Какая бывает любовь.

Она не собиралась забывать его. У неё всё равно ничего не получится. Несмотря на силу вспыхнувшей обиды, через день-два после ссоры она уже рассосётся, и ей будет его не хватать. Лиза знала, что он пришёл. Знала, что он у дверей «Логоса», ждёт её. Знала и не могла не спешить. Домашние серые шортики и белая майка — обыденная летняя одежда. Но на дворе как-никак была зима. Однако это не помешало Лизе накинуть поверх всего этого одно лишь пальто. Виноградова телепортировалась на улицу, словно опаздывала на поезд. — Лиза? — искренне испугался Вадим. — За тобой гнались? — Нет, я… — Чёрт! Надо было как-то объяснить ему, почему она так быстро выскочила. Не говорить же, что это она к нему торопилась. — Я спускалась по лестнице и увидела, как директриса выходит из кабинета. Не хотела попасться ей на глаза. — Всё ясно. — Сказал Вадим. — С той ночи я перестал приходить к тебе… — Я сама виновата. — Щёки налились румянцем. От холода ли? — Это же я прогнала тебя. — Ты же не думаешь, что меня бы это остановило? — усмехнулся Вадим. Он почти смеялся. Как будто Лиза сказала что-то действительно смешное. — Но тогда… почему ты не приходил? — полюбопытствовала Лиза. — Посадили в кутузку на пятнадцать суток. — Стыдливо ответил Вадим. — За драку с ментом. — Ты дрался? — потрогала пальчиком синяк у мужчины под глазом. — Был пьяный. — Из-за меня? — Отчасти. — Вадим, ты обидел меня. Что мне было делать? Плясать буги-вуги? — Лиз, я скучал по тебе. — Вадим приблизился к ней. И ещё чуть-чуть. Он хотел поцеловать, но она прикрыла его рот своей рукой. — Поздравляю с покупкой. — «Кусала» его словами Лиза. — У нас всё будет по обоюдному согласию, Лиз. Те свиньи Гоблин и Леший, я отдал им деньги, потому что это была часть договора. Обычно после покупки я забираю «товар» к себе и держу в подвале. А ты… даже в школу ходишь. — Я должна сказать «спасибо»? Упасть к тебе в ноги? — снова взбеленилась Лиза. — Я не понимаю, чего ты ждёшь? — Я занимался этой грязью до встречи с тобой. — Довёл до неё свою мысль Вадим. — Теперь нет. Встретив тебя, я стал по-другому смотреть на вещи. — С тобой я чувствовала себя свободной. Но теперь я всё поняла. Если подпущу ближе, если стану твоей, то твоя тирания сотрёт мою свободу. Я всю жизнь провела как в клетке, а ты предлагаешь создать вокруг меня ещё сто таких же. С металлическими прутьями. — Лиза скулила, как раненый в лапку пёсик. — Раньше я думала, что моя сестра злая и держит меня в четырёх стенах. Но теперь я уверена, что в отношениях с тобой мне вообще придётся сидеть в подвале с графином воды и спать на вонючем матрасе. — И неловко добавила: — Образно выражаясь, но смысл ты понял. Лиза поштопала к школе. Степень быстроты движения зашкаливала. Вадим еле поспевал сзади. — Лиз… — Уваров задыхался от бега. — Лиз! — Что «Лиз»? — прошипела Виноградова. — Я уже семнадцать лет «Лиз». — Лиз, я люблю тебя. — Вадим успешно догнал её, поймав сзади. Он обхватил её тело руками и прижал к себе спиной. — Ты моя, Лиз. Я тебя никому никогда не отдам. — До завтра, — одарила его каплей надежды Лиза. Вадим отпустил её. Виноградова, продрогнув на холоде, благополучно вбежала в школу и осела на пол. Надо было отдышаться. И снова она наговорила громких слов. Только будет ли она жалеть о них на этот раз? Будет ли плакать? Стоя на четвереньках на полу, как собачка у миски, Лиза поняла, что перед ней на ступеньках кто-то сидит. *** А тем временем, наградив Майка тремя одеялами и градусником, Юля устало села на кровать. Она с сожалением повесила голову. Её мальчику было плохо, а она ничем не могла ему помочь. И в больницу он ехать отказывался, ссылаясь на то, что это простуда и ничего более. Что же тогда делать? Юля посмотрела на него. Такой несчастный, весь красный и попросту убитый. — Б-у-а-а… — Майка вырвало на пол. — Фу, — нащупав возле кровати заранее подготовленную тряпку, которая когда-то была её блузкой, Юля окунула её в лужу отходов. Затем она «воздвигла» на его груди обширный тазик. — В следующий раз сюда, пусь. — Я знаю, ты не так представляла себе наш роман, но… б-у-а-а… — Майка вновь прорвало. На этот раз туда, куда нужно. В тазик. — К доктору тебе надо, — жалостливо погладила его по животу Юля. — Вдруг у тебя что-то серьёзное? Я не хочу, чтобы ты умер. Не хочу бледных лиц и ледяных тел. Не хочу! Не хочу ледяных заблёванных тел! — Юля разразилась громкими рыданиями. — Тихо, моя хорошая, — из последних сил поднялся к ней Майк и прижал девушку к себе. — Я тебя люблю, но не надо относиться ко мне, как к умирающему на смертном одре. Я простудился. С кем не бывает? Если станет совсем худо, я терпеть не стану и обращусь в больницу. — Майк, я уже всех потеряла. — Лицо Юли напоминало замученный плачущий помидор. — А тебя потерять не хочу. — И не потеряешь… — пообещал ей Майк, чмокнув возлюбленную в макушку. — Ты мне столько лекарств понадавала, Юсь. Это от них меня так рвёт. К утру легче станет. — Как же я этого хочу… — она развернулась к нему, уложила его голову к себе на грудь и стала ласково поглаживать. — Хочу, чтобы моему мальчику стало легче, и чтобы он не мучился. — А помнишь, как мы у повара яблок стащить хотели? — Лёжа на её груди, вдыхая аромат её вкусного тела, шептал Майк. — Завтра можем совершить облаву на кухню. — Ха-ха, окей, Клайд. — Впервые за весь день улыбнулась Юля. — И кстати, я… тоже тебя люблю. Ты моя опора, понял? Так что не сломайся, пожалуйста. Так они и сидели. Больные. Молодые. Счастливые. *** А кто-то был не совсем счастлив. Зверёк по имени Лиза Виноградова был истощён и напуган. — Привет, — болезненно-угнетенно пялилась на кого-то Лиза. — А я вот… с вечерней пробежки пришла. Продолжение следует…