What the fuck?

Лиса сидела в кафе. Было уже около одиннадцати вечера. Её кофе давно остыл. Пальцы замерли над клавиатурой нетбука, будто она только-только оторвалась от своих занятий, а в текстовом редакторе красовалось одно единственное предложение: «Вы когда-нибудь задумывались о всей глубине человеческих пороков?» Лиса уронила лицо в ладони. Завсегдатай этого кафе - старенькая бабулька с клунками немногочисленным посетителям всё намеревалась толкнуть брошюрки с гороскопами, но те, что попадали в её круг зрения, либо были в хлам пьяны, либо абсолютно не нуждались в предлагаемом товаре. Лисе стало откровенно жаль старушку. Ведь никто не виноват в том, что пытается выжить, как умеет. Марко недавно связался с ней, сообщив, что какое-то время побудет у родителей в Эспоо, и что на данный момент вообще латает крышу у старенького дома. Он был настолько счастлив, что Лиса, не раздумывая, согласилась, ведь ей тоже следовало взять тайм-аут. Сегодня она просто отдыхала: с утра прошлась по магазинам, успела потратить свой недавний заработок на туфли и несколько книг по французскому языку. Затем связалась-таки с Довом, обговорив возможные варианты сотрудничества без Марко. Однако всё больше ей последнее время стало казаться, что продюсирование – это всего лишь попытка сбежать от самой себя и от своих проблем. В её жизни было ничтожно мало моментов, когда она просто могла бы посидеть, закинув ноги на подлокотник кресла, и помечтать. Стремление загрузить себя по уши в первую очередь сказывалось на здоровье, но позволяло избежать главного – конфликтов дома. Вот и сегодня, Лиса, прикрывшись кипой никому не нужных дел, отправилась просто бродить по городу, лишь бы не оставаться наедине с собственным мужем. Он как раз вернулся со съёмок, а это означало целый месяц отпуска. А ведь когда-то они любили друг друга… Возможно, кому-то это покажется странным, но Лиса искренне хотела помочь ещё кому-нибудь избежать её участи, объяснить, как не допустить подобных ошибок в своей жизни, ибо домашние войны – эпидемия, распространяющаяся по миру быстрее чумы. Однако она совершенно не представляла, каким образом это можно сделать. Одно время Трулав, как истый продюсер, пыталась протолкнуть идею подобного телешоу на экраны местных каналов, но те только покачали головой, мол, рейтинги у данного продукта будут ничтожно малы, поэтому ей следовало бы совсем забыть про эту тему. Но Лиса не отступила. Теперь она всерьёз намеревалась написать об этом книгу. Правда, от книги пока было только одно предложение, но это уже хоть что-то. Лиса уставилась на монитор нетбука, вот уже в который раз она садится за работу, но не делает ровным счётом ничего, потому что память услужливо подкидывает самые скандальные воспоминания именно в этот момент. Перед её внутренним взором всё ещё стоял вечер на Сене и большие карие глаза Флорана. Чертовски красивый мужчина. И скромный. И милый. Больше о нём сложно было что-то сказать. Закрытый на все засовы, запертый на все ключики…Бесконечно жаль, что всё закончилось, так и не начавшись. А ведь каким мог бы быть их роман! Лиса тяжело вздохнула и положила голову на сложенные замком руки. Рядом с Фло, она снова становилась той молоденькой беззаботной девочкой с ветром и сумасшедшими идеями в голове. Прекрасное ощущение. Её воображение дорисовывало картины несуществующего будущего: вот муж даёт развод, и она со спокойной душой бросается в океан жизни. Делает, что хочет, не оглядывается при каждом шаге, носит ту одежду, которая нравится, а не ту, которая устраивает её супружника, делает радикально короткую стрижку, о которой всегда мечтала ,и наконец-то начинает писать книгу, сидя дома, в тёплой, уютной обстановке, закутавшись в плед и попивая горячий чай с корицей… В этой жизни больше нет места её мужу. Она представляет там совсем другого человека, как представляла