Голодные игры:Возрождение

POV Тори.             На следующее утро просыпаемся от сильного шума, выходим из шалаша, в котором я прятала Джека, и понимаем, что снаружи шума нет. Значит, нас оттуда специально выманивали. Нас осталось двое, неужели кому-то до нас есть дело? Оказывается, что да. Мы получили булочки и записку, содержание которой нас привело в шок. «Быстрее бегите к Рогу, ради вашего блага! Хеймитч.» -Что это значит, Джек? — спрашиваю я. -Это значит, что мы должны бежать к Рогу, Тори! -говорит Джек и хватает меня за руку. Холодный ветер щиплет щеки и нос. По снегу очень трудно бежать, трудно преодолевать сугробы, трудно бежать с тем, кто хромает, я резко оборачиваюсь назад, услышав резкий хруст. Остановившись, прислушиваемся. Вроде ничего. Но вдруг на нас надвигается огромная лавина, сметающая все на своем пути.        Мы выбегаем на полянку к Рогу, снежная стена продолжает настигать, вырывая деревья с корнями. -Пообещай, что никогда не забудешь меня, — развернувшись ко мне, громко произносит Джек. -Никогда, — отвечаю я, как и он мне однажды. Повернув голову в сторону, я наблюдаю за волной снега и льда, которая лишь продолжает набирать обороты. -Прости, что мы оба умрем из-за меня, — прижавшись к нему, молю я. -Лучше умереть с тобой, чем жить без тебя. Он прижимает меня к себе еще сильнее. Сердце бешено колотится, кислорода слишком мало для нас двоих. Я зажмуриваю глаза, потому что бежать больше некуда, да и незачем. Пришло время встретить смерть, как старую подругу. Внезапно лавина останавливается в метре от нас, осыпается, превратившись в небольшой сугроб. Открыв глаза, я вижу лишь белый свет, заполняющий абсолютно все, я вижу Рог Изобилия, превратившийся непонятно во что. Стихия, словно бумажку, пожевала его и выплюнула. Я все еще нахожусь в сильных объятиях мальчика-спасителя и не понимаю, что происходит. Будто по мановению волшебной палочки слышим голос диктора: «Дамы и господа, представляю вам победителей 76 Голодных Игр! Виктория Леман и Джек Миллер!»       За нами спускается планолет, поднимает нас на борт, и я сразу же вырубаюсь. ***       Я просыпаюсь в какой-то комнате, похожей на палату. Полагаю, я в больнице Капитолия. Ноги и руки меня не слушаются. Тело ватное и неутомимо ноет. Голова раскалывается, глаза отказываются фокусировать хоть какое-то изображение. Я не могу встать, но не только из-за непослушания моего тела. Я привязана к кровати, в мою руку натыкано полно трубочек. Пытаюсь высвободиться, но все попытки тщетны, пальцы не слушаются. Я обессилена. По одной из трубочек течет волшебная жидкость, и я засыпаю вновь.        Не знаю, сколько я спала, но сейчас намного лучше себя чувствую и я уже не привязана. Я контролирую свои действия, и руки не дрожат. Встаю и надеваю одежду, которая лежит на стуле, около кровати. Смотрюсь в зеркало и сначала даже немного отскакиваю от него, не узнав девушку напротив. Без единого шрама на теле, с удивительно ровной кожей, но одичавшая, худая, с синяками под глазами, способная убивать, не моргнув глазом, не дрогнув рукой. Вот, в кого меня превратили Игры.        Подхожу к двери, она свободно открывается. Выхожу в темный коридор, судя по тишине, я здесь одна. Страх, животный страх вновь охватывает меня. -Джек! Джек! — кричу я, но тут же закрываю рот рукой. В ответ лишь тишина. Меня переполняет тревога, мысли о том, что они могли сделать с Джеком, заполняют мою голову. Внезапно в другом конце коридора загорается свет и я вижу три силуэта. -Солнышко, неужели мы снова встретились? Хотя, я не сомневался, — слышу знакомый голос, будоражащий мой разум. Этот голос я никогда не спутаю, это голос Хеймитча. Я бегу через весь коридор и бросаюсь ментору на шею, чуть не сбив с ног. Сама удивлена своим порывом чувств, но как бы это не выглядело, я здесь, благодаря ему. Никогда бы не подумала, что стану