***
— Будешь? Тони протягивал ему корн-дог на шпажке, щедро окунутый в острый кетчуп так, что капли соуса стекали по пальцам. Питер кивнул, собираясь было уже взяться за палочку, но Тони пропихнул сосиску прямо ему в рот. Кетчуп запузырился на губах, съехал по уголку рта на подбородок, и Питер едва успел откусить жареную в кляре и сыре сосиску. Она была умопомрачительно вкусная и сочная, и Паркер готов был поклясться, что съест сотни штук таких и попросит ещё. Старк выглядел немного пьяноватым, хотя при Питере он выпил всего один стакан виски, от силы пару глотков. Они ужинали дома у Тони, и Паркер, не моргнув глазом, соврал тёте, что Старк был настолько любезен, что разрешил ему остаться на ночь, а Старку же навешал кудрявой лапши на уши, мол, мне немного страшно оставаться одному дома в ночь. Тони явно не поверил, скептически хмыкнул, и Питер залился краской до самых ушей, но остаться с ночёвкой ему разрешили. Они заказали корн-доги и большую колу, в свою Тони залил коньяк, ворча, что поступает просто отвратительно, мешая дорогой напиток с дешёвым пойлом, и Питер откусывал от дога, любуясь тем, как прекрасно выглядит Тони в домашних мягких брюках и обычной футболке. Ему нравился столь разительный контраст безупречно выглаженных рубашек и со вкусом подобранных галстуков, модных очков без диоптрий, шикарных укладок и дорогих костюмов-троек, закрытых на все пуговички, и этих мятых серых штанов с вывернутыми карманами и пятнами соуса на безразмерной футболке. У Тони по губам был размазан кетчуп, и Питер натужно давил в себе желание коснуться лица Старка своими обмазанными в соусе пальцами, развернуть к себе и стереть большим пальцем пятна на пухлых губах. Но Паркер понимал, что это и странно, и слишком интимно, и понятием «наставник-ученик» тут и не пахнет. Поэтому Питер лишь отвёл взгляд и напряжённо впился зубами в сочную сосиску. Когда Тони сыто и сонно потянулся, отбрасывая шпажку, и футболка слегка задралась, обнажая торс, невероятно гладкую кожу и полоску волос от пупка до паха, Питер не смог вовремя сделать вид, что ему всё равно. Он разглядывал шнурки на поясе его штанов и складки на паху, когда Старк многозначительно кашлянул, и Питер испуганно подпрыгнул на стуле. Щёки покрылись предательским румянцем и Паркер растерянно то открывал, то закрывал рот, не зная, как оправдаться. Под насмешливым всепонимающим взглядом мальчишка краснел ещё больше, в ужасе метая глаза куда ни попадя. — Я думаю, тебе пора спать, — с улыбкой фыркнул Старк, отворачиваясь, и Питер, подпрыгивая и спотыкаясь, поспешил в гостевую комнату. Футболка и пижамные штаны, которые так любезно одолжил ему Тони, были размера на два больше, но не это разочаровывало Питера больше всего. Вещи были чистые, недавно постиранные и телом Старка не пахли, а ему бы хотелось уткнуться носом в футболку и вдохнуть мужской запах. От Тони обычно пахло дорогим парфюмом, каждый раз разным, а вот его настоящий аромат был Питеру не знаком. Паркер долго стоял под душем, и руки его то тянулись к своему животу, то он стыдливо одёргивал их. Он думал о Тони, но всё никак не решался прикоснуться к себе, казалось, он оскверняет Старка прямо в его доме. Поэтому Питер, весь напряжённо-возбуждённый, выскользнул из душа и понёсся в спальню, ожидая, что к нему придут и пожелают спокойной ночи. Но он уснул, крепко обнимая подушку, так и не дождавшись Тони.***
На завтрак они ели хлопья и пили крепкий кофе, ко вкусу которого Питер не привык, и каждый раз морщился от терпкого, сводящего зубы напитка. Прежде чем отправить его домой, Старк обнял мальчишку, совсем ненадолго, секунды на две, но и этого хватило, чтобы весь день кружиться с блаженной улыбкой на лице.***
Ночёвок у Тони стало больше. Недовольных хмыканий тёти Мэй тоже. Лапши на ушах Старка тоже стало больше, но он не спешил её снимать. Питер сначала обзавёлся собственной зубной щёткой, там и до собственной пижамы в недрах шкафа было рукой подать. Собственные тапочки, собственная кружка. Питер втихаря надеялся, что дело и до Тони дойдёт. Дрочить в его доме Паркер опасался, хотя руки так и тянулись под резинку трусов, когда он лежал в кровати и пялился в потолок, думая, нет ли в комнате камер. Голову иногда навещали пошлые мысли, например, дрочит ли Тони по ночам, а если дрочит то, что представляет, или какое порно смотрит, или он никогда не дрочит, обходясь девочками на ночь, ведь любая прыгнет к нему в постель, стоит ему лишь поманить пальчиком. Питер вздохнул и сложил руки поверх одеяла. Он ещё никогда не смотрел гейское порно, но то, что он дрочил на фото Тони Старка навевало на определённые мысли.***
