Дары Звезд

      Оглядываясь назад, Сириус поражался, что время после Нового Года пронеслось так быстро. Месяцы словно стали яркими вспышками воспоминаний. Бесконечные ссоры с Беллатрикс на контрасте с Андромедой, с каждым днем становящейся все счастливее. Возвращение в Хогвартс — впервые Сириус не почувствовал радостного замирания сердца при виде замка. Действительно тяжелые школьные будни. Дни рождения друзей, отмечаемые громко и с размахом, начиная от веселой гулянки в честь Джеймса и заканчивая нелегальным сабантуем в комнате Северуса. Пасхальные каникулы — словно глоток свежего воздуха. И вновь учеба, учеба, учеба. Выигранный кубок по квиддичу, шутки про то, что Ремус с Сириусом уже могут считаться специалистами теории Темных Искусств.       Теперь, стоя в Большом зале в ожидании начала экзамена, Сириус поражался, насколько странно бежит время. Или это его память такая? Северус рядом с ним отчаянно листал учебник, Поттер насвистывал под нос что-то жизнеутверждающее, а Оля просто рассматривала семикурсников. Чуть в стороне на друзей обиженно косился Ремус. Он вообще-то не собирался сдавать экзамены досрочно, но пока помогал Джиму и Сириусу… вот и получилось, что они потащили его с собой — благо заявку на сдачу экзаменов нужно писать когда комиссия прибывает в замок, а не за полгода.       Вот только экзамен так и не начался: вместо комиссии в зале появились авроры и учеников отправили по комнатам: в Хогсмите произошло нападение пожирателей. Хотя просто нападением это сложно назвать. Массовый террор. Раненых магов привозили даже в Хогвартс. Один из авроров, знакомый с Сириусом, неохотно ответил, что уже пятеро убитых.       — В моем будущем ничего подобного не было, — задумчиво произнес Сириус, когда они ушли из общей гостиной в Выручай-комнату.       — И что это значит? — хмурился Джеймс.       — Что здесь Волдеморт уже такой же безумный, как и перед своей смертью.       — Безумный?       — Ну да. Он… словно сходил с ума. Ты ведь разговаривал с ним на том балу. Он вполне адекватен, довольно харизматичен и, что немаловажно, очень талантлив. То есть кажется вполне здравым лидером, за которым с удовольствием идет молодежь.       — А у тебя, там? — Так все и было. Старшие относились к нему с подозрением, но никто не запрещал младшим вступать в ряды Пожирателей смерти. Кто-то считал — чем бы дитя не тешилось, кто-то относился как ко временному увлечению, кто-то даже гордился за активную политическую позицию. Его не воспринимали совсем уж всерьез… Ну ты ведь понимаешь о чем я, не так ли?       — Да. У большинства аристократов к нему держится отношение как… наверное, как к проповеднику протестантства в кругу разочаровавшихся в католицизме.       — Интересное сравнение, — улыбнулся Сириус, — но да. Старшее поколение не спешит бросаться к нему в ноги с криками «Спаситель», слушают с интересом, но на всеобщую истерию смотрят с легким недоумением.       — Так что было потом в твоей версии будущего?       — Начали пропадать маглорожденные и те, кто боролся за их права. Потом начались нападения на несогласных, обстановка накалялась, люди жили в состоянии нервозности года три. Тут же — сразу бах! — и он уже начал совершать нападения среди бела дня на магическую деревню. Это странно.       — А как его убили? — поинтересовалась Лили с кресла.       Сириус задумчиво покрутил в руках палочку: он не рассказывал Лили о том, что произошло в его времени с ними и их сыном. Просто — их убил Волдеморт, мальчик выжил и стал знамением победы.       — Согласно официальной версии, — решился он, — его убила сила твоей любви.       — Что?       — Было произнесено пророчество, текста которого я не знаю. Что-то про то, что родится мальчик, который сможет победить Великого и Ужасного. Кто-то рассказал о пророчестве Волдеморту, тот почему-то решил, что это ваш с Джимом сын.       — И я умерла, защищая сына? — удивилась Лили.       — Да.       — Но он все же воскрес?       — Да.       — Видимо, он проводил какие-то ритуалы для бессмертия, поэтому он и не умер окончательно. Я читала о материнской защите, это весьма… странный обряд. Он, как бы так сказать… не подлежит записи. Его практически нельзя устроить намеренно. Но он должен убить того, против кого был направлен. Даже ценой жизни ребенка.       — То есть Оз не умер до конца из-за какого-то обряда? — задумчиво протянул Сириус и перевел взгляд на Джеймса, чья семья была фанатами в изучении бессмертия.       — Там тысячи способов, один другого отвратительнее, — качнул головой Поттер.       — Это может быть крестраж, — тихо проговорил Регулус.       — Крестраж? Почему именно крестраж? — удивился Сириус.       — И для дам, — напомнила о себе Лили, — что это такое?       — Крестраж, — начал объяснять Джим, — это хранилище осколка души. Для разделения души нужно кого-нибудь убить. Там тоже есть условия для убийства, что неважно. Он создается на случай развоплощения мага. Помогает воскресить его.       — А почему именно он? — снова обратился к брату Сириус.       — Потому что в открытом доступе способов бессмертия немного. А информация по крестражам была убрана из библиотеки не так уж давно.       — Он, конечно, странно влияет на мага, но не до… — начал Сириус и замолчал на полуслове. Встал, прошелся по комнате под недоумевающими взглядами друзей.       — Идиот, — в конце концов высказал он.       — Кто идиот? — сощурился Сев. — Ты или Оз?       — Оз, конечно. Он просто сделал не один крестраж. И даже не два. А до фига.       — До фига — это сколько?       — Ну… посмотрев на него, он либо остановится на четырех, либо будет буровить до семи. Магические числа и все такое. Наверное, большое количество крестражей и свело его с ума. В моем варианте настоящего он просто делал крестражи медленнее, а тут явно ускорился.       — Поздравляю, — улыбнулся Северус. — Мало тебе проблем, теперь еще и крестражи искать.       — Это будет легко, если достать частичку его тела и четкое воспоминание о разговоре с ним. Воспоминание у нас есть, теперь нужно придумать, как оторвать от Волдеморта кусочек, — сразу вспомнил Джеймс.       — Жаль, что он лыс, — улыбнулась Лили.       Уже под утро крайне довольный Сириус разбудил Джеймса.       — Я вспомнил, вспомнил!       — Что ты вспомнил, сволочь неблагодарная, — сонно лепетал Джеймс.       — Что я упускаю. Я знаю, как выглядит один из крестражей.       — С чего это?       — Я просто сразу не сопоставил. Но сейчас почитал про крестражи и понял, что упустил. Этот чудик сделал крестражем свой дневник и позже отдаст его Малфою-младшему на хранение. Надо понять, где дневник сейчас.       — Сколько времени?       — Половина шестого, — сверкнул зубами Сириус.       Джим со стоном упал обратно на подушку, а с соседней кровати тихо засмеялся Ремус. Но заснуть им уже не удалось. Сириус вошел в свое самое отвратнейшее настроение: достань других.       На самом деле, нечто подобное в нем просыпалось всякий раз, когда жизнь становилась скучной по мнению неусидчивого Блэка. Карлус даже как-то высказал предположение, что это проблема всех мужчин этого семейства: не зря же большинство из них в годы юности кажутся невероятно обаятельными и воспитанными, а к сорока годам превращаются в ворчливых аристократов. Как бы там ни было, но Джеймс всегда безошибочно определял это настроение друга и с этой минуты все действия мародера были направлены на развлечение Сириуса. По сути, именно с этого настроения они начали обучаться анимагии. И делать карту мародеров. Впрочем, именно в этом настроении Сириус обычно всех задирал… особенно слизеринцев.       Главной его проблемой было неумение остановиться. Все потасовки обычно начинались с шутки. Обычной подколки любого из мародеров. Да что там мародеров — раньше хватало и шутки любого гриффиндорца. Тот, к кому шутка обращалась, мог ответить на нее грубо… или же Сириусу могло показаться, что жертва ответила грубо. Слово за слово — и здравствуй, новая война.       В этом году этот настрой настиг Сириуса лишь к экзаменам, отчего оба друга уже и начали забывать, что иногда Сириус бывает особенно несносен. Поэтому этим утром Рем и Джим обреченно переглядывались, сидя на мокрых постелях, ведь Блэк посчитал необходимым непременно поднять друзей.       — Что это с ним? — непонимающе щурилась Лили спустя пару часов, пока искрящийся энергией Сириус доставал Нотта своими шутками.       — Это Сириус в дурном расположении духа, — вздыхал Джеймс. — Его жизнь стала слишком однообразна.       — А вчерашнее нападение чревоугодников? Это для него нормально?       — Нет. Но его это касается мало, ведь его жизнь не изменилась.       — Но ведь у вас столько дел…       — Да. И они успели войти в привычку.       Экзамены все же было решено провести, но школу охраняли усиленные отряды авроров. Из-за случившегося в Хогсмите, даже экзаменаторы были рассеяны и спрашивали как-то вполсилы. В школе висело какое-то упадническое настроение, которое лишь усиливалось из-за близости каникул.       