***
- Подожди, ты действительно отказался от переезда в Чикаго из-за того, что трахаешь жену своего лучшего друга? – Роуз произнесла это настолько громко, что мне пришлось закрыть ей рот ладонью, потому что я не очень-то хотел, чтобы все в этом офисе знали подробности моей личной жизни, в которую я зачем-то посвятил эту девушку. – Хорошо, и теперь она тебя игнорирует? Да ты просто мой герой! - Я тебе рассказал не для того, чтобы ты ржала, - я ущипнул ее за плечо, но это не уняло ее смеха, напротив, она начала смеяться еще сильнее и задорнее. – Ой, пошла ты, ненормальная! Я решил уйти, потому что терпеть не мог, когда кто-то так несерьезно относился к тому, что я говорил. Это все-таки моя жизнь, а не цирк с клоунами! Сегодня я решил наконец-таки зайти в мастерскую. У меня было какое-то липовое разрешение от Барта, хотя мне и не нужно его благословение, чтобы пойти туда, куда я хочу. Поэтому после окончания моей основной «работы» я, сжимая в руках небольшой листок бумаги, где рукой Кляйна было написано, что мне разрешено посещение, поплелся туда, куда все это время больше всего на свете желал вернуться. Здесь ничего практически не изменилось. Тот же с одной стороны противный, но такой родной и любимый запах машин, те же люди в синих комбинезонах, матерящиеся направо и налево. Я чувствовал себя здесь своим, и не передать словами, как же сильно я скучал по всему этому хаосу. Не раздумывая, я пошел сразу в свое любимое крыло, где раньше проводил все свое свободное время. Там, как и раньше, было самое большое скопление людей и ругани. Тут же стоял мой мустанг, который теперь уже походил на машину, даже являлся ею, а не куском металлолома. Рядом с ним стоял так знакомый мне механик Роберто и смотрел на машину, вытирая руки о полотенце. Должен сказать, он проделал неплохую работу, но я бы сделал все равно лучше. Увидев меня, парень заметно напрягся и даже закашлялся, что меня весьма повеселило. - Успокойся, я просто, так сказать, в гости, - похлопав механика по плечу, я, как и он, посмотрел на мустанга и вздохнул, чувствуя какую-то связь между мной и этой машиной. Я начал работать над ней, после того как Мария с Кэмом уехали, когда я начал строить свою жизнь заново, делать ее лучше. И вместе в этой машиной совершенствовался и я. – Неплохо поработал. Что еще осталось? - С-спасибо, - заикаясь, произнес Роберто и тут же густо покраснел. – Я все делал по твоим разработкам, ничего не изменил. - Да? Тогда где же черный кожаный салон? - Я еще не работал над косметическим ремонтом. В общем-то, аксессуары – это единственное, что осталось. Правда, я думал о светлой коже в салоне. - Нет, однозначно черная. А металлик в приборах и мелких деталях? – парень улыбнулся и энергично закивал. – Отлично. Коробка? - Автомат, - быстро ответил парень, не раздумывая, а я нахмурился. - Нет. Только механика, - механик опять кивнул, только в этот раз не так весело. Я чувствовал себя его отцом, который учит сына, как нужно ремонтировать машины и подготавливать их к продаже, и мне нравилось, как этот паренек скукоживается под моим пристальным взглядом. Правда, я не знал, почему он так уважает мое мнение. – Когда ее отправят в Чикаго? - Через две недели. Заказчик сам хочет приехать, чтобы забрать ее. - А у него были какие-то предпочтения? - Ну, вообще-то, это он мне сказал, чтобы я оставил все ваши разработки. Я бы, например, не стал бы делать такой мощный мотор. Закатив глаза, я еще раз хлопнул по плечу Роберто и подошел ближе к машине. Этот парень не соврал, он сделал все именно так, как задумывал я. Даже