обнимать того, кто, мало того, что пьет, так в открытую презирает меня. Он стоит в растерянности, но все же отвечает на мои объятия, прижимая к себе. Наконец я чувствую защиту, что он ни в коем случае не даст меня в обиду. Я соскучилась по этому ощущению. И теперь я уверена, когда нас ждут, мы возвращаемся даже с того света. -Где Джек? — спрашиваю я, пропуская его слова. Сейчас, вблизи я вижу кто это. Вместе с Хеймитчем подошли Томас и женщина из команды подготовки. -С Джеком все нормально. Распорядители решили, чтоб все увидели вашу реакцию, -поясняет Томас. Я обнимаю его. -Я рада видеть тебя, — произношу я. -Я тоже очень рад, — отвечает Томас и улыбается, — Знал, что ты вернешься. -Ладно, нам пора, — подводит итог ментор, — Томас приведет тебя в порядок, встретимся на интервью с Цезарем. -Хорошо, — говорю я, и мы с Томасом идем к лифту.        Поднявшись наверх, стилист делает прическу- заплетает улитку из волос, выпустив несколько прядей. Достает мое платье для интервью. Оно цвета шампанского, переливается на свету точно, как этот напиток, длиной чуть ниже колена, идеально подчеркивает фигуру. -Сегодня без огня? -спрашиваю я и улыбаюсь. -Сегодня да, — отвечает Томас и улыбается в ответ, — До интервью осталось совсем немного. Вас с Джеком поднимут на сцену одновременно, на разных лифтах, чтобы все зрители видели реакцию после вашей встречи. -Ладно, я поняла, — говорю я. После моих слов Томас проводит меня в помещение с приглушенным светом, показывает куда нужно встать и отходит. Я стою в темноте, рядом стенка, наверно за ней Джек. Вдруг кто-то дотрагивается до моей руки. Я ее резко одергиваю и всматриваюсь в темноту, но ничего не вижу. -Эй, это всего лишь я, — говорит Хеймитч. -Господи, как же ты меня напугал, — отвечаю я. -Бояться нечего. Ты не на Арене, — говорит он и заметно, что улыбается, — Давай обнимемся! Странная, очень странная просьба со стороны Хеймитча. Этот непредсказуемый человек явно что-то задумал. Мы обнимаемся, он добирается до моего уха сквозь волосы и шепчет: -Докажи всем, что ты любишь его. Я отстраняюсь, пытаясь заглянуть ему в глаза, но кроме неопределенных черт лица ничего не вижу. Пытаюсь разобраться в столь простой фразе, но ничего не могу понять. -Что это значит? Он, придерживая меня за локти, говорит полушепотом: -А ты не меняешься. Просто сделай, как я сказал. Ментор отходит, и меня поднимают наверх.        Прожекторы слепят глаза, я поворачиваю голову в сторону, вижу Джека. Вижу мальчика, который спас меня однажды. Он улыбается и стоит с распростертыми объятиями. Я, не раздумывая, прижимаюсь к нему, чувствую его тепло, его сильные руки на моей талии, я поднимаю голову и целую его. Мы целуемся до тех пор, пока нас не останавливает голос Цезаря. -Тук-тук! Нас кто-нибудь слышит? Я отрываюсь от губ Джека. -Прости, Цезарь, — смущенно говорю я. -Ничего страшного. Любовь — нежное растение и не живет долго, если его орошают слезами. Так что наслаждайтесь! — говорит Цезарь и улыбается, — Итак, давайте поговорим о вашей победе, которая успела навести шорох на всю страну. Я считаю, что ваша победа значительно громче победы Хеймитча и даже Китнисс и Пита. Что вы можете сказать об этом? Что-то неподдающееся логическому умозаключению зародилось во мне- некая злость. Этот человек решил сравнить победы, которые бесповоротно сломали судьбы людей. Затем я вспоминая фразу ментора и говорю лишь: -Я не могу сравнить это, Цезарь, прости. Но то, что мы выиграли после изменения правил, сильно шокировало меня. -Полностью солидарен с тобой, милая леди, — лестно отзывается ведущий, — Что с вами было, пока вы были по раздельности? -Я каждую ночь смотрел на небо с замиранием сердца, боялся увидеть там её, а когда мы встретились я боялся, что с той раной я не смогу помочь ей выиграть. Но Тори спасла мне жизнь, благодаря ей я здесь сижу, -первым говорит