Харуно сидела и выжидающе смотрела на своего любовника, нервно постукивая отросшими ноготками по деревянному столу.
— Сакура-чан, — тихо произнёс джинчуурики, положив ладони ей на плечи, — Я обязательно ей расскажу всё про нас!
— Когда, Узумаки? — выдавила из себя женщина, закрыв глаза, — Я слышу это каждый день на протяжении двух лет!
Голубоглазый замолчал, как и всегда, не в силах что-либо ответить. Склонив голову, он сидел, практически, неподвижно, лишь изредка сильно впиваясь тонкими, длинными пальцами в хрупкие плечики Сакуры.
Зрачки Харуно дрожали. Ей, честно говоря, хотелось заплакать, чтобы хоть на мгновение освободить себя от этого груза, что неустанно давит на неё всем своим естеством. Хотелось свободно вздохнуть, понимая, что тебя больше не преследовали эти тридцать три несчастья, и можно было смело шагать вперёд.
Она не хотела давить на него... Но за последние два года, что продлился их с Наруто роман, они словно не сдвинулись в отношениях с мёртвой точки. Они всё также устраивают тайные свидания поздними вечерами, сидят в глуши леса, около озера, на скамейке, держась за руки. Но они никогда не появлялись вместе на людях, как влюблённая пара. Если и пересекались по чистой случайности, то делали вид, будто они — старые друзья, тихо и мирно разговаривая за чашечкой кофе о семье и о работе.
Поначалу, Сакуре казалось всё это загадочным, романтическим, что, конечно же, свойственно натуре Узумаки, но со временем она поняла. Всё это был лишь манёвр, чтобы отвлечь её, оттянуть время, не рассказывая ничего Хинате о их романе! Прошло целых два года. За это время можно было набраться смелости и объяснить всё, как есть, своей жене. Чего же он ждёт? Чего же боится?
— Наруто, пойми, — жалостливо умоляла медик, — Мне с тобой хорошо! — Узумаки посмотрел на неё полными счастья и надеждой глазами, — Но я устала скрывать ото всех, что ты для меня больше, чем просто друг! Я устала жить в обмане!
— Сегодня вечером Хината обо всём узнает! — настоял Хокаге, — Обещаю тебе.
Зеленоглазая выдохнула и, смерив возлюбленного нежным взглядом, поверила...! Вновь поверила его чистым, сверкающим глазам, широкой улыбке, вновь поверила ему, загоняя в свою душу надежду, что Хокаге сдержит данное ей слово. Ведь он всегда его держал, верно?
Они смотрели на друг друга, практически, не шевелясь, и, кажется, перестали дышать. Голубые глаза с интересом исследовали всю Харуно с головы до пят, и вновь пересеклись взглядом с яркими, зелёными. Сакура внимательно следила, как хищный, немного зверский взгляд мужчины пожирает её целиком, не оставляя после себя ничего, кроме пустоты.
И сколько они так просидели? И сколько времени прошло, после которого Узумаки, положив ладонь на щеку женщины, мягко поцеловал её в такие манящие, сладкие губы? Закрыв глаза, зеленоглазая поддалась вперёд, отвечая на поцелуй. Это стало для Хокаге чем-то спасительным, зелёным светом, говорящий :
можно. Харуно понимала, что будет дальше, но, кажется, была не против.
Взяв двумя руками куноичи за талию, Узумаки с лёгкостью поднял её вверх, не отрываясь от её губ. Это позволило Сакуре обхватить ногами торс мужчины, тем самым, чувствуя всем телом, как напрягаются накаченные мышцы Хокаге, ощущаемые даже через его любимую, оранжевую толстовку с чёрными полосочками. Поднявшись на ноги, Наруто одной рукой скинул с плеч возлюбленной белый халат медицинского работника. Следом полетел и плащ Седьмого Хокаге.
Темп нарастал. Вокруг становилось жарко. Теперь, они целовались страстно, жадно, иногда промахиваясь мимо губ или же вовсе не попадая в такт друг другу. Совершенно случайно, Сакура укусила блондина на нижнюю губу, когда тот, неожиданно, резко, с силой прижал её лопатками к холодной стене. Наруто прорычал, лишь сильнее прижимая куноичи к себе, углубляя поцелуй и начав гладить её спину, как бы извиняясь за свой поступок.
Идиллия...
Он любит её... Она любит его...