цвет. У меня однозначно был в голове он именно иссиня-черного цвета, хотя я и понимал, что это будет проблемой из-за прежней окраски машины. Но Роберто сделал ее именно такой, какой ее видел я, хотя, думаю, он ни раз материл меня, занимаясь этим. - Не забудь про панели из темного дерева. Это ж классика. И решетка ужасная, нужна под цвет машины, а она отличается. - У вас было сказано черная. - А теперь я посмотрел и понял, что нужна другая! – поморщившись, Роберто все же кивнул. Отлично, не знаю, почему этот Филипп захотел оставить все мои разработки и идеи, но я ему безумно благодарен за это чувство доминирования над этим сопляком.***
Шел уже пятый день молчания Марии, и я уже перестал даже нормально спать по ночам, ежеминутно проверяя телефон на наличие от нее сообщений. Я писал ей. Много писал, пытаясь понять, чем вызван этот игнор, но она не отвечала, хоть и читала сообщения. Несколько раз я даже наведывался к ней на работу, но меня даже не пускали к ней в кабинет, причем причину не объясняли. Брюнетка активно пользовалась социальными сетями, практически каждый день я мог лицезреть новую фотографию от нее в инстаграме или новую заумную мысль в твиттере, но при этом она совершенно не реагировала на мои сообщения, где бы я не пытался с ней связаться. Я даже уже начинал чувствовать себя маньяком, который преследует бедную девушку, но ничего не мог с собой поделать. Собственно говоря, именно по этой причине я сейчас стою на пороге ее дома. Дверь была открыта, и я имел дерзость зайти без стука. Подав голос, меня услышал Кэмерон и прокричал мне, чтобы я поднялся наверх. Его голос исходил из спальни, которую я когда-то помогал делать Мэри. - Издеваетесь? Уже час дня, я прямо с работы к вам пришел, а вы все в постели валяетесь! – за этой претензией я пытался подавить давящее чувство, которое напоминало ревность, когда я увидел молодую семью, в обнимку лежащую на кровати. - Мэри что-то нехорошо, вот я и остался сегодня дома, - поднимаясь с постели, Кэмерон вывел меня из спальни и уже за дверью посмотрел на меня выжидающим взглядом. – Извини, ты просто немного неожиданно. Что-то хотел? - Эм… - я протянул ему бумажный пакет с пончиками, которые взял чисто ради прикрытия. – Как она себя чувствует? - Ночью поднялась температура, теперь вот лежит, не встает. Пытаюсь заставить ее выпить таблетку, но она отказывается. - Кхм… Я могу, эм, увидеть ее? – опустив глаза, чтобы не смотреть на друга, я потер переносицу, неуверенно спрашивая разрешения у друга, который был явно удивлен. Он уставился на меня и с минуту пытался что-то прочитать на моем лице, а затем все же кивнул и пропустил меня внутрь спальни. Войдя, я тут же направился к круглой постели и присел на край, не отрывая глаз от девушки, которая, тяжело дыша, лежала с прикрытыми глазами. Кэм же стоял возле двери. Да, не так близко, но все же и не настолько далеко от нас. Белая фарфоровая кожа брюнетки была покрасневшей, а на лбу выступали капельки пота. Губы были совершенно сухими и были настолько безжизненными, что мой желудок свернулся в несколько узлов от данного вида. Она не спала, но открывать глаза не спешила, хоть и знала, что я сижу рядом. Я шел сюда с целью разобраться, почему она меня игнорировала, но теперь я просто смотрел на нее и хотел лишь поцеловать в потный лоб и обнять, попытавшись забрать весь ее недуг на себя. - Хей, - позвал я с легкой улыбкой на губах, чуть нахмурив брови, - как тебя угораздило-то? Я заметил, как кулачок девушки сжался, комкая голубую простынь, а затем она чуть приоткрыла глаза, но на