В эти дни Ольга как-то неохотно крутилась перед зеркалом в новом изумрудно-зеленом платье с широкой юбкой. Она то поднимала распущенные волосы вверх, то вновь рассыпала их по плечам.       — Ты никогда не носишь их распущенными, — заметила Нарцисса, которая уже практически прописалась в комнате Гриффиндора.       — Уж слишком длинные. Я их распускала… когда они были ниже талии.       — Когда же это было?       — Лет в десять, — улыбнулась девушка, — я их никогда не стригла.       — Может тогда сделаешь стрижку? — спросила Лили, меряя уже пятое платье, присланное Лу.       — Ммм… Сириусу нравятся длинные волосы.       — Сириус переживет потерю тридцати сантиметров… ну или чуть больше, — Цисси уже вставала с кровати и, кажется, готовилась прямо сейчас обрезать волосы Ольги.       Оля в очередной раз выпустила из рук копну золотых локонов. Они закрывали ее плащом до колен. Она действительно никогда их не стригла. Обычно девушки, также чтущие традиции и отращивающие волосы до свадьбы, после бракосочетания делали себе короткие стрижки. Оле даже стало интересно — сколько килограмм там получится? И каково будет жить без подобной тяжести на затылке?       — Может позже. Собрать в любом случае будет удобнее.       Лили рухнула на кровать.       — Я так больше не могу. Из-за огромного количества платьев, я не знаю, что выбрать. А Лу все шлет и шлет. Как вы так легко определяетесь с нарядами?       — Я сама его рисую, — хором ответили Оля и Цисси.       — Что? — Лили резко села.       — Я рисую примерный фасон, выбираю цвет, или подбираю украшение, высылаю запрос портному, он через два-три дня присылает мне эскиз, который я при необходимости дополняю, — объяснила Цисси.       — То есть вы не разбираете груду платьев? — рыжая взметнула в воздух ворох разноцветных тканей.       — Ну да, — непонимающе оглянулась Цисси, — Лу и тебе ведь предлагала.       — Когда?       — Она же спрашивала: есть пожелания? Что наденешь? Какой цвет? Ты на все ответила «не знаю». Вот она и пытается угадать твой вкус.       Лили упала обратно в ворох кружева и шелка.       — Но я действительно не знаю. А в чем ты пойдешь? Слышала, Ремус тебя пригласил.       — Да. Он решил, что мне непременно стоит пойти на этот выпускной. И я решила не отказываться. А надену я платье из оттенков розового. Но его нужно видеть. Просто Оля мне одолжила один рубиновый комплект. И как ты его нашла?       — Кассиопея… которая с картины, если вы не поняли, заставила меня идти в Гринготтс и проводить инвентаризацию сейфов. Принесла несколько украшений, которые по какой-то причине убрали с глаз долой. Там такое необычное колье. Оно сделано из множества розовых рубинов, но все они разного оттенка: от малинового до едва розоватого.       — Просто шикарнейшее, — продолжила Нарцисса. — Проверили в старых записях, проклятья на нем нет, никто в нем не вешался. Носить можно.       — Никто не вешался? — нахмурилась Лили.       — Привыкай, — еще раз крутанулась перед зеркалом Ольга, — старинные магические семейства насчитывают историю в несколько тысяч лет. За это время там набралось столько скелетов, что никаких шкафов не хватает. Приходится прятать в банковских сейфах.       Лили опять рухнула в свое платьевое гнездо. Вот вроде уже привыкла, но все равно в некоторые моменты она решительно не понимала этих чистокровных. Украшения с рубинами, которые пылятся в сейфах. В ее жизни колечко с бриллиантом казалось невероятным богатством. А сейчас одно родовое кольцо Пруэттов с пятью розовыми бриллиантами стоит больше, чем дом ее родителей. А на ее семнадцатилетие отец показывал ей перечень ее приданого. Она привычно переводила магические богатства в магловские, но отчаянно путалась в цифрах. Какие-то неродовые украшения (то есть новые, сделанные специально для нее), сейф с таким-то количеством золота, акции магических организаций… Лу сказала, что приданое скромное. Ее было раз в пять больше.       Величина приданого — одна из тех тем, на которую любили поговорить чистокровные слизеринки. Цисси относилась к этому пренебрежительно, считала, что не стоит зацикливаться на деньгах. Ольга пожимала плечами. По ее словам, Сириус принял лишь сейф в банке, и тот так и остался на имени Ольги. Сказал, что у нее должно быть что-то свое.       