Какая бывает любовь.

В некотором царстве, в некотором государстве жил один богатый человек. Высокий, умный и властный. Был у него и прекрасный замок, и загон с лошадьми, и бесконечное поле, и глубокая река. И вот отыскалась для богача и невеста. Красивая, да хозяйственная. Поженились они, и время пришло о смехе детском говорить, которого очень не хватало в доме. И сказал он ей как-то за ужином: — Хочу я, дорогая, дочерей! Да не одну и не две, а целых три! Воспитаем мы их точною твоею копией, чтобы такими же умелыми были, да красивыми. А мужчина в доме должен быть только один. И ничего не оставалось бедной женщине. Пришлось рожать мужу дочерей. И вот подарила она ему первую девочку. Золотые волосы, голубые глаза, словно солнце наградило их одним из своих лучиков. Да только не время останавливаться было. Желание мужа — закон! И родила жена вторую дочь, тёмненькую и серьёзную с суровым взглядом, как у отца. Сразу богач полюбил девочку! Но про условие своё не забыл. И ждал, когда возлюбленная третью красавицу подарит. Да вот только не понимал он, что не всё в этом мире от человека зависит. Не знал, что на всё есть воля судьбы. И родила ему жёнушка ребёночка. Но не дочку, а сыночка. Разгневался царь! Разбушевался! Но делать нечего. Царское воспитание не позволило от сына отказаться и пришлось оставить мальчишку. Шли годы. Дети подрастали. Царь старел. Нередко болел. Но о дочках не забывал. Девочки знали: если отец из дома куда выходит, то с пустыми руками не возвращается и подарки им приносит. И платья, и драгоценности разные, и игрушки плюшевые. Вот только сыночку ничего не привозил. А коли супруга чуть вспомнит о нём, так сразу бить её принимался. — Виновата ты, а груз ответственности на меня возлагаешь. Не дело это! И как видит хозяйка, что муж за порог выходит, так сразу к мальчику и несётся. Забежит в залу, нажмёт на кнопку, спрятанную в камине старом, а дверь и отъезжает в сторону, внутрь матушку пропуская. Туда, где сыночек тоскует. В подземелье страшное. В доме-то не было ребёночку места, вот царь и загнал его под дом. Выделил в своём подвале комнату сырую и приказал там ему и жить. Но хозяйка это так не оставила, болело материнское сердце. Собрала она сыну и вещей тёплых, и одеял толстых, матрац перенесла, да подкармливать не забывала. Не знала она, как поступить ей. А годы всё летели и летели. Вот и дети уж подросли. Почти совершеннолетия достигли. И вот собрался как-то раз царь на базар, чтобы гостинцев дочерям купить. И только стал из дому выходить, да не тут-то было! Жена к нему со всех ног спешила. — Раз уж на ярмарку собрался за подарками, так может, и мальчику что-нибудь сыщешь. Любую мелочь купи, а сыну вон как приятно будет. — Эх… — смягчился на старости лет царь. — Так тому и быть! Дочки растут, хорошеют. Аж душа радуется! А заслуга-то это твоя, поэтому пойду-ка я тебе навстречу в этот раз. И отправился царь на базар. На другой день вернулся, а тут и дочки его уж поджидают. Так все подарки и разобрали. Пришла очередь сыну что-то подарить. Жена с ноги на ногу переминается, а напомнить не решается. Побродил царь по дому в раздумьях, да и вспомнил о просьбе возлюбленной. И вручил он ей свёрток для сына. Хозяйка только хотела побежать, подарок ребёнку отдать, а супруг остановил её и говорит: — Книгу я ему купил! Чёрную, как сердце его. И пустую, как его душа. Женщина послушала, послушала, поплакала, поплакала, да и побрела к сыночку. Какой-никакой, но всё же подарок. Развернул сын свёрток, а книга и правда чёрной оказалась, да со страницами пустыми. — Оно, может, и к лучшему, — утешала его мать. — Книг-то ты много перечитал, а теперь и сам написать сможешь. Раскрыл мальчик книгу и на обороте подписал: «Адам». Так его матушка назвала в честь того, что он первый её сын. Первый настоящий мужчина в доме. Но на одной подписи Адам не остановился. Закрыл он книгу и написал на обложке название: «книга судеб». — Всё в этом мире судьба решает, — говорит. — Коли