Ложь вишнёвого цвета

      «Это случилось двенадцатого августа, я проснулся от ярких солнечных лучей, осмотрелся и не нашёл её рядом. Случилось то, чего я так боялся, она слилась с прекрасным алым горизонтом... растворилась в облаках». Пак ЧанЕль       Со времён пропажи прошло около недели. Никто не знал, где она и что с ней. Никто не видел её. Время тянулось, как жевательная резинка. Ситуация была не менее загадочной, чем появление из ниоткуда девушки с волосами цвета спелой вишни. Это было её единственное видимое отличие от остальной массы, по которой он и ориентировался.       Изнеможённый Пак потирал свои уставшие глаза, тяжело вздыхая. Уже второй день он не отходил от монитора, питался полуфабрикатами... А ради чего всё это? Да так, просто хотелось помучать себя. Сообщение, что должно было прийти на его MacBook, обязательно стало бы ключом, открывающим все её хорошо спрятанные секреты. Оно бы дало ответы на те вопросы, на которые так и не смогла ответить ЁнДжун.       Хорошо, что у Пака среди приятелей были достаточно известные детективы с богатым багажом опыта, так что отрыть даже родственников по седьмому колену любого человека в этом большом мире было не особо сложно. Но на это требовалось время... много времени. Очень много.       Время... время... оно везде и одновременно нигде. Так почему именно оно стало их неизбежным тугим узлом на шеях? Неужели эта история с самого начала была трагедией?       Нет, он не позволит случиться подобному, не даст событиям обрести омрачающий оттенок. Пак обязательно найдет её.       Тут MacBook пискнул, а на экране загорелась единичка на красном фоне. Ура, оно пришло.       ЧанЁль в предвкушении схватил чашку кофе, и ничего, что жидкости там уже три часа как не было. Главное – момент. Парень облизал засохшие остатки с краешков кружки. Испробовав на вкус пустоту, он одним щелчком открыл прилетевший документ.       Содержание там было, мягко говоря, не очень, но он ещё этого не знал. Не знал, куда его затянет эта затмевающая здравый разум любовь. Он изменился.       «Чан, обычно о таких делах я люблю говорить тет а тет, но дело было срочным и спонтанным. Сейчас нахожусь в отъезде.       Если вкратце, лучше бросай свою эту пассию, пропадёшь же. Дела у неё совершено не сахар. Она не американка, а Даниэль Стивенбер пропала без вести около трёх лет назад в результате покушения. И ко всему прочему, главный офис не переводил сотрудников в корейский филиал. Кто-то хакнул систему корпорации и остался незамеченным. Так что за всё это в лучшем случае пожизненный билет в исправительную колонию, и это ещё по-божески для нескольких преступлений в одном букете.       Но не думаю, что она занималась всем этим одна. Скорее всего, девушка была заказчиком. Имеются сообщники. Пока что мотивы всего этого мне не понятны.       Но больше всего меня удивило то, что после всей проделанной работы её настоящую личность так и не удалось установить... она будто призрак. Если подумывал обратиться за помощью к власти, ни в коем случае не делай этого, если не хочешь навредить девчонке. Всё только усугубишь. Совет давнего друга.       Вот контактные номера её сообщников, всё, чем могу помочь. Хотя, даже если ты их хорошенько потрясёшь, они вряд ли что-либо скажут. В таких группировках обычно не предоставляют личную информацию клиентов. Адрес: Xxxxxxx Номер: Ххххххх       Когда я приеду, то сразу к тебе... если сделаешь хоть один шаг неправильно, тебя могут посадить».       Даже не знаю, как описать сумбурные эмоции внутри ЧанЕля. Он читал это сообщение вслух несколько раз. Его мимика... Парень точно был не в восторге, но почему-то краешки губ всё же были приподняты. Он поднёс руку глазам, закрыл их и громко истерически засмеялся. Нервы. Страсти. И в итоге солёные и одновременно горькие слезы.       Она – сволочь, которая играла с ним, как хотела. Кидала то в огонь, то в лёд, а он всё равно продолжал любить.       