Невинная воровка

Стоя перед зеркалом, я завязывал уже шестой по счету галстук. На этот раз он был темно-бардового цвета, но и ему было суждено оказаться на полу в числе остальных, которые мне не понравились. Сегодня мне казалось, что не только неожиданно вся моя коллекция галстуков была дурацкая, но и мой любимый костюм, который я купил год назад на выходные, сидел на мне просто ужасно. Я снял с плеч темно-синий пиджак и присел на край постели, закрыл лицо ладонями. Я прекрасно понимал, что дело не в моем внешнем виде, а в том, что я просто чересчур волнуюсь. И это взвинченное состояние у меня с самой первой минуты, когда я только сел в самолет. Если честно, мне вообще не хотелось приезжать сюда. Я чувствовал, что это будто шаг назад, и я боялся того, что, спустя девять лет, я вновь лицом к лицу встречусь со своим прошлым. Но, поговорив с Филиппом, пришел к выводу, что раз уж мне и суждено вернуться в Таллахасси, то пусть это случится сейчас. Позвонив на ресепшен, я попросил вызвать мне такси, а затем, достав из чемодана бежевый галстук в еле заметную полоску, я вновь занял позицию у зеркала. Что может произойти? Ну, увижу я Алишу, Зака, Эрнста, Сайли, может… Нет, ее там не будет. Почему-то уверенность именно в этом у меня присутствовала. Я изменился. Да, Филипп прав, я стал совершенно другим, лучшим человеком. И эта встреча не способна ничего изменить. Совсем ничего. Прихватив со стеклянного столика маленькую коробочку, перевязанную красной лентой, я вышел из номера отеля. На улице меня уже ждала машина, и, сев в нее, я понял, что обратного пути уже нет. Возле церкви уже было полно народа, и пока я не видел никого, кто мог бы меня заинтересовать, что меня весьма радовало. Но не успел я и переступить порог церкви, как меня окликнул звонкий женский голос, который я знал с детства. Мама. Закатив глаза, я с улыбкой развернулся на ее зов и увидел, что Джеррика стоит в пяти метрах от меня, ехидно улыбаясь, глядя на меня исподлобья в своей любимой манере. Она была все та же восхитительная женщина с невероятно подвижными бровями, и я был удивлен, что время не тронуло ее красоту. Даже морщинки, украшавшие ее лицо, смотрелись очень органично. Бог ты мой! На ней даже было все то же бежевое платье-футляр с кружевными вставками, которое она носила раньше на выходы. Засунув руки в карманы, я позволил ей себя обнять, а сам уткнулся носом в ложбинку ее шеи, вдыхая такой родной запах. Джеррика вела себя совершенно обыденно, будто мое присутствие здесь для нее ничего удивительного, но это было не так. Ее выдавали пухлые пальцы, которые с невероятной силой сдавливали мои плечи, и сердце, колотящееся настолько сильно, что казалось, что оно вот-вот выпрыгнет из груди. - Посмотрите на него! Какой парфюм, какой костюм… Ты точно мой сын? – заулыбалась женщина, немного отстранившись от меня, а я ответил ей смущенным смехом, опустив глаза вниз. – Рада, что ты здесь, - эти слова она произнесла намного тише, а затем взяла под руку подошедшего к нам Романа. С мужчиной мы просто пожали друг другу руки, даже словом не обмолвились. Меня намного больше волновал другой человек, который, как я предполагал, находился где-то неподалеку. - Джерри, а где Эли? – спросил я у мамы, не увидев девочки в толпе. Но я мог ее запросто не узнать, ведь она уже была достаточно взрослой. - Она в церкви. Помогает Алише с последними приготовлениями, - с улыбкой произнесла женщина, но уже через минуту помрачнела, устремив на меня пронзительный взгляд. – Ах, да… Франциск, я хотела у тебя спросить… Как ты узнал о свадьбе? Тебе пришло приглашение? - Да. Наверное, Алиша простила меня. Легонько кивнув, мама больше ничего мне не сказала, и я, извинившись, решил найти свою сестру, при этом надеясь, что не встречусь пока с Алишей. Я не знал, что ей сказать. Что я счастлив, что она выходит за Зака? О, нет! Я был в бешенстве, когда получил приглашение. И до сих пор не понимаю, почему она выходит за него. Мне повезло, так как мне даже не пришлось заходить в приватную комнату Алиши, Эли вышла оттуда, как только я подошел. Заметив меня, девочка сначала замерла, а затем нахмурила брови и прошла мимо, будто я был пустым местом. - Хей! – крикнул я, догоняя ее, но Элайза даже и не думала останавливаться. – Эли, постой, пожалуйста! Я хочу поговорить. - Зачем мне разговаривать с человеком, которому на меня плевать? – девочка остановилась и развернулась ко мне лицом, скрестив руки на груди. - Что за бред! Мне