Какая бывает любовь.

Саундтрек: Misha Mishenko — Decadance Жизнь. Самый долгий в мире телесериал. Каждый день, как новая серия. Каждая секунда может стать решающей. Ты переживаешь за главных героев больше, чем за себя, потому что они твои родители, твои друзья, твоя любовь. Лица меняются. Остаётся лишь важность тех персонажей, с которыми ты проходишь эту жизнь бок о бок. Проходишь, как игру. Один год — один уровень. Правил нет, они скрылись в сыром подвале за толщей плесени. Что делать дальше? Сохранений нет. Ты отвечаешь за каждый свой шаг и каждое слово. Неверное движение и игра окончена. Импровизируй, играй, живи. Это твой уровень. Твоя миссия. Иди к цели. Не думай о проигрыше, заново начать не удастся. Просто иди, как идут другие. Такие же игроки, как ты. Некоторые играют во благо другого человека, проживая одну жизнь на двоих и пытаясь всячески её спасти. Майк онемел, случилось что-то непоправимое, что-то злое. Липкая плёнка враждебности обуяла его, словно паук захватил в свои сети. Он чувствовал что-то неизбежное. — Пожалуйста… — выдавил из себя парень. Как ещё себя вести? Как говорить с человеком, в руках которого твоя жизнь? Жизнь твоей жизни. — Пожалуйста, ответьте. — У меня есть то, что тебе нужно, — прошумел холодный голос. — И я готова меняться. — Меняться? — схватился за соломинку Майк. — Меняться на что? — В чаще леса стоит заброшенный колодец, — женский голос перешёл к условиям сделки, Майк мучительно вздрогнул. — Либо завтра в полдень я найду там двадцать тысяч долларов наличными, либо послезавтра на дне колодца ты обнаружишь труп Юли Самойловой. Поверь мне, она вряд ли захочет сократить срок своего существования, не дай ей так скоро проститься с этим миром. — Но зачем вы это делаете? — Лицо Майка скривилось от смертельных страданий. Каждая клеточка кожи горела пламенем, покрасневшее лицо омывалось солёными мужскими слезами. Майк уже не говорил. Он плакал, как ребёнок, что терпит издевательства со стороны сверстников, как маленький мальчик, похоронивший собачку, как взрослый парень, потерявший что-то дорогое. — Кто вы такая? — Я никто, я уставшая… — честно, с нотками безразличия ответила девушка и оборвала связь. Майк, придерживаясь рукой за перила, осторожно, чтобы не упасть, опустился на пол. Присев на твёрдую поверхность, парень придвинул к себе ноги и, обняв их руками, хотел было закрыть переполненные слезами глаза, как вдруг увидел что-то. Какой-то лучик в правой руке. Что-то милое и улыбающееся. То была маленькая карточка с детским личиком, чья улыбка пробивалась к папе в сердце, умоляя его не страдать. Маленький мальчик, отдыхая в своей кроватке, не мог позволить родному человеку опустить руки. Они были нужны друг другу как никогда. А что в таких случаях говорят расклеившемуся родителю? Склейся, папа? Заклейся, папа! Ты самый сильный. — О, Майк, да ты герой, что ли? — сказала бы она. — Давай-ка смывай с лица могильный вид! Кто-то с болью утраты осознаёт, что чья-то игра подошла к концу и чья-то жизнь уже не жизнь. Жанна вошла в комнату уборщицы и запрыгнула в кровать, как в океан. Как прекрасно тонуть в мягком постельном белье, что одаривает кожу тёплыми прикосновениями. Но сказочные удовольствия, сверкая пятками, ускакали, когда Жанна включила третий глаз и почувствовала, как под головой теснится какой-то предмет. Представив себя принцессой на горошине, медиум усмехнулась собственным мыслям и, приподняв голову, вторглась ручкой под подушку. Там она нашла белый тоненький конверт, который заранее «увидеть» под своей подушкой мог только человек с такими способностями, как у неё. Жанна улыбнулась чудесному дару и заглянула в конверт. — Записка… — перечисляла Жанна найденные предметы. — И… — она извлекла следующий сувенир. Им оказалась крохотная, размером со спичечный коробок иконка с изображением лика Святой Жанны, вооружённой церковным крестом. — Ха-ха-ха, — посмеялась брюнетка, разворачивая записку. «Твои способности оберегают всех. Но кто-то должен оберегать и тебя тоже. Я дарю тебе