Fuck this, I'm going to Hogwarts! Второй курс

Эрик смотрел на него так, словно у него язык отнялся. Чарльзу хотелось встряхнуть этого идиота как следует, но он сдержался. — Я… я… — Эрик даже заикался. Чарльз упёр руки в бока и сощурился, ожидая внятного ответа. — Я думал… — О, только не начинай снова, Эрик! Ты что, опять решил, что ты мне не нужен? Только попробуй это сказать! Я всё это время думал, что это я тебе не нужен, и ты решил избавиться от моего навязчивого общества! Эрик молчал. В его глазах было что-то такое… Чарльз никак не мог понять, что, хотя ему казалось, что он вот-вот поймает чужую мысль за длинный хвост. Он сунул руки в карманы, нащупал подаренную Эриком помаду и несколько раз прокрутил между пальцев, пытаясь успокоиться. — Ну, почему ты молчишь? — не выдержал Чарльз. — Ты же приказал не говорить про то, что я тебе не нужен… — Эрик как-то очень жалко улыбнулся и развел руками. — Идиот! — Чарльз практически взорвался. — С чего ты вообще это решил? — Ты исчез на пару дней, и Корнер сказал, что я ему не нравлюсь, и что… Чарльз почти что зарычал и сам себе удивился. — Майкл действительно тебя недолюбливает, не спорю, но это его проблемы. Он что, сказал тебе, что я не хочу с тобой дружить? Эрик замотал головой. — Тогда. Какого. Мерлина. Теперь Эрик пожал плечами — видимо, язык у него всё-таки окончательно отнялся. Чарльзу нестерпимо захотелось наслать на этого придурка какое-нибудь особо неприятное заклятье. Как назло, в голову ничего не шло. — Эрик, пойми. Да, у меня есть знакомые и друзья — и мои однокурсники, и Рейвен, и Роберт, я общаюсь с другими людьми, это нормально. Это как твои Блейз и Теодор. Но лучший друг у меня один, понимаешь? Я всё это время места себе найти не мог… Меня тогда скрутило — я без сознания валялся, понимаешь? Роберт всех от меня отогнал и не подпускал никого. А когда я пришел в себя, ты отказался со мной общаться… И… Это какое-то безумное недоразумение, — Чарльз даже громко застонал. Эхо его голоса неожиданно звонко разбежалось по коридору. И тут Чарльз вспомнил кое-что ещё. — И вообще, почему ты тут один бродишь? Вечер на дворе, в замке небезопасно, тем более тебе! Как ты можешь быть таким безответственным, Эрик?! От крика Чарльза Эрик весь сжался, стал маленьким и очень уязвимым. А Чарльз уже выкричался и угомонился, обессиленный и злой. Неожиданно Эрик выпрямился и обнял его — крепко-крепко, ничего не говоря. Чарльз дёрнулся, то ли пытаясь скинуть объятья, то ли желая обнять в ответ — и обмяк, уткнувшись носом в такое родное плечо. Глаза жгло от подступающих слёз, и Чарльз отчаянно кусал губы, стараясь не зареветь. — Мир? — тихо спросил Эрик над ухом, и Чарльз судорожно кивнул, вцепляясь в его мантию. Они так и стояли какое-то время — на стенах трещали себе факелы, а по коридору бродил ленивый сквозняк. Где-то вдалеке слышался скрип рыцарских доспехов. — Мне вот что интересно, — судя по голосу, Эрик улыбался, — а какого чёрта ты расхаживаешь по вечерам в одиночку? Ты, конечно, благородной крови и вряд ли интересен страшному чудищу, но… Чарльз пихнул Эрика и всё-таки заплакал. — Тебя я искал, придурок… Чарльз и представить не мог, насколько он соскучился по Эрику. Следующие пару дней Чарльз его от себя буквально не отпускал. Ему всё казалось, что тот смелый рождественский поступок ему только приснился. Потому что, в самом деле, Чарльз не мог бы ведь так нагло прийти к Эрику? От этих мыслей в груди становилось очень пусто. Но он снова был с Эриком, и тот робко, словно не веря, улыбался в ответ. Чарльз, понимал, что всё наладилось, и опять и опять лез обниматься. Головные боли с начала каникул существенно уменьшились, но теперь Чарльзу казалось, что от каждого прикосновения к