что опасности те не представляли, и внимания на них никакого не обращал. Как бы ни старался всё же обратить его Блейн, потому что присутствие когда-то родных людей, а он уже, видимо, успел записать их в число своих детей, заставляло его нервничать. Всё шло довольно спокойно, пока в каком-то из коридоров их не встретил Скайлер. Он явно не собирался избегать встречи, как это делали его одноклассники, и остановился прямо напротив Блейна, надеясь на разговор с ним. Выглядел он очень взволнованно, и Курт подметил, что ни разу не видел его таким переживающим. Даже когда Себастиан лишил его девственности, хотя, казалось бы, это событие должно было быть очень важным в жизни человека. Блейн, заметив Скайлера, принялся смотреть куда угодно, лишь бы не на него. Что выглядело довольно глупо, учитывая то, что Скайлер стоял прямо перед ним. Даже Курт подметил эту нелепость, но не стал заострять на ней внимание. Сейчас главной проблемой было не странное поведение Блейна, а присутствие Скайлера и, очевидно, его попытка завести какой-то диалог. Чтобы Блейну было немного легче притворяться, что Скайлера рядом не было, Курт втиснулся между ними и натянуто улыбнулся, глядя на Оливиера. — Привет, Курт, — поздоровался Скайлер, озадаченно сведя брови к переносице. В его голосе была слышна неуверенность. Он явно не понимал, что Курт пытался сделать. — Я хочу поговорить с Блейном, можно? — Боюсь, вам не о чем разговаривать, — с той же неискренней улыбкой ответил Курт и держал свои позиции, как бы Скайлер ни пытался заглянуть за его плечо и поймать взгляд Блейна. Курт ловко перехватывал каждую попытку, что вызывало в Скайлере раздражение. Вымещать его на Курте он, конечно, не собирался, но и оставлять попытки завести разговор с Блейном он пока тоже не планировал. — Я хочу извиниться, Блейн. — Он пытался заинтересовать Блейна в диалоге такими цепляющими фразами. Скайлер действительно хотел попросить прощения, но его раскаяние содержало в себе гораздо больше слов и эмоций, которыми он собирался поделиться, как только Блейн обратит на него внимание. И он обратил. Скайлер умудрился поймать чужой взгляд, и на какую-то долю секунду он почувствовал облегчение. Правда, заметив злость в глазах Блейна, он осознал, что он получил не тот результат, на который рассчитывал. — Хорошо, извиняйся, — включился в разговор Блейн и сделал шаг в сторону, выходя из-за спины Курта. Скайлер тут же последовал за ним, надеясь продолжить беседу без, как он считал, посторонних. Вот только Блейн не оправдал его надежд, когда сказал следующее: — Но не передо мной. Ты их должен не мне. Скайлер растерялся. Он не совсем понимал, что именно подразумевал Блейн. Точнее, где-то в глубине души он догадывался, но не хотел верить в это. Но Блейн, скрестив руки на груди, скосил глаза в сторону Курта, даже не намекая, а практически говоря прямым текстом. Скайлер шумно втянул воздух через ноздри и обречённо закрыл глаза. Он, очевидно, не хотел этого делать, это было видно невооружённым глазом. Курт чувствовал себя оскорблённым этим нежеланием, и Блейн прекрасно понимал это, отчего только сильнее злился. — О чём мы можем говорить, когда ты элементарного «прости» сказать не можешь? — возмущался Блейн, всплеснув руками. Курт, чувствуя, что у его друга всё было под контролем, сделал небольшой шаг назад, оставляя тому пространство для негодования. — Неужели тебе совсем не стыдно? — Я не понимаю, за что я должен извиняться. — Скайлер перешёл в защиту. Он всё ещё волновался, но почувствовал себя самую каплю увереннее, когда он напрямую стал говорить с Блейном и Курт перестал в этом участвовать. — Я всего лишь сказал, что думаю. Я хотел извиниться перед тобой, потому что ты это услышал, и я согласен, что слышать подобное о своих друзьях – это неприятно. Но мне… — Он запнулся, переведя взгляд на Курта. Тот тут же оказался заинтригован, он сразу понял, что следующее, что они услышат, будет касаться его, и Скайлер чувствовал дискомфорт оттого, что ему приходилось говорить это в его присутствии. Но он всё же сказал, потому что считал необходимым обозначить свою позицию перед Блейном: — Мне не нравятся твои друзья. И я не понимаю, почему я