суждено было мальчику родиться, так что же теперь с этим поделать. Я же не виноват, что я мальчик. И так обидно ему стало, что решил за судьбой он идти и судьбами управлять. Попробовал, попробовал, да и получилось, как по волшебству. Напишет в книге, что сегодня мама ему в темницу сушек принесёт, а потом надпись исчезает, а всё задуманное исполняется. Но обида не исчезла. Решил Адам взять, да и отомстить кормильцу-отцу. Описал он в книге страшную болезнь, выдумал к ней всяких ужасов, так через неделю и подкосила она отца его. Слёг мужчина, да и умер под жалобный плач верной жены. — Видать, книгу-то эту непростой человек создавал, а самый настоящий маг, — удивлённо размышлял Адам. И вышел юноша из заточения полный сил и энергии. И не было предела его злости. И выставил он прочь сестёр своих нечестивых, да и забрал особняк себе. Матушка ревела, ревела, умоляла, умоляла дочек в дом вернуть, но Адам решительно мотал головой. Так и отдала Богу душу бедная женщина, сидя у дверей новой комнаты сына и в слезах приговаривая: «но ведь некуда ж идти моим девочкам». Недолго горевал юный принц, не век страдал он по матери. Боль утихла мало-помалу, и решил Адам успокоение найти в отчем доме. Не жить ему без семьи, да детей, не заработать без работы, не смеяться без друзей, не обойтись без любящей матери. Не приучен он был к общению, не знал, какие бывают люди. И до того боялся, что из дома-то совсем не выходил. А вдруг чего скажет лишнего? А вдруг смеяться над ним будут? А вдруг «глупцом» обзовут и к лешему пошлют? Не мог Адам жить с этой мыслью гнетущею, не мог он найти в себе силы. Взял он ружьё в отцовской комнате, да и… услышал топот каблучков. И увидел он, как сёстры обиженные в комнату заходят. Без стуку, да без спросу. — В нашем доме и пауки с тараканами почётом пользуются, да уважением, а ты и куска гнилого мяса не стоишь. Как мог ты дом у нас украсть, да родителей? Как можешь ты пачкать собою мебель нашу, да одежду? Как смеешь стены наши и посуду руками грязными трогать? — Я уйти хочу, сёстры мои, устал я мучиться и ненужным быть. О покое мечтаю я так сильно, как вы о новых нарядах, да украшениях. — Будет исполнена воля твоя, выродок! — пообещала златовласая сестра. — Наказание Божье! — поддержала темноволосая. Походили, походили, посмеялись, посмеялись, да и поснимали с изящных ножек туфельки с каблучками. Взяли каждая по паре, да и стали бить брата по голове. Тут и кровь из дырочек покапала, и кусочки черепа в воздух подлетели, и улыбки на глазах сестёр счастливее стали. Прекратили ручки Адама дрожать, Перестала боль мальчишку убивать. Он уснул спокойным, долгим сном. Но покоя так и не нашёл. Не сумел покинуть Адам дом родной, Он явился к сёстрам в час ночной. Те перепугались и давай кричать, Только вот от мести брата трудно убежать. Быстро он нагнал их в коридоре том, Не успели жертвы выскочить во двор. Ринулись по лестнице девочки бежать, А брат опередил их и научил летать. Нашли лишь через месяц трупы двух сестёр, Лежали возле лестницы в страшном доме том. Говорят, столкнули их. Говорят, убили. Сломанные шеи… красивые могилы… — ХВАТИТ! — Даша в страхе отбросила от себя книгу. — Адам. Адам!!! Там… — Там так написано, — Лиза сочувственно опустила голову, положив ручку Даше на плечо. — В каком году была написана «книга судеб»? — Даша посмотрела на Марка, как на Оракула. — В тысяча восемьсот двадцать третьем. Тогда же он окрестил себя принцем Логоса. — Боже… — вздохнула Старкова. — Я… я не могу это сказать. Скажите вы. Просто скажите это вслух, потому что я… я не скажу. — Адам, который… — поднялся с кровати Макс. Впервые за долгое время он был по-настоящему встревожен. В его глазах только что погас огонёк комичности и смеха, с которым он обычно воспринимал любую ситуацию. Он знал, что должен сказать и это пугало его. — Адам, который был жив месяц тому назад, уже двести лет мёртв. И Даша припала к полу, оглушительно вскрикнув. Продолжение следует…