Эрику ему становится лучше. Чарльз всё не знал, как подарить Эрику рождественский подарок. Честно сказать, приметил Чарльз его ещё летом, в одном из многочисленных магазинчиков Косого переулка. Но в тот раз не купил и жалел об этом. Ещё тогда, когда Чарльз самолично гладил металлические бусины, перекатывая их в руках, он почувствовал умиротворение. Эрику бы понравилось. Сейчас Чарльз практически корил себя за подарок. Это, конечно, не банально, но вряд ли будет интересно… — Это бусы? — уточнил Эрик, доставая чёрную ленту шариков и внимательно рассматривая. Чарльз почти покраснел. Эрику точно не понравится. — Чётки, — поправил он. — Полностью из металла. Они для релаксации, и на них ты можешь упражняться в трансфигурации, и… — кажется, Эрик его уже не слушал. Он завороженно перебирал бусины, прикасался к некоторым палочкой, заставляя увеличиваться, и, кажется, был полностью увлечён. Через долгую паузу он поднял голову, очевидно, поняв, что Чарльз замолчал. — Что? — рассеянно уточнил он, и Чарльз не смог удержаться от усмешки. — Тебе ведь нравится? — спросил он. Эрик ответил ему улыбкой и положил чётки на стол, погладив напоследок. — Очень, — честно сказал он. — Это немного завораживает. И успокаивает. Думается легче. Тебе тоже нужны такие, с твоими-то головными болями. “Кстати, это мысль”, — кратко подумал Чарльза, а потом Эрик, поджав губы, поставил на стол небольшую фигурку кошки. Чарльз только ахнул. Деревянная кошка выгнула спину, словно готовясь к прыжку, мордочка была вырезана максимально подробно, хвост извивался волной — Чарльз смотрел и не мог налюбоваться. Он не удержался и провёл по спине кошки двумя пальцами. Вдруг она мяукнула и прыгнула ему на колени. Чарльз восхищённо вздохнул. Он вновь провёл по деревянной спинке кончиками пальцев, и кошка потёрлась об его руку с хитрым взглядом. Она выглядела как настоящая, да что там, она вела себя как настоящая. — Это самый лучший подарок, — срывающимся голосом сказал Чарльз. Он неловко обнял Эрика. Тот смущённо фыркнул куда-то ему в шею и шепнул: — Она не двигалась, если честно. Я просто её вырезал. Думал, тебе понравится… — Чарльз только кивнул, всё-таки отпустив Эрика, но крепко сжал его руку. — Я просто очень хотел настоящую кошку, — сказал он тихо. — И ты сделал мне такой подарок. Наверное, стихийная магия. Но… — кошка потёрлась о Чарльза снова. — Она просто потрясающая… ты, наверное, очень долго её вырезал, спасибо тебе большое… Чарльз был в состоянии полной эйфории. Эрик был рядом, Эрик снова чувствовал его, Эрик понимал его. Как, как он мог думать, что у Чарльза может быть друг лучше него?.. Каникулы в опустевшем Хогвартсе потекли стремительно и тепло — Чарльз и Эрик снова проводили всё время вместе за игрой в шахматы, разговорами обо всем или общей работой над домашними заданиями. — О, вы помирились, — заметил Роберт, когда впервые заметил их вместе после ссоры, — слава Мерлину. Мы с Джеммой беспокоились за вас. Чарльз и Эрик переглянулись и смущенно улыбнулись. Роберт весь период ссоры Чарльза даже не спрашивал, просто был рядом, если было нужно… Оказывается, они с Джеммой всё понимали. Вскоре начался новый семестр — замок снова стал людным, хотя все страшились ходить в одиночку и старались меньше времени проводить за пределами гостиных и классных комнат. С началом занятий выяснилось, что куда-то пропала Гермиона Грейнджер — подруга Гарри Поттера. Её не было на занятиях, хотя было немыслимо представить, чтобы Гермиона прогуливала уроки. По школе прошлись слухи, что она тоже стала жертвой нападения. Чарльз волновался невероятно, но в Больничное Крыло мадам Помфри никого просто не пускала. Однажды Чарльз пришёл к медсестре со своей обычной жалобой на головную