меня не посмотрела, ее потускневшие глаза были устремлены в какую-то одну точку на стене напротив. - Ты должен уйти, - прошептала брюнетка немного хриплым голосом, и я вмиг посмотрел на Кэма, который, перебирая пальцы, делал вид, что не подслушивает. - Как я могу уйти, когда ты лежишь в таком состоянии? – я понизил голос настолько, насколько мог, и искренне надеялся, что друг ничего не услышал. - Боже, ты… должен уйти, прошу, - ее губы чуть исказились, а брови соединились, когда она прошептала молящим голосом эти слова. – У меня есть муж, который может обо мне позаботиться. Ты здесь не нужен. - Не нужен? – усмехнулся я, а затем поднялся со своего места. – Не нужен?! Последние слова были достаточно громкими, и Кэмерон уставился на меня с явным вопросом в глазах, но сейчас мне было плевать. Я просто выбежал из комнаты, а затем и из этого дома, сам не зная, почему так взбесился. Она даже ни разу не взглянула на меня! И если у меня до этого оставались сомнения в том, что она огородилась от меня специально, то теперь их не осталось.***
- Как я выгляжу? – крутясь прямо перед моим носом, Алиша пыталась привлечь мое внимание, хотя ее наряд – это последнее, что меня волновало. - Только попробуй что-то не то сказать, поняла? – расчесывая волосы перед зеркалом, злобно прошипел я и увидел, как с ухмылкой девушка кивнула. Я очень ждал этой встречи с Эрнстом, ведь очень соскучился по другу, и я рад, что он, наконец, приехал. Правда, мне бы очень хотелось, чтобы мы встретились с ним при других обстоятельствах, ведь сейчас моя голова была забита не им, а Марией, которая по-прежнему не разговаривала со мной. Сегодня она будет там. Я увижу ее. Но она будет не со мной, а с Кэмом, и я должен делать вид, что мне на нее плевать! Эта мысль не усваивалась в моей голове. Да, я знал, что будут такие неловкие моменты, но я оказался к ним совершенно не готов. Клуб, в котором мы решили сегодня собраться, был переполнен людьми. Конечно, вечер пятницы, кто бы сомневался. Порадовав Алишу, я ухватился рукой за ее задницу, и мы приблизились к столику, за которым уже была вся наша компания. Я видел, как Мария посмотрела на мою руку, которая была ниже поясницы Морганы, и как она рефлекторно скривила губы и приблизилась ближе к мужу, но я делал вид, что мне плевать, что я не знаю ее. Я смотрел лишь на Эрнста, который был совершенно другим человеком, но при этом мои мысли были только о том, что Мэри, судя по виду, намного лучше. Ведь в прошлый раз, когда я видел ее, она была совсем безжизненной. Обняв крепко друга, я широко заулыбался, а затем сел рядом с Сайли, подальше от Марии. Я не мог не отметить, что Эрнст был совершенно другим. Его блондинистые волосы отросли, и теперь он зачесывал их назад; он был опрятно одет, никаких пятен на футболке, от него даже пахло одеколоном, а ведь раньше все могли учуять от него только запах сигарет и пива. Раньше улыбка Эрнста – это была непозволительная роскошь, которой ни каждый удостаивался, теперь же она не сходила с его лица. Неизменными остались сережка в левом ухе и татуировки на обеих руках, которые продолжались на груди. Он буквально расцвел, и я даже не мог поверить, что это произошло с ним за жалких несколько месяцев. Счастьем светилась и Сайли, которая ни на секунду не отпускала руки своего парня. В ее глазах стояли слезы, но никто об этом не говорил, понимая, насколько она счастлива, что он сейчас здесь, рядом с ней. Все, что случилось с Эрнстом – ее заслуга. И я, твою мать, не знаю, как друг сможет отплатить ей за это. Она всегда была той, кто не сдавался