Голодные игры:Возрождение

POV Тори.       Просыпаюсь от очередного кошмара, от того как вскрикнула во сне. Сердце бешено колотится, дыхание сбито. Мне снился Джек, который пытался задушить меня, когда у него это удалось, он пришел в себя и долго оплакивал мое уже бездыханное тело. Жуткое зрелище. -Все хорошо, милая, — шепчет сидящая рядом мама. -Прости, я разбудила тебя, — виновато говорю я. -Нет, через 15 минут обед. Вскакиваю как ошпаренная, собираюсь, одеваюсь, заплетаюсь. Мать с улыбкой наблюдает за моим кроссом по отсеку. Спустя 10 минут, я готова. -Ты у меня красавица, — делает комплимент она, — Идем? -Идем, — соглашаюсь я, — Мам, а почему ты не на работе? -Потому что медикам тоже нужно кушать, — объясняет она и улыбается. -Ты уже выучилась? — удивляюсь я. Так долго не общалась с мамой, загруженная этими делами и вечными терзаниями. Я чуть ли не забыла о ее существовании. Чувствую себя виновато. -Да, работаю с доктором Фонусом. Он лечит Джека, — рассказывает она по пути в столовую. -Я знаю доктора Фонуса. Упоминание о Джеке делает больно и мне приходится отвести взгляд. Я не рассказываю ей ничего, не хочу ее впутывать сюда. Человек, который знает хоть малую долю о том, что не знает масса, автоматически подвергается огромной опасности. -Прости, Тори, — говорит мама. -Привыкну, — сухо ответила я. За обедом ни о чем на разговариваем. Точнее, мама рассказывает мне о своей работе, а я погружаюсь в свои мысли. Мне трудно говорить с кем-то. Мои мысли там, в его палате. Вечно думаю о нашей любви, если так можно выразиться. Я люблю его и ненавижу одновременно. Чувствую к нему что-то сильное и непонятное.       Многие говорят, что, когда тебе хорошо с человеком, то это не влюбленность, а просто увлечение. Любовь — это когда тебе плохо без него. И до того момента я смутно понимала, что такое плохо без него. Я просто ждала, когда он придет от Пита, когда сходит в магазин, мне не было плохо без него. Потому что я знала, что увижу его вечером снова, и он так же обнимет, поцелует, скажет, что любит. Когда Джека забрали, я увидела, как опустела моя жизнь. Событиями она стала только насыщенней, а вот его не стало. Никто не разговаривал со мной так, как это делал Джек. Тут я поняла, что нуждаюсь в нем. Любовь — это не то, что ей называют. Это не объятия, не поцелуи, не какие-то прикосновения. Все вышеперечисленное это просто побочные эффекты, но далеко не главное. Они не обязательны. Тебе просто нужен человек рядом и все. Просто знать, что у него все хорошо, он жив и здоров. В общем, я не знаю. Не знаю, что такое любовь, я могу лишь предполагать.       Сейчас, когда Джек в безопасности, когда я знаю, что он жив. Я не чувствую того, что было раньше. Я сама безумно нуждаюсь в нем, а он с трудом помнит меня. Я потеряла его и смогу ли обрести, неизвестно. -Ты меня слушаешь? — очередной раз переспрашивает мама. -Прости, мам. Я не здесь мыслями, — поясняю я. -Я знаю как это больно, дитя мое. Но однажды в твою жизнь придет такое счастье, что ты поймешь — оно стоит всех твоих прошлых потерь. -Спасибо. Люблю тебя. Я крепко обнимаю ее и не хочу отпускать. -Тори. К нашему столику подходит Кристофер. -Холмс ждет тебя в штабе. Мне приходится встать, и следуя за ним, спустится к ней.        В кабинете собрались Китнисс, Хеймитч, съемочная группа и Холмс. -Мисс Леман, рада приветствовать Вас, — улыбаясь, произносит мэр дистрикта. -Взаимно, — без особых чувств говорю я. -Сейчас Вы полетите в дистрикт номер 4. У Вас есть 15 минут, чтобы переодеться и спустится в ангар, — приказывающим тоном говорит она. -Давно я стала Вашей собачкой? — язвительно спрашиваю я. -О чем Вы? — недоумевает женщина. -Да так, ни о чем. Остаться здесь я не могу, поэтому, как бы мне не нравился ее тон, лечу к морю.        Я выхожу чуть раньше, чем полагается и брожу среди серых машин, чтоб хоть как-то отвлечься. -Виктори, — окликает меня кто-то. Я оглядываюсь и замечаю девчонку помладше меня с русыми волосами и голубыми глазами, как у моего отца. -Мы знакомы? — спрашиваю я и понимаю, что выгляжу дурой. Я ее где-то видела, но где? В Тринадцатом слишком много людей и это вряд ли. В ней мне что-то до боли знакомо, знать бы что… -Более чем, — загадочно отвечает знакомая незнакомка, — Я Хелен Гиббс. Не знаю как реагировать, впадаю в ступор, оглядывая ее с ног до головы. -Хел? — после минуты молчания задаю вопрос я. -Да, Тори. -Этого не может быть. Как? Я кладу руки на плечи девочке, провожу