Голодные игры:Возрождение

      Проснувшись, не понимаю где я. Голова раскалывается, я хочу вчерашний укол снова. Он позволяет мне забыться. -Проснулась, милая, — нежно и с любовью говорит мама. Значит, я еще жива. Да мне и не дадут умереть, как бы я не хотела. На мне ночная пижама, интересно кто меня переодел вчера. -Где это я? После своего вопроса понимаю, что в своем отсеке, в 13 дистрикте. -Все хорошо, ты дома. Я рядом, — отвечает она. Что теперь называется моим домом? Где он? Хотя какая разница, я уверена, дом там, где мать. -Ты пропустила завтрак, но я принесла тебе булочку. -Спасибо большое. Как она вынесла еду из столовой? Впрочем, не важно, мне очень приятно, что мама сделала это. В добавок, хочется есть. -Кем ты здесь будешь? — спрашиваю я, кусая булку. -Пока что санитаркой, параллельно выучусь на медсестру, — поясняет она. -Ну и здорово, — говорю, улыбаясь. -Тори, я совсем забыла сказать тебе… Тебя ждут в госпитале. Мама сильно меняется в лице. Пропадает ее теплая улыбка, сменяясь каким-то переживанием во взгляде. -Зачем? — удивляюсь я. -Они хотят убедиться, что у тебя все хорошо. Ведь вчера было не очень, — объясняет она. -А, теперь я поняла. Хотят проверить на сколько я сошла с ума, — догадываюсь я. -Это тут при чем? Мама начинает успокаивать меня. -При том, что мне вчера сделали укол, который делали всем победителям после Игр. Его делают, потому что нет уверенности, что победители не потеряли рассудок, — рассказываю я, подавшись немного вперед. Почти доев булку, начинаю переодеваться в одежду Тринадцатого. Одевшись, выхожу из отсека, направляюсь в госпиталь. Что во мне происходит? Я смотрю на свои руки и вижу маникюр. Вспоминаю Томаса, то, что я видела вчера. Грудь заполняет обжигающая боль, которую приходится ощущать все чаще и чаще. -Привет, Тори! Доброжелательно встречает меня мать Китнисс. -Здравствуйте, мисс Эвердин. -Как ты себя чувствуешь? -Превосходно, — с сарказмом отвечаю ей. -Что-то случилось? -Да, я сошла с ума. -Так вот в чем дело… Перестань, каждый сходит с ума по-своему. Ничего не отвечаю. Мой мир полностью свихнулся, и я вместе с ним. Она делает какие-то махинации, проверяет пульс, меряет давление, и вскоре отпускает меня.       Время близится к обеду, и я иду в столовую. Беру поднос с едой и сажусь за свободный стол. Есть не хочется, поэтому я ковыряю вилкой в своей тарелке. Через некоторый промежуток времени ко мне подсаживается ментор. -Не боишься сидеть за одним столом с чокнутой? — спрашиваю его. -Ты когда-нибудь угомонишься? — рявкает он. -Я серьезно. -Я тоже серьезен, как никогда. -А чего ты возмущаешься? Ты сам вчера держал, чтобы мне сделали укол. Я пытаюсь упрекнуть ментора, но у меня это не получается. -Ешь уже, — с огромным раздражением реагирует Хеймитч. -А вдруг мне что-то подсыпали? — решаю поиздеваться. -Ты точно ненормальная. -Спасибо, ты открыл мне глаза, — ехидничаю я. -Заткнись! — громко приказывает он. Я замираю. Оглядывается по сторонам, осматривая людей, обративших на нас внимания. Затем продолжает есть, как ни в чем не бывало. -Детка, покажи мне хоть одного не свихнувшегося победителя, — с непонятной мне интонацией произносит Эбернети. Но в голосе определенно присутствует злость. -Ты, — привожу пример я. -Я? — чрезмерно удивляется Хеймитч, — Именно поэтому я пью, потому что я нормальный. Слушай, а может тогда Джоанна? Или сразу Энни, Вайрес, Бити, Рубака, Финник, Китнисс, Пит? Выбирай любого! Может кто-то из профи? Брут, Энорабия, Блеск, Кашмира? Я знаю историю каждого и понимаю, что все сошли с ума «по-своему», как