Дары Звезд

      Зимние каникулы пролетали незаметно. Дни проносились калейдоскопом — поиски информации, тренировки, решения дел, уютные посиделки в Блэк-мэноре, опять дела, занятия с репетиторами и горы, горы книг. Сириус искал хоть какую-нибудь информацию о метках и не находил.       — Это же каким идиотом нужно быть, чтобы позволить кому-то себя заклеймить, — задумчиво произнесла Андромеда, просматривая ворох старинных книг в библиотеке.       — Точно! — с ноткой безумия воскликнул Джеймс.       Сириус, прекрасно понимающий друга и без слов, тут же кинулся куда-то в дебри библиотеки, Джеймс поспешил за ним.       — Куда это они? — пораженно спросила Меда.       — Судя по направлению — в секцию с историей, — ответил Ремус, меланхолично смотря вслед двум друзьям. — Могу даже уточнить: к книгам о магическом рабстве. Даже странно, что мы раньше об этом не подумали.       — О чем?       — Рабов ведь клеймили. Магическое клеймо должно было быть чем-то вроде ошейника раба. В теории. Как ты знаешь, настолько старые темы по истории нам преподавали весьма поверхностно.       — Ммм… я вообще не помню о том, чтобы рабов клеймили…       — Джеймс как-то спросил у Бинса — как рабы не разбежались. Им ставили клеймо на лбу — отвечал нам тогда призрак.       — Надо же… у нас никто не проявлял любопытства на истории магии…       — Это же Джеймс, — пожал плечами Ремус, — он мог внезапно проснуться посреди урока, услышать кусок, изумиться и спросить. Ну и опять заснуть.       Джеймс с Сириусом уже тащили к столу новый ворох книг и свитков, вызывая у Меды внутренний стон: когда уже они остановятся?       На разгадку тайны рабского клейма ушло еще несколько дней. А потом многие могли наблюдать невероятное событие: матерящийся Сириус. Весь такой аккуратный, в светлых брюках и рубашке, со своей аристократической внешностью и жестами, он просто долго и с упоением произносил такие эпитеты, которые явно не положено знать человеку его круга. Даже Джеймс пораженно хлопал глазами в ответ на этот монолог. Сириус костерил и Волдеморта, и Англию, и магов-аристократов и — с особенным упоением — свою кузину. Метка раба — это ведь не картинка, просто так на теле не нарисуешь. Нужно либо неплохо так провиниться перед своим рабовладельцем, либо добровольно согласиться служить ему. Причем, как ни крути ритуальные фразы, маги все равно открыто и вслух говорили, что готовы исполнять любое приказание своего господина. Просто повторить ритуальную фразу — нельзя. Согласиться, не зная, на что соглашаешься — тоже нельзя. Поэтому и лютовал Сириус, поражаясь всеобщей тупости.       — Ее можно снять? — спросил Ремус, когда Сириус замолчал и начал остервенело поглощать виски.       — Ее можно искупить. Но вряд ли наш милашка поставил выполнимые условия.       Но на ловца и зверь бежит. Сириус еще не залечил стресс положенной нормой любимого напитка, как в библиотеку зашел Арктурус в сопровождении Белатрикс.       — Она требует, чтобы мы подписали ее брачный договор, — ворчал дед.       Отдача титула его заметно состарила, но он явно наслаждался этим. Волосы его поседели, морщин прибавилось, да ворчать он стал больше и с явным удовольствием. А вот ходил все так же быстро. И говорил громко.       — Брачный договор, значит, — зло сощурился Сириус, который находился как раз в том состоянии, когда злость не давала ему ждать и наблюдать. Она требовала действий, и немедленно.       — И только скажи, что тебя что-то не устраивает, — скуксилась Белла, — Меда вон вообще в семье остается, за магла выходит и ты все подписал. И мой подпишешь.       — Подпишу, еще как подпишу, — Ремус попытался поймать Сириуса за рукав рубашки, но не успел. — В монастырь я тебя сдам! Джеймс, Ремус, подержите ее.       — Что? Нет! Отпустите меня!       