"Влюблённый лев уже не хищник."

- Домой спешишь? - Хибари умел появляться из ниоткуда, словно дух или демон, но Реборн был достаточно опытен для того, чтобы чувствовать приближение всякого зверя, даже такого опытного, а потому аркобалено был единственным, кто не вздрогнул от вкрадчивого голоса сзади. Пугающе, о да, кажется, Кёя всерьёз собирался создать целую школу полностью седых детей. - Д-да, Хибари-сан! - Тсуна повернулся на месте, странным взглядом уставившись на главу кабинета дисциплины, словно перед ним был оживший терминатор, не больше, но и не меньше. Во взгляде страх, удивление и какое-то восхищение слились вместе и станцевали канкан. - А что? - Слышь ты, чёрный плащ, упрись от Джудайме подальше, - в руках блондина, прожившего удивительно долгую для своего антисоциального поведения жизнь, появились бомбы. Хибари поморщился, брезгливо, словно его заставили смотреть на что-то отвратительное. Подобное оружие он считал проявлением слабости, кинуть динамит может даже ребёнок, что успешно доказывал Ламбо со своими гранатами, а тонкости стратегии и траектории были заложены у хищника на инстинктивном уровне, так что он никогда не придавал значения какому-то там расчёту, как человек, делая шаг по лестнице, не рассчитывает в уме, под каким наклоном опускать ногу. - Свались отсюда, целее будешь, - порекомендовал Кёя надоедливому блондину, прикрывая ладонью зевок. Ямамото Такеши, гордость бейсбольной команды, ценил свою жизнь достаточно сильно, чтобы скромно молчать, молчание хранил и Реборн, однако вид у этого взрослого младенца был задумчивый. - Ты сейчас что сказал? - руки подрывника почти бессильно сжимали оружие. Ха, пока Хибари стоял так близко к его обожаемому Джудайме, объекту вечного поклонения и, судя по взгляду, неистового фапа, Гокудера не мог использовать свои бомбы, будь он хоть сто раз великим подрывником. Хибари молчал, срать он хотел на этого белобрысого итальянца, его личную икону и какого-то надоедливого обделённого умом спортсмена, даже малыш, в высшей степени интересный типчик, сейчас мало занимал главу ДК. Куда больше его волновала почти волнующая перспектива встретить мамочку этого Савады, женщину потрясающего многообразия достоинств. - Я с тобой пойду, - спокойно, словно это было чем-то само собой разумеющимся, заметил глава комитета, не глядя больше ни на Хаято, ни на бейсболиста, пусть там хоть стриптиз танцуют, хоть кровавые жертвы приносят, лишь бы к нему не лезли и школу не трогали. Тсуна пискнул, охнул и издал ещё парочку странных звуков, напоминающих нечто среднее между писком раздавленной мышеловкой крысы и брачным пением диких птиц из отдалённых джунглей. - А что такое, Хибари? - Реборн, вероятно, самый адекватный из всей четвёрки, продолжил своё триумфальное шествие по забору, заложив крохотные руки за спину. - Да так, решил присмотреться к этому "боссу", - не вдаваясь в подробности ответил Кёя, тоже приходя в движение, и вынуждая тем самым стартовать с места сначала Тсунаёши, а потом и остальных придурков. Да уж, женщины меняют мировоззрение, совсем недавно глава комитета точно сказал бы, что перепись идиотов Намимори можно составить, собрав список людей, бывающих в доме Савады. А сейчас ничего, сам топает туда без какой-либо крайней необходимости, если, конечно, не считать необходимостью лёгкий вуайеризм. - Занятно, - прокомментировал Реборн, доходя до нужного забора и ловко спрыгивая вниз. Его прыгучесть была одной из тех вещей, который не надо пытаться объяснить, вроде того, почему одним людям везёт от рождения, а другим - нет. Хибари был вполне согласен, что это занятно, а потому не нашёл, что добавить. Войдя во двор, он краем глаза заметил странный объект, двигающийся в направлении них, и потянулся к тонфа. Объект представлял из себя маленькие ножки, белые с чёрными пятнами, огромную бельевую корзину и тёмные кудри, похожие на лобковые волосы, над этой самой корзиной. И если с первого взгляда это выглядело, как инопланетная форма жизни, то при ближайшем рассмотрении оказалось всего лишь крайне хозяйственным ребёнком лет пяти. Кёя уже видел его в компании Савады и прочих и даже помнил, что зовут его то ли Лампа, то ли Лимпо, то ли вообще Ламбада. Странный, в общем, ребёнок. - Ламбо-кун, не бегай, а то упадёшь! - из-за угла дома появилась она, нимфа