и четыре года назад… И этот человек – заботливый отец её детей, которых у неё никогда не было, миролюбивый хозяин её большого дома и надёжное плечо в любых жизненных ситуациях. Проблема в том, что этот человек никогда не будет рядом, никогда не станет отцом, никогда не придёт в её дом. Потому что у него другая жизнь, известность, признание, и ему, в сущности, не до неё. А она вынуждена мириться с тем, что досталось ей по коварной милости судьбы, ропща и проливая ночами горькие слёзы в подушку. Как же это всё надоело! Хочется взять, всё бросить и уехать, исчезнуть, сменить имя, начать другую жизнь… Но разве это поможет, разве это избавит её по-настоящему от проблем, или только создаст иллюзию того, что жизнь начата с чистого листа? Лиса снова вернулась к книге. «У каждого поступка есть своя первопричина, уходящая корнями далеко в детские годы каждого конкретного человека. Ожидая, что человек изменит свои поступки, мы забываем, что необходимо искоренять их причины, лежащие порой так глубоко, что он сам о них не ведает». Внезапно зазвонил телефон. Первые секунд двадцать Лиса не хотела брать трубку, однако по упорству звонка нетрудно было узнать в звонившем сестричку Хейккинен. Лиса нехотя потянулась за телефоном. - Лиса, привет, ты не могла бы меня забрать? Ты на машине? – Риина пыхтела, сопела, как паровоз. Судя по этим звукам, она тащила что-то тяжелое, а это тяжёлое сопротивлялось, как могло. Больное воображение дорисовало Олли в мешке, который брыкался и орал не своим голосом. - Я-то на машине, а ты где? - Я только что вышла из строительного супермаркета, но к сожалению, я не на колёсах, а тащить всё это я просто физически не в состоянии… - Ты что, ремонт задумала? – недоумевала Лиса. - Можно и так сказать, так ты меня заберёшь? - Да, уже выезжаю. Лиса захлопнула крышку нетбука. Что на неё нашло? Она не помнила ,когда последний раз видела сестру настолько подорванной. Через пятнадцать минут Риина с тремя вёдрами краски, мешком шпаклёвки, парой строительных валиков и лестницей-стремянкой ввалилась в машину Лисы, едва не забрызгав краской салон. Лиса выругалась, и принялась отчитывать сестру за неуклюжесть. Та только соглашалась, но на уме у неё было нечто ,что уже невозможно было остановить. - Ты ведь мне поможешь? - Что именно? - У меня ремонт. - Ну, это я поняла, а с чего бы вдруг? - Буду делать фотостудию. - Прямо в твоей каморке? - И ничего она не каморка, а довольно приличная квартирка скромных габаритов. - Так зачем тебе фотостудия? - Фотографировать буду. - Я думала, ты давно забросила это дело. - Ну, была забросила, а сейчас решила обратно заняться. - Что так повлияло на твоё решение? - Не что, а кто… - Ну, кто? - Догадайся. - Риина, у меня мозги больше не способны творчески мыслить, пожалей тётку, скажи прямо. - Он. - А… - Что, «а»? - Ну, если он…А кто он? - Лиса, ты действительно тормоз или прикидываешься? Лиса, упрямо поджав губы, посмотрела на сестру. - Ладно, я тебя поняла. И когда начинаешь? - Сейчас. - Риина, ты в своем уме? Двенадцатый час ночи! - Время не ждё-ё-ёт… - нараспев проговорила Хейккинен, вспомнив старую, как мир, русскую песню. – Ты мне сегодня поможешь? Лиса, в общем-то, была не против, обдирать обои таки веселее, чем выслушивать мужеское брюзжание. - Помогу… Вскоре Лисын автомобиль подкатил к крошечному многоквартирному домику. Располагался тот на городском отшибе, среди трущоб и посиделок лиц малоприятной наружности. В квартиру к Риине можно было попасть по наружной лестнице через балкон, что, собственно говоря, сёстры и сделали. Дома было темно, прохладно, в комнате ,вероятно, во время отсутствия хозяйки бесчинствовали полки монголо-татарского ига. - Когда я уже зайду в этот дом и увижу внутри порядок? - Когда его будет наводить кто-то, кроме меня. Они скинули поклажу на пол, огляделись вокруг. - С чего начнём, с