Святую Жанну в знак того, что сколько бы чёрного цвета на тебе ни было, ты всё равно останешься белой. Подпись: Лиза из одиннадцатого класса». — Спасибо, Лиза из одиннадцатого класса, — с удивлением кивнула Жанна, отправляя записку на стол. — Зачем же она это делает? Пик-пик. — Сигнализировал о входящем сообщении телефон Жанны. Жонглируя закравшимися в голову тревожными мыслями, Жанна в спешке подняла с кровати телефон. Не читая сообщения, она решительно набрала номер отправителя и стала терпеливо ждать ответа. — Из больницы? — бурчала себе под нос Жанна, затаив дыхание и вслушавшись в гудки. — Это нелепо… Есть те, кто отчаянно вырабатывает собственную стратегию, но неминуемо терпит крах. «Я долго думал, что написать, но для меня это сложно». — Блядь. — Он скомкал очередной листок и швырнул его на пол. «Я не хотел, чтобы ты… чтобы мы…» — Нахуй! — ещё один ни в чём не повинный листочек оказался на полу. «Дорогая Даша!» — Почему дорогая? — почесал затылок Макс. — Нет. «Любимая Даша. Ты самая нежная, а я мудак». — Всё не то, — Макс яростно сжал в руке новую записку. Как же тяжело было писать их. Как домашнее сочинение, за которое ты либо получишь пятёрку, либо двойку. Максим бледно осмотрелся по сторонам и, заметив что-то на тумбочке Андрея, вскочил с места и поплёлся к кровати друга. Вся в пыли там лежала книга, чьё название было для Макса, как капля воды в пустыне: «словарь русского языка». Он взял её с такой радостью, будто это был чек на миллион долларов. Отнеся словарь к себе на кровать, Макс, кое-как обтерев пыльную книгу о покрывало, принялся листать страницы, выбирая умные слова. «Даша!» — первым делом написал он, открывая учебник. Наугад выбрав страницу, Макс заприметил слово «дарить». — Дарить — отдавать навсегда, отдать даром, приносить в дар. — Морозов внимательно прочитал значение слова и вернулся к своему письму: — «Я хочу принести тебе в дар своё сердце». — Едва закончив писать, Морозов продолжил листать страницы. — Кончина — разрушенье, смерть, предел бытия. — Запомнив определение найденного слова, Максим продолжил сочинять: «Без тебя у меня будет предел бытия». — Максим с недоверием перечитал письмо. — Ересь полнейшая. — Самокритично отозвался брюнет, ногой отбивая от себя хохочущий над ним словарь русского языка. Амплуа бабника и всеобщего разбойника поселилось в нём давно, а может он с ним и родился. Никто не знал, что он умеет ещё и любить. Никто, кроме неё. Кроме кого? Никого. Никого нет. Всё зашло в тупик, словно машина врезалась в стену. И он чувствовал себя этой машиной. Стена не даёт двигаться вперёд, а ты и назад не можешь повернуть, ведь машина разбита, разбит и ты. Осколки лобового стекла, как мозги, что растекаются по капоту. Каждая стекляшка — твой плохой поступок. Их так много и все они с тобой. Все они с ним. «Дорогая Даша». — Вновь взялся за ручку Макс. Так неуверенно, как будто заранее знал, что ничего не выйдет. — «Почему я называю тебя «дорогой»? Потому что ты реально дорогая. Серьёзно, поверь мне. И хоть видеть ты меня не хочешь, и хоть я иногда обижаю тебя, но я всё равно тебя люблю. Знаешь, люди… они же не виноваты, что они такие. Многие и рады бы измениться, но вряд ли они знают, как это делается. Ты была моим словарём русского языка, моей книгой воспитания и хороших манер. Ты знала, что нужно не мне или тебе. Ты знала, что нужно нам. Я не скажу ничего нового и не напишу чего-нибудь про сердце или трещины души, потому что я не умею писать, как тот другой чувак, но я тебя люблю. Эти слова, конечно, мало значат для тебя, ведь их надо как-то подтверждать, а я просто не умею и от этого все мои проблемы. Я и рад стать тем, кем ты хочешь, но я боюсь, что не получится. Я правда боюсь, но ты мне не поверишь. Я хочу, чтобы ты думала обо мне, как о ком-то нормальном. Пожалуйста, при виде меня не вспоминай о туалете или дерьме на асфальте. Я тебя люблю, и надоела вся эта хрень между нами. Вот». На этот раз Максим не смял любовное послание, а аккуратно сложил листочек вдвое. И будь