Питеру нравилось обниматься, это дарило ощущение защиты и вселяло уверенность, но Тони редко лез к нему с объятиями, поэтому Паркер лез к нему сам. Вот дружески похлопает по плечу, чуть приобнимая, когда переступит порог его дома. Вот обнимет на мгновение, кладя обе ладони Старку на спину, перед тем, как пойти спать. Очень хотелось уткнуться носом ему в грудь, чтобы Тони обнял его как собственного сына и прижал к себе, и они бы стояли так хотя бы от силы секунд пять, большего и не надо. Иногда после обнимашек Питеру казалось, что в глазах Тони мелькает крупица понимания. Иногда Питер не мог уснуть и подолгу стоял перед дверями спальни Старка, не решаясь постучаться и разбудить. Босые ступни мёрзли на подогретом полу, и он грустно шлёпал обратно в комнату. А однажды: — Я получил двойку за тест! И повис, почти дрыгая ногами в воздухе, на шее у Тони, мол, смотри, я так нуждаюсь в твоём утешении. Старк закатил глаза, тяжело вздыхая, ох уж этот табель успеваемости и подростки, и пусть Питер нагло соврал, двоек он никогда в жизни не получал, но Тони его обнял. И, кажется, после этого что-то между ними пошло не так. Хотя Питер всё ещё предполагал, что во всём виновата дрочка.***
— Ты уже целовался? От таких вопросов у Питера мурашки по коже и ком в горле, особенно когда Тони спрашивает это, прижимая его к себе, и они лежат на узком диване так близко, словно тетрадные листки. Старк ерошил его волосы, копошился пальцами в шевелюре, отчего мурашки бешено верещали, спускаясь между лопаток. — Да, — Питер старался придать голосу как можно больше уверенности, ведь он действительно уже целовался, и ему кажется, что позади Тони разочарованно вздохнул. — Значит, я не буду у тебя первым. У Питера перехватило дыхание и одновременно захотелось подпрыгнуть на этом самом диване чуть ли не до потолка. Сердце гулко отбивало положенный ему ритм. — Чисто технически вы будете первым мужчиной, с которым бы я поцеловался. А вообще, у меня и отношений-то не было, так что… Чем больше Питер говорил, тем сильнее понимал, что несёт полную чушь, но Тони залепил ему рот ладонью и покачал головой. А потом рука сменилась губами, и щетина царапала нежную кожу, что никогда не знала лезвия бритвы. Питер, наконец-то, узнал, чем пахнет домашний Тони Старк: литрами кофе, потом, виски столетней выдержки, металлом и заботой. Они целовались до тошноты, языки сплетались между собой словно любовники в страстном танце, и Питеру всегда казалось, что когда-нибудь они друг друга сожрут. Губы немели и ныли, прося ещё, кровоточили и обветривались, а щёки чувствовали шорох густой щетины по коже, и Паркер уже не стеснялся по ночам интенсивно дрочить в кровати, представляя их жаркие поцелуи. Диван был продавлен, повторяя изгибы тела Питера, когда Тони подминал его под себя. А потом они скатывались на пол, когда Паркеру хотелось поменять позу, хотелось подмять знаменитого Железного человека под себя, ощутить между ног его торс. И Питер всегда останавливался, почти дойдя до пика, и рука скользила по жаркой поверхности одеяла, и он вглядывался в ночную темень окна, вспоминая, как волнительно было целовать Лиз. Странно было понимать, что его привлекают великовозрастные наставники, и он начал гуглить гейское порно, пытаясь разобраться в собственной ориентации. — Тебе ещё рано ко мне в постель, — серьёзно заявил Тони однажды, когда Питер попросился поспать вместе, и это одновременно заставило стеснительно вспыхнуть и обидеться, ведь он не это имел в виду.***
Но Питер искусно врал, по крайней мере, ему так казалось, что он боится спать один, и Старк лишь качал головой в ответ на это. В его глазах так и читалось: ты же Человек-паук, какие к чёрту страхи? Но всё же пускал Питера под одно одеяло, целомудренно отодвигаясь на край кровати, а Паркеру так хотелось робко прижаться ближе и обнять. Но они лежали под одним жарким одеялом на приличном расстоянии и глупо пялились в потолок, хотя до этого могли жарко прижиматься друг к другу, лёжа на диване. — Как вы к этому пришли? — К чему? — удивился Старк. — К тому, что вы гей, — прошептал Питер так, словно нельзя было произносить это вслух. — Я не гей. Предпочитаю называться бисексуалом. — А так можно? Тони снисходительно улыбнулся, не поворачивая головы. — Можно. — Так как? — Попробовали с одной девчонкой секс втроём: я, она и ещё один мужчина. А она оказалась таким бревном, что мы с тем мистером так увлеклись, что про неё и забыли. Питер ещё долго переваривал информацию, квадратными глазами изучая потолок и чувствуя, что кончики ушей горят, словно свечки. — А как ты к этому пришёл? — задал ответный вопрос Тони, и Питер смутился. — Я разве к этому приходил? Из всех мужчин мне нравитесь только вы. Из всех людей, — подумав, поправил себя он, и они надолго замолчали, прислушиваясь к биению собственных сердец. Утром Питер проснулся в кольце чужих рук.***