не плевать. - Ты и в прошлый раз так сказал, а потом не пришел. Я была слишком наивным ребенком, поэтому поверила тебе. Прости, теперь я не так легкомысленна. И твой подарок на Рождество ничего не изменил. Забери его, когда в следующий раз решишь исчезнуть. Ее большие зеленые глаза были наполнены обидой и разочарованием. Она не злилась на меня, просто боялась, что я вновь ее обману. Это маленькое детское личико должно искриться радостью, а не отчаянием. Присев на корточки, я взял Элайзу за руки и грустно улыбнулся, глядя в ее глаза, которые наполнялись слезами. Она говорит, что уже взрослая, но это не так. Ей всего десять лет. Она еще совсем ребенок. Очень ранимый и чувствительный ребенок. Это у нас с ней в крови. - Прости меня, Эли, - прошептал я, приподняв чуть брови, - меня не было рядом, когда ты училась ходить, говорить. Когда ты решила связаться с балетом. Меня не было рядом, чтобы рассказать тебе, как выжить в школе. Я не научил тебя взламывать замки и делать заточки. Но это не значит, что я все это время не любил тебя всем сердцем. Просто… Я боялся, что, появившись в твоей жизни сейчас, я смогу ее испортить. Ведь ты такая потрясающая, Эли! Я горжусь тобой. Горжусь, что ты моя младшая сестренка. Элайза, зажмурив глаза, расплакалась и обвила маленькими ручками мою шею. Широко улыбнувшись, я ответил ей на объятия, прижав ее ближе. - Ты же потом опять уйдешь, да? - Я живу в Чикаго, и мне придется туда уехать. Но я не исчезну из твоей жизни больше. Я обещаю. Вытерев слезы, Эли отпустила меня, а затем мы вместе с ней вышли на улицу. Она так изменилась с нашей последней встречи. Стала выше, старше, смышленее. И это все отражалось в ее глазах. Теперь она стала больше похожа на Джеррику и на меня. Я видел себя в ее манере говорить, в выражениях ее лица, в характере. И это было настолько удивительно, что впервые в жизни я задумался о том, что было бы неплохо, если бы на Земле появилось маленькое существо, имеющее что-то от меня. Вместе с сестрой мы встретили доставщика цветов, который принес букет невесты, и я даже немного разозлился на Моргану за то, что она сделала мою сестру слугой. Но это позволило нам провести больше времени вместе. Мы разговаривали о том, что произошло в наших жизнях за время, которое мы не виделись. Больше, конечно, я слушал, чем говорил, ведь Эли оказалась невероятной болтушкой. Но я понял, что могу слушать ее часами. Но нам все же пришлось расстаться на время, так как гости начинали рассаживаться в церкви, и Элайза поспешила к родителям, чтобы ничего не пропустить. Мне бы тоже следовало бы занять место, но я собирался сначала все-таки увидеть Алишу, поэтому пошел к ней в комнату, когда был уверен, что там только она одна. Тихо приотворив дверь, я зашел внутрь и увидел красноволосую девушку, что сидела на стуле перед зеркалом, поправляя элегантно уложенные кудри. - Прекрасно выглядишь, - подал я голос, и Моргана тут же замерла, но не обернулась, так как и так видела меня в отражении в зеркале. – Я тут принес тебе… - вертя в руках подарочную коробочку, начал говорить я, чтобы хоть как-то начать разговор, но был перебит девушкой, которая в мгновение отмерла и стала вдевать в уши сережки. - Какого черта ты тут делаешь? - Мне как бы пришло приглашение. Но, как я понял, ты не в курсе? - Поверь, ты последний, кого я бы пригласила. Это, наверное, Зак. Ты хоть и бросил его, но он, видимо, все еще считает тебя своим другом. Опустив глаза, я сделал шаг вглубь комнаты и положил подарок на столик, а затем подошел к Алише и накрутил прядь ее волос себе на палец. Она выглядела действительно просто волшебно. И это не было связано с прической и платьем. Я совсем успел позабыть, какая она красивая. Ее выразительные глаза и скулы уже стерлись из моей памяти. Девушка облизнула розовые пухлые губки, а затем тяжело вздохнула, когда я провел холодной рукой по ее голой шее, наслаждаясь ее бархатной кожей. - Почему ты выходишь за него? Я знаю, ты не любишь Зака. - Ты ничего не знаешь обо мне, - обижено замотала головой девушка, а затем отбросила мою руку прочь от себя, а я лишь тяжело вздохнул, улыбнувшись. Она осталась все той же… - Многое изменилось, Валуа. И ты не должен был возвращаться. - Ты любишь меня, я ведь это знаю. - Ох, ты всегда пользовался этим знанием. Но я больше этого не допущу. Пап! – прикрикнула она, и через мгновение в комнату вошел Джеймс, которого я не видел больше пятнадцати лет. Окинув меня осуждающим взглядом, он