сказала мисс Эвердин. -Ладно, извини. Слова ментора заставляют меня извиниться. -Хорошо. После обеда Холмс собирает всех присутствующих победителей в штабе, — рассказывает он. -Прекрасно звучит. Только мне нравится другое название «Собрание для шизов». Мои губы трогает саркастичная улыбка, Хеймитч качает головой и тоже улыбается. Сухой закон дается довольно просто, когда в госпитале есть знакомые. Ментор принимает их помощь, но заметить, что он пьян, удается с трудом даже мне. Ясно, что он не чувствует себя счастливым, никто этого не чувствует здесь.        Захожу в кабинет, там сидят все победители, сюда прилетели Энни с сыном и Энорабия. Также прилетел Хевенсби из 3 дистрикта. -Тори, это Энорабия Голдинг. Победительница 62-х Игр. Профи из Второго дистрикта, — знакомит Плутарх. Мы обменялись взглядами. -Это Энни Креста — победительница 70-х Голодных Игр. Профи, как и Энорабия, — продолжает он. -Девочка, у тебя в Капитолии, что телевизора не было? — колко спрашивает Голдинг. -А у вас, во Втором, мозги не каждому выдают? — язвлю в ответ, — Я ненавижу Игры! -Манеры, Тори, — одергивает меня Эффи, пришедшая сюда же. Победительница посмотрела на меня оценивающим взглядом. Ментор усмехнулся. Думаю, что мои слова уже давно перестали удивлять, крайнем случае Китнисс и Хеймитча. -Теперь я понимаю, почему ты Сойка-Пересмешница, — начала она, — Потому что ты не боишься никого. На моем лице появляется ухмылка. -Как бы это не выглядело со стороны, я не стремлюсь к бесстрашию, — отвечаю ей. -Да, но в Капитолии боятся именно тебя. Уже даже не Китнисс. Ты заставляешь президента что-либо придумывать, чтобы избежать твоей победы над ним, — объясняет Энорабия. Я уже ничего не отвечаю. Считаю, что он не боится меня. Он боится потерять власть, которая досталась довольно просто. -Я собрала вас здесь, чтобы объявить, что нам нужны еще пропагандистские ролики, — прервала нашу беседу Холмс, — Мы не можем показывать один и тот же. -А зачем нужно было собирать всех? — спрашивает Эбернети. Он не впервой решается переговариваться с ней. -Если я так сделала, значит нужно, -недружелюбно, но невозмутимо отвечает она. И ничего больше. Холмс понимает, что он победитель, хоть он дружит с головой, ожидать от него можно чего угодно. -Понял, не дурак, — произнес ментор и засмеялся. -Виктори, Плутарх, Хеймитч, вы отправляетесь с Кристофером и съемочной группой в 11 дистрикт. Там вас встретит мистер Хоторн, — приказывает Натали. Нормально так-то, а нас спросить она не хочет? Ее голос звучит уверенно и в приказном тоне. Видимо нет. -Гейл? — удивляется Китнисс. -Да, Гейл, — так же уверенно отвечает та.       После этой фразы все расходятся. Через сорок минут мы обязаны быть готовыми к отправке. Я задерживаюсь, хочу спросить, когда она спасет Джека. Это вопрос сильнее всего мучает меня.       Подхожу к двери. Голос Холмс останавливает меня около входа в кабинет. Теперь я уже не слышу голосов победителей, лишь до боли знакомый и такой шипящий, что дрожь охватывает тело. Голос Каррингтона. -Мисс Холмс, будьте так любезны, объясните мне суть происходящего, — просит мужчина. -Что именно Вас интересует? -Поясните мне сложившуюся ситуацию вокруг некой Виктории Леман, — это сильно шокирует меня, — Мы бросили ее к волкам, а она вернулась лидером стаи. -Что я могу сделать, господин президент? Люди верят ей, — оправдывается глава Тринадцатого. -Да Вы что! — неожиданно воскликнул Каррингтон, заставив меня вздрогнуть, — Сделайте так, чтобы они перестали ей доверять! -Пусть они верят ей. Затем мы обернем все ее слова, все действия против нее самой, — предлагает Холмс. -Вы должны истребить ее племя! Из-за нее повстанцы решили, что неуязвимы, — командует он. -Хорошо. Разговор заканчивается. Я передумала о чем-либо говорить с этой особой. Бегу от штаба куда подальше. Выскочив в главный коридор, решаю, что об этом должен знать хоть кто-то. «Хеймитч.» — загорается имя в моей голове.       