Монпансье

Эмма терпеть не могла рыжих; за просмотром фильма с Ритой Хэйворт в главной роли она поняла это особо остро. Фильм был старый, черно-белый, но жеманность героини, все ее жесты и ужимки, тлетворная легкость, с которой она кружила голову сразу нескольким мужчинам, раздражали до ломоты в пальцах, стиснутых в кулаки. Изображение на экране прыгало и рябило, мисс Прайд то и дело отправляла Роберта Дрейка проверить антенну, пока сама хрустела сладким поп-корном, развалившись на диване. Айсберг дулся и ворчал, но все равно поднимался раз за разом и покорно шел, шаркая ногами, к телевизору, поправлял провода, двигал антенну; это помогало, но не надолго. Стоило только Гильде вновь попасть в кадр, как помехи возвращались вновь, искажая холеное лицо героини, сминая его, словно лист бумаги, и безобразно вытягивая, как сырую макаронину. Эмма прятала улыбку за чашкой с кофе, Китти нетерпеливо подпрыгивала на подушках и тормошила Айсберга, отправляя его вновь к телевизору. Бобби апатично сносил все тычки и тумаки; когда Призрачная Кошка принялась его трясти, голова юноши замоталась из стороны в сторону, как у тряпичной куклы. - Китти, я без понятия. что там с телеком! - отчаянно взвыл он, не делая однако попытки вырваться или оттолкнуть наглую девицу: ребячливость Китти иногда умиляла мисс Фрост, заставляя ее вспоминать о собственной беззаботной юности, но сейчас девчонке хотелось надавать пощечин: столько шума из ничего. - Наверное, диск битый попался. - Какой диск, дурилка? Это кабельный канал, - Призрачная Кошка засмеялась так громко, что у Эммы заныли виски; глаза мисс Фрост искрились гранями алмаза, ногти, блестящие и прозрачные, будто стеклянные, постукивали по подлокотнику кресла. Она могла бы взорвать телевизор, разбить, выбросить из окна и упиваться смертью устройства с застывшим на экране лицом рыжеволосой нимфы, но Эмме хотелось совсем другого. Рита Хэйворт давно уже в могиле, ни от красоты ее, ни от рыжих волос не осталось ничего, кроме праха и старых фильмов; Джин Грей до сих пор сидела занозой в голове и в сердце Скотта. Эмма невольно сжала пальцы; фарфор хрустнул тихо ореховой скорлупой, горячий кофе, просочившись в трещину, капнул на белые брюки. Циклоп тосковал по этой рыжей так, что меланхолия накатывала и на Белую Королеву; она садилась рядом с Саммерсом, чувствуя его боль, за сочувствием прятала ложь, крепкую и пьянящую, словно хорошо выдержанный виски. Эмме хотелось хорошенько встряхнуть Скотта: Джин Грей не стоила всех этих переживаний. Скучная, нервная особа без особого вкуса, капризная и лицемерная; без нее всем будет лучше, и Циклопу в том числе. Мисс Фрост поставила истекающую кофе чашку на блюдце и вытерла пальцы салфеткой; когда дело касалось чувств и эмоций, люди становились такими порывистыми и упрямыми. Телепату, чтобы справиться со шквалом не только своих, но и чужих мыслей, требовался холодный сдержанный ум. Грей же ни особой выдержкой, ни стойкостью не отличалась, иначе бы сумела сдержать Феникса. Теперь же все сделать предстоит Эмме и Клубу Адского Пламени; по сути Джин должна гордиться - далеко не каждому выпадет честь стать носителем Феникса и поспособствовать его заточению. Жертва рыжей не будет напрасной; это хоть немного должно утешить Скотта. И Логана: у него в сознании было пусто и темно, как в комнате без окон, но эта Грей пылала ярким факелом, то согревая, то обжигая изнутри. Эмма едва заметно поморщилась, изображение на экране вновь запрыгало, с дивана донесся негодующий вопль Китти: и что они только нашли в этой девчонке?! Джин водила за нос их обоих, любезничала с Росомахой, маня туманными обещаниями, и целовалась с Саммерсом, прогуливалась под руку с Логаном, а ночью ложилась в одну постель с Циклопом. Эмма не сомневалась, что рыжая прекрасно понимала, что делает. Маленькая вертихвостка, усмехнулась Белая Королева, грациозно поднимаясь. Ничего, пока ее нет, мисс Фрост прекрасно позаботится о Людях Икс. Когда все закончится, никто и не вспомнит о Джин Грей, она отойдет на задний план, пропуская вперед настоящую приму.