В этом миллиардном гнилом городе он всё ещё хотел отыскать её. Всё было слишком туманно. Но всё равно... ему было начхать с высокой горки за что и на сколько их могут засадить. Главное, чтобы в одну камеру. Навечно. Это безумие. Но любовь не может быть разумна. Во что он так влюблён? За что хочет страдать?       За её детские, переполненные азартом и энергией глаза. За взрывной, открытый для всех характер. Дерзость. Уверенность. И, конечно же, умение принимать просто безумные решения в одно мгновение. За это стояло бороться до конца. Насмерть. Он чувствовал, что в ней это не было фальшивым.       Брюнет тут же прошёлся рукой по лицу. Размазал солёные капли и схватил свой телефон. Блестящими карими глазами быстро отыскал ключи от автомобиля и не забыл прихватить висевшую на спинке стула кожаную куртку. В его глазах читалась решительность. Он желал знать о ней все... хотел найти её настоящую.       Секунда – и парень стоял бы за дверью своего пентхауса, выворачивая ключ во все стороны. Было бы всё супер. Но не успел парень выйти, как в дверь кто-то позвонил. Звонили очень упорно. Чан удивленно приподнял брови. В голове пролетела мысль, что это может быть она...       Наивно так считать. Он же взрослый.       С улыбкой брюнет заглянул в глазок... Только вот не увидел манящих карих глаз, пухлых губ, вишнёвых прядей. На него смотрел пугающий до дрожи полицейский орден. Ноги затряслись.       Что он уже сделал? Любовь уже карается законом? – Пак ЧанЕль, откройте, Вы подозреваетесь в похищении... Есть доказательства! – грубым голосом прокричал следователь и затарабанил кулаком в дверь.       У брюнета не оставалось выбора. ***       В первых числах июня Пак впервые встретил так называемую «Даниэль» в элитном бутике семьи Квон, и с подозрительным совпадением в то же время дочь миллионера, Квон ЁнДжун, пропала в неизвестном направлении. В этом преступлении не было ни улик, ни доказательств. Школьница будто просто стала прозрачной. Но было парочку необъяснимых для полиции моментов: камеры наблюдения чётко зафиксировали, как школьница покидает дом с пачкой зелёных купюр, но прислуга ничего подобного не помнит. Они утверждали, что то была совершенно другая особа, дочь одной из работниц. Чудеса повторились ещё раз. Спустя некоторое время после исчезновения две подруги, гулявшие по набережной Ичхена, засняли на сотовый интересную ситуацию. Пропавшая леди оказалась там главной героиней. Милые догонялки с незнакомым брюнетом и раздирающие горло крики как раз стали прекрасной пищей для следователей, только вот когда свидетельниц допрашивали, они обе в голос прокричали, что там была совершенно другая девушка. И где же правда? Кто эта незнакомка?       От долгого и дотошного расследования этого дела все устали. Когда появились хоть какие-то зацепки, никто не захотел пересчитывать песчинки, никто не хотел по-настоящему разобраться во всем. А зачем, если преступник найден, а родственники довольны? Деньги уже заплачены. Кому это надо? Все удовлетворены ложью, которая ничем не хуже правды...       Так в итоге Пак ЧанЕль и стал в мистическом деле главным подозреваемым. Но сразу же посадить его не могли, все рассчитывали на то, что дела по-тихому решат известными всем способами. Поэтому следователи ещё тянули резину, пока Чан гнил за решёткой в определённой неопределённости. Ему не назначали суд или наказание, но и не отпускали на волю. Он жил и не жил одновременно. Эта ситуация мяла его сознание, как пластилин. Парня всякими способами пытались сломать.       Он перекручивал калейдоскоп событий по сто раз в день. Искал логическую связь. Но все натянутые нити происходящего рвало что-то необъяснимое. Магия?! В своей камере он орал во все горло, пугая всех вокруг. Чертил странные схемы на стене, будто искал связь с потусторонней вселенной. И всё равно он ничего не понимал... Как один человек мог стать совершенно другим без вмешательства медицины? Но не менее важно, как у этого человека хватало совести так лгать? Раньше он думал, что может всё принять...       