хозяйственности. Она была в лёгкой футболке и юбке, достаточно длинной, чтобы скрыть колени, но всё же позволявшей увидеть в ней женщину, а не высушенный стручок "настоящая леди" из палаты мер и весов. И, повинуясь законам сглаза, мелкий, до этого бежавший вполне уверенно, как бегают все пятилетние дети, мгновенно запнулся и полетел на землю, подбрасывая корзинку с бельём. Кёя, чувствовавший такие вещи инстинктивно, мгновенно пнул корзинку вверх и вперёд, а затем, вытянувшись, перехватил в полёте прежде, чем чистые простыни, пахнущие цветочными лугами, оказались на небольшом придомном газончике ака пастбище. Пятнистый ребёнок, растянувшийся на травке, как шкура медведя перед камином, передумал плакать и, перевернувшись на спинку, с интересом уставился на корзину. - О! Хибари-кун! Спасибо большое! - мило улыбнулась Нана, подбегая к ребёнку и поднимая его с земли. Хибари чуть кивнул, принимая благодарность. Фраза "не за что" казалась ему глупой по определению. Люди сами знают, есть за что благодарить или нет. Одной рукой удерживая мелкого, наглым образом повисшего на ней, матушка Тсуны попыталась забрать корзинку из рук Хибари. - Гокудера-кун, Ямамото-кун, я рада вас видеть! - улыбнулась она. Приняв это за сигнал, Хаято и его бейсбольный дружок предпочли совершить рывок к комнате своего босса прежде, чем хищник обратит на них внимание и сообщит, что комната Савады-младшего слишком мала, чтобы собираться в ней в таких количествах. Тсунаёши, вначале замерший было с открытым ртом, тоже ретировался, а следом за ним отправился и Реборн, выполнявший в какой-то мере роль дуэньи при малолетнем Вонголе. Если не считать ребёнка, повисшего на шее Наны, Кёя остался с объектом страсти тет-а-тет. Был, правда, ещё один мелкий, но тот заметил главу комитета и резко рванул куда-то за забор, после чего последовал мощный взрыв. - Я помогу Вам отнести, - спокойно сказал хищник, входя в дом. Савада, очевидно, была достаточно мудра, чтобы игнорировать подробности их последнего разговора, но достаточно смекалиста, чтобы не спускать с рук мальчика с причёской в стиле афро. - Спасибо, Хибари-кун, ты очень милый мальчик, - она улыбнулась, поднимаясь по лестнице. Глава комитета замер, словно обдумывая что-то, а на деле просто решил посмотреть на довольно ещё упругую попку красавицы-мамочки. Интересно, как она сохраняет такую форму? Ещё интереснее то, стала бы она называть его милым если бы знала, как и в каких позах он хочет её поиметь. Вот уж, наверное, нет. Инстинктом, а не умом, Кёя чувствовал, этой женщине не хватает секса. Причём даже не любви и не внимания, она была самодостаточна, у неё был сын и полный дом детей, галантный Реборн, отличные помощницы - Бянки, Хару и Киоко, нет, ей нужны были не забота и внимание, а секс. Хибари готов был спорить, что госпожа Савада вышла замуж девственницей, ни на кого кроме мужа и не смотрела, а потому сейчас находилась в возрасте, когда постепенно приходит осознание, что в сексе открыто далеко не всё, а часики-то тикают. Поднявшись вслед за Наной, Кёя облизнулся замечая, как она спускает-таки с рук неугомонного мальчишку, который мгновенно рванул куда-то в сторону комнаты Тсуны. Сама Савада направилась в другую комнату, и Хибари почувствовал, как ухнуло вниз его сердце, когда в мозг постучалось осознание, что это её спальня. Точнее, не вполне её. Наверное, она также принадлежит и мужу этой чудной дамы, но его сейчас здесь нет, а значит он не в счёт. Хищник вошёл внутрь. - Вот сюда поставь, пожалуйста, - она указала на место рядом с тумбой, и глава комитета послушно приткнул туда корзину, как бы невзначай запуская в неё руку. Так и есть, под бельём постельным оказалось бельё нижнее. В карман Кёи перекочевали трусики, разглядеть которые он толком не успел. Да, они были совершенно чистыми, но так и Хибари не был из тех, кто нюхает женское нижнее бельё. Они нужны были просто как деталь его эротических фантазий, для приближения их к реальности. - Спасибо за помощь, Хибари-кун, - чуть улыбнулась Нана. Это была улыбка девочки, которая страшно рада, что мальчик донёс её портфель до дома, и которая была бы не против, если бы он предложил её сходить в кино, но которая боится, что мама будет против, а девочки будут смеяться. - Обращайтесь, - коротко кивнул Хибари, покидая