должен за это извиняться. Курт не извиняется перед Себастианом за то, что он его не любит. Или передо мной. — Скайлер снова посмотрел на Курта и тут же перевёл взгляд обратно. — Как будто я этого не вижу. Курт немного удивился этому обвинению: он никогда не отдавал себе отчёт в том, что вёл себя как-то по-особенному по отношению к Скайлеру. Да, он ему не нравился, но честно говоря, ему много кто не нравился в их компании, особенно упомянутый только что Себастиан. Он не стал уточнять, как Скайлер это понял, его комментарии сейчас явно будут неуместны, особенно когда Блейн так заведён. Хотя любопытно ему, конечно, было. Желание объяснить Скайлеру разницу ему тоже пришлось сдержать. Оставалось лишь надеяться, что Блейн сделает это за него. Либо ему дадут вклиниться, что вряд ли. Сейчас происходила не его война. — Тогда зачем ты тусовался с нами всё это время? — задал резонный вопрос Блейн. И Скайлер тут же замолк и больше не выглядел таким уверенным, как секундами ранее. Курту было очень интересно наблюдать за его реакцией, и он буквально не сводил с него глаз. Скайлер напряжённо облизал губы, отвёл взгляд, скрестил руки на груди. Брови Курта полезли на лоб от удивления. Он резко всё осознал. — Я хотел с тобой общаться, — сдавленно оправдался Скайлер. Нет, думал Курт, это не полная история. Скайлер был влюблён в Блейна. Точно так же, как сам Курт, Скайлер питал нежные чувства к этому слепому, глухому, но такому очаровательному олуху. Как только Курт не понял с самого начала! Это было так очевидно. Весь этот культ с обожанием Блейна, его постоянные визиты, времяпровождение с компанией, которая тебе неприятна, – и всё по одной такой простой причине. Курт был чуть ли не в той же ситуации в своё время. Раньше он тоже не любил Соловьёв и проводил с ними время в основном из-за того, что хотел быть в хоровом клубе, и из-за Блейна. Но ему удалось найти хороших собеседников в группе, которые впоследствии стали его хорошими друзьями. Скайлеру же повезло меньше. Но Скайлеру изначально было тяжелее из-за разницы в возрасте: самым близким к нему являлся Джефф, который настолько породнился с остальными «Соловьями», что этой самой разницы не чувствовал, оттого и был для Скайлера в недосягаемости. Может, дело было и не только в этом, но Курт видел определённые сходства. И пожалуй, разница между ними определила всё. Блейн не был злопамятным, но он также терпеть не мог предательство, коим эта ситуация в его восприятии и являлась. Курт прекрасно понимал логику Скайлера и даже был согласен с ней, закрывая глаза на чужую неприязнь в свой адрес: если ты хочешь дружить с человеком, тебе необязательно должны нравиться его друзья. Курт мог по пальцам пересчитать людей в компании, к которым он не ощущал тёплых чувств, зато среди них затесались и те, кто был ему очень дорог. И первые никогда не мешали ему общаться со вторыми. Конфликты с Себастианом никак не влияли на его дружбу с Джеффом, близость с Дэвидом вообще никогда не затрагивала его общение с Трентом, и так далее. В позиции Скайлера был смысл. Но в его оправданиях смысл был потерян, когда Блейн услышал его разговор с друзьями. Блейн бы ещё смог понять, если бы Скайлер пришёл к нему и рассказал о своём дискомфорте прямо, предложил им видеться отдельно. Но Блейн, можно сказать, открыл ему душу, впустил его в семью. И подобное отношение воспринималось как плевок в душу, простить который Блейн, как минимум сейчас, был не в состоянии. — Терпеть моих друзей больше нет необходимости. Я с тобой общаться больше не хочу, — огласил свой вердикт Блейн. Курт, кажется, мог услышать, как что-то где-то рухнуло. Возможно, это были надежды и мечты Скайлера. — Пошли, Курт. — Всё такой же обозлённый Блейн, даже не посмотрев на друга, обошёл Скайлера и направился дальше по коридору. Курт, однако, не торопился. Он сдержанно смотрел на разбитого Скайлера. Тот не плакал и держался стойко, но Курт по глазам видел, что он был опустошён. Несмотря на возмущение всей ситуацией, Курт даже почувствовал толику сочувствия к бедному парню. Да, это было не то же самое, что довелось пережить ему: Блейн отверг и его однажды, но они остались друзьями и были рядом