что будет. А некоторые, сидя в сырой клетке, мечтают поскорее выйти в мир, желая избавиться от общества тараканов и слизняков. Бум. Бум. Бум. — Ара… мага… Бум. Бум. Бум. Гнилая дверь оказалась на удивление стойкой. Полуразваленное дерево не давало сломить себя без боя, но и он тоже. Существо? Чудовище? Человек? Прижимаясь спиной к сырой холодной стене, он внезапно отталкивался от неё и налетал на дверь. Узник проделывал эту операцию каждый раз, каждый час, несколько месяцев. И плевать, если среди людей его будут высмеивать и издеваться над его внешностью, которую без наличия отражающих предметов он и сам не мог оценить. Несколько месяцев он не видел себя в зеркало, но знал, что ему вряд ли понравится тот, кого он там встретит. Существо перестало задумываться о грустном и напомнило себе о том, что все эти дни подбадривало его, мотивировало его силу воли: свежий воздух. Лёгкий ветерок, что не даст ему смерти. Свобода, что гораздо сильнее недостатков внешности и прочей чепухи. Бум. — Снова навалился на дверь пленник. Различные насекомые, в страхе слушая громкие удары, понеслись по стенам и потолку в поисках надёжного укрытия. Разглядывая гадких тварей, чудовище заметило неизвестное ему маленькое насекомое, которое жадно тащил за собой мясистый паук. Трагическая сцена разворачивалась в самом дальнем углу комнаты, а значит, существу требовалось преодолеть пару метров, чтобы спасти жертву от паука. Но нет. Чудовище стояло у двери и не двигалось. Почему-то он был уверен, что сможет помочь насекомому даже на таком расстоянии. И в эту секунду злобный паук наконец отпустил беднягу. Отпустил, увидев, как из другого конца комнаты к нему приближается что-то длинное и тягучее, как змея. Но это была не она. Смахнула паука и защитила насекомое не змея, а рука. Двухметровая и худая, как канат, рука чудовища. — Ура… — улыбнулось существо, поняв, что паук пошёл в отступление и возвращаться не собирается. — Я молодец? Или нет? — выставив верхние зубы на нижнюю губу, ещё ярче заулыбался добрый монстр. — Ам… — с печалью подумал о чём-то он. — Это была самозащита, — успокаивала всех Даша. Ребята не могли отвести глаз от останков Александра Старкова. Все они безжалостно и жестоко разделались с ним. Все они стали убийцами. Все, кроме Юли, что поспешила покинуть этот смертельный лес. — Мы вернёмся в «Логос». Всё будет хорошо. Помните, что это была самооборона. Мы были вынуждены… — Мне всё равно, что это было. — Фыркнула Мари. — Мне не жаль его. — Она послала в Александра знатный плевок. И школьники, одарив Рому безмолвным осуждением, отвернулись от него. Мари в сопровождении Майка и Даша, поддерживаемая заботливой рукой Макса, с чувством победы устремились прочь из леса. Рома по-обычному плёлся сзади. Друзья оставили его одного. Он предал их. Он им не нужен, не нужен до такой степени, что даже поговорить с ним было для них тошнотворным испытанием. — Вот и всё, человек в чёрном плаще, — пугливо поглядел на Александра Рома, замерев на месте. — Я лишился друзей и это твоя вина. — Павленко со злостью ткнул тело убийцы ногой в бок. Кроссовок вымазался в крови. — У меня была девушка и друзья. Знаешь, каково быть одному? — Добрый человек, помогите, — сзади его обняла перепуганная и невесть откуда взявшаяся девушка. Лицо её пожирали страх и дрожь. Откуда она пришла? — К-кто вы? — заикнулся от неожиданности Рома. — Меня зовут Алевтина Соловьёва, — со слезами на глазах представилась девушка. — Что случилось? — пытаясь унять её дрожь, Рома взял беднягу за плечи. — Вы вся дрожите. Я могу чем-то помочь? — Да, мой сын попал в беду. — Горестно излагала Алевтина. — Его похитили. — Кто? Кто это сделал? — Рома понял, что это его шанс. Чтобы загладить все плохие дела, нужно совершить хорошие. За историю этой женщины он зацепился, как за единственную свою надежду. Если он сможет помочь ей в спасении сына, то на душе станет намного легче от всего дурного, что он причинил друзьям. Рома видел в этом знак от Господа, который словно говорил: «иди, Рома, искупи