Талион

За три последующих дня Северус успел накрутить себя почти до состояния нервного срыва. Ему не нравилась сама идея подобного добровольно-принудительного брака, не нравилось присутствие Альбуса, не нравилась церемониальная мантия белого цвета, в которую его облачили примерно за час перед началом ритуала. Во всем Снейпу виделся какой-то подвох, недосказанность и чей-то коварный расчет. А лукавый прищур Дамблдора не сулил ему ничего хорошего. Особенно Северуса напрягал тот факт, что старик взирал на него со смесью любопытства и жалости. Так, как обычно смотрит увлекшийся экспериментами ученый на очередную подопытную зверушку в своем виварии. «Главное, чтобы до вивисекции не дошло» — подумал Северус и сам ужаснулся от этой мысли. Когда Лили Поттер спустилась в гостиную, в своей, серебристо-черной церемониальной мантии, Северусу на мгновение показалось, что над ним навис Дементор — такой чужой и холодной выглядела в этот момент Лили. К слову, миссис Поттер тоже не была в восторге от всего происходящего, ощущая себя, попеременно, то палачом, то осужденной, ведомой кем-то неумолимо к месту экзекуции. Еще пару месяцев назад, Северус даже не мечтал, о том, что ему когда-нибудь выпадет шанс вести Лили к алтарю, а теперь, когда его заветная мечта становилась реальностью, — ему было по-настоящему страшно. Казалось, что он попал в какую-то параллельную реальность, где все было вывернуто наизнанку. Обряд, которым их, согласно протоколу, полагалось поженить, был чрезвычайно древним, возможно, даже древнее чем Талион. Возможно, если бы Лили, или Северус хоть немного знали древнегреческий — они бы и заподозрили что-то неладное, но они его не знали. По едва уловимому жесту пастора, каждый из них подтвердил свое согласие на этот брак, Дамблдор засвидетельствовал скрепляющие их узы. Колец, или иных знаков супружества, данный обряд не предполагал, как и всевозможных поцелуев, позаимствованных магами из брачных традиций маглов. Поставив свои подписи на одном из свитков, молодожены поблагодарили пастора, согласно церемониалу и проводили его, и Дамблдора, к выходу, игнорируя попытки последнего — поздравить молодых с этим замечательным событием. Как только стих хлопок аппарации, Лили напомнила Снейпу о том, что и он теперь может катиться на все четыре стороны. Дважды повторять ей не пришлось, ибо, Северус уже и сам готов был бежать из дома в Годриковой Лощине, сломя голову. Кое-как, впопыхах, собрав свои вещи, Северус, не прощаясь и не оглядываясь, направился летящей походкой к выходу. Однако тут его ждал неприятный сюрприз: незримый барьер, окружавший дом, был для него, как и прежде, непреодолим. Выругавшись себе под нос не хуже портового грузчика, молодой маг, небрежно бросив свои вещи рядом с полкой для обуви, — направился в кухню, где, не долго думая, опустошил залпом половину бутылки Огденского, когда-то заныканой ненавистным Поттером между банками с крупой и бутылочками соусов. — Какого черта ты еще здесь? — послышался сзади недовольный голос Лили, явно не ожидавшей снова застать на своей кухне ненавистного Пожирателя. Она уже успела переодеться в более привычную домашнюю одежду. — Спроси об этом у Дамблдора, или у того старикашки, который тут псалмы распевал, — с нескрываемым раздражением ответил ей Снейп, снова прикладываясь губами к липкому горлышку пыльной бутылки. Фыркнув в ответ что-то не слишком цензурное, Лили направилась в гостиную. Слегка захмелевший мужчина, слышал, как девушка, на повышенных тонах разговаривала с недавним свидетелем их вынужденного брака, посредством каминной связи. В суть разговора Северус не вникал, впечатлений на сегодня для него и так уже было слишком много. Однако, его блаженное неведение — было внезапно разрушено, ворвавшейся в кухню, разъяренной ведьмой. Выхватив у него из рук злополучную бутылку с вискарем, Лили Снейп опустошила ее одним залпом, и с грохотом поставила на стол, неуклюже вытирая рот рукавом халата. — Чертов старикашка! — выругалась она, злобно сверкая зелеными глазами, — Ты представляешь, эти… старые… колдуны… забыли нас предупредить о том, что брачная церемония будет считаться завершенной только после физического подтверждения уз!  Лили снова схватила, уже давно пустую бутылку, и с силой запустила ею в стену над плитой. Вихрь осколков разбился о магический щит, невербально наколдованный самой дебоширкой. Северус не ожидая, что тоже окажется под защитой щита, инстинктивно прикрыл рукой лицо, пытаясь уберечь глаза от летящих осколков. — Физического подтверждения? — переспросил мужчина, потеряв на миг нить разговора. — «Это же очевидно, что супружество предполагает исполнение некоторых супружеских обязанностей» — правдоподобно передразнила Дамблдора Лили, и Снейп невольно улыбнулся. Лили расценила его улыбку иначе, — Даже не мечтай об этом, Нюниус! — рыкнула она, и, тряхнув рыжими локонами, умчалась на второй этаж. Обидное школьное прозвище, которым наградил Снейпа, в первый же день, Джеймс Поттер, — неприятно резануло слух. Что ни говори, но из уст Лили оно звучало куда как обиднее, чем могло звучать от кого-нибудь из Мародеров. «Не очень-то и хотелось!» — подумал Северус, но следующая его мысль уже не была столь категорична: «… обидно будет умереть девственником…» — подумал он, и, не желая больше оставаться на