по сей день. Для Скайлера же, кажется, всё было кончено. Курту должно было быть легче, ведь теперь у него был минус один потенциальный соперник за сердце Блейна. Но почему-то эйфории от этой своеобразной победы он не чувствовал. Наверно, потому что ничего подобного он бы и врагу не пожелал. Скайлер, почувствовав взгляд на себе, посмотрел на Курта в ответ. Оливиер даже не был зол, в его глазах читались лишь досада и горечь. Сочувствие к этому парню стало лишь сильнее, и Курт уже почти выразил его, как вдруг по коридору раздался нетерпеливый голос Блейна: — Курт, ты идёшь? Решив, что сейчас действительно не время и место для чего-то подобного, Курт наконец разорвал зрительный контакт со Скайлером и, оставив его одного, ушёл вслед за Блейном.***
После встречи со Скайлером в академии Курт попытался убедить Блейна поменять песню, так как понимал, что для подростка, пережившего потерю такого важного для него человека, дополнительное унижение будет совсем ни к чему. Но Курт ничего не добился. Он вызвал только раздражение, потому что, во-первых, менять номер в последний момент было плохой идеей, а во-вторых, Блейн бы хотел получить уважение к его выбору точно так же, как в итоге отнеслись к выбору Курта. Hot N' Cold осталась в программе. В день выступления Блейн пришёл в Далтон заранее и раздобыл для всех них по блейзеру. К сожалению, это всё, что ему удалось достать, – полный комплект он предоставить не смог. Но парни были довольны и этим. Джефф вообще оказался вне себя от счастья. Оказалось, ещё со школьных времён он мечтал иметь такой же, но стеснялся признаться в этом своим друзьям. Так как в некоторые моменты им нужны были инструментальные минуса, они договорились со старым знакомым Тэда по имени Артур, что он предоставит им оборудование и займётся его расположением, настройкой, а также сопровождением во время концерта. Конечно, сделал он это не за бесплатно, но скидка своим им была обеспечена. К удивлению парней, встреча выпускников в Далтоне оказалась довольно посещаемым мероприятием. Создавалось впечатление, что они одни не ходили на неё все эти годы. Некоторые даже встретили своих старых приятелей и перекинулись парочкой слов. Сильно на разговоры они не распылялись, их внимание было сфокусировано на том, что ждало впереди. Ребята нервничали так, как будто собирались выступать на соревнованиях; хотя они даже к соревнованиям не готовились так упорно, как к этому самому выступлению. Новый состав Соловьёв там, конечно же, тоже был. Они сами хотели выступить, но директор Эртон сказал, что в том не было необходимости, так как выпускники подготовили целую программу. Они связали эту новость с конфликтом с Блейном без труда и немного нервничали, как будто у них были проблемы. Некоторые, наоборот, разозлились на бывших учеников за то, что они отобрали у них возможность выступить, даже если мероприятие было посвящено им: в школе в конце концов они больше не учились. Тем не менее, самые добросовестные участники клуба оказали ребятам помощь. Так как гостей оказалось больше, чем те ожидали, им нужно было заранее освобождать место, где они собирались выступать следующим. Этим и занялись наспех собранные волонтёры Далтона. Началось их представление с холла перед главным входом в академию. После объявления директора Трент, взяв высокую ноту, вытянул «Let's get it started in here», и они, соответственно прозвучавшим словам, начали. Первый номер был общим, поэтому соло уходило от одного к другому. Даже Джеймз взял на себя несколько строчек, хоть и утверждал без конца, что не умел петь. Сопровождалось всё, конечно же, танцами, поставленными Кейси и Лукасом, не без помощи остальных Соловьёв. В конце этой композиции они перебрались на улицу, в небольшой дворик перед академией. Следующей песней была «Glad You Came». Парни решили, что это будет, как они сами выразились, «вежливо» с их стороны поблагодарить за внимание в самом начале. Да и напомнить тем, кто знал, их главный хит с самого начала – чтобы они точно вспомнили, кем являлись эти самые выпускники. Кейси, Лукас и Хантер, кстати, участвовали только в танцевальной части постановки, имитировать звуки они даже не пытались, во