свои грехи». — Это… сделали… я не… — Я помогу вам, — уверял её Рома, не обращая внимания на тот факт, что эта леди была слишком молода, чтобы иметь детей. — Куда нужно идти? Где ваш сын? Вы сможете отвести меня туда? — О, это недалеко, — сообщила Алевтина, чуть успокоившись. — Здесь поблизости есть подземелье. Моего сына удерживают в одной из комнат… — Я знаю, где это. Идите за мной! Мы выручим его! — уверенно кинул Рома, сбрасывая с себя всю мешающую робость. Он быстрым шагом летел меж деревьев, а Алевтина, посмеиваясь над доверчивостью юноши, топала сзади и постоянно улыбалась. — Спаситель-водитель, — хихикнула она, но так, чтобы Рома не услышал. — Иди-иди, — шёпотом говорила стерва. — Ты идёшь в подземелье. Ты идёшь домой, рыцарь мой. — Ар, — шмыгнуло носом существо. — Я… гм… — несчастный пленник несколько раз стукнулся головой о стену, желая поскорее выбить из неё все мысли, что напоминали о том дне. Если бы он только пошёл с друзьями, если бы не остановился, если бы не предал их. Но жалеть себя уже слишком поздно. Рома грозно осмотрел дверь, а его полные злости глаза говорили только об одном: следующий удар будет последним, следующий удар сломит дверь, следующий удар освободит его. БУМ! — И заскрипели дверные петли, и задрожал пол, и сырое дерево обломалось в некоторых местах, забрасывая щепками лицо. Дверь прилегла на пол. Но ему было некогда брать с неё пример и ложиться отдыхать. Рома вышел из клетки. Он вот-вот почует свежий воздух. Но есть и те, кто не признаёт глупых правил, устанавливая свои и упорно придерживаясь их до самого конца, что бы ни случилось. По тёмному школьному двору, подобно маленькому светлячку, что рассеивает тьму, плыла Лиза, выискивая во мраке котёнка Боську. Благодаря небольшому фонарику, она загоралась и блестела глубокой ночью, как крохотная звёздочка в глубинах вселенной. — Кис-кис-кис, — позвала Лиза своего любимца. Хвостатый зверёк тут же вынырнул из-за кустов и бросился в объятия любимой хозяйки, которая приняла хвостатого зверька в свои тёплые руки и прижала к груди. — Смотри, не бегай под крышей, — предупредила его девушка. — Там что-то большое, видишь? Воздушный шар, обдуваемый порывами ветра, покачивался из стороны в сторону, то наклоняясь вниз, то возвращаясь обратно. Лиза завороженно глядела на эту картину, думая об опасности и надеясь, что в случае падения шар не заденет чью-то жизнь. — Будет лучше, если мы попросим Максима убрать его подальше. Ты со мной согласен? — убаюкивающим тоном пропела Лиза котёнку. — У меня плохое предчувствие. Это же не просто так. Воздушный шар на краю крыши. У Бога могут быть свои планы на него. С помощью него он сможет забрать к себе кого-то нужного там, а не здесь. Кого-то хорошего. Но у ребят так светятся глаза, когда я дарю им подарки. Я думаю, что это делает их всех хорошими. А кто-то достиг периода пресыщения и ему неинтересно проходить личные уровни. Такие люди хотят заглянуть в чужую игру. В другую жизнь. — Не хочу быть блёклой, — посмотрелась на себя в зеркальце Даша и опустила голову на подушку. Закрыв глаза, Даша рассчитывала быстро заснуть, но погрузилась в грёзы. Вот пляж. Они бегут по песку. Всё быстрее и быстрее. Язычки волн так и норовили забрызгать их морской водой, а они всё бежали и бежали, казалось бы, на край света. Адам и Даша. Даша и Макс? Душевные опечатки мешали сосредоточиться, и Даша оставила эту затею, едва услышав звук пикающего телефона. — Жанна? — Даша прочла имя отправителя. — Почему она не позвонила? — ответ не заставил себя долго ждать. Даша открыла сообщение. «Ты, наверное, спрашиваешь себя, почему я не позвонила. Но мне больно говорить об этом человеку лично. Может, всё дело в погоде или я просто испугалась. Мне пришло сообщение из больницы». «Из больницы?» — стала печатать ответ Даша. — «Зачем?» «Я тоже сначала не поняла» — пришёл ответ. «Так и что они хотели-то?» — отправила смс Даша. «Я позвонила и спросила». — Тут же сообщила Жанна. — «Мне страшно». «Ты будешь говорить или нет?» — испугалась