кивнул мне, а затем подошел к дочери. Я не понимал, зачем Алиша позвала его. Сначала меня посетила мысль, что она настолько боится моего общества, что пригласила отца, чтобы он выпроводил меня. И это весьма меня рассмешило. Но я даже представить не мог, как я был далек от истинной причины его прихода. Улыбнувшись Алише теплой улыбкой, что было весьма не свойственно Джеймсу, он подхватил ее на руки, а затем понес ее в другую часть комнаты, на которую я даже не обратил внимание, и посадил ее в инвалидное кресло, которое было украшено цветами и ленточками. Я не мог вымолвить и слова. А Алиша, не обращая на меня внимания, поправляла складки на платье, но вскоре, не выдержав натиска моих глаз, громко цокнула и посмотрела на меня. - Скажи уже хоть что-нибудь! - Какого черта?! Что… что… это?.. - Это инвалидное кресло, Валуа, а не ковер-самолет, не нужно так реагировать! – вспылила девушка, а затем закрыла лицо руками, тихо выругавшись. – Это не конец Света, так ведь? Можно и дальше жить? Скажи какую-нибудь из этих заученных фраз, и я уйду… поеду. У меня свадьба, и мне некогда слушать твои душераздирающие речи. Я не отводил глаз от этой девушки, которую сейчас видел совсем в другом свете. Я неожиданно вспомнил, какой она была всегда. О ее жизнелюбии ходили легенды. Меня всегда бесила эта ее черта. Ее жизнь была ужасна, а она продолжала ее обожать, чтобы не происходило. Она всегда была воином, никогда не опускала руки. Клянусь, это был мужик в женском обличии! Внешним стержнем в нашей паре был я, но она являлась внутренним, что было намного важнее. А самое главное, что она никогда не боролась за себя, она боролась за нас. Верила в наше будущее, когда я плевал на все это. А теперь она сидит в инвалидном кресле, но она все тот же боец, смотрящий на меня пронзительным взглядом. Но огонек, зажженный в ней когда-то мной, почти потух, и она ломается. Она и сама это осознает, поэтому ищет другой стимул, другую зажигалку. Звучит странно, но она слепо верит, что Зак – это ее новый источник жизни, что является ложью. Я забыл Алишу намного раньше того, как уехал в Чикаго. Она выпала из моей жизни задолго до этого. Я был ослеплен Марией, думал лишь о ней. Моргана – девушка всей моей жизни – стала для меня декорацией, как и все, кроме одной единственной Стюарт. А ведь она была не единственной, кого я любил. Нет… Глядя сейчас на Алишу, я вспоминаю то время, что мы провели с ней. Да, это не была та пылкая, страстная и всепоглощающая любовь, которую я испытывал к Мэри, но я любил Моргану, хоть и боялся этого. Чувство, что я испытывал к ней, сравнимо с отношением между лучшими друзьями. Да, я любил ее именно теплой и братской любовью, поэтому я долго не мог себе признаться в чувствах к ней. - Ты не выйдешь за него, - тихо произнес я, включив строгий голос начальника, который приобрел буквально года два назад. Реакция девушки была незамедлительная. Она выпучила глаза и приподняла левую бровь вверх. - Это сейчас что было? Приказ? – она звонко засмеялась, но я отчетливо видел, что ее глаза начали наполняться слезами. – Знаешь, я даже скучала по твоей мнимой вере в своем превосходстве надо мной. Но сейчас это глупо даже для тебя. Просто уходи. - Ты считаешь, что сможешь заменить меня им? Вот, что глупо! Сжав губы, Алиша нахмурила брови, а затем жестом указала отцу, что готова выйти из этой комнаты. Но я был слишком решительно настроен ее остановить. - Сильная любовь вытесняется из сердца только еще более мощной любовью. Зака ты даже и капли не любишь! Стукнув руками по подлокотникам кресла, что даже цветы, прикрепленные к ним, попадали, она самостоятельно резко развернула кресло и подъехала ко мне. Из ее глаз уже текли слезы, но голос оставался твердым. - А что мне остается делать, Франциск?! – закричала она, и Джеймс покинул комнату, почувствовав, что сейчас он лишний. – Думаешь, я так сразу прыгнула в постель к Заку, пытаясь тебя забыть? Нет, черт возьми! Я ждала тебя! Как дура ждала! – она смотрела на меня снизу вверх, но при этом с такой силой прожигала меня разъяренным взглядом, что мне казалось, что это сейчас я снизу. – Хочешь знать, как я стала инвалидом? Из-за тебя! Да, из-за опять же твоей уродской морды! Я ждала тебя и верила, что ты вернешься, что мы будем вместе, что ты наигрался в свою «идеальную» жизнь. Но шли годы, а моя дверь все еще была заперта, ты в нее не ломился! Но я же любила тебя. Думаешь, если ты забыл, значит, и я? Нет, ни секунды не проходило, чтобы