время подготовки не переключали своё внимание с основного. Впрочем, голосов им хватало, тем более, что Джои и Джефф активно пытались участвовать в акапельном сопровождении. Glad You Came они воссоздали в том же виде, в котором они её представили несколько лет назад: с точно такими же движениями и абсолютно идентичными партиями. Не хватало, разве что, ступенек, как в том актовом зале, но их отсутствие не испортило впечатление от номера. За ним следовала «Beat It». Они пытались перестроить её под акапельный мотив, но это потребовало слишком много времени, поэтому они оставили её в инструментале и сделали акцент на танцах. Тэд добросовестно подошёл к исполнению этого номера и не отлынивал от сложных движений или партий, как он это часто делал. Почти всё выступление прошло на улице, но к самому концу они принялись мелодично продвигаться внутрь, не прекращая танцевать. Номер закончился прямо на лестнице. И там через хлопки по перилам они создали завяку для «It's Time». С началом куплета они перешли на стены и, продвинувшись на второй этаж, переключились наконец на столы, как и планировали в самом начале. Конечно, звук, издаваемый от столов был несравним с перилами и стенами, но переход вышел довольно органичным, как будто усиление звука входило в идею композиции. Отчасти так оно и было. К этому номеру зрители и слушатели начинали потихоньку включаться в процесс, и те, кто знал слова и не стеснялся, подпевали артистам. Джон очень упорно готовился к этому выступлению и показал себя с лучшей стороны. Относительно отдохнув на этой песне, так как, кроме движений рук, там больше особо ничего не требовалось, парни перешли к танцевальному номеру под «Bust a Move». Чтобы не усложнять себе задачу, его участниками оставили только тех, кто поспевал за хореографией. Во время тренировок они даже организовали что-то вроде прослушивания для этого танца. Пока Кейси, Лукас, Дэвид, Джефф, Джеймз, Хантер и Джои исполняли этот сложный номер, остальные Соловьи скрылись в кабинете, где обычно обитал хоровой кружок, и готовили следующую площадку к выступлению. Дэвиду приходилось сложнее всего. Партию ему-то упростили, но петь и выполнять движения, которые придумали Кейси и Лукас, всё равно было тяжело. Они договорились, что, если он выдыхался, он мог импровизировать, и пару раз он так и сделал. Выглядело как будто так и было задумано. Женские партии, кстати, они изменили и сделали мужскими, что не создавало такого контраста, как в оригинале, но всё равно неплохо вписалось в общую композицию. Из кабинета послышалось вступление фортепьяно, и все танцоры забежали внутрь, зрители последовали за ними. За инструментом сидел, очевидно, Себастиан. Хотя они планировали сделать «Forget You» в стиле акапелла, они всё-таки оставили её инструментальной для того, чтобы сделать более органичный переход к следующей песне. Трент выпустил свою внутреннюю диву и выглядел как в этой роли, так и в качестве главного исполнителя более чем успешно. Остальные Соловьи на его фоне непринуждённо танцевали и подпевали, главные исполнители предыдущего номера таким образом отдыхали и набирались сил. Впрочем, этим могли они заняться и на следующей композиции тоже. Себастиан остался за фортепьяно и, демонстративно закатив глаза – как он и обещал, скрывать своего отвращения он не собирался, – принялся играть «Baby It's Cold Outside». Соловьи разбежались по диванам и креслам, оставив в центре кабинета Курта и Блейна, которые кокетливо распевали дуэт и плавно передвигались по комнате. Они очень убедительно строили из себя парочку, некоторые зрители увидели химию и поверили в любовь между ними. Даже несколько парней, наблюдавших со стороны, подумали о том, что они очень хорошо смотрелись вместе. Они уже начинали восприниматься как Ник и Джефф не только Трентом, но и остальными. «Locked Out Of Heaven» и «I'm a Believer» ребята полностью перевели в акапеллу. Они исполнили в кабинете их обе, и песни, в принципе, были немного похожи: танцы были довольно просты, солировал один человек, остальные создавали сопровождение. Тем не менее, они обе по-своему отразили своих солистов – нежного Брока и жизнерадостного романтика Ника. Следующей