Но когда парень вводил пароль (последний раз, прежде чем его посадили) и смотрел на фотографию, сделанную в ту ночь в Ичхене вместе с ней, он не верил глазам. Он выключал телефон, снова включал, вводил пароль и наивно полагал, что это глюк, но всё равно потом видел шестнадцатилетнюю милую мордашку, обнимающую его. Почему он раньше не смог посмотреть на эту фотографию? Почему не додумался? Она улыбалась точно так же, как и она. У неё было точно такое же имя, как и у неё. Их глаза были идентичными, так же блестели азартом. Ведь она и была ею. От этого пробегала орда мурашек, становилось холодно. Реальность казалась вымыслом, а вымысел реальностью. Он будто затерялся во сне и никак не мог проснуться. А может, там, в настоящем мире, оно так и есть: он в коме, а это его вечная воображаемая клетка? Никто ведь не знает этот мир по-настоящему...       Он переспал с ней, всё равно что изнасиловал несовершеннолетнюю. Но так оно и было. Он целовал её оголенную плоть, изощрялся, получая незабываемое удовлетворение. А в итоге больше сотни раз нарушил закон. За это можно посадить, Пак согласен, что виноват.       Противно, больно, неприятно, но простительно.       От себя не убежишь, уже проверено. Пусть мораль ломается, трещит по швам, но она та, что покорила его, и это не то, что он чувствовал, целуя БанИсюль на Эйфелевой башне и обещая для неё свернуть горы. То были лишь слова... пустые обещания.       Первые два дня он не понимал, следующие четыре – ненавидел, ещё один – отвергал, а остальные три дня безумно скучал, постоянно думая о ней. На десятый день тяжелая дверь заскрипела.       За стоявший напротив стол как обычно сел страж порядка, отъевший себе щеки, как у хомяка. С ним зашёл мужчина в дорогих, как всегда блестящих мокасинах. Блондин. Его взгляд смотрелся ещё презрительней, ещё самоуверенней и наглей. Чан всегда знал, что это лишь маска, которую для БекХена создала непутевая мать, но он также знал, что мягкое сердца Бена затвердеет. Однажды брат не сможет снять её.       В его руках болтались ключи от решётки. В полной тишине стук железа друг об друга резал ухо. По помещению распространился сладковатый запах, придуманный лучшими парфюмерами специально для мальчика, живущего с золотой карточкой под боком. Бэк всегда был слишком педантичен к своей внешности. Он любил только себя и никого больше. – Я это делаю не из-за большой любви к тебе... – блондин отвернулся и замолчал, но не продержался даже пяти секунд. – По твоей вине компания снова потеряла акции, упадок уже не за горами.       У них не было больше тем для разговора, кроме как о деньгах. До боли печально.       Чан вновь осмотрел изученную вдоль и поперек комнату, будто искал вещицу, которой можно было бы заткнуть рот надоедливого кузена. Подошла бы любая тряпка... Но парень прекрасно знал, что напрасно надеется: подобных вещей здесь просто нет и никогда не было. Как только злоумышленники попадают за железные прутья, они перестают быть людьми, личностями. Он запомнил это для себя ещё со своего бурного детства. – Ты и твоя родня всегда делали меня виноватым... Не переживай, я чувствовал себя здесь, как дома. Мог не напрягаться так... – тихо пробормотал ЧанЕль, играясь своими пальцами. – Нет... Просто ты всегда делал все по-своему, мешался под ногами, ничего не предпринимая. Ты сам уступил мне председательское кресло. – Но ты же понимаешь, что твоя фора закончилась. Я очень быстро догоню тебя, – Чан неожиданно поднял голову и из-под бровей посмотрел на Бека. Его взгляд испугал всех. Голодный одинокий волк – лучшее описание его состояния.       Увидев это взгляд, Бён сверкнул глазищами в ответ. У блондина тоже был не лучший вид... звериный. Давно никто не видел такого Бека.       