кухне, — переместился в гостиную. Вероятно, он задремал, потому что стук в окно, разбудил мага. Открыв форточку, Снейп впустил взъерошенного с мороза ворона, с посланием от Люциуса. В письме Люциус сообщал Снейпу одну крайне неприятную новость: Раздосадованный долгим отсутствием своего штатного зельевара, Темный Лорд приказал сравнять с землей дом презренного отступника. В общем, возвращаться Северусу теперь все равно было некуда. От дома в Тупике Прядильщиков, — новобранцы Пожирательских рядов, считай, камня на камне не оставили. Также Люциус вскользь упомянул, что столь неразумное поведение их лидера, было воспринято ближним кругом неоднозначно, и теперь, в рядах Пожирателей назревает раскол. Зачинщицей, как всегда, выступила своячница Малфоя, — Беллатриса Блэк, которую Лорд недавно жестоко наказал за отказ от выгодного брака между мисс Блэк и Руди Лестрейнжем. «…Будет не удивительно, если Белла перейдет в оппозицию, ведь она всегда презирала неотесанного чурбана Руди…» — писал Малфой. «Эта ведьмочка из себя веревки вить никому не позволит! Сразу видно закалку Вальбурги» — не без удовольствия подумал Северус, забывая на миг о своем разрушенном доме, незавидной судьбе и туманном будущем. Что ни говори, а Беллатриса всегда вызывала у него уважение: не каждая женщина способна так яро отстаивать свою независимость, особенно перед таким тираном, каким был Темный Лорд. А ведь Белла проявляла к нему, Снейпу, поразительную для нее благосклонность. Он даже, иногда, позволял себе думать о том, что, быть может, именно с ней он мог бы… Хотя, теперь все это не имело уже никакого значения, ведь он был женат, заперт в ненавистном доме, с женщиной, которая его ненавидит, а кроме всего прочего, он был связан по рукам и ногам «эффектом Талиона». Отпустив отогревшуюся птицу и уничтожив письмо, Северус Снейп снова взялся за книги. Чтение позволяло ему хоть ненадолго забыть о своем незавидном положении. Однако, если днем его спасали книги, то ночью они его защитить никак не могли. В последнее время, молодого мага начали преследовать ночные кошмары. Ему снилось, как он медленно и мучительно умирает, истекая кровью, а Лили равнодушно наблюдает за его муками, глядя на него с презрением, как на мерзкого слизняка, которого хочется раздавить ногой. Сны эти были неизменно реалистичными, подробными и всегда заканчивались его, Северуса, смертью. Иногда, даже проснувшись, он ощущал отголоски пережитых во сне мучений: он просыпался в холодном поту, ощущая изнуряющую боль в спине, в мышцах, но вскоре это проходило само собой, оставляя после себя только смертельную усталость. И он засыпал опять, но уже без снов. А в следующую ночь все повторялось. Поначалу, Снейпу казалось, что это именно Лили из его сна — мучает его, но спустя время, когда сон повторялся, он с ужасом понял, что Лили только наблюдает. Все, что происходило с ним во сне — было настолько чуждо мужчине, настолько пугало и выматывало Снейпа эмоционально, что через несколько дней он уже готов был и вовсе отказаться от сна. Он даже хотел пойти к Лили и попросить ее раздобыть пару порций зелья «Сон без сновидений», но девушка, как назло, снова куда-то подевалась, не желая, вероятно, находиться с ним под одной крышей, ни одной лишней минуты. Дом Поттеров, видимо, рассчитанный на долгую осаду, стабильно снабжался продуктами посредством зачарованного холодильника, поэтому даже во время долгого отсутствия Лили — Северус мог не опасаться, что запасы иссякнут прежде, чем вернется его блудная женушка. Однако, добыть какие-либо зелья или ингредиенты для них, Снейп, оставаясь безвылазно в доме, никак не мог, а потому чувствовал себя практически беспомощным. Когда Лили Снейп все же явилась, спустя почти две недели после заключения брака, Северус Снейп был уже похож на инфернала: живот его вырос почти втрое, цвет лица был нездоровым, отдавая восковой бледностью. Худоба еще больше заострила и без того резкие черты лица, а черные глаза мага поблескивали дикой смесью радости и отчаяния при виде девушки. Не отдавая пока себе в этом отчета, Лили вдруг почувствовала острую жалость к молодому человеку, которого сама лично обрекла на подобные мучения. Передвигался Северус как сомнамбула, как будто бы каждый шаг давался ему с трудом. — Надеюсь, ты не слишком скучал тут без меня? — пытаясь разрядить обстановку, прощебетала Лили, но Северус ничего ей не ответил, продолжая сверлить ее безумным взглядом. — Мне нужно зелье, очень… — наконец-то просипел Северус каким-то не своим голосом. — Какое еще зелье? — рассмеялась Лили. После двух недель, проведенных на теплых пляжах Греции, — она буквально светилась здоровьем. Впервые за все то время, что прошло с момента смерти ее родных, Лили находилась в приподнятом настроении. — Сна без сновидений… Мне нужно зелье, чтобы спать, — потирая рукой покрасневшие глаза, — ответил ей Северус, призвав с помощью Акцио стул с кухни, и тяжело в него оседая. Лили, которая уже собиралась сказать ему что-то резкое, в ответ на эту просьбу, почему-то, вдруг, передумала. Вечером того же дня она оставила для него на кухонном столе четыре пузырька с вожделенным зельем. Залпом опустошив одну из склянок, в тот же вечер, Северус Снейп со спокойной душой лег в постель, надеясь на полноценный сон, но надеждам его не суждено было оправдаться…