и всегда верил в него. Иногда, я думаю, мне недостает именно такого человека как Сайли. Мы заказали себе по несколько шотов, и уже через минут двадцать беседа между нами была очень оживленной. Мы болтали о том, что с нами случилось за это время, девушки с упоением слушали Сайли, когда она рассказывала об учебе Эрнста. - Как я рад, что мы вновь все вместе, парни, - прокричал Зак, осушив очередную рюмку, а затем потащил Алишу танцевать. За ними последовала Сайли, пытаясь вытащить своего парня, но в итоге вытащила только Кэма, который, извинившись перед Мэри, пошел танцевать. - Я… В общем, я не говорил, но я очень благодарен тебе, Мария, - произнес Эрнст, как только наш столик немного опустел. Я делал вид, что смотрю за Алишей, которая, танцевав с Заком, смотрела только на меня, но на самом деле очень внимательно слушал разговор между брюнеткой и своим другом. - Всем когда-то нужна бывает помощь, и я рада была помочь тебе. Ты очень изменился с нашей последней встречи. - Я чувствую себя другим человеком. Меньше агрессии. Находясь в обществе студентов и профессоров, я совершенно поменял свое отношение к людям. И… Да, ты неплохая девка, признаю, - он чокнулся с ней рюмками, а затем выпил содержимое, то же сделала и брюнетка, улыбнувшись. – Эй, партизан! У тебя совершенно не получается делать вид, что ты не подслушиваешь! – смеясь, громко произнес Эрнст, пытаясь перекричать музыку, которая, казалось, становилась только громче и громче с каждой секундой. Да, диджея стоит уволить. – Я слышал, у тебя тут дела стали налаживаться, - друг достал из кармана сигареты и закурил, хотя в этом клубе это запрещено. - Ничего сильно не изменилось. Работаю на побегушках у одного самодура, живу в твоей квартире с Алишей. Меня также не пускают на тусовки, в общем… - Забей на них, они идиоты, - отмахнулся Эрнст, перебивая меня. – Я планирую сдавать гараж, чтобы выручить немного деньжат. Не хочешь завладеть и этим моим имуществом на время? - Я… Хм, я не думаю, что это хорошая идея, - отчего-то, говоря эти слова, я посмотрел на Марию, которая, выпучив глаза, всем своим видом мне говорила, чтобы я не соглашался. – Хотя, - еще раз взглянув на девушку, я решил пойти против нее, она мне не указ, - это неплохая идея. Сколько ты хочешь за него? - Думаю, два куска в месяц – нормальная цена, - потушив сигарету о поверхность стола, он откинулся на спинку дивана, и приподнял брови, выжидая моего ответа. - Две тысячи за гараж? Да я твою квартиру снимаю за полторы! – вскрикнул я от злости, чтобы друг пришел в себя, но нет. Он смотрел на меня серьезным взглядом, не желая менять своих намерений. - Да, об этом… Думаю, в этом месяце заплатишь мне две, а со следующего уже две с половиной. Тем более что ты живешь не один, а с Алишей. Брат, прости, я же не знал, что ты живешь с кем-то. - Ты издеваешься?! Тебе мозги что ли промыли в этом университете? - Хей, угомонись, ладно? Это нормальные цены. Мне нужно платить за учебу и проживание, тебе нужно жилье. У каждого свои приоритеты, да? - Да пошел ты, ублюдок. Я съезжаю, понял? Ищи другого дурака, который будет платить тебе две с половиной штуки за эту дыру! Схватив телефон со стола, я вышел из-за столика и поспешил к выходу. Я не мог больше здесь находиться, мне нужен был свежий воздух. Немедленно. Но и когда я оказался на улице, я не ощутил того, чего ожидал. Все внутри меня все еще сгорало от злости, и мне хотелось выпустить этот гнев, но я не знал как, поэтому просто закурил, бешено качая носом горячий ночной воздух. - Ты в порядке? – услышал я тихий женский