— Ты ведь всё ещё невинен? Питеру не нравились такие вопросы, они заставляли чувствовать себя неопытным мальчуганом, и Паркер невольно начинал вести себя аки непорочная девица. Стыдливо опускал взгляд, жался, облизывал губы, стеснительно опуская руки на колени. — Не надо, я чувствую себя совратителем, — хмурился Тони в ответ на это, а потом подползал ближе и шептал на ухо, заставляя мурашки перекатываться по шее. — A ты уже трогал себя там? И у Питера перехватывало дыхание от неловкости. Одновременно хотелось сказать правду, но было и стыдно, что он занимается таким непотребством. Тони ждал ответа и нетерпеливо дёргал его за футболку, то и дело задирая, колбаской стягивая её вверх, обнажая спину. И Паркер бился словно под напряжением, когда чувствовал обжигающее дыхание на впалой линии позвоночника. Питеру очень нравилось, что Тони намного опытнее него. Он ощущал его власть над собой, защиту, и это располагало. Но было и стыдно, и робко, и страшно быть наедине с ним. Вот только пару месяцев назад они пили кофе на его кухне и Тони отчитывал его за юношеские глупости, а вот сейчас его рука у него на колене. И она пробирается выше. От нереальности всего происходящего кружилась голова, и Питер вроде бы и хотел, чтобы поцелуи стали слаще и глубже, но вроде бы и торопить события не хотелось. Паркер всё ещё не знал, как реагировать на гей-порно в своём телефоне.***
Коньячный вкус на губах Тони пьянил и целующего его Питера, и он жаждал большего, буквально высасывая капли напитка из раскрасневшегося чужого рта. И Старк часто насмехался над ним, мол, ему ещё рано пить алкоголь, и сам при этом улыбался, пряча улыбку за стаканом, доверху наполненным чем-нибудь горячительным. И Паркер завистливо смотрел, как Тони пьёт, и ему тоже хотелось уже попробовать не дешёвое пиво из подворотни или шипящее в нос шампанское. Но ему не давали. — Ты ещё маленький, — хмыкали ему на ухо, но это лживое обстоятельство не мешало Старку трогать Питера там, где обычно он трогал себя сам. Руки у Тони осторожно гладили и сжимали брюки у Питера между ног, и тот задыхался от неожиданности каждый чёртов раз. Пунцовел, бледнел, сжимал трясущимися руками собственные колени, глядя на то, как Старк мнёт его промежность. От этих прикосновений у Питера всё стыло внутри и твердело в штанах. Дыхание сбивалось, будто он только что навернул кругов десять по стадиону, и Тони пил взглядом его выражение лица. Он целовал его, елозя щетиной по розовым мальчишеским губам, мял второй рукой уже свой пах, и Питер робел каждый раз, когда скользкий коньячный язык пробирался ему в рот. Внутри всё горело и крутилось, и Паркер дёргался навстречу руке Тони, плотно обхватившей его член. И Старк улыбался ему в губы, чувствуя сквозь плотную ткань брюк пульсацию в налившейся кровью плоти. Диван был маленький и неудобный, но они так часто на нём засыпали в обнимку, что он стал родным. Питер потянулся к Тони, они сталкивались губами и лбами, и Паркер навалился на Старка, кладя ладонь ему на бедро. Надавил, сжал пальцами, цепляя мягкую ткань очередных спортивных штанов, и от того, какими мощными оказались мышцы у него под рукой, у Питера закружилась голова. Он накрыл дрожащими пальцами кулак Тони, ощущая, как тот дёрнулся, сжимая собственный пах. Хотелось почувствовать жар у себя в руках, и Питер, оторвавшись от ласкания чужих губ, сжал Тони там, между его ног. Было плотно и горячо трогать его член даже через одежду, и Питер рвано дышал, когда они синхронно то сжимали, то гладили друг друга. Паркер весь взмок, по виску текла одинокая капелька пота, и Тони слизал её, оставляя влажный след. Провёл языком по скуле, поцеловал в щёку и навалился на Питера всем телом, не отпуская цепкой хватки. Юноша застонал. Старк имитировал соитие, елозя между ног у Питера своим торсом, и наращивал темп каждый раз, когда с губ Паркера срывались стоны. Они тёрлись эрегированными членами, даже сквозь одежду ощущая жар и пульсацию. И Питер готов был кончить в любой момент, даже когда Тони просто хватал его за волосы и оттягивал назад, даже когда просто кусал его в шею, цепляя между зубами тончайшую полоску нежной кожи. — Я не готов, — признался однажды Питер, когда Тони, свалив его на диван, также коснулся его через брюки, а потом потянулся к пряжке ремня, собираясь запустить руку в трусы. — Ничего страшного, малыш, ничего, — жарко прошептал ему тогда Старк на ухо, и они впервые тогда кончили от одних лишь прикосновений, поцелуев и стонов.***
Кормить друг друга с рук стало чем-то вроде традиции, хотя иногда Питеру казалось, что Тони слишком много смысла в это вкладывает. Ему словно заботливому отцу хотелось раскормить его будто на убой. Вчера они ели острые сырные шарики, после которых огнём горел рот, а потом целовались до потери сознания, пока слюни не стали топить злополучный диван, а в горле не запершило от такого количества перца. А сегодня пихали друг другу в рот клубнику в застывшем белом шоколаде, и от такой сладости у Питера сводило зубы. Тони послушно открывал рот и внимательно следил за движениями Паркера, пока он испачканными в растаявшем шоколаде пальцами пытался схватить клубнику. Он клал белесый шарик с розовой половинкой ягоды Старку на язык и наблюдал за тем, как он раскусывает сладость, и у Питера скулы сводило от избытка слюны. А потом он невзначай облизывал свои белые от шоколада пальцы, и Тони, не выдержав этого зрелища, хватал его за руку. А потом сам клал его палец в свой рот, где всё ещё на языке таял шоколад, и у Питера звёзды взрывались перед глазами, когда его пальцы