Джек. Его глаза сверкают, он улыбается, а я должна доказать, что люблю его, но я не умею показывать чувства на публику, не умею красиво говорить. -Я тоже каждую ночь радовалась, что не увидела Джека на небе, увидев его среди погибших, я бы сошла с ума. Я не смогу жить без него. Разумеется, Игры были испытанием, но именно тогда я поняла, что чувствую к нему, что не все потеряно и, что мы сможем вернуться, — продолжаю я. -Отлично. Объясните мне тот парадокс с лавиной, зрителям не терпится узнать. Как двое влюбленных справились с ней? — спрашивает нас Фликерман. -Мы были рядом друг с другом. Я думал, что это последний раз, когда я вот так, просто, смотрю в ее карие глаза. Предполагаю, Распорядители поняли, что мы не сможем друг без друга и решили оставить нас в живых. Мы безгранично им благодарны, — отвечает за нас двоих Джек и протягивает мне руку, я беру ее, ощущая его теплые пальцы. -Да, ведь мы- доказательство того, что благодаря трудностям, мы понимаем кто есть кто, — достаточно красноречиво дополняю я. -Ребята, спасибо вам большое за эти Игры! За все! — говорит в конце интервью Цезарь, — Новые роковые влюбленные и победители 76 Голодных Игр из Дистрикта 12! Люди начинают аплодировать, а мы встаем, машем им рукой и уходим со сцены.        Переодеваемся, смываю макияж и сразу на поезд. Домой! Наконец-то я буду дома. Увижу Китнисс, Пита и смогу жить так, как захочу.        Заходим в поезд и видим Эффи, наша первая встреча после Игр. -Ребята! — восклицает она, обнимая нас, — Как же я вас рада видеть! Вы такие молодцы! Меня задела последняя фраза. -Молодцы, что убили людей? — язвительно спрашиваю я. Джек резко поворачивается на меня, но не успевает ничего сказать. -Молодцы, что вернулись. Тори, ты поняла, что я хотела сказать. Не придирайся к словам, — поясняет Эффи. Меня волнует не очередная глупость, которую не подумав сболтнула Бряк, мои родители так и не позвонили после Игр. Я странная, сама их не люблю, но жду какого-то внимания. -Кстати, Тори, чуть не забыла. Звонили твои родители, я сказала, что ты перезвонишь, — как будто читая мои мысли, говорит Эффи, — Иди позвони им, умойтесь и приходите на ужин. Я иду в свое купе к телефону, набираю последний номер. Трубку берет мать. -Оу, Тори, наконец-то! Мы рады, что ты победила! Такой красивый мальчик с тобой рядом, кто он? — начинает разговор она. -Привет. Это Джек, он был со мной в 12 Дистрикте, — отвечаю на вопрос я. -Когда домой? -Не знаю, пока что в Двенадцатый, потом Тур Победителей, — говорю я. -А, ну ладно. Тут мое любимое шоу начинается, пока. Целую. Люблю, — произносит она и кладет трубку. -Пока, — говорю я гудкам, доносящимся из телефона. Я думаю, что она вряд ли любит меня скорее просто привыкла или считает, что должна меня любить. Кто ее знает, типичная капитолийка.        Прихожу в вагон-ресторан, там уж накрыт стол и все в сборе. Хеймитч как всегда с бутылкой, а Джек что-то рассказывает Эффи. -Ну что как поболтала? — интересуется она. -Отлично, — говорю я, потому что не хочу разговаривать на эту тему. -Ну и славно! — улыбается привычной улыбкой Бряк. Мы принимаемся за еду. Я первая начинаю разговор: -Вот мне интересно, как Распорядители сначала поменяли правила, а потом вытащили нас двоих? Этот же вопрос задал сегодня Цезарь Фликерман, мы с Джеком впали в ступор и выдумывали, что первое приходило в голову. -А что Хеймитч вам ничего не рассказал? — удивляется Эффи. -Ну вот кто тебя просил? — оживляется ментор, до этого он не проронил не слова. -Хеймитч, что ты скрываешь? — спрашивает Джек. -Давай же, расскажи им! — подталкивает Эффи, — Рано или поздно придется рассказать. -Хорошо. Принеси мне еще бутылку ликера и льда! — язвительно, но на полном серьезе, просит Хеймитч. О чем они? Что за план придумал ментор и почему ничего не рассказал нам? Желудок свернулся в клубок, ожидая разъяснений.