боль, и, пока пил своё зелье, всё косился на загороженные ширмами кровати. — Ох, ну что же вы за неугомонные дети! — вдруг воскликнула мадам Помфри, заметив его встревоженный взгляд. — с мисс Грейнджер в скором времени всё будет в порядке! Но Чарльз успокоился только тогда, когда увидел гриффиндорку на занятиях в начале февраля. Погода в феврале выдалась солнечной и ясной. Нападений давно не было, и в Хогвартсе стало спокойнее и веселее. Чарльз почти не мучился от головных болей, только в висках иногда гудело, но к этому ощущению он уже давно привык. Роберт, который весь учебный год до этого был погружен в свои сложные взаимоотношения с Джеммой, стал уделять больше внимания Чарльзу. Видимо, беспокоился за него после того странного инцидента с обмороками. Это было даже приятно — неожиданно Чарльз понял, что порой Роберта ему не хватало. Однажды Роберт стал свидетелем того, как Чарльз в очередной раз отгонял первокурсников от Луны. Странная девочка — слишком странная даже для Рейвенкло — была лакомой целью для насмешек и издевательств, и Чарльз просто не мог оставить её без защиты. Хотя его преимущество перед первокурсниками было очень эфемерным — так, например, в этот раз Чарльза таки задели заклинанием щекотки. — Ксавье, ты чудо. То змейки, то полоумные, — весело заметил Роберт, снимая заклинание. Чарльз, запыхавшийся и вымотанный, с трудом встал на ноги. Он безумно боялся щекотки, и Риктумсемпра была для него сущей мукой. — Ну кто-то же должен, — Чарльз благодарно кивнул Роберту и проследил взглядом за Луной, которая, как ни в чем ни бывало, продолжала читать какую-то книгу вверх ногами. Роберт улыбнулся и потрепал Чарльза по волосам: — Побудь с девочкой, с ней больше никто не общается, она не так проста. Чарльз изумлённо посмотрел на Роберта, удержавшись от реплики “Да неужели ты заметил что-то, кроме Джеммы?”. Но искушение подколоть было слишком велико, и Чарльз ехидно ответил: — Понравилась? Джемме расскажу. Кажется, Роберт понял намёк — потому что покраснел. С тех пор он явно старался больше времени уделять своим обязанностям старосты, а не любовным переживаниям. Чарльз иррационально гордился собой. От кого-то из хаффлпаффцев Чарльз слышал, что мандрагоры благополучно растут, и всё будет хорошо. Хотя всё равно ходили эти абсолютно абсурдные слухи о том, что Гарри Поттер якобы Наследник Слизерина. Особенно на этом настаивали хаффлпаффцы. Чарльз даже поссорился с одним из них, Эрни МакМилланом, когда тот в очередной раз завел свою мантру о том, что Гарри науськивал змею на Джастина во время Дуэльного Клуба. — Почему ты принимаешь это так близко к сердцу? — спросил Эрик, когда Чарльз с яростью рассказывал ему о ссоре с хаффлпаффцем. — Ну нельзя исключать того, что Поттер и правда может оказаться Наследником… — Эрик, — ровно сказал Чарльз, но, кажется, в его глазах было нечто такое, что заставило Эрика потупиться, — я не верю в то, что Гарри Поттер может причинить вред людям. Я с ним лично не знаком, но я же вижу — он добрый и человечный. Чарльз задумался и покачал головой: — Конечно, есть шанс, что он Наследик, прошло столько веков, всё может быть, да он и правда змееуст. Но он хороший, как вообще можно этого не видеть? Правда, он слишком знаменитая фигура, вот вокруг него и плодятся всякие слухи и заблуждения… — Я всё равно не понимаю, почему ты так беспокоишься об этом, — Эрик пожал плечами, — это ведь тебя не касается. — Ах, Эрик, — Чарльз закатил глаза, — ты окончательно превращаешься в слизеринца. Эрик заулыбался и развёл руками: — Ты сам хотел, чтобы я вливался в свой факультет. С этим Чарльз спорить не мог — да и не собирался. На самом деле, он был совсем не против, ведь Эрик в любом случае был лучшим на свете другом.