Души обоих терзало странное чувство, от которого им было и хорошо и плохо одновременно. Что это? Боязнь того, что их кто-то увидит? Боязнь того, что их будут осуждать, или же это просто сладкая, тянущая боль от этих ласк и прикосновений к любимому телу, что аж хочется умереть, но чтобы ощущать это всегда...?
А может, так даёт о себе знать настоящая, искренняя любовь...? Увы, но понять это разумом невозможно, можно только почувствовать это сердцем! И они это чувствуют, когда находятся рядом.
Их языки слились в безудержном танце, а руки исследовали друг друга, не оставляя без внимания ни единый сантиметр тела. Вскоре, почувствовав нехватку воздуха, им пришлось с огромным трудом прервать свои сладкие муки, для того, чтобы привести своё дыхание в привычный ритм. Но Узумаки вновь прильнул к женщине. Он не мог терпеть и ждать, когда рядом с ним находилась его Сакура-чан. Ему не нужен был кислород, ведь она была для него всем, даже чем-то большим. Она заменила ему всё: пищу, воду, смысл жизни, даже саму жизнь. Харуно была единственным, к чему он стремился, любил и что так сильно боялся потерять.
Спустившись чуть ниже, Узумаки провёл дорожку поцелуев от ключицы до мочки уха, за которую в следующие мгновения и укусил. С припухших, искусанных губ Сакуры сорвался тихий, протяжный стон. Наруто закрыл глаза, чувствуя, как тепло разливалось по его телу. Это было наслаждение...
Разум словно отключился, теперь действовал инстинкт. Он никогда не мог спокойно слышать её стоны. У Хокаге сразу же появлялось желание обладать своей любимой вечно, не переставая, чтобы она всегда стонала также, как и сейчас. Подобные мысли ещё больше завели джинчуурики, и куноичи, будто прочитав его мысли, решила взять всю инициативу в свои руки.
Запустив пятерню в коротко подстриженную пшеничную копну волос, Харуно сжала кулак, надавив на голову голубоглазого, тем самым прижимая его к себе ближе. Она хотела его не меньше, чем он её. Это странное желание отдаться ему без остатка, полностью растворившись в его ласках присутствовало у неё всегда, но именно сейчас оно разгорелось так сильно, что это сжигало женщину изнутри. Как же она хотела, чтобы эти пытки никогда не заканчивались. Он дурманил её сознание этим ненавязчивым, но стойким запахом одеколона, смешанным с запахом мужского тела; своими небесно-голубыми глазами, в которых можно было за секунду утонуть; дурманил прикосновениями к её телу, к заветным местам, куда только ему было разрешено дотрагиваться. Ему было можно всё и всегда, лишь бы он был рядом с ней.
Седьмой обжигал её кожу на шее своим рваным, горячим дыханием, изредка посасывая мочку её уха и потом оставляя алые, кровавые засосы на её нежной коже. Он чувствовал, как она покрывается мурашками, шепчет его имя, выгибается ему навстречу, упираясь своей маленькой, но аккуратной и упругой грудью ему в шею.
Их разум был затуманен, вокруг словно образовалась особая аура, что уносила их из этого мира в сказочную страну, скрашивая их тусклые, однообразные, серые будни, когда у них не было возможности быть рядом и наслаждаться друг другом.
Они словно жили, а всё остальное лишь существовало. Их мир, их жизнь, их любовь... Никто и ничто не могло им помешать наслаждаться друг другом, кроме уверенного стука в деревянную дверь кабинета главврача.
— Сакура-сан! — это была Шизуне.
Разум Сакуры настолько мгновенно отрезвел, что у неё закружилась голова. Она поняла, что вновь вернулась в эту ужасную реальность, где она и Наруто не могут быть перед всеми открытыми, до конца честными, и от этого стало тошно.
Ну почему именно сейчас?
Не дождавшись ответа, брюнетка надавила на дверную ручку вниз, но та не дала результата. Дверь не открылась. Харуно облегчённо выдохнула. Благо Наруто закрыл дверь на ключ.
— Сакура-сан, Вы здесь? — Шизуне постучала ещё раз, — Откройте, пожалуйста, дверь!
Харуно было дело закрыла ладошкой рот, но внезапно, будучи укушенная Узумаки за затвердевший сосок, пискнула скорее от неожиданности, чем от боли. Она и не заметила, когда её любовник успел уже избавить её от нижнего белья. Вот это скорость!
