***
На белоснежной кушетке тело смотрелось удивительно уместно. Бледная кожа мальчишки, получившая сероватый оттенок, практически не выделялась на фоне клеенки, которой Доктор преждевременно обтянул кушетку. Нет, не спящая красавица. Вены и капилляры покрыли лицо, особо проявляясь на щеках и веках, покрывая кожу голубой сеткой. Тело ширококостного мальчонки уже коснулся тлен, из-за чего мерзкий запах гниющего мяса вскоре заполнил мелкую коморку, которую учёный отвёл под операционную. Морщась от отвращения, он плавно натянул вторую перчатку, грубо подпихнув ногой ведро ближе к ножкам столика. Конечно, одним ведром не обойдётся, ведь ему нужно было снять всю плоть с украденного тела. Фланги пальцев осторожно подняли скальпель, оставив на старом, ржавом подносе несколько более массивных приборов. К черту стерильность — она не имеет значения сейчас. Поглаживая влажными от волнения пальцами своё "холодное оружие", учёный замер перед телом. Волнение... Как глупо. Мальчишке уже никогда не будет больно. Его души никогда не коснется тот праведный страх, который сковал учёного. :" Нет времени на сомнения",— напомнил себе скелет, — :"Ты так давно готовился к этому... Соберись. Из-за твоей нерешительности всё пропадёт...". Сначала его движения были робкими и неловкими. Доктор мысленно извинялся перед несчастным каждый раз, когда лезвие снимало с пальцев ног новый слой сочащегося гноем мяса, небрежно отшвыривая его в импровизированную урну для отходов. С трудом проглатывая рвотный комок, он отковыривал скальпелем поголубевшие ногти и вырывал вены, вытаскивая их из тела, как выдернувшуюся из одежды нить. Однако, когда брюшина оказалась вспорота, и скопившийся в ней газ вышел наружу, учёного, всё же, вывернуло. Возможно, это было даже к лучшему — так работать было легче...***
Он закончил только к ночи следующего дня. Опираясь о заляпанную грязной, протухшей кровью кушетку, он сгорбился, пусто глядя перед собой. Под ним — обглоданный труп, все ещё кроваво-красный от тех ошметков мяса, которые Доктор не смог срезать. Перед ним — за столиком, горела кровавая каша, которой раньше были мягкие волосы и потухшие глаза. Залив получившийся фарш тем алкоголем и топливом, которое нашёл в лаборатории, учёный сжигал улики, потупив уставший взгляд в пылающий огонь. Его уже не раздражал ни едкий дым, ни мигающий, слишком яркий свет, ни надоедливо жужжащий в кармане окровавленного халата телефон. Халат тоже нужно было бы сжечь. Не хорошо, если кто-то увидит Великого королевского учёного, доктора В.Д.Гастера в таком виде...