голос за своей спиной и тут же, не задумываясь, развернулся и прижал его обладательницу к стене, накрыв ее приоткрытые губы жадным поцелуем. Запустив язык ей в рот, я застонал, когда там встретится с ее языком. Я обхватил ее за затылок, чтобы притянуть ее еще ближе, и углубил поцелуй, стараясь в нем полностью раствориться. Забыться. Мне было плевать, что нас могут увидеть. Брюнетка была в моих руках, и я пытался насладиться этим моментом, пока это было возможно. Посасывая ее губы, я зарывался пальцами в ее волосах и чувствовал, как она прижимается к моему телу своим, стараясь полностью сократить это расстояние, которое было таким невыносимым. Ее губы были такими мягкими и теплыми, что я просто терял рассудок, когда чувствовал их вкус. Меня накрывал экстаз, когда она, тихо постанывая, проводила языком по внутренней стороне моей щеки, и я сходил с ума, когда она позволяла мне вытворять то же языком в ее рту. - Боже! – резко оттолкнув меня, Мария начала бешено черпать воздух ртом, пытаясь прийти в себя, не отходя от стены. - Что? – хищно прохрипел я, вытирая губы тыльной стороной ладони, чувствуя, как они приятно пощипывают. - Ты не можешь… Ты не можешь так делать! - Я захотел тебя поцеловать. В чем проблема? – я все еще говорил тем же спокойным и хриплым голосом, хотя внутри меня все кипело. – И я буду тебя целовать, когда захочу! – сделав шаг к ней навстречу, я вновь поцеловал ее, опустив руки на ее будра, чуть задирая юбку ее платья, и это вновь отрезвило ее. - Ты невыносим! – сильно ударив меня по груди, она буквально отбежала от стены, чувствуя, что когда она к ней прижата, это дает мне определенную власть. – Это должно все прекратиться. Господи, это не должно было быть так! – карие глаза мгновенно наполнились слезами, и Мария подняла голову вверх, пытаясь их остановить. - Что случилось?! Черт возьми! Скажи уже, почему ты вдруг перестала со мной разговаривать? Почему?! – схватив ее за запястье, я кричал, пытаясь добиться ответа, но брюнетка молчала, а по ее щекам все же стали стекать дорожки из соленой воды. – Скажи мне, Мария! Боже, скажи уже! - Ты не должен был полюбить меня! – выкрикнула она, не выдержав моего натиска. – Ты все испортил! Воспользовавшись моим ошарашенным состоянием, она вырвалась из моей хватки и, на ходу вытирая слезы, быстро исчезла в толпе людей, которые стояли в очереди, чтобы попасть внутрь клуба. Полюбить ее? Боже, с чего она вообще взяла, что я влюблен в нее?! Влюблен? Да никогда! Я не испытываю к этой девушке… любви… А что испытывает влюбленный человек? Остановившись посреди тротуара, я неожиданно для себя понял, что никогда не любил. Я никогда не жил ради кого-то. Мне никогда не хотелось вырвать сердце из грудной клетки и отдать его кому-то. Я был безнадежен… Я не мог переварить то, что только что осознал. Нет! Это неправда! Я не бездушная машина, которая никогда не любила! Но… Почему тогда я не знаю, что такое любовь? Если судить по тому, как описывают ее другие, то это какие-то бабочки в животе, трепет. Это когда ты смотришь на человека и понимаешь, что не можешь дышать без его позволения. Но это глупо! Что я чувствую рядом с Марией? Боже, моя душа разрывается, когда она смотрит на меня. Я испытываю жуткую боль внутри, когда нахожусь рядом с ней. Но это не та боль, от которой хочется избавиться. Она заставляет жить… Но разве это дерьмо и называется любовью? В последнее время я замечаю в себе, что живу в разрушенном мире. Мария заставила меня за столь небольшой промежуток времени почувствовать боль, радость, заставила плакать и сражаться