Голодные игры:Возрождение

-Я просто думал, что ты бы не отказалась удивить Каррингтона. Почему он не скрывает фраз? Мы в Президентском Дворце, а Томас разговаривает как у себя дома. -Томас, нас могут слышать, -останавливаю я. -Меня все равно рано или поздно убьют, -объясняет он. -Не неси бред! -затыкаю его. Как бы это не было грубо, я не желаю слушать эту чушь. Я надеваю платье, удлиненное сзади. Только двигаюсь с места, как подол охватывают языки пламени. -Спасибо тебе, -благодарю я. -Не за что, -откликается он, -Время пришло. Ничего не бойся, пламя ненастоящее. -А мне уже нечего бояться. -Тори, ты должна пережить ту минуту, когда кажется, что все уже потеряно. Стилист обнимает меня и целует в щеку. -Что это значит? -не понимаю я. Смотря на него, желая объяснений. -Просто обещай мне! Его голос никогда не был таким настойчивым. -Обещаю. -Знаешь, было нелепо, когда перед парадом трибутов и сейчас я сказал, чтобы ты не боялась, — чуть отстранившись произносит он. -Почему? -Как ты можешь бояться огня, если живешь в нем? Ответ очевиден: никак. Я отпускаю его и ухожу. Стеклянные двери закрываются за мной, огонь разгорается, я разворачиваюсь, чтобы помахать рукой, но замечаю двух людей позади Томаса, таких же, как забрали Джека. -Томас! Нет! Прислоняюсь руками к дверям, которые плотно закрыты. Мужчины избивают стилиста у меня на глазах. -Томас! Томас! Кричу изо всех сил, но они не обращают внимания. Они беспощадно молотят его кулаками. Лицо стилиста приобретает багровый цвет. Я не могу уйти. Я должна как-то помочь. -Оставьте его! Я колочу руками по стеклу, косяшки пальцев краснеют и начинают болеть. Внутри все трепещет. Вскоре он теряет сознание, и люди выносят его из комнаты. Нет. Они не люди — они звери! Готовые убивать, ради Каррингтона. Я соскальзываю ладонями по стеклу вниз. В моей голове слышатся стилиста крики и мольбы о пощаде. Огонь сжигает платье, оставляя черные следы, в то время, как боль и досада сжигают мою душу.       Пока платье не сгорело, нахожу в себе силы подняться и пойти на этот проклятый ужин. На этот раз я выскажу все. -Почему Вы это сделали? Врываюсь в гостиную, в нос ударяет сильный запах. Я оглядываюсь в поисках источника и понимаю — розы. Мой голос предательски дрожит. -Я тоже рад Вас видеть, -спокойно отвечает президент, -Потому что Вы сначала делаете, а потом думаете. Если думаете вообще. Он смотрит, как догорает платье, превращая меня из жемчужины в уголь. -Томас тут не при чем! -раздраженно выпаливаю я. -У каждого своя цена расплаты, -загадочно объясняет он, -Вы отплачиваете долги. -Невинными людьми? -спрашиваю я, глядя в его холодные, как лед, глаза. -Невинными? Что на счет Вашего образа? Мне переполняет злость, кажется, что вот-вот выплеснется через край. -Он отплатил за Ваше вчерашнее выступление. -Чем тогда Вам не угодили моя мать и сестра? -Лизи расплатилась за Ваши действия на Арене, а мать за долги отца. -Сколько еще людей Вы погубили зря? -язвительно спрашиваю я. -На Вашем месте, я бы так не разговаривал, -упрекает он. -Все мои близкие мертвы, -отвечаю я. -Некоторые все еще живы. Например Хелен Гиббс. -Она не знает ничего обо мне! Вы не имеете права! -рычу я. -А Хеймитч Эбернети? Я чуть слезу не пустил, когда Вы отчаянно бросились под пулю из-за этого старого алкоголика. А как же мисс Эвердин, мистер Мелларк, мисс Бряк? -Это Вас не касается! -продолжаю обрывать его. -Еще одна персона-Джек Миллер. Это имя будоражит во мне призыв утихомириться. Это имя — не просто звук для