Граница
18 марта 2019 г. в 09:33
Примечания:
По заявке с феста однострочников:
"Алек/Джо. Алека не прельщает темная сторона, но Джонатан на ней, и Алек не считает, что это вообще выбор. А Джонатан считает, что самое время выбрать хоть что-нибудь. А-"
Важное уточнение: изначально автор подразумевал книжный канон, в котором присутствие Макса является определяющим моментом для понимания предыдущих событий и того, что они пошли не так. В сериальном каноне акцент смещается, так что в разрезе сериала автор считает, что нападения Джонатана на Макса не было.
— Ты же понимаешь, что бесконечно так продолжаться не может?
Алек вслушивается в беспокойный до колкой резкости голос. Потом Джонатан толкает его коленом, и приходится открыть глаза: впрочем, тень от стеллажа все равно скрывает выражение его лица. Только темные глаза блестят, ловя отблески огней с улицы.
Джонатан сидит, прислонившись к одному из стеллажей, Алек — рядом, в проходе. В библиотеке темно, только свет из высокого окна заполняет пространства между стеллажами, расчерчивая помещение полосами света и тени.
Алек ведет пальцами по границе перед собой, Джонатан фыркает и хватает его за запястье, стискивает до боли. У него все так — остро, хищно, до одержимости. В его взгляде многое пугает, но большее — искушает.
— Я знаю. — Алек хмурится, пытаясь высвободить руку. Джонатан дергает его к себе. На затылок ложится узкая жесткая ладонь. Целовать его — как пытаться попробовать на вкус непрогоревшие угли: ждешь горечи, а губы кусают искры.
Джонатан отшатывается, и почти сразу раздается скрежет повернувшейся дверной ручки. Макс щурится на Алека через стекла очков с подозрением:
— Что ты делаешь?
Алек смотрит на Джонатана, скрытого стеллажом. Может, Макс и Иззи могли бы понять… Может. Но он не решается рисковать. Даже после смерти Валентина Джонатан остается для остальных воплощением зла.
Алек не отворачивает от него, отвечая:
— Я иду.