Hero

      Он брел наугад, позволяя беспросветной тьме лизать пятки босых ног. Страха не было, Джек знал, что умер. Знал, что, возможно, эта холодная липкая чернота — наказание за его никчемную жизнь, в которой не было ни капли правды. Наказание без шанса на спасение. Пусть так, но мужчина шагал вперед, изнывая от усталости и отчаяния, держась только на нечеловеческом упрямстве. Оно гнало его вперед, нашептывая, как мантру, слова его единственной и безумно любимой жены: «Бог есть, Джон. После смерти даже самый заядлый грешник получает право на прощение"       Милая Айя. Милая, прекрасная, нежная инопланетянка. Дочь странного далекого мира с ласковым именем Земля. Где же ты теперь? Джек бессильно сжимал кулаки.       Она ведь говорила, что уж после смерти-то им точно суждено быть вместе, что она будет ждать его где-то на эфемерных небесах. Там, куда ушел их драгоценный и горячо любимый Ангел.       Это проклятое место издевалось над ним. Нашептывало его имя на разные голоса, а потом оставляло наедине с грузом воспоминаний. — Твой Бог, любимая, кажется, не в курсе, что на Пандоре есть его дети. У него явно хреновый секретарь! – голос мужчины тонул в плотной, будто вата, темноте.       Впереди вспыхнул свет. Шатен дернулся, как от удара кнута. Мелодия из старого плеера жены растекалась по непроглядному туману. Ноги сами несли его в сторону ярких бликов, глаза, отвыкшие от света, нещадно слезились. Пятно становилось все ближе, и мужчина уже мог разобрать слова.       This ain't no place for no hero This ain't no place for no better man This ain't no place for no hero To call home       Сердце стучало так сильно, будто ему хотелось наверстать упущенное. Пленник сорвался на бег, в надежде разглядеть что-то, дальше этого сияния.       And every time I close my eyes I think, I think about you inside       Он знал наизусть эту песню, так полюбившуюся землянке. Знал и ненавидел себя за то, что еще продолжал на что-то надеяться.       And your mother givin' up on asking why Why you lie and you cheat Аnd you try to make a fool out of she I can't see where you're comin' from But I know just what you're runnin' from And what matters thinkin' who's baddest but the Ones who stop you falling from your ladder, cause       Рука почти коснулась неонового свечения, ощущая на миг, исходящее от него тепло.       — Джон… Джон…       — Айя!       Все пропало, будто и не было. Пропало, и мужчина снова оказался в кромешной темноте. На глаза навернулись злые слезы. Хотелось выдрать ноющее сердце, хотелось подохнуть. Правда, он и так мертв. Черт, за что ему такая пытка? ЗА ЧТО, МАТЬ ВАШУ?! Воспоминания, тщательно запрятанные в глубины подсознания, снова заполняют голову.       Девушка пыталась говорить с ними, хотела вразумить бандитов. Но они на то и психи, что голосу разума внимать не в состоянии. Она была не похожа на женщин Пандоры: слишком яркие голубые глаза, слишком бледная кожа, слишком длинное воздушное платье. И откуда могло взяться такое чудо? Впервые в жизни Джону хотелось вмешаться. Наплевать на страх и собственные негласные правила, благодаря которым он был до сих пор жив. Колеса Гиперионского внедорожника с ревом врезались в песок, и Джон, расшугав кучку ублюдков, подхватил девушку и надавил на газ, пока бандиты не пришли в себя.       Мужчина помнил, как, откинув назад копну смоляных волос, она тихонько представилась: "Айя Модс".       А потом был рай. Один на двоих. Были разговоры о странном, далеком мире, который людям просто чудом удалось сберечь от катастрофы. О мире, где не было преступности и не нужно было выживать.       И он, будущий Красавчик Джек, листал книги, написанные какими-то давно сгинувшими гениями, вслушивался в переливы музыки, которой с роду не было на Пандоре.       — Это будет Перспектива, Джон. Видишь? — инопланетянка дрожащими пальцами разворачивала рулоны чертежей, расположившись в тесной комнатенке программиста — Это будет безопасный город, в нем предусмотрены школы и детские сады, а еще будут кинотеатры и галереи!       Горько усмехнувшись, Джон вслушивался в прекрасный, чарующий бред.       — Люди поймут, что так жить не продуктивно, — Айя смотрела на мужчину так многозначительно, — а быть бандитом — плохо. Этот план одобрен правительством Земли!       Будущего Красавчика Джека тогда разобрал смех. Такой наивной и доброй девушке было не место здесь, в этой выгребной яме, наполненной искалеченными людьми. И хотелось трясти ее за плечи, кричать: «Беги отсюда, землянка Айя. Беги, пока грязь этого богом брошенного куска камня не осела на твоей яркой душе. Беги быстрее, нас не спасти! Здесь все уже и забыли, что было время, и мы подчинялись командам, доносящимся с далекого голубого шара. Не нужна здесь твоя Перспектива. Единственное, что может Пандора — разрушать».       Но Джон малодушно промолчал. Промолчал, потому что понял, что без этих голубых глаз ему не выжить. ***       — Таннис, ты гений!       — Я знаю.       — Все получится?       — Лилит, я тебя когда-нибудь подводила?!       — Ну, в прошлый раз…       — Так, ни слова об этом! – ученая поправила очки и устало потерла переносицу. — То тело было недостаточно точной копией. Мозг просто не прижился.       В комнате царил настоящий апокалипсис. Единственным местом, так или иначе не заваленным ЭХО и аппаратурой, оставался стол, на котором лежал обнаженный Красавчик Джек, укрытый до пояса белой простыней. Рыжая сирена подошла чуть ближе, всматриваясь в лицо бывшего врага.       — Знаешь, впервые твое параноидальное безумие сыграло нам на руку. Если бы ты не решила заморозить его мозг, мы бы…       — Уже были бы мертвы. Я знаю, — женщина потянулась, разминая затекшие плечи. — Думаю, это однозначный успех.       Она небрежно махнула в сторону пациента.       — Ах, я успокоюсь только тогда, когда этот аспид придет в себя и начнет плеваться ядом, — Лилит щелкнула спящего мужчину по носу. — Он точно все будет помнить?       — Естественно! Просто нужно время, чтобы заработали нейронные связи. Очухается гаденыш, никуда не денется. Зато ты сможешь его повесить еще раз, — Патриция мечтательно улыбнулась. — Надеюсь, что в следующий раз ты проверишь его рот на наличие яда и он помучается чуть дольше, чем в прошлый раз.       Феникс хотела было что-то сказать, как оглушающий вой сирены разнесся по бункеру.       — Вот блядь, третья тревога за последние две недели. Этот сучий выродок еще активнее оригинала! — девушка поднялась с места. Но не успела она дойти до выхода, как в комнату ввалился взъерошенный и запыхавшийся Риз.       — Уф, Таннис… Ох, — молодой человек попытался выровнять дыхание, — они рванули дверь в твой вольер и активировали Зверя! Эта тварь почти разорвала оковы!       Женщины замерли.       — Полный фотонец… — Патриция хлопнула себя по лбу.       — Сколько их? — сирена коснулась плеча молодого человека.       — Человек двадцать. Налетчики боятся заходить в лабораторию.       — Так, мы идем туда. А ты пригляди за спящей красавицей, — она махнула в сторону тела, лежащего на операционном столе.       — Послушай, я могу пригодиться! Я…       — Нет, — Лилит легонько сжала его плечо. — Ты же знаешь, что было в тот раз, когда он запихнул часть своей программы в робота?       Парень опустил голову, вспоминая, как, подойдя слишком близко к зараженному противнику, он получил разряд тока в головной порт. Он тогда потерял контроль над имплантатами и лично прикончил пятерых бойцов сопротивления. Таннис на пару с Мокси еле вытравили вирус из его операционной системы. Рука после этого слушалась Риза не очень хорошо.       — Я понял.       — Вот и умничка. Ты нужнее здесь, — глава Налетчиков повернулась к ученой. - Я за эридием. Встретимся в переходе к лабораторному комплексу.       Социопатка кивнула, сгребая в охапку все нужные устройства, и покинула помещение вслед за сиреной.       Молодой человек остался один, вслушиваясь в тревожные завывания, льющиеся из громкоговорителей. Сердце бешено колотилось в груди. Риз прекрасно осознавал, что напортачил и именно по его вине случилось то, что случилось. И, если быть откровенным, парень не понимал, почему его не прикончили, а, наоборот, приняли в семью. И, возможно, даже простили… Бывший клерк запустил пальцы в волосы, растрепав и без того не идеальную прическу. Ах, Гиперион… Бывшее место работы казалось таким далеким. Его кабинет, вечные интриги и даже квартирка с видом на Пандору, увешенная плакатами Красавчика Джека — все это осталось где-то там, в другой жизни.       Кстати, о Джеке.       Риз медленно приблизился к спящему мужчине. Болезненная восхищенность владельцем Гелиоса началась еще в тот момент, когда его, безродного сироту, взяли на мелкую должность мальчика на побегушках. Тогда еще Джек был просто программистом.       Он помнил, как, забившись в дальний угол, с ужасом думал, что солдаты Даль прикончат его, если найдут. А умирать в свои пятнадцать лет очень не хотелось. Когда длинные пальцы обвили его запястье, он чуть штаны не обмочил.       — Ты здесь откуда? — будущий полноправный хозяин Гипериона с легким недоверием всматривался в его лицо. За плечом у шатена маячила странная женщина со щитом.       — Отпусти пацана, — воин хлопнула спутника по плечу, — он же от страха сейчас сознание потеряет.       — Беги отсюда, мелочь. Постарайся не отбросить коньки по дороге, — Джек улыбнулся, и эта улыбка клеймом отпечаталась на сердце подростка. Позже он был свидетелем триумфального восхождения шатена на трон корпорации, его смелого и жестокого правления и падения, которое привело в замешательство всех его подчиненных.       История с голограммой показала Ризу худшую сторону этого гениального человека, вот только странное, тянущее чувство внутри, при упоминании Красавчика Джека никуда не исчезло. И теперь, спустя время, молодой человек стоял над телом бывшего босса, всматриваясь в тонкие черты лица. Мужчина был гораздо красивее собственного изображения на плакатах: он выглядел почти так же, как и в тот злополучный день, когда парень встретился с ним на захваченном Даль Гелиосе. Волосы, еще не тронутые серебром седины, волевой подбородок, длинные и густые ресницы. Не было только морщинки между бровей, которая появлялась, когда шатен злился или нервничал. Не было и знакомой каждому работнику маски. Без нее он казался еще моложе.       Молодой человек нервно сглотнул, стараясь не глядеть на обнаженный торс бывшего начальника. Рука сама скользнула вверх, очерчивая линию шеи. Пальцы подрагивали, будто обожженные жаром чужого тела.       — Джон… — парень судорожно выдохнул.       — Еще раз назовешь это имя, и я повешу твою голову над камином, — хриплый голос заставил Риза отшатнуться от стола и, запнувшись о табуретку, шлепнуться на пол, тихонько пискнув: «Мамочки!»