по идеально заплетенной косе, чтобы удостовериться, что я не сплю. -Мама заплела, — говорит она и улыбается. -Хел! — восклицаю я и прижимаю ее к себе, — Как же я скучала. -И я сильно скучала, Виктори. Я…я люблю тебя. -Я тоже очень сильно тебя люблю! — отвечаю я. Ком встает поперек горла, если я заплачу это будут слезы радости. -Ты такая красивая, — делает комплимент она, — Я хочу быть тобой. -Эй, нет. Это я хочу быть тобой, — говорю в ответ, не хочу, чтобы кто-то был мной. Слишком много горечи я чувствую в своей жизни. Тут подходят Китнисс, Хеймитч и съемочная команда. -Это твоя сестра? — спрашивает Эвердин. -Да, — гордо и уверенно отвечаю я. -Это правда Китнисс Эвердин и Хеймитч Эбернети? — шепчет Хелен, не сводя с них взгляд. -Конечно, солнышко. А ты сомневаешься? — улыбнувшись, подшучивает ментор. -Китнисс, я знаю про Примроуз. Мне очень жаль, — выражает сожаления сестра и обнимает бывшую Сойку. -Спасибо, Хелен, — отвечает та. Снаружи вроде ничего, но внутри у нее все клокочет, я уверена. -Нам пора, Виктори, — нарушает наше мирное общение Хеймитч. -Да, — соглашаюсь я, — Я вернусь. -Я хочу с вами, — просится Хел, держа меня за руку. -Нет! Это опасно! Я не хочу потерять тебя! — отказываю я. Сестра обиженно отходит от меня. -Хватит дуть губки, — говорю я и, поцеловав ее в макушку, захожу в планолет. POV Пит.        Тем временем, как ребята улетели, я направляюсь в палату Джека. Представляю, как парню тяжело. Я даже не представляю, я знаю это. В голове всплывают все воспоминания связанные с собой, какая неразбериха творилась в голове, как я не мог отличить правду от лжи. Самое худшее, как я хотел убить Китнисс. Первое время, по возвращению домой, я боялся спать с ней в одном доме. Боялся причинить вред, но она помогла мне. Так же как и Тори должна помочь Джеку. -Привет, — говорю я, зайдя в палату, протягиваю руку. Парень медленно, будто вспоминая меня, протягивает свою. -Привет, Пит, — резко завершает свое движение словами. -Как ты себя чувствуешь? — интересуюсь я. -Отлично. Почему меня здесь держат? -Потому что тебе было плохо. -Это из-за Виктори, да? Из-за нее я здесь. -Джек, не вини ее. Все, что тебе говорили — является ложью, — спокойно объясняю я. -Мне трудно, Пит. Иногда, я сожалею, что не умер на арене или там, при пытках, — открывается мне паренек. Я тоже все помню, все, что было со мной. -Я знаю, что такое хотеть умереть. Когда улыбка причиняет боль. Ты хочешь быть как все, но не можешь. Ты причиняешь себе физическую боль, пытаясь убить что-то в душе… Но вопреки всему ты обязан выздороветь, Джек. -Как я могу выздороветь, если не знаю, чем болен? — задает вопрос он. Этот вопрос меня тоже мучил, однако я смог найти на него ответ. -Ты должен довериться. -Кому? -В первую очередь, себе, — отвечаю я. Миллер смутно понимает о чем я, но все же внимательно слушает. -Хочешь я расскажу о вас? -Нет никаких нас! — раздраженно напоминает он. Его болезнь выражается какими-то приступами. Когда я пришел, это был дружелюбный, что и раньше, парень, одно упоминание кардинально изменило его. -Хорошо. Хочешь я расскажу о ней? -Я не желаю ничего слушать! Ты пришел сюда, потому что она попросила? Джек злиться. -Нет, я пришел, потому что захотел помочь тебе. Помнишь я сказал, что все, что ты думаешь о Виктори — ложь чистой воды? — переспрашиваю я. -Помню, — отозвался парень. -Так вот твоя злость, совсем неоправданна и беспричинна, -рассказываю я, — Что ты хорошего помнишь связанное с Тори? -Она не делала ничего хорошего, Пит. Она вечно обманывала меня, скрывала от меня много вещей. Она врет всем вам! Неужели это не ясно? Мы должны избавиться от нее. Гнев Джека набирает обороты. -Тогда я расскажу. Тори очень смелая и мужественная, как Китнисс. Она очень сильно переживала за тебя, много плакала. Она боялась и боится тебя потерять. Виктори слишком много пришлось взять на себя. Каждый божий день она спрашивала, когда тебя спасут. Ты дорог ей. Она любит тебя, Джек. А ты любишь ее, — рассказываю я. Миллер не верит моим словам, ну хоть не злиться. Его зрачки расширяются, а потом приходят в норму. -Я дорог ей. Она любит меня. А я люблю ее, — повторяет мои слова Джек, кивает головой и смотрит на меня. Во мне появилась надежда на то, что у меня хоть что-то получилось, — Нет, этого не может быть. Уходи, Пит. -Послушай, Джек, — не унимаюсь я. -Уходи отсюда! — кричит он, — Уходи! Парень прогоняет меня, мне приходится удалиться. Я не знаю, как еще ему помочь.