по очереди облизывали сам Тони Старк. В комнате не горели свечи, лишь отбрасывал цветные блики на стены экран телевизора, и оба они были одеты, Питер с ума сходил от всей этой чёртовой романтики и давился клубникой, когда Тони размазывал шоколад по его губам, а потом слизывал её с особой настойчивостью. И у Питера в очередной раз в штанах становилось тесно и, как пишут в бульварных романах, его нефритовый стержень был готов к бою. И Тони уже привычным движением скользил липкими руками от колен по бёдрам вверх, и у Паркера в жилах стыла кровь. И они снова дёргались в истоме и припадках, слушая шорох одежды, скрип дивана и стоны, слизывая сладкими языками друг с друга капельки пота и оставляя на шее багровые засосы. Отметины россыпью горели на нежной коже Питера, спускаясь от уха до ключиц, на что тётя Мэй загадочно улыбалась, даже не предполагая, кто их мог оставить. Знала бы — убила бы сначала Тони, а потом и единственного племянника.***
Спальня — оплот интимности и разврата, но не в их случае, что Питера одновременно удручало и пугало. В одной кровати они были одеты вплоть до футболок, и Тони редко позволял себе даже поцелуи, будто бы боялся, что сорвётся. Иногда Питер пытался представить этот срыв, и иногда его мысли плавно перетекали в похоть, и он часто задавался вопросом, а каково это — трахаться с Тони Старком? Но дальше прикосновений к членам через тонкую ткань брюк дело никогда не доходило, и Паркеру оставалось лишь гадать, как Тони выглядит совсем-совсем голым, не просто без рубашки, но и без трусов. И пусть наощупь Питер уже пытался навоображать себе реальные размеры, но это всё были догадки и фантазии, а ему хотелось и увидеть, но было страшно. Они спали вместе, но в постели никогда почти друг к другу не прикасались, хотя Питер отчаянно тянулся обнять Тони во сне. Они молча пили кофе, и Паркер, мучительно краснея, разглядывал невозмутимое лицо Старка, пытаясь хотя бы увидеть намёк на то, что он понял: с утра ему в поясницу упирался стояк Питера. Они пили крепкий кофе, и хоть он Паркеру совсем не нравился, ему бы сахара добавить ложек три да сливки, но он, не возмущаясь, пил то, что пил Тони. Питер отвернулся, отставив кружку на стойку, и потянулся, разглядывая в окно утренний Нью-Йорк. — В следующий раз не бегай в ванную, а попроси меня. Паркер вздрогнул, недоумённо нахмурившись, хотел было обернуться к Тони лицом, но пальцы Старка внезапно смачно сжали его ягодицу, да с такой силой, что Питер был уверен — останутся синяки. Но ему было не жалко. — О чём? — заикаясь, поинтересовался он, и Тони уже другой рукой сжал его член. — Я про твоё утреннее приветствие, что упёрлось мне в спину. Питер открыл было рот, на ходу пытаясь найти себе оправдание. Не получилось. Тони развернул его к себе, прижал всем телом и, ухватив за задницу, приподнял и усадил на стол. Кружка с недопитым кофе опасно покачнулась. Старк подтолкнул его, но Питер не двинулся, тогда Тони уже настойчивей упёр руки ему в грудь, заставляя распластаться на гладкой поверхности кухонного стола. Паркер словно одеревенел, чувствуя, как каждая мышца в теле будто бы налилась свинцом. Старк опустил руку ему на внутреннюю поверхность бедра, а затем потянулся к шнуркам на пижамных штанишках. Пальцы теребили эглеты, и Тони смотрел Питеру прямо в глаза, казалось, секунду и он залезет ему в зрачки. Он словно спрашивал разрешение. Паркер молчал, уперевшись на локти, в неудобной позе тело ныло и ноги свободно свисали с края стола. Старк в ожидании барабанил пальцами по паху Питера, и тот, наконец, сдался. Опустился на спину, грохнувшись затылком о стол, и Тони потянул вниз его штаны вместе с трусами. Он обхватил пока ещё вялый член, и Питер зажмурился, весь сжавшись. Было стыдно и неловко, а ещё голову терзали надоедливые глупые мысли. — Что? Слишком маленький? — подал голос Паркер, и вышло уж больно пискляво. Старк было прыснул, но вовремя остановился, но улыбка уже растянулась на его губах. Он снисходительно покачал головой. Пара быстрых движений, и член в его руках налился. Тони сжал его, и Питер заелозил прилипшей задницей по столу, его словно бы схватили в тиски. — Нормальный. Как раз такой, какой надо. Старк знал, что делать. Движения его меняли темп с быстрого на медленный, не давая Питеру кончить раньше времени, и с медленного на быстрый, чтобы подвести к пику, но не бросить в пучину оргазма. Тони работал рукой, уперевшись свободной в стол и пил глазами то, как Питер извивается, розовеет, ресницы его дрожат, а волосы растрепались, прилипнув ко вспотевшему лбу. Футболка задралась на грудь, и Старк с улыбкой изучал его молодое тело, кубики пресса под загорелой кожей, только-только начавшие пробиваться волоски под пупком. Он мял, сжимал в кулаке, гладил, трогал, тянул вниз, оттягивал, снова мял, и Питер, не стесняясь, стонал, почти кричал, надеясь кончить. Кадык дёргался под кожей, и Тони казалось, что он никогда не видел зрелища прекрасней. Но, когда Питер изогнулся дугой и прилипшая к столу спина со смешным чпоком отлепилась от неё и он бурно извергнулся в кулак, Тони понял, что ошибался. Вот что было прекрасней. Если бы Питер курил, он обязательно затянулся бы сигареткой. За что наверняка получил бы от Старка. Но Паркер был бы не против.***