с внутренними демонами, заставила осознать, что я одинок. Она заставила меня впустить людей в свой мир, она научила меня чувствовать и принимать боль душевную, показала, что она может быть другой, не такой, какой я привык ее чувствовать. Она способна исцелять… Да что я вообще говорю такое? Неужели эта девушка стала для меня столько значить? Нет, нет, нет! Нельзя этого допускать… Я должен проглотить все это, попытаться избавиться от щемящего чувства в груди, будто у меня прямо на коже было выведено имя брюнетки. Что же с тобой произошло, Франциск? Неужели это, правда, любовь?.. Я боюсь… Все это так пугающе, потому что неизвестно, что это чувство влечет за собой. Наверное, я еще никогда не был настолько беспомощен. Я чувствовал себя единственным солдатом на поле боя, которому поручили разгромить целое войско. Хотя, если так подумать, любовь – и есть своеобразная война. Она заставляет меня хотеть этих чувств, этой боли. Я мазохист. Мне нужны эти страдания, кровь и мучения, если, испытав весь этот коктейль, я получу Марию. Я чувствую, как сгораю изо дня в день, и я не думаю, что смогу вытерпеть это еще хоть немного. Ненавижу… Хочу ненавидеть ее всем сердцем, но… люблю? Я хочу бороться с этим! И я должен бороться один со всем этим. Мне не привыкать, я всегда был один… Она должна была стать моей. Но она все также принадлежит Кэмерону, а вот я полностью в ее власти. Когда я вернулся обратно ко входу в клуб, все уже собирались уходить. Я видел бледное лицо Марии и обеспокоенную физиономию Кэма. Я был зол на весь мир за то, что ее талию огибают чужие руки, что ее «люблю» слышу не я. Я умирал внутри и был совершенно непроницаем снаружи. Но, несмотря на то, что я изрядно выпил, я никогда еще не чувствовал себя настолько трезвым и здравомыслящим. И впервые за все это время я, переведя взгляд на Эрнста, не увидел отражения счастья Сайли. Да и сама девушка казалась теперь фальшивой, а ее застывшие слезы на глазах, теперь я отчетливо видел, не были слезами счастья. - Да что происходит, мать вашу! – взревел я, закурив, чтобы ни на кого не напасть из-за бушующей во мне злости. Все, недоумевая, смотрели на меня, будто я был странным музейным экспонатом. Сайли сильнее сжала предплечье своего парня и отвела глаза в сторону, боясь, что я что-то смогу в них прочитать. Алиша же подошла ко мне и обняла сзади за плечи, думая, что меня это успокоит. - Не говори этого, Эрнст! Ты.. Черт возьми! Гребанный кусок дерьма! – вырвавшись из рук Морганы, я подлетел к другу и изо всей силы ударил его по лицу. Эрнст повалился на асфальт, прикрыв больное место ладонью, и уже собирался нанести мне ответный удар, когда я, не растерявшись, ударил его с ноги в челюсть. – Да как ты только посмел! – с размаху заехав ему ногой в живот, я, наконец, отошел от парня только потому, что Сайли, схватив меня за руку, рыдала и умоляла прекратить. – Почему ты не сказала ничего, Сал? Почему все это время играла роль, будто ничего не произошло? Будто тебе совсем не больно?! Она ведь единственная, кто любит тебя, мудак! – последние слова были обращены уже к Эрнсту, который, лежа все еще на асфальте, сплевывал кровь. - Это наше дело, хорошо?! Тебя не просили вмешиваться! – истерически заверещала девушка, ударяя меня по щеке, а затем поднимая Эрнста с земли, но он тут же отбросил ее руки от своего тела, будто ему было противно. – Я спокойно могу сама решить все свои проблемы! - Ты слишком слепа, чтобы понять, что этот урод использовал тебя! Ты любила его, а он, получив все, что ему было нужно, выбросил тебя из своей жизни! - Я