я не надеялась на твое возвращение! А шесть лет назад я решилась. Я купила билет на самолет до Чикаго. Боже! Я была так счастлива. Уже представляла твое лицо, твою реакцию. Но я не доехала даже до аэропорта. Я попала в аварию, и у меня отнялись ноги, - она ударила со всей силы по своим ногам, а затем вытерла слезы и подъехала к зеркалу. – Думаешь, я не знала, что тебе на меня плевать? Я не настолько была глупа. Но у меня была надежда, которая потухла вместе с моей жаждой жизни. Я не нужна была тебе нормальной. Зачем я тебе в инвалидном кресле? Ты прав. Я не люблю Зака. Боже, терпеть не могу с тобой соглашаться… Но он заботился обо мне все это время. Я была ему нужна тогда, когда ты вообще забыл о моем существовании. И теперь ты заявился, чтобы высказать свое недовольство? Окей. Но вот, что скажу тебе я. Пошел ты в жопу, Франциск Валуа. Последние слова она произнесла мне в лицо, а затем вновь позвала отца, как только смогла привести себя в приемлемый вид. - Не делай этого, - молящим голосом произнес я, когда она уже почти покинула комнату. – Я смогу о тебе позаботиться, Алиша. Прошу! - Не сомневаюсь в правдивости этих слов, как ни странно. Но кто позаботится о тебе? Мне глубоко на тебя плевать. Это были последние слова, которые я услышал от Алиши Морганы в свой адрес. Через десять минут у алтаря она сказала «да» Заку и стала официально Алишей Кавана. Все радовались и аплодировали, а я стоял в стороне и наблюдал за тем, что упустил. Она улыбалась ему… Так искренне и нежно, как раньше улыбалась лишь мне. Я неожиданно вспомнил все то, что пережил с ней. Черт, как было глупо желать стереть эти воспоминания. Она делала меня счастливым. Алиша стала старше, как и я. Изменилась внутренне, убила в себе задорного ребенка, который приводил меня раньше в восторг. Она стала потрясающей женщиной, из-за которой можно убить. Но я верил, что, если уткнуться носом ей в волосы, можно отчетливо услышать тонкий аромат апельсинов.

***

- Хэй, веселишься? – задорным голосом спросил Филипп, не успел я даже осознать, что он уже принял вызов. - Ага, как раз планирую выпить пива и посмотреть футбол, - скидывая туфли, я плюхнулся на мягкую поверхность дивана, ощутив блаженство. После деревянных сидений в такси так хотелось, наконец, чего-то мягкого под своей пятой точкой. - Не понял. Ты же должен быть на свадьбе. - Я и был. Испортил настроение невесте и в ресторан не поехал. Мне там все равно не рады. - Когда возвращаешься? Честно, не хотел признавать, чтобы ты не зазнался, но без тебя тут вообще все не то, Вилли вообще распустил всю мастерскую. Ты же знаешь, я не лезу туда, но… - В три ночи самолет. Сразу поеду в мастерскую, все улажу. Сбросив вызов, я отбросил телефон в сторону и стал стягивать с себя костюм, желая поскорее избавиться от него. Переодевшись в джинсы и футболку, я достал из холодильника бутылку пива и лег на диван, чтобы хоть немного отвлечь себя от мыслей о сегодняшнем дне. В принципе, если все тщательно обдумать, то Зак Кавана не самая плохая партия для Алиши, просто я не хотел, наверное, чтобы она жила дальше без меня. А она все равно сделала это. Отпустила меня. И я даже… горжусь ей. Да, я горжусь своей девочкой! Ее история хоть и имела черные полосы, но она не сдалась и теперь обрела покой и счастье в лице своего нынешнего мужа. У нее все будет прекрасно. Не знаю, почему я так решил. Просто это очевидно. Такая девушка как Алиша Моргана должна быть счастлива. Жаль, что я раньше не думал об этом. Мне важнее всего было то, что происходит со мной, чем с другими. И из-за этого эгоизма я, возможно, упустил самого важного и потрясающего человека в своей жизни. Допив пиво, я поставил бутылку на пол, а сам поднялся с дивана и подошел к чемодану, чтобы достать оттуда белую рубашку, которую собирался надеть для прогулки по городу. Завтра я уже покину этот город и, наверное, уже больше не вернусь. Поэтому я хочу запомнить его заново. Мой отель находился в центре, но я планировал отправиться в район, в котором прошла большая половина моей жизни. Первым делом я, конечно, направился на озеро, где я становился взрослым. Сейчас тут никого нет и, судя по тому, что здесь все чересчур убрано, никто больше не закатывает здесь вечеринок. Поверить не могу… Я даже не могу навестить свою прежнюю «семью», которая отказалась от меня в свое время, чтобы спросить, довольны ли они тем, что сделали. Этой семьи уже нет. Девять лет – это не месяц. Мы все уже взрослые