Питеру нравилось любоваться засосами, трогать их по ночам, вспоминая темпераментного Старка, к которому он так и не привык обращаться на «ты». Нравилось, как глазеют на те следы, которые он был не в состоянии спрятать, не мог же он начать носить шарф или сдавливающие горло водолазки. Он и сам пытался оставить синяки на шее Тони, как мог засасывал солоноватую от пота кожу, присасывался, словно пиявка на процедурах, удобно устроившись у Тони между ног, прижавшись голой грудью к его, где на грудине красовался лёгкий шрам от реактора. Но пятна розовой сыпью украшали его кожу около суток и быстро проходили, и как-то Старк имел неосторожность сказать, что Питер уж больно плохо сосёт. — А я и не умею, — признался мальчишка, на что Тони как-то стушевался, даже покраснел и промолчал.***
Сколько всяческого извращения есть в интернете, Питер даже и представить не мог. Бондаж, анальные пробки, асс ту асс, катетеры, фистинг, глубокое горло, кремовый пирог… От всего этого порой тошнило, и иногда он жалел, что вообще об этом узнал. А порой добровольно вглядывался в мерцающий экран до слепоты. Мысли об анальном сексе, пусть и со Старком да и в любой позиции, юному Питеру казались кощунственными. Он вполне предсказуемо боялся.***
Питер слушал мерное дыхание Тони, стук его сердца под своим ухом, считал рёбра сквозь футболку, и их ноги переплетались словно щупальца осьминога, что они ели вчера на ужин. Старк гладил его по волосам, запуская пальцы в густую шевелюру. Одеяло скомкалось и валялось где-то в ногах, пока они делали вид, что спят. Питер поелозил задницей в кровати, убрал свободную руку с груди Тони и опустил на свой пах. Он весь напрягся и даже открыл глаза, раздумывая над тем, под каким предлогом ему отойти в ванную и избавиться от вездесущего утреннего стояка. Но уходить не хотелось, хотелось понежиться в одной постели с расслабленным Тони, пообниматься перед завтраком, словить жаркие поцелуи. Питер мучительно ворочал в голове неподъёмными мыслями, стараясь не упираться вставшим членом в бедро Старка. Но тот, словно почуяв его напряжение, потянулся в кровати, зевая, и с улыбкой скосил взгляд на импровизированный вигвам между ног парнишки. — Смотрю, ты снова очень рад проснуться в моей постели? — ухмыльнулся он, и Питеру ничего не оставалось делать как кивнуть. Он собирался было уже встать и понестись на всех парах в ванную, как Тони схватил его за руку. — Не стесняйся. Я же сказал, что ты можешь попросить меня. Питер сконфуженно пожал плечами, привычно краснея от стеснения. Старк стянул его штанишки вниз, почти до колен, и его взору предстал полностью готовый к службе член. Паркер расслабился, удобно устроившись на подушках, ожидая, что Тони вновь начнёт ему дрочить, как почувствовал на своём животе горячее дыхание. Он встрепенулся. — Мистер Старк, я не… — Тш-ш-ш… Тони дразнил его, то целовал живот, оставляя на коже влажные следы, то полностью заглатывал его член, и тут же, когда Питер невольно двигался ему навстречу, пытаясь сохранить это ощущение жара и тесноты, отстранялся, будто издеваясь. Старк проводил языком по стволу, заглатывал головку, облизывал и целовал, и Питеру сносило голову от удовольствия, и звёзды мерцали под закрытыми веками. Пальцы на ногах сжимались, волна пламени плясала на подошве стоп, и огненный змей готов был в любую секунду извергнуться Старку в рот. Его ладони покоились у Питера на внутренней стороне бёдер, где кожа была самой чувствительной и нежной, и парнишка оттягивал его волосы на затылке, борясь с тем, чтобы не причинить Тони дискомфорт. — Блять, мистер Старк, — захлёбываясь, простонал Питер, за что получил шлепок по заднице. — Не сквернословь! Он кончил себе на живот, и такого яркого оргазма Паркер не испытывал никогда. — Я в душ, — бросил Тони, вытирая слюни с уголка рта. — А можно мне с вами? — робко попросил Питер, всё ещё одурманенный эмоциями. — Нет. Юноша обиженно надулся.***
Питер достал из холодильника купленные тётей Мэй овощи для салата и разложил их на столе. За неимением различных фаллосов для тренировки пришлось выбрать огурец и натянуть на него презерватив, ведь вряд ли у Тони Старка член с пупырышками. От презерватива разило клубникой и, кажется, теперь огурцы у Питера будут ассоциироваться с минетом и ягодами. Он уже насмотрелся порно-роликов, и обучающие уроки у него уже стояли поперёк горла, как бы иронично это не звучало. Питер облизал огурец и попытался было проделать с ним то, что проделывали девчонки на просторах интернета, но от абсурдности происходящего и стыда Паркер быстро бросил это дело. Он тяжело вздохнул, раскладывая по бокам от огурца помидоры. Хотелось сделать Тони приятное, как он с утра сделал ему, но Питер немного побаивался оральных ласк. И побаивался Старка. А также собственной неопытности. Главное, держать зубы подальше, это Питер усвоил как дважды два. Когда тётя Мэй вернулась с работы, то с удивлением обнаружила на кухне стойкий запах клубники и выложенные в виде члена овощи.***
