Какая бывает любовь.

Макс привёл её на кухню, внутри стоял запах кофе, который так и не коснулся губ Авикеджи. Даша поморщилась, когда увидела коричневый напиток, зато нисколько не поразилась двум мёртвым змеям, одна из которых распласталась на стуле. Даша взялась за спинку стула и смахнула умершее создание, а потом заняла освободившееся место. Она осмотрелась. Грязная кухня, старая плита с толстым чёрным слоем всего, что когда-либо здесь готовили, линолеум на полу давно порвался, а занавески отдавали стариной. Даша чувствовала себя, как в гостях у бабушки, запах кофе перемешался с запахом скверны, в кухне стоял ядовито-кислый аромат чего-то давно забытого. Макс подал ей стакан воды, как она просила. Взяв стакан в руку, Даша сначала понюхала содержимое, а только потом отпила. Она мельком поглядела на Макса, чтобы оценить его реакцию, не заметил ли он её подозрительных действий? Не задумал ли отравить? Нет, конечно, не задумал. Даша быстро тряхнула головой и отбросила все те злобные мысли, что въелись, подобно пятнам на одежде, которые не отстирать. Она видела Макса и видела добро. Все полутона стёрлись давным-давно, их никогда и не было. Только враги. Только друзья. Никаких исключений, никакого баланса, добро со злом не уживётся. Отныне она не поверит в россказни про злых людей, вставших на добрую сторону или добряков, совершающих злые вещи, потому что… нет, никаких «потому что». Добрые люди не делают зло. Даша снова посмотрела на Макса. В голове что-то щелкнуло, и невидимые чернила записали: «добро». Как помочь ей? Почему голова не думает, когда мысли необходимы? Любые. Правильные и абсурдные. Главное, помочь ей. Впервые Макс столкнулся с её состоянием робота несколько дней назад, когда погиб Марк. Тогда она отключилась от эмоций, как сейчас, но продолжала думать, продолжала принимать решения и двигаться вперёд. Теперь она снова отключилась, но больше ни о чём не думала и не мечтала, она больше ничего не хотела и ни о ком не переживала. Она существовала, она дошла до школы, она имела возможность пить воду. Зачем же ей что-то ещё? То, к чему она так стремилась – скука и серость обыденности – наконец, догнали её. И почему бы не выключиться и не побыть ни на что не годной? -Хочешь спать? – зачем-то спросил Макс. Он никогда не заходил дальше своих мыслей, чем положено, а искал ответы у самого берега. Она шла долго – устала. Она выпила – жажда прошла. Она больше ничего не просит – хочет спать. А что ещё может быть? Он бы и сам не прочь забраться под одеяло, уткнуться носом в подушку, закутаться потеплей и спать, спать, спать. Все его друзья, должно быть, разошлись по кроватям и давным-давно отдыхают. -Не хочу. – Ответила Даша и снова посмотрела на Макса, задумавшись, нет ли тайного умысла в его предложении или скрытого смысла. Зачем спать? Для чего ему это нужно? Может, он хочет задушить её подушкой? Даша вновь тряхнула головой и вспомнила: «добро». Да, добро, она не забыла, она знает, что он добро. Подозрения отступили. – Да, я хочу спать. Я устала. -Я отведу тебя. – Макс поднялся с колен. -Как зовут того парня, что живёт на улице? – вдруг спросила Даша. -Богдан? -Да, Богдан. – Даша вспомнила и улыбнулась. – Я забыла, как его зовут. Я много имён забыла. -Но ты помнишь Лизу? И Майка. Он твой брат. -Майк... -И Юля. - Подсказал Макс. - Она тебя любит. -И Юля. - Повторила Даша и расстроилась. - Какой кошмар... неужели я забыла стольких друзей? -Андрей, Жанна… -Нет. – Резко оборвала его Даша. Последние имена были лишними. – Мёртвых я помню всех. -Почему ты спросила про Богдана? – Макс взял со стола чашку остывшего кофе и залпом осушил её, зевая и ожидая ответа. -Я встретила его, когда шла сюда. – Призналась Даша, закрыв глаза. Она почесала лысую часть головы и вспомнила: - Он сказал, что слышит крик. Мужской или женский крик. Ты когда-нибудь слышал, как кричит кто-то, кого ты не видишь? -Нет… наверное, это страшно. -Ещё страшнее тому, кто кричит. Он не понимает, почему никто не видит его и не помогает. Я не хотела бы кричать, как Вика кричала перед смертью. -Даш, давай я уложу тебя в кровать. – Снова зевнул Макс. При всей своей любви к Даше, он просто не видел иного способа прийти в себя, кроме долгого здорового сна. Они не спали целый день и ночью глаз не сомкнули, прошли почти сутки. Сон – единственное необходимое сейчас лекарство. -Если я усну, придёт Ярослав и убьёт меня во сне. – Даша вздрогнула. -Никто не придёт и не тронет тебя. Если что – я рядом. Ты больше не там, Даш. Ты тут. В окружении друзей, которые убьют за тебя. Виноградова под подушкой нож хранит, почти все спят с оружием, кроме Самойловой. Мы готовы ко всему. Готовы двадцать четыре часа в сутки. Никто тебя не заберёт от меня. -Спасибо! – воскликнула Даша, вскочила со стула и обняла его. Она опустила голову на его плечо и задремала, а из-под закрытых век показались слёзы. Даша заговорила жалобным шёпотом: – Я чувствую. Чувствую – это начало конца. Скоро всё закончится. Всё зашло слишком далеко, мы скоро будем свободны. Я не знаю, каким будет конец, но мы хотя бы будем свободны. -Ты стала сильнее… - ему хотелось вселить в неё что-то хорошее, что-то вдохновляющее, показать хоть один плюс человеку, разрубленному минусами. Но он не врал. Макс искренне верил в неё, он всегда уважал её силу. Гордость за любимого человека и уверенность, что она принадлежит только ему, заставили Морозова сжать руки на её спине покрепче. -Ты говорил так однажды, помнишь? – на секунду отлепившись, Даша посмотрела в его глаза. – Говорил, что я стойкая. Листочек на дереве, уцелевший после осенних ветров и зимних морозов, ты сравнивал меня с ним. Помнишь? Ты восхищался, говорил, что любишь меня, потому что я сильная. -Я люблю тебя, потому что ты сильная. – Подтвердил Макс и ответил на её взгляд. Он старался разглядеть что-то дальше её глаз, забраться вглубь мозга и понять, о чём она думает. – Даш, но… я не говорил о листочках и… я не говорил… ни о чём… подобном. -Как ты мог забыть? – снисходительно улыбнулась Даша и погладила его по щеке. – Глупенький и забывчивый. – Нежно проворковала она. – Я помню все твои слова, все посвященные мне стихи… -Какие стихи, Даш? – Макс начинал беситься, что происходило с ним довольно часто. Он с раздражением относился к вещам, которых не понимал. Почему же она так спокойна? -Что с тобой? – нахмурилась Даша. Может, он специально над ней издевается, чтобы сделать больнее? Хочет унизить её, отказывается понять. Что он задумал? Какой злобный план посетил его голову? Нет. Даша в третий раз вспомнила: «добро». Добро, добро, добро. Если он ведёт себя так, значит, на то есть причина. – Почему ты ведёшь себя, как другой? – она сделала шаг назад и с ног до головы оглядела его, как будто не верила, что перед ней тот самый. Боясь услышать жестокий ответ, Даша осторожно спросила: - Адам, ты сошёл с ума? Конец шестнадцатого сезона.