люди, у каждого своя маленькая семья… Семья… А я один. Ни жены, ни детей. Одинок во всем этом огромном мире. Но я не сожалею об этом, не сожалению ни об одном дне, что я пережил. Все это сделало меня настоящего, Франциска Валуа, который заслуживает места в этой Вселенной. Закатав рукава, я, смеясь себе под нос, опустился на асфальт и стал отжиматься, чувствуя, как после двадцати подходов у меня начинают трястись руки. Да уж, сейчас меня бы сделал любой. Девять лет слишком большой срок… - Сначала я думала, что ошиблась, что это не можешь быть ты, - я поднялся на ноги, как только уловил силуэт девушки вдали. – Так и будешь там стоять? – она протянула ко мне руки, и я неуверенно подошел к ней, а затем крепко обнял, чуть наклонившись, чтобы ей было удобно обхватить меня за затылок. Я скучал по Сайли. Боже, как я скучал по ней… В последний раз мы виделись ни при самых хороших обстоятельствах. Тогда она, казалось, никогда меня не простит. Но сейчас я понимаю, как глупы были те обиды, те поступки. - Господи, как я люблю тебя, говнюк, - со смехом произнесла девушка, но я слышал в ее голосе нотки грусти. Она плакала, и я чувствовал, как намокает моя рубашка от ее слез. - И я… Сал, я люблю тебя, дорогая, - мы продолжали обниматься, а Сайли смеялась сквозь слезы, будто пытаясь заставить меня поверить, что она в порядке. – Я хочу знать все, что произошло в твоей жизни. - Я замужем. Скотт приехал сюда в командировку шесть лет назад и остался из-за меня, - начала рассказывать она, все еще сдавливая меня в крепких объятиях. – У меня двое детей, можешь себе представить? Два мальчика. Джек и Арчи. И знаешь что? Я счастлива! Как я давно хотела тебе сказать, что я счастлива! Мне так было важно сказать тебе это. - Это замечательно, Сал. Черт возьми, это замечательно! Мы, наконец, отпустили друг друга и посмотрели в глаза. Сайли уже почти успокоилась, но слезинки все равно скатывались по ее лицу. - Я рада, что решила возвращаться домой пешком, - тепло улыбнувшись, произнесла она, а затем вновь поспешила меня обнять. – Ты должен уйти первый, потому что я не смогу. Засмеявшись, я энергично закивал, а затем, вдохнув аромат ее волос, отпустил из объятий и, не оборачиваясь, пошел по улице. Сайли же стояла на месте, но уже через пару минут я услышал, как цокают ее каблуки. Я никого не хотел встречать сейчас, но встреча с Сайли – это то, что мне было нужно. Ее слова, что она счастлива… Теперь я точно знал, что она смогла жить без Эрнста, что у нее все хорошо. Мысли, что она где-то все еще убивается по бывшему парню, не давали мне покоя. И я рад был узнать, что у нее все прекрасно. Прогулявшись еще по родному району, я поймал такси и поехал назад в отель, понимая, что надо еще собрать вещи. Когда я оказался в номере, то понял, что здесь убирали, так как все мои вещи, которые были разбросаны по полу, теперь аккуратными стопками были сложены на постели. И я был готов буквально расцеловать горничную, потому что сортировка одежды – это последнее, чем я хотел бы заняться в восемь вечера. Когда я складывал в чемодан свой выходной костюм, раздался звонок по телефону в номере, и я поставил вызов на громкую связь, чтобы не отвлекаться от своего занятия, так как звонок с ресепшена скорее всего был для того, чтобы спросить, все ли у меня в номере исправно. - Мистер Валуа, простите, что вас беспокою, - начал говорить мужчина, но я его тут же перебил, ответив краткой заученной фразой: «Все в порядке, меня все устраивает, все исправно работает, спасибо». Но работник отеля не спешил вешать трубку. – Вас тут спрашивает дама, говорит, что вы ее ждете. - Дама? – я даже оставил свое занятия на мгновение, чтобы переворошить свои воспоминания, но так и не мог припомнить, чтобы я назначал кому-то встречу. – Я не припомню. Как ее имя? - Миссис Коулмэн, сэр, - сквозь тело прошел разряд тока об упоминании этой фамилии, и я ничего не ответил, поэтому мужчина, прокашлявшись, решил напомнить о нашем разговоре. – Мне стоит допускать миссис Коулмэн в ваш номер или… - Я спущусь, - почти шепотом ответил я, а затем нажал на отбой, присев на кровать. Долго я не раздумывал. Поправив рубашку, я вышел из своего номера и направился на первый этаж, даже не представляя, что меня там ждет. Нет, конечно, я знал, кто там. Но я понятия не имел, что сейчас произойдет. Пару минут я простоял у лифта, не решаясь идти дальше, а затем, выдохнув, все же двинулся на встречу к девушке, которую все это время всеми силами