Питер ковырялся вилкой в тарелке, раскладывая жареных в лимонном соке креветок по размеру. На фоне без умолку болтал телевизор, освещая тёмную гостиную, пока Старк поглощал хрустящих ракообразных, запивая их белым вином. У Питера же в бокале плескался сок. У него взмокли ладони и приходилось то и дело вытирать их о джинсы. — Тебе не нравятся морепродукты? — поинтересовался Старк, промокая губы салфеткой, и Питер странно на него взглянул. Ему с трудом удалось удержать взор на его лице, потому что глаза постоянно опускались для созерцания его паха. — Сколько вам было, когда вы лишились девственности? Контрольный выстрел прямо в лоб, и Питер даже удивился собственной наглости. Тони поднял брови вверх и непринуждённо потянулся к бокалу. — Пятнадцать. На тот момент все мои ровесники уже спали с девчонками, один я поздновато «созрел». Это была середина восьмидесятых, мы развлекались на полную катушку. — Это был случайный секс или это была ваша девушка? — от волнения у Питера горло пересохло. — Ну как сказать, — Тони поморщился, углубляясь в воспоминания, и пригубил вино. — Мы встречались два месяца, и обоим отчаянно хотелось лишиться девственности. Я не любил её, если ты об этом, но она мне нравилась. Это была моя сверстница, дочь друзей моих родителей. — Вам понравилось? Тони снисходительно улыбнулся, опуская пустой бокал на стол. — Это был неловкий подростковый секс. Мы выключили свет и задёрнули шторы, а в темноте было сложно найти её… — Старк щёлкнул пальцами, — ну ты понял. Мы выпили, кажется, даже покурили травы, она была напряжена, я переволновался. Помню, у меня даже не с первого раза встал. У нас была долгая нелепая прелюдия. На утро было очень стыдно. По итогу я могу сказать, что два девственника в постели — это катастрофа. Один из партнёров должен иметь хоть какой-никакой опыт. Питер молча переваривал информацию, скрежеща вилкой по гладкой поверхности тарелки. — Почему ты спрашиваешь? У Тони был такой взгляд, будто он уже давным-давно прочитал юношу, насквозь его рассмотрел. — Мне интересно, каково это, в первый раз… — Питер стушевался, опуская взгляд в тарелку. — Если хочешь, можем вызвать проститутку. — З-зачем? — опешил парнишка. — Лишим тебя девственности. Точнее, — Тони ухмыльнулся, — она тебя лишит. Это не так уж и страшно, если женщина опытней тебя. И вообще, я думаю, тебе это пойдёт на пользу, но если хочешь ощутить все прелесть юности, то выбирай ровесницу. — Вы серьёзно? — Насчёт проститутки? — Нет, то есть да, то есть… — Питер даже отодвинул от себя тарелку. — Хотите, чтобы я лишился девственности с какой-то девушкой, когда мы с вами встречаемся? — Мы встречаемся? Питер растерянно заморгал. — Мы же… — он кашлянул, чувствуя, что ему плохеет, — целовались, спали вместе, вы дрочили мне, делали минет, я думал, это отношения… Я… — Постой-постой, — Тони попытался было прикоснуться к нему, чтобы остановить, но Питер вскочил и потянулся к бутылке вина. Наливая напиток в бокал, он расплескал содержимое по столу, а потом под изумлённый взгляд Старка, выпил доверху наполненный бокал до дна. — Я что, мальчишка для утех? — Нет! — возмутился Тони, собираясь было ещё что-то сказать, но его перебили. — Тогда почему вы так говорите? «Мы встречаемся?» — передразнил он, — как будто я просто так здесь ночую и провожу с вами время, вместо того, чтобы флиртовать с какой-нибудь сверстницей? — Я не это имел в виду, — попытался оправдаться Старк, — я бы не назвал это встречаться… — Тогда что это? — в ужасе прошептал Питер, отступая. — Вы использовали меня? — Использовать — это значит трахнуть и выбросить. Я бы с тобой никогда такого не сделал. Я не могу назвать это «встречаться», потому что у нас другого рода отношения. — Какие? Слишком долгая прелюдия, потому что я не даю вам в задницу? — О боже, откуда ты понабрался таких слов? — Знаете что? Да пошли вы. Питер ушёл, оставив Тони удивлённо таращиться ему вслед.***
— Питер, что-то случилось? — тётя Мэй постучалась и всё же рискнула войти, так и не услышав приглашения. Питер лежал на кровати, прямо в одежде и обуви, невидящим взглядом пялился в потолок, то и дело барабаня пальцами по собственным кистям. — Ты уже несколько дней сам не свой. Проблемы в школе? Или всё ещё переживаешь из-за Лиз? Тётя выглядела обеспокоенной, и Питер вздохнул, понимая, что следует её успокоить, иначе она всё же докопается до сути. Делиться с ней проблемами не очень хотелось, было немного постыдно, и он не был уверен, что хочет делиться с Мэй своими гомосексуальными пристрастиями. — Нет, всё в порядке. Просто… нет настроения. — Это из-за мистера Старка? Питер встрепенулся, ему даже пришлось приподняться на локтях. — С чего ты взяла? — борясь с першением в горле, спросил он. — Ты раньше у него ночевал чуть ли не каждую ночь, а сейчас перестал даже наведываться к