Все зашло слишком далеко. Я с трудом различаю свои желания и возможности. Миллион мыслей в голове устроили беспорядок. И только в одном я полностью уверена: среди тех, кто обладает хоть малейшей властью, союзников нет.        Быстрым шагом направляюсь в отсек ментора. Стучу в дверь, слышу, как из-за нее отзывается тот, кто мне сейчас нужен. Захожу, оглядываясь, чтобы никто не видел. -Хеймитч, есть разговор, — зайдя вовнутрь, приглушенным голосом говорю я. Мужчина обращает на меня внимание и удивленно смотрит. Я подхожу и встаю напротив него, чтобы меня никто не мог слышать. -Холмс не та, за кого себя выдает, — шепчу я, глядя прямо в его голубые глаза. -Что за шутки, солнышко? — ментор хмурит брови, вслушиваясь в мои слова. -Я не стану тебя обманывать и шутить не время, — серьезно говорю я, — Я слышала разговор Холмс с Каррингтоном. Они говорили о том, что ситуация повернулась не так, как они планировали. Он приказал ей убить всех нас. -Плутарх сказал, что она надежный человек, — убеждая меня в обратном, произнес наставник, положив руку на плечо. -Плутарх не робот. Он может ошибаться. -В таких вещах нельзя ошибаться. -Нельзя, но он ошибся, — говорю ему, положив свою руку на плечо, — Мы не можем доверять ей. -Чувствовал я, что что-то не так. Я поговорю с Хевенсби. Ты главное не дай ей понять, что знаешь что-то, — просит ментор. Я киваю и иду одеваться.        Через 15 минут уже сидим в планолете, ожидая взлета. Я, разумеется, в костюме Пересмешницы. -Как она тебя, — подкалывает ментор министра связи. -Что? — нахмурив брови, спрашивает тот. -Ни во что не поставила. Хеймитч начинает смеяться. -Что ты в ней нашел? -С чего ты взял, что я в ней что-то нашел? Я понимаю, что разговор идет о Холмс. -Хевенсби, ты можешь обманывать кого угодно, но не меня. После слов Эбернети, планолет начал подниматься в небо. -Пойдем поговорим, — зовет Плутарх. Сейчас ментор все ему расскажет. Я чувствую опасность, но понимаю, что деться уже некуда. Сейчас я могу дать определения для мисс Холмс: волк в овечьей шкуре. А мы все овцы, что так слепо верили ей. Мной правит огромное любопытство. Я хочу узнать, зачем она провернула все это, зачем она врет. Если пораскинуть мозгами, то она явно хочет выслужиться перед президентом Она идет к своей определенной цели, только вот к какой…        По прилету в Одиннадцатый, нас сразу же встречает Гейл Хоторн, как и говорила Холмс. Он одет в военную форму, в руках у него оружие. Вокруг слышны выстрелы, крики. -Что здесь происходит? — встревожено спрашиваю я. -Миротворцы расстреливают людей попросту, — объясняет Гейл, — Честно говоря, я смутно понимаю цель вашего визита. -Мы здесь, чтобы снять ролики для пропаганды, — отчеканивает каждое слово Крессида. -Любите рисковать? — интересуется он. -Мы ничего не могли поделать против Холмс, — отвечает Плутарх уже без прежнего энтузиазма и повышенного настроения. -Идемте, я могу отвести вас к людям. Хоторн разворачивается в сторону криков и выстрелов, в воздухе пахнет дымом. Царит атмосфера страха. Но не для нас, все мы знали к чему это приведет. Каждый прошел через то, ради чего он здесь. Раздается взрыв, клубы дыма поднимаются наверх. И я понимаю — это война.