Какая бывает любовь.

На следующий день Мари проснулась рано. В столовой говорила о чём-то с Ваней и Лизой. На уроках перебрасывалась с ними записками. Ваня бесил её своей загадочностью, а Лиза раздражала трусливостью. Как будто только ей одной хочется идти в лес, где, возможно, её могли убить. Убить. В глазах Мари этот глагол потерял прежнее уважение. С каких пор это слово утратило былую опасность? Когда оно успело превратиться в обычное слово, как, скажем, «собака» или «молоко»? Убить. Кажется, для Лизы оно обычным не стало. А Ваня вообще думал о чём-то своём и никому ничего не рассказывал. Дождавшись полдника, Мари и Ваня, залпом осушив стаканы с соком, были готовы к встрече с Мэри. А вот Лиза пять минут разворачивала шоколадку и ещё минут десять жевала первый кусочек плитки. Она держала шоколадку во рту, чтобы та растаяла, обсасывала со всех сторон, запивала соком. Мари в шутку сказала, что Лиза словно занимается сексом с шоколадкой, но сама Виноградова возразила ей: «а вдруг это мой последний полдник?». Мари была похожа на злую воспитательницу, которая путём невозможных усилий собрала-таки детей на прогулку. Трио выдвинулось в лес. Мари уверенно шагала первая, за ней топал Ваня, а в трёх метрах от него с трудом передвигала ноги Лиза, как будто каждая нога весила не меньше тонны. С виду можно было предположить, что Лизе полтора года, и она только-только делает свои первые шаги. Мари даже пришлось взять Лизу за руку, отчего Виноградовой пришлось бежать, как на кроссе наций, когда как Петрова шла спокойным шагом. Свою напарницу Мари отпустила спустя минут пять, когда услышала, что у Виноградовой из кармана серой куртки доносится мелодия «прекрасное далёко, не будь со мной жестоко». У Лизы звонил телефон. Она покраснела от стыда, подумав, что это строгая директриса хочет связаться с ней, чтобы сообщить Лизе об её исключении из школы за то, что «негодная девчонка» позволила себе уйти в лес. Но Лиза уже не краснела. Она выпучила глаза и испугалась, увидев, что звонящим был Вадим. Лиза сама вернула ему украденный телефон, когда двумя днями ранее нашла его подброшенным в холл. Поэтому сомнений, что телефон был в руках своего собственного владельца, не было. — Алло? — пискнула Лиза. — Я видел тебя в окно! Какого чёрта ты пошла в лес? Взрослой себя возомнила? — грозно рычал и громко кричал в трубку Вадим. Он был разозлён. — Чтобы через минуту была в школе! — Но я хотела погулять с друзьями и… — отчитывалась перед ним Лиза. — Мы не будем пить пиво и валять дурака… мы гуляем. — Я сказал, чтобы через минуту была в школе! Иначе ни о какой золотой медали и не зарекайся! Я лично позабочусь о том, чтобы ты окончила школу хорошисткой, а не отличницей! — бросался угрозами Вадим. — Тогда я расскажу Василисе Борисовне, что вы ко мне приставали. — Не осталась в долгу Лиза. Мари и Ваня показывали ей большие пальцы и смеялись. — И чего ты этим добьёшься? Василиса Борисовна умная женщина. Она поверит преподавателю, а не глупому ребёнку. — Вадим Юрьевич. — Спокойно пролепетала Лиза. — Остыньте. — Я остыну, Лиза, если ты сейчас же пойдёшь в школу! — Вадим Юрьевич, — вновь уважительно назвала его по имени и отчеству Виноградова. — Что, Лиза? — Идите в жопу, Вадим Юрьевич. И Лиза перебросила телефон назад через плечо. Он приземлился куда-то в снег и затерялся под белой мокрой кашей. Под удивлённые взгляды друзей Лиза прошла вперёд и засеменила дальше. Теперь уже Мари и Ваня отставали, а Лиза гордо шла прямо. А в это время где-то… — Сопливый маменькин сынок! Белобрысый ублюдок! Предатель! Ушлёпок! Утырок! Гавно в канализации! — Дело было в комнате мальчиков. Юля колотила ручками по кровати Майка и в тысячный раз набирала номер его телефона, слушая добрый голос оператора, оповещающий о том, что «аппарат вызываемого абонента выключен». — Вот так раскрой человеку душу! Я знала, что так и будет! Все они одинаковые. Все мужики. Суки! Сука Майк! Грёбаный Пуся! Юля пропустила все уроки, облазала все щели и укромные уголки «Логоса», но так ничего и не нашла. Вернее, никого. Майк бесследно исчез. Проснувшись, она не обнаружила его в постели. Он даже не удосужился оставить ей записку или что-то вроде того. Юля была в бешенстве. Она готова была одним ударом разрушить двадцатиэтажное здание и тридцатиэтажное. Да сколько угодно этажей! Она раскрошила бы сейчас всё что можно и нельзя. — И что делать? Что делать? Даже Авдеева нет, чтобы поплакаться, — надула щёки Юля, сразу взглянув на кровать Андрея, которого ненавидела даже больше, чем Майка, за то, что его не было в нужный момент рядом с ней. Зато что-то всё-таки было. Что-то на кровати Андрея, торчащее из-под покрывала. — А это ещё что? Что это мы там изучаем, Авдеев? Юля бросилась к двери. Длинная шея вытянулась, и любопытные глазки осмотрели коридор. Андрея на горизонте не было. Ура! Прикрыв дверь, Юля кинулась к кровати и нагло захватила в свои ручки торчащую из-под покрывала находку. Это была книга. На обложке так и написано: «книга судеб». — Я слышала об этой штуке. Говорят, что в ней записано всё, что с нами случится, — зажглась изнутри она. — А вдруг тут написано, куда делся мой мистер СПИД? — Юля не думала. Она перешла к оглавлению и нашла там имя Майка — своё имя Юля решила пропустить. Пошумев страницами, Юля открыла нужное место. На жёлтых страницах чёрными чернилами прямо по пунктам были расписаны все жизненные события Майка. И только Юля начала бегать глазками по буквам, как вдруг… *** — Мы пришли, — Лиза была полна сил и энергии, когда Мари и Ваня задыхались от усталости. — Что дальше? — А дальше нехорошее что-то произойти должно. — Нагнетающим тоном протянул Ваня. — Её ещё нет, — поглядела по сторонам Мари. — А я думаю, что она уже здесь, — разубеждал её Ваня. — Уж очень хорошо с логикой и мышлением у меня. Мэри всегда среди нас была, да только сама об этом не знала. — О чём ты? — шмыгнула носом Лиза. — На что ты намекаешь? — спросила Мари. — На тебя… — строил из себя Шерлока Холмса Ваня. — Почему я ничего не понимаю? — бесилась Лиза. — Понимание — дорогая роскошь. Иногда есть ответы, а иногда многое остаётся загадкой. Неопределённость — ужасное мучение, Виноградова, — обратила на неё внимание Мари. — А я… я избавлю вас от мучений. — Господи… Лиза ничего не видела перед собой. Только красные глаза Мари. Мэри. И лишь страшная неразбериха и напряженное молчание давали понять: назревала драка. Продолжение следует…