пытался выкинуть из своей жизни. Мария сидела на небольшом диванчике, закинув ногу на ногу, и стучала длинными ноготками до экрану своего телефона, что говорило о том, что она нервничает. Заметив меня, она чуть приоткрыла рот, вобрав в грудь побольше воздуха, а затем резко встала. Она изменилась. Даже очень. Но что удивительного? Столько времени прошло, и я тоже стал другим. Ее чернявые волосы теперь были идеально прямыми и спускались ниже груди, а по синеватому отливу можно со смелостью сказать, что они подверглись окрашиванию. Кожа уже не была мертвецки бледной, теперь она была чуть загорелой, что даже ей шло, но не выделяло из толпы остальных девушек. Пухлые щечки, которые раньше так часто покрывались румянцем, теперь стали впалыми, что сделало ее лицо более выразительным и взрослым. Не было в ней больше той детскости, которая меня так умиляла. В каком-то плане она даже подурнела, так как те черты в ее внешности, от которых я раньше сходил с ума, исчезли. Нет, она не стала страшнее. Просто стала обычной красивой девушкой, которых я вижу толпами в Чикаго. Подойдя к ней на расстояние вытянутой руки, я сдавленно улыбнулся, заметив на ее пальце обручальное кольцо, но умолчал об этом. Вместо этого я отметил, что цветочный аромат ее духов сменился более резким, женским. - Привет, - с улыбкой прошептала брюнетка, сжимая в своих руках маленькую сумочку. - Значит, встреча? Я не помню, чтобы я назначал ее тебе. - Надо же мне было что-то сказать, - улыбка не сходила с ее лица, а шоколадные глаза жадно изучали мое лицо. – Не хочешь прогуляться? Здесь недалеко есть хороший ресторан. Мы могли бы посидеть, поговорить. Если ты, конечно, не против… - Да. С удовольствием. Я как раз голодный. Ресторан, который имела в виду Мария, находился буквально в двух шагах от моего отеля, поэтому уже через десять минут мы сидели за столиком и ожидали заказ. Пальцы Марии по-прежнему выгибались в разные стороны, да и сама девушка все время ерзала на стуле, пытаясь сесть удобнее. Зато я был совершенно спокоен. Я смотрел на нее холодным взглядом, отмечая, что карие глаза ни на грамм не потускнели. Они были все такие же полные жизни, как и девять лет назад, и это заставляло мои губы подрагивать в улыбке. - Прекрасно выглядишь, - обнажив зубы в улыбке, произнес я и отпил немного из бокала вина, заметив, как глаза Марии тут же устремились на мою левую руку, на которой она, наверное, ожидала увидеть кольцо. - Спасибо. Ты тоже. Я даже не узнала тебя сначала. Мы сидели молча, когда нам подали еду, когда мы ели ее, и когда уносили тарелки. Мы не знали, о чем говорить, хотя в голове крутилась сотня вопросов, но мы молчали, сверля друг друга взглядами. - Значит, ты и Кэмерон… - Мы все еще женаты, если ты об этом. Мы почти развелись, но потом я узнала, что беременна, - опустив глаза на свое кольцо, девушка замолчала, будто раздумывая, стоит ли мне все это говорить. – Нам первое время было нелегко, это правда. Были сомнения, чей это ребенок... Но когда эти ответы были найдены, все начало приходить в норму. Сын нас сплотил, - когда она вновь посмотрела на меня, я кратко кивнул, принимая от официанта свою карточку назад. – Проводишь меня до дома? – на одном дыхании проговорила она, а я, чуть поразмыслив, снова кивнул. Я скучал по теплым ночам Таллахасси. Сейчас в Чикаго минусовые температуры. В лишний раз из дома выходить не хочется. Зато здесь можно ходить в одной рубашке и не бояться, что из-за этого ты подхватишь какую-нибудь заразу. - Зачем ты пришла ко мне, Мария? – спустя несколько минут молчания я все же решил задать вопрос, который волновал меня больше всего на свете. - Поверишь, если я скажу, что соскучилась? – она легко засмеялась, а затем, обогнав меня, повисла у меня на шее. – Ты ведь думал обо мне, так? - Думал ли я о тебе? Ты знаешь ответ, как и всегда его знала. - Ты совсем не изменился, - она провела теплой ладонью по моей щетине, а я не отрывал глаз от ее лица. – Тебя будто заморозили на девять лет! - А ты вот изменилась. Громко цокнув, Мария отпустила мое лицо и пошла дальше по улице, сильно раскачивая свою сумку в руках. И это было даже смешно. Будто таким легким поведением она пытается вернуть то время, когда мы были вместе. - Ты скучал по мне? – продолжая широко шагать по тротуару, спросила она громко, я же ответил тихо, что скучал. – Сильно? - Наверное, - вновь краткий ответ, который вполне устроил Мэри, потому что она расхохоталась на всю улицу. Подойдя к ее