спальню. Приятным комочком в кармане ощущались трусики. Войдя в комнату Савады-сына, он сразу прижался к стене. Трое придурков разной степени адекватности делали уроки, расположившись на полу. Реборн, сидевший на столе, читал газету, время от времени делая крупные глотки из кружки с кофе. - Всё понятно, - заметил Хибари после небольшого наблюдения. Что именно ему было понятно осталось за кадром, но после этих слов хищник вышел, оставив троицу в полном недоумении, и, спустившись вниз, направился домой, на ходу доставая телефон. Рёхей считал свою сестру милой девочкой, и Тсуна был с его убеждениями вполне согласен. Вообще Киоко считалась особой милой и недоступной, но вовсе не потому, что не давала, а потому, что давала только суровым парням из дисциплинарного комитета, кажется, имея какой-то фетиш на эти повязки, а суровые парни из ДК болтать о своих сексуальных похождениях не любили. Сам Хибари с ней никогда не трахался, потому что молоденькие дурочки интересовали его примерно так же, как проблемы рождаемости в Гондурасе. Но у Сасагавы была одна прелесть, которая заставила Кёю пригласить её на палку чая, а именно её небольшое сходство с Наной. Разумеется, тот же Тсуна был похож на маму куда больше, но у него не было сисек, а из всех девушек, обитавших в Намимори, Киоко имела наибольшее сходство с "оригиналом". Она явилась с десятиминутным опозданием, быстро поясняя, что должна была дождаться, пока брат свалит на тренировку. Ещё в прихожей скинула пиджак, Хибари было плевать, к тому времени, как вернутся его родители, гостья будет уже очень далеко, мирно спать в своей постельке и видеть сон седьмой, эротический. Блузку с Сасагавы глава комитета снял уже сам, отмечая кокетливый кружевной лифчик, явно лучший в наборе, и дотащил-таки будущую любовницу до кровати. Киоко, у которой была слабость к грубоватым парням, уже находилась в состоянии обжигающего нетерпения. Это Хибари терпеть не мог, отсутствие самоуважения было одним из худших проявлений современной женственности, но прогонять полуголую барышню было уже капельку поздно. Приподняв Сасагаву и ловко расстегнув застёжку лифчика, Кёя снял его, отбрасывая куда-то в сторону стула. Груди девушки превратились в две лепёшки, расплывшиеся по корпусу, но всё же довольно неплохие лепёшки, особенно с учётом набухших сосков. Да и животик в этой позе казался совсем плоским. Если что и было хорошо в школьницах, то эта их форма, такого мнение придерживался Хибари, который любил свою школу чуть сильнее, чем надо, а потому снимать коротенькую юбчонку с девушки не стал, стянув лишь промокшие трусики. Этот небольшой клочок ткани, разумеется, не шёл ни в какое сравнение с добытым сегодня экземпляром сексуально-простого нижнего белья, а потому глава комитета не стал заострять на нём внимание, вместо этого скользнув рукой под юбочку и чуть погладив пальцами клитор. Киоко охнула и на автомате раздвинула ноги так широко, словно собиралась сделать шпагат. Хибари поморщился при мысли, что она будет вот так вот лежать, а её груди-лепёшки при каждом толчке будут шевелиться, как желе на блюде, и быстренько перевернул партнёршу на живот, заставляя встать в колено-локтевую. Опустившись на колени на кровать, Кёя быстро раскатал по члену презерватив, извлечённый из кармана, и крепко взял Сасагаву за грудь, сжимая упругие булочки. Девушка протяжно застонала от возбуждения и выгнулась, словно пытаясь протаранить хищника бёдрами. Решив не ждать, пока она сама умудриться насадиться, Кёя плавно вошёл до упора, одной рукой как следует схватив сосок Киоко. Та взвизгнула, как героиня Диснеевского мультика, и схватилась руками за подушку. Глядя на выгнутую спину, Хибари стал быстро двигаться вперёд-назад, постепенно увеличивая скорость и амплитуду, и стараясь не вслушиваться в стоны партнёрши. Несмотря на то, что он не нашёл Киоко очень уж хорошей партнёршей, воображение, в котором ему виделся образ очаровательной Наны, доделало остальное, и кончил он довольно быстро, пусть и недостаточно, чтобы прослыть скорострелом. Судя по тому, как вела себя Сасагава на последних секундах и как обмякла сразу после, оргазм она всё-таки словила, но это, кажется, была заслуга больше ощущения "ОгосподиятрахаюсьссамимХибари!!!" чем партнёра, а потому Кёя плевал на это. - Знаешь, собирайся и вали.