Hero

      Алые лучи восходящего солнца растекаются по неказистым коробкам домов парящего в небе Убежища. Несмотря на ранний час, улицы переполнены людьми. Разношерстная толпа волнуется, скалит зубы, провожая странную процессию голодными взглядами.       Солдаты ведут мужчину, чей вздернутый подбородок и гордо расправленные плечи, кажется, злят публику еще больше. Их бесит, что шатен не тушуется под летящими со всех сторон насмешками, что не опускает голову, стойко вынося липкие, переполненные ненавистью взгляды, скользящие по его заклейменному лицу. И даже окровавленная рубашка, бывшая когда-то желтой, бесит возбужденных зевак. Будь их воля, они бы растерзали этого мужчину, не оставив ничего от того, кто некогда был символом власти на Пандоре.       Достигнув места назначения, один из конвоиров вытолкнул связанного пленника на эшафот. Сколоченная наскоро виселица поскрипывает под тяжелыми сапогами.       — Красавчик Джек, за преступления против всех жителей Пандоры ты приговариваешься к смерти! — рыжая сирена встает со своего места. — Ты обвиняешься в…       — Стой, стой, куколка, — толпа затихает, вслушиваясь в насмешливые интонации, — ты серьезно перевела на меня все лекарства вашего, с позволения сказать, доктора, чтобы прилюдно повесить? Пфф! А ты тупее, чем я думал. Вот что бывает, когда у некоторых личностей эридий вместо мозга.       Девушка вспыхивает синим светом, и, если бы не тяжелая рука Брика, она бы собственноручно выдрала бы смеющемуся мужчине сердце. Глубоко вздохнув, она продолжает зачитывать приговор.       — …обвиняешься в злоупотреблении властью…       Смешок.       — ...тирании…       Еще смешок.       — ...убийстве людей! — она повышает голос.       — Где ты видишь людей, тыковка? — бывший владелец Гипериона, не сдерживаясь, смеется в голос, не обращая внимания на багровеющих от ярости тюремщиков. — Это что ли люди? Это бандиты, курочка, и они ничем не лучше меня.       — Заткнись! Ты понятия не имеешь, что пережили эти несчастные по твоей вине!       — Понятия не имею? Да что ты! Ну же, выведи сюда своего Героя! Давай, покажи его народу, и расскажи, как он выкашивал персонал моих фабрик, а на заводах гибли ни в чем не повинные рабочие!       — Они знали, на что идут, работая на тебя! — Лилит буквально выплевывает эти слова в лицо ненавистному шатену, но мужчина снова заливается смехом.       — А куда им еще было идти, тупая твоя куриная башка?! Иногда мне кажется, что у вас с Бриком один мозг на двоих. Я давал работу большей половине населения этого куска камня! Остальная же половина предпочитала грабить, убивать и, о-о-о да, воевать против меня!       Толпа взорвалась. Крики и угрозы смешивались в однородный, полный ненависти гул.       — Ты никогда не был истинным лидером, жалкий трус и лжец! Роланд… Он мог бы... Ты убил его!       — Твой Роланд — недалекий имбецил, а ты, отупевшая от любви кошка, даже не замечала очевидного! Я бы с удовольствием прикончил его и весь ваш гадюшник ещё раз.       — Ты не достоин даже имя его произносить! Да что ты понимаешь в любви? У тебя нет сердца, и никогда не было, Джон.       Мужчина отшатывается, будто собственное имя раскаленной сталью прижгло кожу. Он больше ничего не говорит. Перед глазами мелькают картинки далекого прошлого: дочь, сидящая на руках, разглядывающая мордоплюев за стеклом лабораторной комнаты, друг, отказавшийся от своего тела из-за болезни и превратившийся в машину, девушка, безумная и искалеченная жизнью, как и он сам, последователь, странный и трусливый, зато знающий кучу интересных историй. Кусочки его прошлой жизни, от которой остались четыре надгробия в самом живописном месте Пандоры.       Джек не слышит больше слов, выныривая из пучины собственных мыслей только тогда, когда веревка ядовитой гадиной обвивается вокруг шеи. Миг, и пол исчезает из-под ног, легкие обжигает, а сознание мутится.       Толпа жадно внимает страшному зрелищу, наслаждаясь агонией.       Вот только мужчина слабо улыбается. Капсула с ядом лопается на зубах.       — Айя, жди меня… — хриплый голос затихает, и Красавчика Джека окутывает тьма.