Даша. — «Что случилось?» «Сегодня в одиннадцать часов утра в больнице умер Андрей». Едва до неё дошёл смысл сообщения, как Даша в панике выронила телефон из рук. Она ладошками коснулась лица и стала натирать его, как будто оно было мокрым. Или ей казалось, что всё это сон? Но это было не так, и тогда она снова прочла смс: «Андрей… в одиннадцать часов утра… умер». Даша дрожащей рукой опустила телефон на кровать. Казалось, каждая капелька крови внутри неё обратилась в льдину и теперь в её теле больше нет тепла. Сейчас там плавает огромный айсберг. Даша не могла в это поверить. Что угодно, только не это. Андрей же был её другом, признавался ей в любви когда-то, он был для неё добрым приятелем. Он был. Был вчера, позавчера и даже сегодня, но не сейчас. Взгляд её остановился на полу, поднялся до тумбочки, забрался на стопку школьных тетрадей и замер на книге с выцветшими пятнами, чей красный цвет давно угас. Она убила его. Эта книга. Она оказалась страшнее и могущественнее старинной «книги судеб», на изучение которой Андрей потратил последние месяцы жизни. Когда-то эту чёрную книгу под названием «легенды» Даше принёс Адам. — С помощью неё я хотел донести до тебя то, чего никогда бы не смог рассказать. — Сказал он ей в тот день. — Всё зашло слишком далеко, — процедила Даша. — Андрей… — В голове перед ней предстал облик её друга. Вот он с минорным выражением на лице протягивает Даше книгу судеб и книгу легенд. Даша нехотя принимает их в свои мокрые от слёз ладошки и умоляюще глядит на Андрея, который с грустью произносит: «передаю эстафету тебе». — Я была уверена, что ты сможешь. Даша дотронулась до книги легенд рукой. Безымянный палец случайно наступил на окровавленное место. Дашу передернуло, и она убрала руку. В ход пошли большой и указательный пальцы. Даша осторожно, словно берёт в руки бомбу, взялась пальцами за обложку и поднесла орудие убийства к себе. Она уложила книгу перед собой на кровати и взяла с тумбочки шариковую ручку, чтобы переворачивать ею страницы. — Я делаю это и надеюсь, что где-то там ты увидишь, как я листаю страницы и поймёшь, что всё было не зря. — Даша перевернула одну из страниц. — «Легенда об Адаме и Еве». — Даша пролистала немного вперёд. — «Легенда о Свете и Тьме». — И снова «отмотала» несколько страниц. — «Легенда о Душе и Сердце». — Даша в последний раз перевернула отряд страниц. И дошла до легенды, что была конечной станцией в этой книге. Глаза Старковой заметно выделяли кусочки разочарования и изумления. — Нет, это же не то, о чём я думаю. Адам хотел, чтобы я прочла это? ЭТО? — глаза стремительно увеличились за счёт проникшего в них ошеломления. — «Легенда о…» — хотела было прочитать Даша, но внезапная мысль перебила её. — ПЛАСТ. ПЛ. — Проговорила она, прищурилась и снова перечитала название легенды. В итоге мы либо услышим печальную мелодию, извещающую о нашей смерти, либо с гордостью дойдём до надписи «уровень пройден». Игра не будет стоять на месте, всё изменится, всё меняется уже сейчас. Даша оторвалась от книги и ринулась к окну. Высунув голову в распахнутую форточку, Даша ртом стала набирать в лёгкие воздух. — Легенда… какое дурацкое слово. Дурацкая школа. Каждый сам за себя, не ищите поддержки. Живите, играйте, будьте слабыми, но вспоминайте о силе. Идите не до конца, идите просто вперёд. Накапливайте очки. И помните, что главный приз достанется только тому, кто наберёт больше баллов. Победит кто-то, кто заработает больше очков. Даша забыла о ручке. Забыла о страхе крови. Забыла обо всём. Она руками подобрала с кровати книгу и громко, чтобы перебороть свой страх и вселить в душу хоть малую часть уверенности и отваги Андрея, вслух прочитала: — «Легенда о принце Логосе». И почему этот кто-то не может оказаться вами? Почему победа должна достаться кому-то ещё? Не допустите этого, бейтесь, страдайте, плачьте и заберите свой приз! Эта игра — ваша игра. Вы из тех, кто доходит до конца. Игра начинается! А всё самое главное по-прежнему остаётся… впереди! Конец тринадцатого сезона.