дому, она схватила меня за руку и повела к самому порогу, а затем начала отворять ключом входную дверь. А покончив с этим, она развернулась ко мне лицом и, приподнявшись на цыпочки, страстно впилась в мои губы поцелуем, застонав, когда мой язык проник ей в рот. Не размыкая объятий, мы вошли в дом и, чуть ли не падая, поднялись по лестнице на второй этаж, где располагалась спальня. Издавая горловые стоны, я целовал брюнетку в шею, расцеловывал ее грудь, скрытую одеждой. Я наслаждался каждым мгновением, понимая, как давно не чувствовал вкус этой бархатной кожи, как давно не был предметом восхищения этих глаз. Сорвав бордовое платье с Марии, я повалил ее на кровать и вновь поцеловал ее в губы, сжимая в руках упругие ягодицы. Девушка выгибалась подо мной и все что-то шептала, но я не понимал, что именно, из-за сильного возбуждения. Я провел языком дорожку по ее коже от подбородка до лобка, а затем зубами снял с нее нижнее белье, оставив легкий поцелуй на ее клиторе, перед тем как отстраниться, чтобы снять лишнюю одежду с себя. Когда с ней было покончено, я расположился между ее ног и занялся вылизоваванием ее сосков. Эти ласки приводили Марию в экстаз, а меня весьма прельщало то, что именно я вновь вызываю у нее такие чувства. Потянув меня сильно за волосы, Мэри дико зарычала, а затем поменялась со мной ролями. Теперь она восседала на мне. В темноте я видел, как горят ее кошачьи глаза, рассматривающие жадно мой торс. Ехидно улыбнувшись, она наклонилась и стала целовать так нежно каждый сантиметр моей оголенной кожи, заставляя меня ерзать и двигать бедрами из-за невыносимого давления в мошонке. Сквозь боксеры Мария стала поглаживать мою эрекцию, каждый раз выпуская легкие смешки, наблюдая, как меня все это изводит. Наигравшись с моим телом, она в последний раз втянула в рот мой правый сосок, а затем стянула с меня боксеры и чуть привстала, чтобы насадиться член. Медленно опустившись на него полностью, она замерла с приоткрытым ртом, привыкая к ощущениям, а уже после начала двигаться, но слишком медленно для меня. Поэтому, обхватив ее под поясницей, я вновь завалил ее на постель и взял все в свои руки. Было бы полной ложью с моей стороны утверждать, что я не скучал по всему этому. Я мечтал об этом мгновении каждую ночь. Поэтому сейчас, двигаясь внутри Стюарт, я испытывал такое небывалое наслаждение, что сам не верил в это. Через пятнадцать минут мы уже лежали оба на постели, полностью раздетые и удовлетворенные. Только сейчас я огляделся вокруг и понял, что они сделали в спальне ремонт. Не осталось ни малейшего напоминая о том, что здесь когда-то был другой интерьер. И это меня даже немного посмешило, так как, видимо, Кэмерон серьезно с этим всем заморочился. Посмотрев на время, я понял, что мне уже пора уходить. Я поднялся с постели и стал натягивать на себя боксеры, совсем не обращая внимания на улыбающуюся девушку, что лежала, прикрытая лишь легкой простыней. - Сбегаешь? – смеясь, спросила она, проведя потной ладонью по моей мокрой спине. - У меня самолет. Нужно еще вещи собрать. - Значит, вновь Чикаго? - У меня там вся жизнь. Я приехал сюда лишь из-за свадьбы Алиши, - натянув штаны, я обернулся на девушку и увидел улыбку на ее порозовевшем лице. - Серьезно? Вновь исчезнешь? - Если тебе так угодно, - я взял ее за руку и оставил легкий поцелуй на запястье, а затем взял в руки рубашку и поднялся на ноги. - Постой! – вскрикнула Мария и приподнялась на постели, встав на колени, чтобы лучше видеть меня. – Ты ведь ненавидишь меня, да? Посмотрев ей в лицо, я улыбнулся, а затем покачал головой, поджав губы. Это было так легко, что я даже не ожидал. Я думал, что этот вопрос застанет меня врасплох, но нет. Совсем нет. - Ненавидел. Каждый день ненавидел и проклинал. Это продолжалось лет семь. Представляешь, семь лет, чтобы выкинуть тебя из мыслей! Можешь гордиться. А потом… Я понял, что тебя не за что ненавидеть. Знаешь, почему? Ты ведь не любила меня. Никогда. Даже не пыталась полюбить, когда я, сам виноват, был околдован тобой. - И что же? Больше не любишь? – она даже не пыталась отрицать мои слова, что говорило о том, что я был прав. Ее вновь волновало лишь то, как она влияет на меня, на что я способен ради нее. - Как же. Люблю. И никогда не смогу разлюбить. Таких уз не разорвать. Встав с кровати, Мария подошла ко мне и нежно поцеловала меня в губы, а затем крепко обняла, уткнувшись лицом мне в грудь. - Я очень скучала… Я воспринимала это все за легкий