нему. Что-то с твоей стажировкой в его компании? — Нет. Он… сказал, что я могу взять себе пару выходных. Тётя кивнула, но удаляться из комнаты не спешила, и было в её взгляде нечто такое, отчего Питеру хотелось укрыться с головой одеялом. Все фото Старка с телефона были стёрты, а номер заблокирован, и Питер не знал, звонил ли он ему вообще. Когда запал пропал и Паркер глубоко вздохнул, осмысливая всё то, что он успел наговорить, он понял, что погорячился. Не стоило выплёскивать на Тони свои переживания и сомнения. Он скорее всего так и не понял, почему Питер сорвался. Было и обидно, и стыдно, и Питер не мог понять, что делать дальше. Хотелось разрозненные мысли привести в порядок, желательно, как книги разложить их по полкам, но Питер запутался. Заплутал в собственных юношеских желаниях и в терминах, что были навязаны обществом. Юноша улёгся на горячую подушку и закрыл глаза. Но внутренней стороне века было выжжено недоумевающее лицо Старка.***
Питер сразу же узнал машину Тони во дворе собственного дома, когда возвращался с учёбы. Надо же, подумалось тогда ему, Старку понадобилось чуть меньше недели, чтобы удосужиться его навестить. В салоне автомобиля он видел фигуру водителя. Паркер медлил, переминаясь с ноги на ногу, сжимая лямки рюкзака. Он знал, что если подойдёт к двери подъезда, то Тони обязательно его перехватит, а сделать это незаметно не получится. С другой стороны, в рюкзаке в потайном отделении находился костюм, и он мог бы переодеться, а потом по крышам да по стенам и в окно своей квартиры… Питер демонстративно прошёл мимо ярко-красной ламборджини, и ему тут же посигналили, да так настойчиво, что парнишка вздрогнул. Мурашки неприятно заскользили меж лопаток. Питер нехотя обернулся. — Давай поговорим, — Тони открыл ему дверь, сопроводив это пригласительным жестом, и даже сквозь очки Питер видел, что у Старка взгляд донельзя грустный. Ему стало не по себе. Как никогда некстати вспомнился уже четыре дня как забытый порносайт в инкогнито-вкладках. Паркер медленно, будто шёл на казнь, двинулся к машине, также медленно влез в неё, и настороженно прижал к груди предварительно снятый рюкзак. Они долго молчали, и Питер уже решил было, что Тони ожидает от него объяснений. Сказать хотелось так много, объяснить свой припадок, признаться в том, что его волнует, но язык во рту даже не ворочался. — Насчёт встречаться, — внезапно начал Тони, и Питер удивлённо заморгал, — ты не так понял. Для меня встречаться — это значит, ухаживать, ходить на свидания, но мы с тобой на свидания не ходим, и ты прекрасно знаешь почему. Старк на Питера не смотрел, и голос его был донельзя уставший. — У нас другого рода отношения. Это притирки, нежность, забота и внимание, я не могу назвать это встречаться. Проблема в терминах, а не в тебе, если ты думаешь, что в чём-то виноват. Я не хотел тебя обидеть, и ты для меня совершенно не мальчишка для утех. Ты, — Тони схватил его за руку, — нечто большее. Но ты для меня не развлечение на одну ночь, чтобы поиграться, а потом выбросить, это не так. И насчёт проститутки… Я думаю, что лучше сначала познать себя в гетеросексуальных отношениях, так будет правильней, разве нет? Я просто смотрю на это всё с высоты своего жизненного опыта, но если ты не хочешь прислушиваться к моим советам, то ты и не обязан. Питер молчал, обдумывая все эти слова, и сердце в груди у него так сильно билось, что казалось, будто оно сейчас прорвёт грудную клетку. Тони отпустил его руку и уткнулся взглядом в приборную панель. — Я не хотел срываться, — тихо признался Питер, теребя в пальцах шнурки на рюкзаке. — Я… не думаю, что на ваши слова стоит обижаться. И дело совсем не в них. Я просто… запутался. Понимаете, — Паркер повернулся к Тони, — я всегда думал, что мне нравятся девочки. Всегда думал, что на сто процентов натурал, но при этом и геем я назвать себя не могу, потому что из всех мужчин на свете мне нравитесь только вы. Ни на одного мужчину я больше не смотрю так, как на вас, даже не воспринимаю их как объект любовного интереса. Только вы, мистер Старк, только о вас я и думаю. Но я не гей! Я натурал, которому нравится Тони Старк. Который, кажется, до беспамятства в него влюблён, — уже намного тише прошептал Питер, что его едва ли можно было услышать. — Ох, Питер, — Тони прижал его к себе, растрепал шевелюру, поцеловал в макушку и улыбнулся. — Я запутался, и совсем не понимаю, что делать дальше, — жалобно проскулил юноша, задыхаясь в кольце рук Старка. Он прижался к нему, вцепился пальцами ему в плечи и уткнулся лицом в его грудь. — Вы мне нравитесь, но я не знаю, правильно ли это — быть с вами. Тони долго молчал, обнимая парнишку, прежде чем ответить. — Делай так, как подсказывает тебе сердце, как бы банально это не звучало. Хочешь быть со мной — будь. Если не уверен в этом — я переживу. Если нужно время подумать — я буду ждать столько, сколько тебе понадобится. Хорошо? — он взял в ладони раскрасневшееся лицо Питера и улыбнулся, проводя большими пальцами по его губам. Очень хотелось их поцеловать.***