меня. -Не троньте его, возьмите меня! -прошу я, забыв о ярости. -Никогда бы не подумал, что девушка, убивающая одним выстрелом, так щепетильна, — президент смотрит на меня замораживающим взглядом, пронизывающим до костей, — Сегодня Вы слишком расстроены и, увы, ужина не получится, — с наигранным капитолийским сожалением произносит мужчина, открывая передо мной двери. Я молча подхожу к ним. -Игры еще не закончились, мистер Каррингтон, — развернувшись, бросаю я. -Но помните, моя дорогая, что победитель остается один.       Быстро выбегаю из здания, на улице идет дождь. Я снимаю высокие каблуки и бегу босиком по площади к планолету. Сейчас мне все равно, если заметят, если что-то будет. Хочу быстрее добраться в Тринадцатый, улететь отсюда скорей. Теперь это платье, что сделал для меня Томас, как опавшие лепестки цветов. Остается красивым, но уже не живет. Очень быстро добираюсь до планолета, по пути чувствую взгляд людей, но не обращаю внимания. Стучусь в дверь, стоя под проливным дождем, она открывается. -Что так быстро? -почти у входа встречает ментор. Я, не сдерживая эмоций, бросаюсь ему на шею, как тогда, после Игр. Сама не могу объяснить своих действий, даю волю чувствам, переполняющим меня. Он стоит оторопевши, но потом тоже обнимает меня, не смотря на то, что я промокла до нитки. -Он убил Томаса! Он убьет Хелен, убьет тебя, Китнисс, Пита, Эффи, убьет Джека! Он всех убьет, Хеймитч! -пытаюсь объяснить я. Слезы реками текут по щекам, смывая макияж, тело пробирает дрожью. -Нет! Нет! Он никого не убьет, Холмс спасет Джека, -успокаивает меня он. -Он убил Томаса у меня на глазах! Слышишь? Я видела, как его избивали до смерти! -кричу, чтобы достучаться, хотя понимаю, что проблем со слухом у ментора нет. -Тише, солнышко. Утыкаюсь в его плечо, а Хеймитч гладит меня по голове, а я прижимаюсь еще сильнее, ища защиту. Тут понимаю, что сойду с ума, если останусь одна. -Идем, нам нужно взлетать. Обняв за плечо, Эбернети ведет меня в салон, ежели отпустит, я упаду. Мы садимся на сиденье, напротив Пита, Китнисс и Эффи. Бряк протягивает плед, чтобы укрыть меня. -Что произошло? -взволнованно спрашивает Эвердин. -Каррингтон убил Томаса, намекнул на убийство Хел, вас и Джека. Он издевался! Он все знает, Хеймитч, он все знает! -пытаюсь донести свои переживания, раскачиваясь на месте. -Он ничего не знает! -убеждает он, тихонько встряхивает, затем прижимает к себе. Ничего не выходит, я бьюсь в истерике и не могу ничего поделать. Вижу Китнисс, у нее в руках шприц. -Нет! Нет! Не надо! Я справлюсь, я не сумасшедшая! Дергаюсь, пытаясь выбраться из железной хватки ментора. Наконец вырываюсь, отталкивая его. Покачнувшись, он чуть не падает. -Не трогайте меня! -молю я, выставив руки перед Китнисс, позади которой Пит. Она опускает шприц. Вроде все стихло, как меня накрывает вторая волна слез, истерики и оков Хеймитча, зажимающих мои руки, без попытки к бегству. Он прислоняет меня к стене, наваливаясь всем телом. Чувствую, что в шею что-то кольнуло. Поворачиваю голову и вижу шприц. Тело слабеет, я не держусь на ногах. -Тебе же так легче, глупая, -слышу хриплый голос Эбернети и теряю сознание. Милая моя Тори! Я всегда буду с тобой рядом, не плачь из-за того взрыва, время назад не вернуть. Ты справишься, я обещаю. Ты сильнее, чем кажется! Маме передавай привет. И Хел, когда встретишь ее. Я должен быть здесь, чтобы подсказывать и помогать тебе. Мы еще обязательно встретимся, но прошу тебя, не торопи эту встречу. Я очень сильно люблю тебя. Папа.