роман, но теперь понимаю, что ты значишь для меня очень много. - Ты даже сейчас не собираешься это принять… - прошептал я, саркастично улыбнувшись. – Ты единственная, кто никогда не верил в меня. Ты делала вид. Но не хотела, чтобы я менялся, чего-то добивался, потому что тебе нужен был прежний Франциск Валуа. Ты была единственной… Оттолкнув меня, Мария прикрыла простыней свое нагое тело и уставилась на меня возмущенным взглядом, нахмурив брови. - Хочешь сказать, что я не рада за тебя?! Да когда я только узнала, чего ты добился, у меня сердце остановилось от счастья. Это то, чего я всегда хотела для тебя! - Я должен идти, - смяв в руке рубашку, я направился к двери, но остановился из-за голоса Марии. - Думаешь, что можешь уходить и приходить, когда тебе вздумается?! - Это ты ко мне пришла, - улыбнулся я, а затем вышел из комнаты. Надев кое-как рубашку, я поправил прическу, а затем схватился за дверную ручку, желая уже уйти из этого дома, но сзади послышались шаги, а через мгновение Мария резко за плечо развернула меня к себе лицом. Ее глаза были наполнены слезами, и я прямо-таки вспомнил тот день в Орландо, когда все у нас закончилось. Теперь мы поменялись ролями. Спустя девять лет мы вернулись к тому, где все закончилось. Спустя девять лет мы повторяем день, который я пытался забыть все это время. - Я ошибалась, хорошо?! Рад? Я признаюсь! Оказывается, что ты значил для меня намного больше, чем я думала. Ошибки, ошибки, ошибки! Вот из чего состояла моя жизнь после того дня! Жизнь без тебя не дала мне ничего, кроме тоски по тебе. Я так сожалею, что поняла это так поздно, когда тебя уже не было рядом, когда я потеряла тебя, - она обхватила мое лицо своими ладонями, плача, я же улыбался, не разрывая зрительного контакта с ней. Подавшись вперед, я накрыл ее губы своими и поцеловал так нежно, как не целовал никогда и никого. Мария продолжала плакать, а я улыбаться, чувствуя небывалую легкость. - Я люблю тебя, Мария Стюарт, - прошептал я вблизи ее губ, и она широко заулыбалась. – И я никогда не смогу тебя разлюбить, я смирился с этим. Но я готов двигаться дальше, думаю, это и называется излечением. Выпучив глаза, Мария стала мотать головой из стороны в сторону, не соглашаясь со мной. Она зацеловывала все мое лицо и не выпускала из своих рук, повторяя, что любит меня, что не может без меня жить, что она погибнет, если я уйду. Но я не слушал. Я уже давно перестал слушать ее слова, потому что устал искать в них тайный подтекст. Я позволил ей унижаться передо мной, хоть мне было это и неприятно. Я позволил ей умолять меня, целовать, а затем все же вышел из дома, оставив ее в этой тюрьме, в которую она себя заточила собственными руками. Прошло девять лет. Столько всего произошло за это время. Я столько раз прокручивал в голове тот день, когда Мария ушла. Боже, как же я ее ненавидел! Мне было так больно, так плохо от всего этого, и я думал, что все это никогда не закончится. Я боялся встречи с Мэри, боялся вновь быть обманутым. Но, наверное, должно было пройти такое количество времени, чтобы я вновь почувствовал эту легкость, которой мне так не хватало. Все это время я жил, радовался мелочам и не понимал, чего же мне не хватает, чтобы, наконец, почувствовать себя вновь по-настоящему живым. А ведь ответ был так прост. Нужно было перестать отрицать очевидное. Я любил Марию. Люблю. И буду любить. От этого мне некуда не деться. Такая любовь никогда не проходит. И я должен был это понять уже давно. Признав это, я сделал свой первый вдох за последние девять лет. Мария Стюарт. Так назвал бы я эту главу своей жизни. Я благодарен ей за те чувства, что она мне подарила. Я благодарен ей за то, что она позволила мне любить ее. Этот период моей жизни был самым ярким, и если бы мне предложили что-то изменить, я бы ничего не тронул. Каждый поцелуй, каждое касание этой прекрасной особы я буду помнить до самого своего конца. И посмертно у меня под кожей будет выбито ее имя. Я бы не смог полюбить другую, так как именно она была самая удивительная из всех, что мне доводилось встречать. Я благодарен ей за каждую минуту. Без нее я бы не стал тем, кем являюсь. Мария Стюарт. Девушка, которой была отдана вся любовь Франциска Валуа без остатка. Девушка, изменившая человека, которого, казалось бы, ничто не могло изменить. Девушка, чьи огромные глаза пленили навсегда меня. Мария Стюарт. Она написала для меня целую книгу. Я же рад, что смог подарить ей хотя бы небольшой рассказ.