Осознав, к чему привели его действия, блондин обвёл языком вокруг ореола, пытаясь искупить свою вину.
— Наруто! — шикнула женщина сквозь стон, — Наруто, прекрати! Она же... — выдохнула. — Она же стоит за дверью, Наруто...!
Но Узумаки её не слышал. Расправившись с одним соском, мужчина принялся за другой, оттягивая его зубами и, одновременно, нежно посасывая.
По спине куноичи пробежали мурашки с криками: "Мы сдадимся в плен! Мы не сопротивляемся!", но взяв себя в руки, зеленоглазая, отстранив от себя блондина, посмотрела ему в глаза.
— Наруто, ты вообще слышал, что я тебе говорила?
— Слышал.
За дверью послышались возмущённые крики и вопли на весь коридор. Шизуне поняла, что главврач в кабинете и назло не хочет открывать дверь. Но не знала, по какой причине она отказывалась принимать её, но это и к лучшему.
— Ну? — Сакура выжидающе посмотрела на возлюбленного, — Что нам делать?
— Просто скажи ей, что тебя в кабинете нет, и ты ушла на обед, — пожал плечам Узумаки.
— Ты дурак? — медик покрутила пальцем у виска, после чего Хокаге, осознав всю ситуацию и ещё раз убедившись в том, что розоволосая бестия не шутит, с недовольным бурчанием себе по нос, отстранился от любимой. Накинув на себя плащ и поправив задравшуюся одежду, Узумаки хитро посмотрел на куноичи, что уже ловко и быстро застёгивала пуговички на медицинском халате снизу вверх. Сакура поймала на себе этот взгляд и, сощурив глаза, спросила :
— Что?
— Учти, Сакура-чан, я этого просто так не оставлю, — взяв женщину за руку, он подошёл к открытому окну, ведя зеленоглазую за собой, — Ты у меня в следующий раз точно не отвертишься, поняла?
Он подмигнул ей, на что та тихо засмеялась.
— Сакура-сан!
Главврач повернула голову в сторону двери, смерив ту безжалостным взглядом.
— Да-да, сейчас, — она вновь посмотрела на Наруто, улыбаясь ему также застенчиво, как и на их первом свидании: с лёгким румянцем на щеках и с яркими, блестящими в глазах, звёздами.
— Поняла, — Узумаки быстро чмокнул Сакуру в губы и, улыбнувшись во все тридцать два зуба, выскочил в окно, исчезая среди высоких, жилых домов.
Через секунду, деревянная, сорванная с петель, дверь влетела в кабинет Харуно, с грохотом упав на пол.
Зеленоглазая возмутилась.
— Ты что это творишь? Это была моя любимая дверь!
— Простите, Сакура-сан! Я думала, что с Вами что-то случилось, раз вы не открываете дверь.
Вдох, выдох, спокойствие
— А Хокаге-сама уже ушёл? — куноичи передёрнуло.
— Кхм.. Так что ты хотела, Шизуне? Видимо, что-то срочное, так ведь? — глаза розоволосой злостно сверкнули, а душа скорбела по двери.
— Ах да, — вспомнила Шизуне, — Вас срочно вызывает к себе Цунаде-сама!
Сакура подскочила с места. С Сенджу были шутки плохи.
— Да ты что? И что же раньше молчала?
— Так Вы ведь... — главврач отмахнулась.
— Неважно... В каком она?
— В 207, — отчеканила подчинённая, выпрямив спину.
— Хорошо, можешь быть свободна!
— Есть!
Куноичи зашла обратно в кабинет. Подойдя к столу, она взяла отчёты, которые ей недавно принёс подчинённый. Просмотрев их все, Сакура заметила среди них небольшой обрывок листика и, высунув его, начала читать содержимое, написанное корявым почерком :
Сегодня в 19:00 за квартал до Ичираку Рамена. Там я буду тебя ждать!
Люблю тебя, Сакура-чан!
Седьмой Хокаге
Женщина засмеялась.
— И когда он успел? — свернув листочек пополам, она положила его в карман халата, улыбнувшись, — Бака!
Покинув кабинет, медик пошла в нужном ей направлении с счастливой улыбкой на лице. Как жаль, что она не заметила, как из-за угла за ней следила пара очень любопытных серых глаз.