Блондин стукнул кулаком об решётку: – Тварь! Просто продолжай прятаться в своих норках! Закрой пасть и усмири амбиции! Пять лет назад ты так и сделал, сбежал в свою Францию, оставил всё на меня. У тебя нет права теперь мне что-либо говорить! Даже не пытайся искать... не пытайся отобрать её.       Чан поднялся. – Даже если ты захочешь найти её, будешь тратить огромные деньги, поднимать в небо целые поисковые вертолёты, окунешься в грязь подполья, перероешь всё, то не найдешь ничего. Не старайся напрасно, не ищи того, чего нет, – высокомерно улыбаясь, произнёс брюнет.       Бэк не выдержал. Он не смог найти достойного отпора ауре, которая исходила от изменившегося ЧанЕля. Блондин был не уверен. Что-то его останавливало...       Ответственность, бизнес, невестка, надежды семьи были цепями, не дающими взлететь. Он был не готов потерять всё, а у Пака просто изначально ничего и не было.       ЧанЕль встал, взял со стола отобранные вещи и напоследок, перед тем, как оставить эту комнату, добавил: – Мне бы не помешал душ... ***       Проверка нервов началась. Минута первая, осталось всего пятьдесят девять. Квест «Найди одинокую несовершеннолетнюю девушку в огромном стеклянном мегаполисе».       Чан, а что вообще ты знаешь о ней? Клубы, бары, тусовки – таким ты помнишь себя в её возрасте. Но почему так смешно? На душе скрежет.       Она совершенно другая и парень всем сердцем чувствовал это. Ён не пойдёт ни в душные бары, ни в громкие клубы. Девушка выше этого. Конечно, брюнет практически ничего не знает о ней, ему мешает её возраст, богатая семья, заложенные понятия...       Мотор зарычал, нога нажала на газ... без остановки, только вперёд. Пак ЧанЕль хотел верить, что ложь не ярко-вишнёвого цвета.       Остались лишь домыслы и интуиция. Многофункциональный компьютер брюнета не мог изобразить актуальный на сегодня фоторобот его пропажи.       Так... чёрные густые волосы, преимущественно волнистые. Слегка стервозный вид, поддержанный чёрными бровями идеальной формы. Вечно подведённые глаза. Короткие ноги. Ростом с фикус у него на кухне, то есть 160 см. Всё это парень узнал из инстаграма грозы района, главной мажорки Каннама.       Но по правде говоря, таких десятиклассниц в Сеуле было как грязи, и единственное отличие Квон – это нашумевшая отцовская фамилия. Но сейчас и этого у неё не было.       Так что, в надежде отыскать хоть что-то, Пак ЧанЕль просто колесил по районам города. Безумно и бесплодно. Рассматривал спешивших куда-то прохожих. Потерявшись в себе, он блуждал. Парень совсем сошёл с ума, и хоть ему, грубо говоря, уже скоро на пенсию, он, как подросток, играл в случайность. Никаких правил и светофоров, только он и она. Как же это глупо – доводить себя до ручки.       Стук в груди глушил не только приёмник, а и рык мотора, даже собственный здравый смысл. И если через пять секунд он не найдёт её, то лучше разобьётся. А вроде взрослый человек...       Машина завернула на переулок, где непоколебимо стояло бетонное логово БекХена. Опять же, он ни на что не надеялся.       Глаза Пака, охваченные паникой, осмотрели переулок, подъезд, одинокий куст, где справлял дела далматинец. Парень затаил дыхание. Сначала он не приметил ничего необычного, вынырнул из переулка и собрался лететь на своём BMW дальше. Ровно до тех пор, пока не увидел невысокую, одетую в чёрную толстовку с капюшоном на голове девушку, пристально наблюдавшую за красным кругом светофора. Она нервничала и крутила вокруг пальца обручальное кольцо. Бриллиант блестел на солнце и слепил водительский глаз. «Черт, какая же знакомая драгоценность», – Паку хватило полсекунды, чтобы подумать об этом. Догадки вскружили голову, но слепо верить им нельзя.       Когда девушка зашагала по дороге и буквально на секундочку посмотрела в сторону стоящих машин, Пак мгновенно нашел в чужом взгляде замаскированные родные очертания. Сердце остановилось. Это она и никто больше!       