уборки, отодвигания мебели или обрывания обоев? - С музыки, - хитро подмигнула Лисе Риине, и не разуваясь, отправилась в гостиную, чтобы включить комп. Лиса осталась созерцать живописный беспорядок в прихожей. Буквально через минуту заиграла музыка – приятные, спокойные мелодии Hurts перемежались драйвовыми ритмами Nickelback. Соседи, вешайтесь, ублюдки, вспомнила Лиса древнюю поговорку. Риина сняла ветровку и принялась активно сгребать вещи на кучу, укладывая всё на диван, Лиса не замедлила влиться в работу и уже вскоре мебельная стенка была очищена от книг, шмотья и никому не нужных сувениров. Потом две сестры, рискуя процарапать в полу солидную колею, принялись толкать стенку к выходу. Едва не сломав при этом её. - Аккуратнее, блин, Лиса! - А ты не так сильно толкай! Я же должна оттянуть, поднять, и только затем ты должна сунуть, а он так не пройдёт! – вот что мог услышать ни в чём не виноватый слушатель, окажись он рядом. Девушки пыхтели, ругались, пинали окружающие предметы, но шкаф таки вытянули. - Теперь обои! – с торжествующим видом Риина подцепила отошедший краешек бумажного полотнища и потянула его на себя. Раздался характерный хруст, на сестрё полетели обломки штукатурки, пыль и некие подобойные жители, как-то мелкие жучки, поедающие стены и пол старых домов. - Фу-у, блин, у тебя тут целый зоопарк…. – скривилась Лиса, топча кинувшихся в рассыпную членистоногих. – Мерзость! Уж лучше б тараканов завела… - Тарантула в банке. - Ага, и азиатскую кобру. - И сколопендру. - Что это? - Как гусеница, только кусает и в двадцать раз больше. - Фу-у, прекрати, меня сейчас стошнит… Между тем, стена была уже очищена от ужасных старых обоев в огурцы*. Риина, вдохновлённая лирическими аккордами, остановилась, посмотрела на сестру, орудовавшую в пыли с закатанными рукавами, и вдруг выдала: - Лиса, мне он нравится. - Кто? – искренне не поняла сестра. - Ну он…пациент мой… - Какой из? - Аа-а-а-а ,Лиса, ты меня убиваешь! - Ах, Олли? - Ну, конечно, Олли. Но мне кажется, я не имею права, ещё так мало прошло со дня его развода, я же не могу просто воспользоваться его ситуацией… - Почему нет? Ты окажешь ему нужную ему поддержку и помощь, не психологическую, а человеческую… - Ты думаешь, это будет правильно? - Развод – это серьёзная потеря, но нужно жить дальше. Он молодой мужчина, ты – красивая девушка, в чём проблема? - Сестра, не гони, я вот рассчитывала услышать как минимум: «Прекрати пускать на него слюни, он артист, а ты - гамно на палочке». - Ну, с чего бы вдруг. Артист – такая же профессия, как врач, повар или художник ,в этом нет ничего зазорного… Риина принялась с ещё большим остервенением крошить обои. - Нет, это неправильно, я не могу влюбляться в своих же пациентов. - В каждого – нет, а в одного-единственного вполне можно! - Лиса-а-а…. - Рин, ты заслуживаешь счастья, правда. Ты так долго была одна. Настало время немного отложить карьеру и заняться своей личной жизнью… У Риины на глазах заблестели слёзы. Она заправила выбившуюся прядь светлых волос за ухо. Вся в пыли, извёстке, с закатанными брючинами и в резиновых перчатках по локоть она была такая смешная и одновременно трогательная, что Лисе очень захотелось обнять сестру. - Ты ему нравишься, он тебе тоже, к чему предрассудки, да будь он хоть поп-идол, это не помешало бы вам быть вместе. Не запрещай себе быть счастливой, ладно, сестра? - Ладно… - всхлипывая, прогундосила Риина в сестринское плечо. Так они ещё долго стояли среди вороха бумаги и мусора, обнявшись, и без слов понимая друг друга. Хорошо, когда есть в этом мире родная душа, которая вытрет тебе слёзы и скажет: «Не парься, прорвёмся. Всё будет хорошо». - Рин, а можно всё-таки один вопрос? - Валяй… - На кой фиг тебе фотостудия? Обои в огурцы* - это обои с винтажным узором в такую закагульку, которая похожа на последние огурчики в году.