Лили вообще поражалась тому, как они тратят деньги. И как легко у них все это происходит. Они покупали все, что им хотелось. Цену спрашивали лишь чтобы отсчитать необходимое количество денег. Ольга, войдя в семью Сириуса, получила автоматический доступ к сейфам Рода и тратила деньги, даже не задумываясь об этом ни на секунду. Она лишь сказала, что подобное богатство и для нее в новинку, но ее с детства учили, что, возможно, она выйдет замуж за человека с более высоким доходом. А если нет — то ее приданое дает ей возможность также тратить деньги.       Андромеда готовилась к свадьбе в начале июля, так как ее муж переходил в род Блэк, то и он оказывался на правах чистокровной невесты — сейфы рода становились теперь и его сейфами. Лили видела, что спокойный Тед слегка терял голову, слушая указания тестя. А свое приданое Андромеда решила отдать младшей сестре. Так что Нарцисса могла стать первой Блэк, которая может выйти замуж хоть за нищего, но нисколько не изменить своих привычек.       — Если мой муж будет беден, а я буду тратить столько же, — как-то говорила она, — то денег хватит даже моим детям. Внукам, скорее всего, уже нет. Но я сомневаюсь, что мой муж будет из тех, кто не сможет приумножить мое богатство.       На выпускной допускались лишь сдавшие ЖАБА и их пары. Большой Зал был превращен в огромный бальный зал, вокруг постамента для танцев стояли круглые столики на десять человек, а стены украсили цветами. Лили искренне наслаждалась атмосферой. Они с Джимом танцевали почти каждый танец. Ремус старательно развлекал Нарциссу, Сириус обсуждал что-то с Андромедой, а Ольга что-то втолковывала Северусу. Когда один из танцев закончился, Лили запросила пощады и они с Цисси вышли на улицу, подышать свежим воздухом.       — Ольга разговорила Сева, — хихикнула Цисси.       — Что она ему втолковывает?       — Они уже с полчаса говорят о любви. Обсуждают любовь, страсть, брак и все в этом духе.       — Да? — удивилась Лили. По ее воспоминаниям, Сев не любил говорить на такие темы. Он любил рассказывать что-то. О школе, о зельях, о мире вокруг. Но говорить о своих чувствах и эмоциях… о своих мыслях…       — Кажется, — продолжила Цисси, — она твердо решила устроить судьбу Софи.       Лили не ответила. Она представляла, как бы они выглядели вместе. Но не получалось. Оказалось, что она и раньше не знала Северуса, а теперь он еще больше изменился.       — Жаль покидать это место, — Нарцисса коснулась ладонью стены, — мне нравилось здесь.       — Покидать? Ты же только пятый курс закончила?       — Конечно, покидать, — грустно улыбнулась слизеринка. — Они этого не говорят, но ни ты, ни я, не вернемся сюда. Может Рег продолжит обучение — он все же парень, ему не пристало прятаться от опасностей. А мы не вернемся.       — Почему?       — Кто отпустит лекаря в школу без присмотра? То, что я проучилась этот год — уже удача. Без защиты Сириуса и Алекса меня сюда не отпустят. И я бы могла поскандалить… но не буду. Все равно здесь будет… не так, как мне бы хотелось.       — А почему я не попаду?       — Потому что твоя семья тебя уже полюбила. А в августе Джеймс непременно придет рассказывать им ужасы о Хогвартсе и тебя оставят дома.       — Вообще-то мне уже семнадцать, — напомнила Лили.       — Ну и что? Ты сможешь сказать им свое веское «нет», когда знаешь, что в чем-то они правы? Да и какой смысл? На последних курсах учеба к Хогвартсе — сплошное самообразование, можно и дома этим заниматься. Поэтому будем мы с тобой друг к другу в гости ходить. Устроим совместную ночевку, как в магловских фильмах, а?       — То есть на одной кровати? — с сомнением спросила Лили.       — Ты же сама говорила, что на этих кроватях поместится целая рота. Пригласим девчонок.       — Даже не знаю, без Ольги будет скучно, а предугадать реакцию Сириуса, когда он увидит в своей кровати нас всех…       Цисси звонко расхохоталась, чего раньше себе никогда не позволяла. В небе уже зажигались первые звезды, теплый ветер едва заметно играл складками платьев. Замечательный вечер.       — А ты? Ты хочешь вернуться сюда? — повернулась к подруге слизеринка.       — Не знаю. В одном ты права: Хогвартс не будет прежним, если Джим с Сири не взорвут котел на первом занятии по зельям. Лили оглянулась по сторонам, убедившись, что во дворе больше никого нет, и села на траву, подтянув колени к груди. Цисси, усмехнувшись, сбросила туфли и с наслаждением пошевелила пальцами в густой траве. Этот год изменил их обеих. Лили размышляла о том, что пачкает травяным соком платье, которое в своей магловской жизни бы оберегала даже от воды. А Цисси о том, что снять туфли может и неприлично, но как же приятно стоять босиком на траве.