сделала сама выбор. Я сама захотела быть обманутой! И я знала, что после умопомрачительных чувств последует порция боли, Франциск. Но я бы никогда себе не простила, если бы отказалась от всего этого! – невольно, слушая Сайли, я посмотрел на Марию, которая также смотрела на меня, посасывая нижнюю губу. – За счастье приходится платить, Франциск. Но… я бы все отдала, лишь бы оно было хоть чуть-чуть подольше. Сайли выдохлась, но слезы все продолжали течь по ее щекам, и тогда она не выдержала и ушла прочь. За ней последовал Зак, позабыв о своей подружке. Спросив у меня немое разрешение, Моргана также убежала вслед за подругой, не желая оставлять ее в таком состоянии одну. Теперь остались только я, Мария, не сводящая глаз с меня, Кэмерон, прибывающий все еще в шоке, и Эрнст, которому было на все плевать, судя по спокойному выражению лица. - Тебе лучше не возвращаться, друг, - я сделал специально ударение на последнее слово, привлекая к себе внимание Эрнста. – Обещаю, если я увижу тебя еще хоть раз здесь… Я убью тебя, мне это не составит большого труда, так как я знаю, что без тебя этот мир станет намного лучше. Бросив последний взгляд на Эрнста, потом на Мэри, я ушел, чувствуя, насколько опустошен в данный момент. Вернувшись домой, я еще долго не мог уснуть. Я ворочался в постели, пытаясь выкинуть из головы слова Сайли о счастье и его цене. Она любила Эрнста всем сердцем, была единственной, кому он был нужен, а он, уехав, забыл про нее, а вернувшись, растоптал все ее чувства. А она… Девушка даже не подала виду. Неужели так можно любить? Любить… Странное слово, вмещающее в себя так много других чувств, некоторые даже невозможно объяснить. В юношестве, когда я все время зависал с Алишей, я всегда мечтал именно любить ее. Считал, что это самое важное в жизни. Теперь же я считаю иначе. Доверие – вот, что важнее. Когда ты одинок в целом мире, и никто даже близко не понимает то, что творится у тебя в душе, единственное, о чем ты молишь Всевышнего – послать тебе человека, который бы понимал тебя, которому ты бы смог доверять, душа которого была бы сделана из того же, что и твоя. Повзрослевшему человеку мало любви, нужно что-то большее. Я никогда не отрицал, что между нами с Мэри есть связь, невидимое напряжение, какая-то химия, которую невозможно объяснить простыми словами. Но я даже представить не мог, что это, казалось бы, мнимое ощущение соединенности душ станет тем, без чего я не смогу жить. Да, я дышал рядом с ней. Я жил. Настойчивая вибрация мобильника, который лежал на соседней подушке, выбила меня из потока мыслей, и я взял в руки телефон, ожидая увидеть там сообщение от Алиши, но, кроме него, было еще несколько. И почему людям не спится, как и мне, в два часа ночи? «С Сайли все в порядке. Я сегодня останусь у нее, если тебе, конечно, интересно. А.М». «Мы много выпили сегодня, чел. Не хочу уезжать и оставлять все так… Ты должен понимать меня. Уехав отсюда, я увидел другой мир, а Сайли была из прошлого, от которого я теперь стараюсь отгородиться. В общем, не телефонный разговор. Мы можем завтра встретиться? И да, не горячись, живи у меня, цену еще обсудим. Э.М». «Хорошие новости. Кажется, наш немчонок больше не хочет лицезреть твою физиономию в главном офисе. Видела твой приказ о переводе. Поздравляю, скоро вернешься в мастерскую! Р.Ш». «Я должна увидеть тебя… должна сказать… Я внизу, пожалуйста, я жду. М.