Возвращайся, блудная дочурка!

The best everyone seems to be what he is hunting.

      Только сейчас я заметила, что у Сэма, Дина и Бобби похожий цвет глаз — зеленый. Разнился лишь оттенок: у Дина темно-зеленый, у Сэма чуть светлее, а у папы сероватый.       Сэм смотрел на меня спокойно, как бы задавая немой вопрос: «все ли в порядке?». А вот взгляды отца и Дина были рассерженными и немного обвиняющими.       — Все хорошо? — спросил Сэм.       Надо же, я прямо мысли читаю.       — Да, все отлично, — ответила я, убирая мобильник в задний карман, а затем обратилась к Дину и отцу: — Что-то не так?       — Америка, пожалуйста, скажи, что это не тот, о ком я подумал, — первым высказался отец.       — Это не тот, о ком ты подумал, — повторила я, наивно надеясь на хороший конец.       — Черт побери! — Видимо, мои слова прозвучали не слишком убедительно. Бобби впал в ярость. — Неужели ты все еще с этим Шривом?       Блин, все так хорошо начиналось.       Я всегда знала, что между отцом и Максоном пробежала черная кошка. Они ненавидели друг друга. Хотя Шрив и пытался скрывать неприязнь, отец всегда был настроен против него.       — Папа, ты все еще дуешься на него за тот случай? — предположила я, тоже повысив голос.       — Он назвал меня бомжом-алкоголиком! А ты как думаешь?!       Сэм и Дин смотрели на нас так, будто наблюдали партию в теннис: то на меня, то на Бобби.       — Максон несколько раз за это извинялся. Ну перепутал, что с того?!       — Он тебе также скажет, когда ты застукаешь его в постели с другой! Хотя подожди… Он даже не мужик! Когда я сказал ему, что проломлю череп за такие слова, Шрив сразу же спрятался за твою юбку! Какой из него защитник?       Боже, за что мне это? Я мысленно воззвала к небесам, но те упорно молчали.       — Папа, я уже не маленькая девочка и могу сама отвечать за свои поступки! — закричала я. — Ты никогда не спрашиваешь моего мнения! Ты постоянно говоришь мне как надо, но это только твое мнение и твоя точка зрения! Зря я приехала, ты совсем не изменился.       Я вбежала по лестнице на второй этаж, вошла в комнату и громко хлопнула дверью.       Все, надоело!       Я в ярости бросила вещи в сумку, но потом остановилась и присела на диван. Вдох—выдох. Нужно успокоиться и все обдумать. Спокойствие, главное, спокойствие. Я погорячилась, но отец тоже хорош. «Когда застукаешь его в постели с другой», «он даже не мужик» — эти фразы так и вертелись в моей голове.       Я было вновь разозлилась, как память подбросила воспоминание, мучавшее меня и по сей день:       — Мне понравился фильм, — сказал Максон, когда мы вышли из кинотеатра и завернули на узкую улочку, освещенную единственным фонарем.       — Только фильм? — с намеком спросила я, надув губы.       — Неет, еще это… — Он легко меня поцеловал.       Нашу идиллию прервал чей-то едкий смешок.       — Ох, как трогательно, я сейчас расплачусь!       Шрив поспешно от меня оторвался, и мы увидели трех парней.       — Прошу прощения?       — Что непонятного? — заговорил один из них, очевидно, главарь. — Деньги давайте и телефончики, а то не поздоровится.       Максон заслонил меня собой, чем вызвал мое немое ликование.       — У нас ничего нет, уйдите с дороги.       — А ты мне не указывай, — в руке парня, подошедшего к Шриву, блеснул нож. — Делай, что говорят.       Максон со страхом на меня посмотрел, а затем сказал:       — Америка, отдай им все и пойдем отсюда.       Что? Еще чего! Ликование сразу же испарилось.       — Ну же, красавица, отдай сумочку, — подал голос второй парень, приблизившись ко мне. — Даю тебе пятнадцать секунд, а после пеняй на себя.       Я с безразличием взглянула на его грязную руку, вцепившуюся в мой локоть, а потом замахнулась и ударила его в глаз.       — Убирай клешню, — рявкнула я. — У тебя пять секунд.       Максон выпучил глаза, а вот остальные заржали.       — Пять, четыре, три…       — И что ты сделаешь? — усмехнулся главарь. Он оттолкнул Шрива так, что тот упал, и подошел ко мне. — Маленькая хрупкая девочка на высоких каблуках.       — Два, один…       Я разворачиваюсь и шпилькой сапога бью третьего парня, который молчал, прямо между ног. Главарь замахивается, но я отражаю его хилый удар, локтями делаю серию по его челюсти и отправляю его самого в нокаут. Последний парень пытается сбежать, но я ставлю ему подножку. Пара ударов в нос коленом — и он тоже теряет сознание. Я беру за шкирку третьего, который все еще ныл от боли и говорю:       — Когда твои дружки очнутся, уезжайте из города. Если я еще хоть раз вас встречу — убью.       Да, Максон тогда не сумел за меня постоять. Конечно, это меня огорчило. Я всегда хотела найти себе немного бесшабашного парня, который в любой ситуации мог бы меня защитить. Даже такой боевой девушке, как я, тоже порой хочется почувствовать себя беззащитной.       Дверь тихо отворилась и в комнату вошел Дин.       М-да, день становится все хуже и хуже.       — Я хотел поговорить с тобой насчет того, что случилось. — Только не это.       — И что? — я сделала безразличное лицо.       — Вообще, сначала я думал сказать тебе кое-что другое, но раз у тебя «жених», — на последнем слове старший Винчестер скривился.       — Дин, давай не будем об этом, ладно? — немного грубо сказала я. — Я люблю Максона, он любит меня. Отец в порядке, я на него не в обиде. Завтра я поеду домой и снова заживу спокойной жизнью. Это мой план. И тебя в нем нет.       — А ты действительно хорошо подумала? Думаешь, тебя надолго хватит? Жить скучной жизнью с парнем, с которым всегда все будет однообразно? Мужчина, который не может защитить честь своей девушки? Парень, которому ты никогда не сможешь сказать правду. Ты будешь лгать ему снова и снова и никогда не сможешь рассказать ему об охоте, о своем прошлом и о своей семье. А если откроешься ему, ты уверена, что он примет тебя такой, какая ты есть? Этот вопрос и будет тебя мучить всю жизнь. Тебя будут преследовать страх и ложь — все сольется воедино. А финал очевиден: либо ты уйдешь от него сама, либо он уйдет сам.       После такой тирады я ничего не смогла ему ответить, лишь завороженно на него смотрела. Он прав, абсолютно прав. Я не знаю, что меня держит. Почему я такая проблемная?       — Будь той, кто ты есть на самом деле, — шепотом продолжил Дин. — Останься рядом с тем, кто знает и принимает тебя настоящую.       Повисла напряженная тишина, нарушаемая лишь моими судорожными вздохами. Нашу с Дином игру в гляделки прервал крик из кухни:       — Я нашел нам работу!