Какой бы острой или сладкой не была еда, без Питера она казалась пресной. Тони кусок в горло не лез, зато на отлично шла выпивка. И когда однажды в дверь его дома позвонили, Старк был вдребезги пьян и едва держался на ногах, но тут же протрезвел, увидев вымокшего до нитки Паркера. Капюшон его чёрной толстовки был натянут чуть ли не на нос, но Тони его узнал. Питер с секунду всматривался в лицо Старка, будто бы пытаясь понять, рад ли он его здесь видеть, и кинулся ему на шею. Запах мокрой ткани и мокрой земли щекотал нос, и Тони крепко обнял паренька. Без него в постели было слишком пусто.***
Питер поглощал хрустящие тосты, щедро обмазанные мёдом, и пальцы неприятно прилипали друг к другу. Тони был в душе, и предварительно приготовленный им завтрак был предназначен для того, чтобы скрасить юноше пасмурное утро. В спальне было слегка прохладно — они на ночь открыли окно, — и пахло свежестью и постдождевой сыростью. Питер облизывал свои медовые пальцы, когда Тони вошёл в комнату, мокрый и обнажённый, лишь невероятно длинное белое полотенце было повязано на бёдрах. — Ванная свободна, — бросил Старк, приглаживая влажные волосы. Паркер хмыкнул, ванных комнат в доме было уж точно больше одной, незачем было быть столь любезным. Тони повернулся к нему спиной, и у Питера дыхание перехватило, он так и уставился на мужчину, не вытащив пальцев изо рта. Ему захотелось стать множеством капелек, что дрожали на этих мускулистых плечах и стекали по спине и исчезали, впитываясь в полотенце на поясе. — Я думал, ты уже больше не нуждаешься в пустышках, — хмыкнул Тони, заметив, что Питер задумчиво посасывает свои пальцы. Старк схватил его за запястье и улыбнулся. Испачканные мёдом пальцы тут же оказалось у него во рту, и Питер чуть не застонал, когда горячий язык коснулся их. В штанах немедленно стало жарко, и Паркер скрипнул зубами. Тони нависал над ним, пока Питер завтракал в постели, ласкал его пальцы, и парнишке ничего не оставалось делать, как созерцать его идеально накачанный пресс. Питер, не раздумывая, потянулся к узлу на полотенце и под слегка опешивший взгляд Старка, развязал его. Полотенце упало ему в ноги, и Паркер судорожно выдохнул, когда его взору предстал полностью голый Тони. Он разглядывал его пах, наверное, слишком долго, потому что Старку надоело стоять в одной позе, и он, наконец, выплюнул пальцы Питера изо рта. — Что, слишком маленький? — хмыкнул Тони, на что Паркер покрылся предательским румянцем. Он помотал головой, так и не издав ни звука, и поднялся с кровати, чтобы оказаться лицом к лицу с мужчиной. Питер прикоснулся к его влажным плечам, обнял дрожащими руками за талию, чувствуя неимоверную потребность раздеться в ответ. Паркер коснулся губ Тони, оставляя на них зачарованный отпечаток дыхания, и сжал ягодицы Старка, да так, что сам изумился собственной дерзости. Было немного страшно, как на это отреагирует Тони, но судя по его улыбке, ему это нравилось. У Питера внутри всё переворачивалось от волнения и в горле так некстати всё пересохло. Он неловко подтолкнул Старка на кровать и слишком яростно содрал с себя футболку, в которой спал. У Тони было невероятно шикарное тело, по крайней мере, Питеру так казалось, и он стремился покрыть каждый миллиметр его кожи поцелуями. От местечка за ухом до ключиц и ниже, от ярёмной ямки до пупка. Он оставлял влажную дорожку от пупка до паха, тёрся подбородком о мигом вставший член. — Пи-и-и-итер, — гортанно выдохнул Тони, когда Питер заглотил его чуть ли не до основания. Старк невольно дёрнулся в горячее, тесное, узкое нутро, и Паркер закашлялся. На глазах выступили слёзы. Тони тянулся к нему, спуская с него штаны, они неловко путались в собственных конечностях, и Питер, спотыкаясь, нервно хихикал, чувствуя себя придурком. Тони погладил его по щеке, успокаивая, и сжал его плоть, заключая в кольцо пальцев. Питер сглотнул, взбираясь на бёдра Старка так, чтобы их члены соприкасались, и сжал орган Тони. Бархатная кожа приятно щекотала ладонь. Питер отстранённо замечал какие-то мелочи: что плоть Старка толще и всего лишь на пару сантиметров больше его самого, что пах тщательно проэпилирован. От таких деталей Питер тушевался, собственное тело ему казалось несовершенным, особенно, когда в комнате было так ясно и светло. Но Тони целовал его губы, уши, шею, поддерживал за ягодицу, не давая упасть, ласкал его член, и Паркеру казалось, будто нет на свете человека, которого бы любили больше, чем его. Они дрочили друг другу, синхронно дёргаясь от возбуждения, и было жарко настолько, что кожа словно горела заживо, даже несмотря на открытое окно. Тони уложил Питера на спину, лёгким движением раздвигая его ноги, и они тёрлись своими членами, наконец-то, без одежды, и обоим казалось, что нет ничего важнее здесь и сейчас, чем быть вместе. — Мистер Старк! — гортанно выкрикнул Питер, кончая, и Тони хмыкнул. — Ну вот, снова идти в душ, — наигранно недовольно вздохнул Старк, вытирая одеялом белесые пятна со своего живота. — А можно с вами?