Но парни уже ловко схватили Беллу под руки, а Сириус даже без палочки вспорол рукав платья, обнажая огромную татуировку, заметно шевелящуюся.       — Беллатрикс Виолетта Блэк! — взревел Арктурус так, что стекла в окнах мелодично звякнули, а Андромеда по старой детской привычке спряталась за стеллаж.       Монолог Арктуруса о тупости некоторых девиц был не столь удивителен, как языковые познания Сириуса, но шороху он навел больше. Не прошло и пяти минут, как все Блэки осторожно заходили в библиотеку, где над сидящей в кресле Белатрикс нависал их бывший Лорд. Арктурус уже повторялся, но его это не смущало: свою импульсивность в моменты гнева Сириус явно унаследовал от деда.       — Куда ты смотрела? — переключался он на Друэллу. — Чему вы ее учили? — наседал он на Сигнуса. — Как ты могла не знать? — орал он на Вальбургу.       Сириус уже сидел в кресле и допивал свой виски. Оля, кошачья натура, пристроилась у его ног на ковре, устроив голову на его коленях, а Ремус незаметно выскользнул из библиотеки, решив не влезать в семейные Блэковские разборки.       — Достаточно, — тихо, но весомо сказал Сириус.       Арктурус замолчал. В полной тишине библиотеки тихо всхлипывала обычно несгибаемая Белла. В семье ей ближе всего была вовсе не мать, а Вальбурга, именно у своей тетушки та предпочитала узнавать все новости и с ней делилась первыми секретами. Наверное поэтому Вальбурга и нарушила тишину своим спокойным, как всегда немного высокомерным голосом.       — Что настолько плохого в том, что она решила принять сторону Волдеморта?       — В который раз убеждаюсь, что в тебе от Блэков только норов и внешность, — все еще зло проговорил Арктурус. — Чуть собственного сына от семьи не отвернула, а теперь еще удивляешься, почему нас не устраивает это?       — Хватит, дед, — Сириус после вспышки ярости чувствовал себя уставшим. И его не отпускала мысль, что он не должен был делать это так. Вот так вот взять и вытряхнуть грязное белье на всеобщее обозрение.       — Ты же знаешь, что обязана полностью ему подчиняться? — он задавал вопросы даже не смотря на кузину.       — Да, — бесцветным голосом отвечала та.       — И что если он скажет тебе убить… скажем, свою же мать, ты это сделаешь?       — Знаю.       — И все равно согласилась.       Белла молчала.       — Ну давай, объясни уже. Из-за чего ты настолько предана ему? Тебе скучно? Твоя семья настолько тебе противна? Может я тебя настолько раздражаю?       — Нет, — даже не смотря в ее сторону, Сириус знал, что Белла сейчас вздернула подбородок.       — Тогда объясняй.       Она молчала. Друэлла, уткнувшись в плечо мужа, плакала. Сириус даже не представлял, что сейчас оплакивает бывшая Розье. То, что ее дочь могла бы ее убить по приказу? То, что разозлила Арктуруса, перед которым Друэлла преклонялась? Или, в силу привычки думать лишь о внешнем, размышляла о том, что приличные девушки не носят татуировок?       — Объясняй, — уже настойчивее повторил Сириус, оглядываясь на кузину. Та помотала головой.       Сила, которой Сириус еще и не научился толком управлять, вырвалась наружу, метнулась к Белле, волей Лорда сгибая упрямство девушки. Та зло и со слезами начала говорить. Скорее даже кричать, захлебываясь слезами.       — Достали вы меня все! Белла то, Белла это! Какой кошмар! У нее такой опасный дар! Да что вы знаете? Это ведь не вам ночами снится, как кто-то корчится в муках, а ты сам смеешься! Это ведь не вы боитесь случайно задеть кого-то, ведь малейшая боль человека, причинённая тобой — словно глоток воды в жару! Что вы вообще знаете? Нянчитесь со своими дарами, радуетесь им, изучаете. А у меня дар, видите ли, не женский. Да еще и проклятый.       — Он блокирует дары, — внезапно понял Сириус, вставая с кресла.       — Да, — Белла тоже встала, опять вздернув вверх подбородок.       — И как же это происходит? — вкрадчиво поинтересовался Сириус.       Девушка замотала головой и заткнула уши руками. Обет — сразу понял Сириус. Вряд ли все чистокровные аристократы разгадали эту грань таланта Волдеморта. Видимо, ему нужно время или еще что, но дар Беллы он исправно блокирует, даря той минуты и часы покоя. Вот почему она так предана ему. Вот почему она походила на сумасшедшую влюбленную.       Использование дара для мага — это как наркотик, удовольствие. Правда, Джеймс вот как-то назвал это ощущение «выдавить прыщ». Мгновение облегчение, а уже через секунду сожаление, что опять полез куда не надо. Какие-то таланты не давали таких уж побочных явлений. Как дар Нарциссы — созидательный по своей природе, ей только было неуютно, если на нее в эти моменты кто-то смотрит. Альфард вот не любит вторгаться в чужое сознание. Говорит, что ненавидит себя за эти минуты всемогущества, всегда с опаской думает — а не похож ли он в эти моменты на психопата? Ну да, выражение крайней радости на лице мало подходит к тем моментам, когда маги решаются использовать Дары. Но если не пользоваться своим даром, держать его взаперти, появляется это ощущение зуда во всем теле. Кто-то может с ним справляться, кто-то нет. Сириусу его дар не приносил каких-либо неудобств. Джеймс даром вообще пользовался три раза, и желания вновь прибегнуть к нему не испытывал. Нарцисса ощущала потребность задействовать свою силу, если кому-то в ее присутствии больно. Меда всегда спала в прохладе — жара делала ее дар бесконтрольным. Дар Беллы считался проклятьем семьи Блэк. Причинять боль. Находить те самые точки, по которым больнее всего бить. Попробуй, научись управлять подобным.       — Ты пользовалась даром на ком-то постороннем?       — Да, — прошептала та.       Старший дар был почти легендой. У Блэков он назывался даром Проклинателя. Проклясть кого-то так, чтобы ни один маг не смог снять проклятье? Просто вызовите у владельца даром эмоции посильнее. Нужно снять проклятие? Все тоже на эмоциях: если Блэк посчитал проклятого невинной жертвой, или просто жалко ему стало, то может и проклятье снять. Внешне — одним движением кисти. На самом деле — словно выпуская что-то наружу. Задержать не получалось, контролировать это проявление дара было практически невозможно. Но сейчас Сириус чувствовал знакомое жжение в груди. Этот огненный шар прокатился от сердца к кончикам пальцев левой руки и полетел к Белле. Сразу накатила усталость, но за руку уже обнимала Оля — и как только эта девушка научилась так точно угадывать его чувства?       — Привезите ее вещи сюда. Будет жить в мэноре, пока мы не найдем способ разорвать связь раба и хозяина.       И Сириус направился к выходу из библиотеки, но в след ему понеслось испуганный истеричный крик.       — Что ты сделал со мной?       — Проклял, — Сириус хотел только лечь в постель, обнимая Ольгу, но Белла не отступала.       — Где он? Что ты сделал?       — Он тебе мешал. Его больше нет. Сомневаюсь, что кто-то сможет снять мое проклятье.       Дара Палача Блэк больше не было. Друэлла с Медой пытались успокоить Беллу, но та металась в истерике, опрокидывая все на своем пути.       — Винни, — позвала Оля. Домовик перенес их в комнату. Ольга буквально на ходу раздевала его. Усталость была такой, что Сириусу казалось, что он может упасть и заснуть в любом месте. Но он все же упал на кровать под тихий смешок Ольги.       — Ты как пьяный.       Это не было опьянением. Просто заблокировать дар, данный самой магией — это не стену снести. Это внезапное желание высосало из него все силы. Засыпая, он с долей сожаления думал о своей несдержанности. Он знал, что Белла в ярости. Но еще она обижена, испугана… унижена. И объяснить ей, что именно произошло с ее даром, может лишь он. Но бороться со сном больше не было сил.