Так бывает...

      В Вестерос. Домой.       Арья закрыла глаза и, согнув ноги в коленях, подтянула их к подбородку. В трюме было холодно, сквозило так, что она чувствовала, как, преодолевая сопротивление ткани, на руках встают дыбом волоски. До мурашек.       Холодная сталь Иглы нагрелась в руках и уже не казалась такой твёрдой, если провести по ней ладонью, то можно представить, как плавится металл, закалённый в далёких северных землях Винтерфелла. Сколько лет прошло? Чётко отпечатавшийся в голове образ родного дома стоял перед глазами, казалось, что вернись она сейчас на Север, то всё вернётся, отмотается назад время, и паршивые воспоминания сотрутся из головы навсегда.       Ей никогда не стать Никем. Никогда. Раньше Арья верила, думала, что справится, пыталась представить себе, как это, пыталась понять. Она думала, что нашла своё место; и не разрывал ночную тишину отныне шёпот, произносящий вслух: Илин Пейн, Меррин Трант, Королева Серсея, Дансен.       Когда-то ей казалось, что стало спокойнее. Где-то глубоко внутри стало легче, наверное, в тот самый день, когда она увидела его в Чёрно-Белом доме. Это ведь так приятно, когда тебе есть куда пойти. Когда есть кто-то, кто примет тебя и позволит начать жизнь с чистого листа.       Злишься ли ты, Якен? Чувствуешь ли ты разочарование? Ведь ты верил, да? Верил, что Девочка была достойна стать частью тебя? А Девочка ушла. Бросила тебя, твой дом и ушла. Паршивая из Девочки вышла ученица.       Она не станет Безликой. Там, в Винтерефелле, перед отъездом Джон подарил ей Иглу. И этой же Иглой он, сам не ведая, вырезал имя сестры в её сердце навсегда, и имя этой ей не забыть.       Арья Старк. Она всегда была и будет Арьей Старк.       — Корабль отплывает через час, у Девочки ещё есть время, чтобы вернуться.       Появился незаметно, как и всегда, он всегда ходил незаметно. Арья вздрогнула и открыла глаза. Якен стоял в дверях трюма, держал в руке каравай хлеба, он чуть склонил голову на бок и пристально теперь смотрел на несостоявшуюся ученицу.       — Девочка не вернётся в Чёрно-Белый дом.       Ей бы испугаться, закричать, постараться слиться со стеной. Но она встаёт и делает ему навстречу четыре шага — не страшно. Она, почему-то, понимает это только сейчас. С ним нестрашно, наоборот, спокойно, всегда было спокойно. Она смотрит на Безликого и видит самое обыкновенное человеческое лицо, чуть усталое, с проступившей щетиной, спокойное и совсем незлое. Настоящее.       — Девочка думала, что может быть Никем, пыталась забыть прошлое, но это… трудно очень. Прошлое оно, ведь, не забывается, никогда, даже если научиться делать вид, что ты — Никто.       Ещё четыре шага — вплотную. От Него пахнет хлебом и кровью, одежда на животе испачкана в чём-то красном и липком. Спокойный, как всегда, даже не удивился, только задумчиво провёл пальцем по нижней губе.       Безликий стоит прямо перед ней и объедает каравай с наиболее пропечённого края. Арья вдруг понимает, что сейчас расплачется. Не выдержит и расплачется, как маленькая девочка. Она часто моргает и опускает голову вниз. Хочется сказать Человеку очень многое, может быть неуместное и неправильное.       — Арья хотела сказать, что она слишком глупая, чтобы понять Безликого, что она хотела научиться убивать, но она никогда не хотела служить Богу Смерти. Человек может Девочку ненавидеть потому, что Девочка солгала и предала Безликого. И свой меч Иглу…       — Девочка спрятала в камнях, неподалёку от храма, — спокойно продолжает Безликий, вместо неё. Обкусывает каравай, слегка покачивается, как будто от ветра.       — Человек знает?       — Это был Человек. Везде: на площади, в каюте корабля, за прилавком на рынке, в Королевской гавани, на тысячах дорогах сотен лесов и городов, везде и всегда.       — Почему?       — Девочка сама знает.       — Значит Якен Хгар пришёл сюда попрощаться?       По щекам бегут горячие солёные дорожки, Арья пытается их убрать, трёт лицо ладонями, но вместо того, чтобы успокоиться, начинает всхлипывать. Слово «попрощаться» больно бьёт по ушам, и становится тяжело, где-то внутри встаёт тяжёлый ком, он давит, и Арье начинает казаться, что она вот-вот задохнётся. Чья-то тяжёлая, мозолистая рука ложится на затылок.       — Девочке не нужно плакать, Человек не злится, он знал всё с самого начала. Девочка вольна идти куда пожелает, ей не нужно бояться, плакать и оглядываться назад потому, что Девочка теперь знает, где её место.       — Пусть Якен Хгар идёт вместе с Девочкой!       — Якен Хгар не может — он Никто, у Никого есть ещё очень много невыполненных обещаний.       — Почему всё так?       — Как?       — Именно вот так вот. С Арьей и Якеном?       Безликий на мгновение становится задумчивым, стряхивает крошки с одежды, а потом отвечает:       — Так бывает. Здесь сквозит и пахнет гнилым деревом. Арья чувствует, как о корабль бьются мягкие морские волны, и слышит, что снаружи кричат чайки и, что их крики, перебивает грубая ругань матросов. Скрипят доски и, где-то вдали слышен гул сигнального колокола. Безликий разворачивается, чтобы уйти, Арья не выдерживает:       — Девочка хочет сказать Человеку, что Арья его…       — Якен знает, потому, что он тоже.