должна была быть любимая Блейном Кэти Перри, но здесь что-то пошло не по плану. Во время представления Блейн вспомнил слова Курта об унижении Скайлера, и, так как ярость уже ощутимо спала с того момента, он решил, что Курт был прав. Правда, осознал он это в очень неподходящий момент. Во время «Bust a Move» он подошёл Артуру и попросил пропустить «Hot N' Cold». Вот только друзьям он сообщить об этом не успел. Но кое-какой выход из ситуации он нашёл. В тот момент, когда должен был заиграть заход к его песне, он объявил начало другому номеру: громко произнёс «Can't touch this». У парней были считанные мгновения на то, чтобы сообразить, что они исполняли не то, что задумывалось. На замешательство ушло рекордно короткое время, и парни быстро влились в процесс. Правда, в некоторых местах пришлось импровизировать: к моменту начала этого номера они должны были вернуться в коридор. Ведущим танцорам, а также исполнителям – ребята отдали сольные партии этой песни именно им – Хантеру, Кейси, Лукасу, Джои и Джеффу пришлось брать эту задачу под свой контроль и выводить всех на новую площадку. Но, несмотря на такую подлянку, справились они всё равно хорошо. Курт сразу догадался, с чем был связан этот переполох, и он понимал, что ребята будут недовольны, но всё равно гордился тем, что Блейн отказался от своего плана мести. Соло-то ему всё равно досталось, хоть и в дуэте. Оставалась заключительная композиция – «We Didn't Start the Fire». Её они тоже перевели в акапеллу и поставили её так, чтобы перемещаться по всему зданию. Они останавливались только тогда, когда один из солистов начинал куплет, во время припевов и музыкальных переходов они постоянно двигались. Лидирующие партии решили отдать тем, кому они практически не доставались в школе: Тэду, Дэвиду, Нику, Тренту, Джону, Джеймзу и Броку. Курт отказался от чести, так как в Маккинли сольных партий ему хватало. Конечно, это было неправдой, но он лучше бы отобрал эти соло у Рейчел Берри, нежели у Блейна и Себастиана.We didn't start the fire [Не мы раздули этот пожар.] It was always burning [Он всегда горел] Since the world's been turning [С тех пор, как крутится мир.] We didn't start the fire [Не мы раздули этот пожар.] No, we didn't light it [Нет, не мы разожгли его,] But we tried to fight it [Но мы старались его потушить.]
По окончании последнего номера Блейн взял на себя смелость представить всех выступавших. Отдельно он назвал имена их талантливых танцоров и по совместительству хореографов. Он также добавил, что то, что они не учились в Далтоне, не делало их меньше Соловьями, чем они сами. Некоторые ученики Далтона не согласились с этим, но другие умилились сказанным словам и одобрительно похлопали. Нынешнее поколение Соловьёв поняло их посыл. Не всем гордыня позволяла признать свою неправоту, но некоторые всё же понимали, что у них ещё было, чему поучиться у этих парней. Ученики Далтона нерешительно подходили к выпускникам выразить восхищение по поводу выступлений и заводили разговоры. В этот момент парни начинали понимать, почему Блейна постоянно так тянуло в это место: быть почитаемым и впрямь было приятно.***
Блейн получил не один подзатыльник за то, что чуть ли не саботировал их выступление. Но к его счастью, настроение у всех было хорошее, поэтому они быстро забыли об этом. После выступления Курт нашёл Скайлера и выразил соболезнования по поводу ссоры с Блейном. Скайлер рассказал ему, что отказался от должности капитана Соловьёв, так как не чувствовал себя достойным лидером. Курт попытался приободрить его и призвал не сдаваться. Также он пообещал, что попытается помочь ему наладить дружеские – только дружеские, он это подчеркнул – отношения с Блейном, хоть это и будет очень сложно. Скайлер несильно ему верил, но озвучил мысль, что мог ошибаться насчёт него. Курт же с ним не согласился: Скайлер ошибался не только насчёт него, а насчёт них всех, потому что пойти на подобное мог для него любой член их группы. Из-за интенсивных тренировок и огромной занятости некоторые ребята забыли поздравить Флинта с Днём рождения. Он обещал не обижаться, если они отправят ему видео того, как они отожгли на встрече выпускников.