К». Последнее сообщение заставило меня подняться с постели. Я несколько раз перечитал данный текст, думая, что у меня галлюцинации, но нет. Сообщение было доставлено три минуты назад от Марии. Наспех натянул джинсы и какую-то мятую футболку темно-зеленого цвета, я выбежал из квартиры и поспешил вниз, не зная и даже не догадываясь, что мне сейчас хочет сказать Мария. Да, она и раньше заявлялась ко мне ночью, но сейчас… Я ощутил впервые, будто бы сообщения способны передавать эмоции и интонацию, с которыми их набирает человек. И от этого текста веяло страхом и перевозбуждением. Засунув руки в карманы джинсов, я сощурил глаза, чтобы разобрать в темноте силуэт девушки, стоявшей около машины. Она переступала с ноги на ногу, обхватив себя за плечи, и явно нервничала, но, как только она увидела меня, на ее лице заиграла радужная улыбка, с которой она подбежала ко мне и, не давая мне осознать, что происходит, прильнула к моим губам, оставляя на них приятный вкус своей помады. Притянул брюнетку ближе за талию, я чуть углубил поцелуй, наслаждаясь таким настроением Марии, но уже через несколько секунд она меня чуть оттолкнула, но продолжала улыбаться безумной улыбкой, от которой у меня все скручивалось внизу живота. - Я устала, Франциск… Устала вспоминать и забывать твой запах вновь и вновь, это невыносимо скрывать и мучить себя отрицанием очевидного. Я боялась, но больше не боюсь, - она замотала головой, и я вторил ее движениям, улыбаясь ей и проводя ладонью по бледной коже ее лица. – Она была права. Сайли права. Я буду всегда жалеть, если подавлю в себе все это, если отпущу тебя, внушив себе, что так будет лучше для всех. Я не хочу быть куклой, Франциск! Я хочу жить. А жива я рядом с тобой. Мне хочется, чтобы ты целовал меня. До крови. До боли. Я так хочу, чтобы ты смотрел на меня всегда с немым восхищением, как ты смотришь сейчас. Я сказала, что ты все испортил… Да, ты сбил нас с назначенного пути, но, может, нам суждено идти вместе другой дорогой? - Мэри, я… - Прекрати, - прошептала она, уже еле сдерживая слезы, но продолжала улыбаться, прикрывая мне рот холодной ладошкой. – Ты думаешь, я спятила? Да, возможно… Но я ушла. Франциск, слышишь?! Я ушла от мужа. Оставила ему записку и ушла. Давай убежим, прошу! Давай сделаем что-то безрассудное, что-то подстать нам! Я хочу дышать полной грудью, Франциск! Давай наплюем на все препятствия и тревоги. Давай жить ради друг друга? Я умираю внутри, Франциск, и, пожалуйста, если так суждено закончиться моему счастливому времени, которое мне отвела Судьба, проведи его со мной! Мария уже открыто плакала, и слезы смачивали ее растянутые в улыбке губы. Она прекрасна. И я говорю не о ее внешности. Ее душа… Я никогда не был так очарован чей-то настолько чистой душой. Притянув девушку к себе для поцелуя, я тихонько оставил влажный след чуть выше ее верхней губы, а затем, наклонившись, положил голову ей на плечо, еще сильнее прижав Марию к себе. - Что ты написала Кэмерону в той записке? – тихо спросил я, боясь разрушить интимный момент. -«Я хочу чувствовать себя живой. Хочу, чтобы у моей жизни был запах неба. Мне нужна свобода. Мне нужен твой друг». Отлично. Кэмерон теперь знает. Наверное, через несколько часов, когда он увидит записку, он меня возненавидит навсегда. Так, что я теряю? Я, как и Мария, понимал, что буду жалеть всю жизнь, если не погружусь с головой в это безумие. И, может быть, цена будет непомерной за это счастье, но я ни в коем случае не собирался больше терять эту девушку. Поэтому, взяв ее за руку, я повел ее к машине, на которой она приехала, и позволил ей сесть на руль. Было ли это сумасшествием? Ох, безусловно! Но будь я проклят, если я совру, что никогда еще не был так искренне счастлив.