Я просто оставлю это здесь

<i>Skillet — American noise

— Бабушка, бабушка!       В холле раздался звонкий детский голос, а спустя секунду в дверном проеме, широко улыбаясь, показалась маленькая девочка. Она держала в руках старую потрепанную книгу в кожаном переплете, которая, казалось, вот-вот развалится, осыпется пылью.       Девчушка подбежала к женщине, дремавшей в кресле, и уселась к ней на колени, зажимая заветный фолиант в руках. — Бабушка? — девочка нагнулась пониже и посмотрела старухе в лицо, — Ты спишь?       Женщина приоткрыла глаза, взглянула на малышку и, заметив ее пристальный взгляд, зажмурилась, но этот маневр не укрылся от ребенка. Девочка снова заулыбалась и, спустившись с кресла, положила книгу на рядом стоящий столик, а потом, вернувшись в исходное положение, принялась тормошить женщину. — Бабушка, я видела, что ты не спишь, — она принялась стаскивать с женщины плед, чтобы разбудить ее. — Ну же! Бабушка! — Ты ничего не докажешь... — прошептала старушка, продолжая лежать с закрытыми глазами.       Девочка изумленно округлила глаза, от удивления отпустив клетчатую ткань. — Но я же видела, что ты не спишь, — чуть замявшись, произнёс ребёнок. Женщина, трясясь от смеха, открыла глаза и, глядя в глаза внучке, сказала: — Но, дорогая, кому поверят больше: мне, пожилой женщине, или тебе — неугомонному ребёнку? — усмехаясь, спросила та.       Девочка посмотрела на бабушку и рассмеялась так, как умеют только дети — звонко и задорно. Отсмеявшись, она набросилась на женщину с объятьями, зарываясь носом в ее хлопковый платок. — Конечно, мне.       Старушка, улыбаясь, обняла внучку и с притворным изумлением в голосе спросила: — Это почему же? — бабушка, все так же улыбаясь, гладила ребёнка по голове, которая, как и всегда, больше напоминала воронье гнездо. Малышка чуть отстранилась, подняла палец и с умным видом произнесла: — Потому что устами младенца глаголет истина!       Женщина снова усмехнулась и, устроившись поудобнее в кресле с малышкой на коленях, ответила: — Ах, вот оно как! Что же, юная леди, я запомню, — старушка снова пригладила детские вихры, и спросила у довольного этой лаской ребенка. — Милена, милая, ты зачем прибежала так рано?       Девчушка чуть нахмурилась, вспоминая, а потом, снова улыбнувшись, сказала: — Я хотела, чтобы ты мне почитала.       На лицо женщины набежала небольшая тень. — Дорогая, я же говорила тебе, что я больше не возьму в руки то, что твой отец гордо именует книгой. Это не книга, милая, а пустая и бездушная железяка, к которой я больше и пальцем не притронусь, — женщина чуть поморщилась, словно даже вспоминать об этой вещи ей было противно.       Девочка недоуменно посмотрела на старшую и, отложив в сторону плед, слезла с кресла. Под пристальным взглядом бабушки, малышка подбежала с столику, стоящему рядом с креслом, и взяла забытый ею фолиант. Сжимая в руках заветную книгу, оназабралась в кресло, на колени к бабушке, и, укрыв их обоих пледом, протянула той книгу.       Женщина, взяв в руки пыльный том, провела пальцами по кожаной обложке, корешку. Открыла, и долго смотрела на эти ветхие, пожелтевшие от времени страницы. — Бабушка, все хорошо? — девочка взволнованно поглядывала на родственницу, которая, казалось, была не здесь, а где-то далеко-далеко отсюда. — Бабушка? Женщина пару раз моргнула, приходя в себя, и посмотрела на внучку. — Прости, милая, я задумалась, — старушка погладила ребёнка по голове, успокаивая. — Откуда книга? — С чердака, — малышка мило сморщила носик, — бабушка, там так пыльно! Я думала, что буду чихать вечно.       Глядя на недовольное лицо внучки, женщина тихо рассмеялась. — Что же ты делала на чердаке? — Пряталась. — От кого? — отложив книгу в сторону, поинтересовалась та. — От Картофельного Джека. Папа сказал, что если я буду долго спать, то за мной придет Картофельный Джек, укусит меня за ногу и я стану картошкой, — испуганно озираясь по сторонам, ответила девочка, а потом вновь подняла сияющие интересом глаза. — Так ты почитаешь мне? — Конечно. А почему именно эта книга? — Потому, что она лежала в сундуке на самом дне. А на дне, как всем известно, все самое вкусное! — Но ведь на дне того сундука, если мне не изменяет память, есть книги и лучше, чем эта.       Девочка покачала головой. — Нет, бабушка. Старые книги — самые интересные, ведь, как говорит мама, никогда не знаешь, что скрывается на их ветхих страницах.