Наплевав на все существующие и не существующие правила дорожного движения, ЧанЕль выскочил из стоящей в крайнем правом ряду машины и бросился вдогонку. Он точно не знал, чьё лицо ждёт его там и увенчается ли эта попытка успехом, может, всё это – признаки перенапряжения и глюки. Хотя... ему уже плевать, что он там увидит, свою испарившуюся возлюбленную или совершенно чужого человек, слона или же рептилию, а может, инопланетянина. Главное, что это хоть какая-то зацепка за время этой безумной гонки за призраками. Квест подходил к концу. – Квон ЁнДжун! – проорал вдогонку бизнесмен, прыгая по белым полоскам зебры.       Фигура плавно притормозила. На таймере светофора застыла цифра семь, а ей ещё нужно было перебежать вторую половину дороги, ведь оставаться на маленьком островке посреди несущихся машин школьнице, видимо, не особо хотелось. – Не делай этого, – запыхавшись, протянул Пак, с надеждой рассматривая хрупкую спину. Девушка, на вид лет пятнадцати, слегка повернулась и быстро холодно протараторила: – Мужчина, Вы обознались...       Но этими словами она только подтвердила все его догадки. Больше Пак не сомневался. Он её не отпустит.       Пять секунд – и девушка неслась через дорогу, лишь бы не оставаться на том месте, лишь бы тот парень не дышал ей в спину.       Загорелся красный – перекрёсток заполнился движущимися машинами.       Наивно оставленная чёрная BMW Пака преградила проспект. Поднялась буря рассерженных сигналов в его сторону, трёхэтажные маты, а он лишь отрешённо стоял и смотрел. Секунды бежали. Жизнь проходила мимо. Спина любимой отдалялась.       Треск... Пак раздраженно замахнулся, тут же остановился, а потом схватился за голову, впустил в чёрные патлы свои ладони. – Пииии... пиии... ПИИИ...       ЧанЕль еле взял себя под узду, выпрямился и прошипел:«Как же сложно с подростками...» – Эй, ты, да, Квон ЁнДжун, я прекрасно знаю, что это именно ты и мне пофиг, что сейчас красный, если ты не остановишься, не перестанешь лгать себе, я брошусь за тобой прямо под машины!!! – крикнул парень во всё горло, пытаясь перекричать шум моторов и звук скользящей по асфальту резины.       Он даже начал двигаться вперед, и когда послышался первый гудок и ругательства типа «Козел, куда ты прешься?», девушка вся в слезах развернулась к нему. Она орала на влюблённого идиота, напрасно рвала связки. Он будто её не слышал. Продолжал шагать. Хорошо, что зелёный загорелся практически сразу же. Парень добился своего, подбежал к ней, но, затаив дыхание, остановился в трёх шагах от лица.       На него смотрела черноволосая школьница с добрым детским взглядом. Туш растеклась. Не идеальная кожа, красные от недосыпа глаза, но ещё краснее был забитый нос. Она походила на маленькую плюшевую панду, но не была столь милой. Привыкнуть к новому облику возлюбленной оказалось тяжелей, чем он представлял. Это немного обескураживало.       А девочка, как пятилетняя, не могла остановить поток чувства. Столь много в ней накопилась. – Зачем... я должна была уйти красиво! Я хотела остаться в твоих воспоминаниях, как самодостаточная Даниэль, – протянула Ён.       Она говорила совершенно бессмысленные фразы, не думая, и при этом захлебывалась слезами. Одна тема сменяла другую и связи почти не было. – Я не Даниэль, не та, в кого ты влюбился. У меня нет прав, я ещё даже паспорт не получила, и право на полную свободу действий меня обходит стороной. Я – ребёнок, и в твоих глазах, как бы я не старалась, останусь ребёнком. Я думала об этом, очень долго и нудно... – Квон театрально опустила голову вниз. Ей нужно было время, чтобы перевести дух. Тревожные сигналы машин. Красный, желтый, зеленей, снова красный... а он просто стоит и смотрит на неё, внимательно изучает. Это разрушает изнутри. – Да, вот я такая, – развела руками школьница. – Ты не можешь принять меня настоящую, и я понимаю почему. Поэтому и боишься даже подойти. Так что давай забудем эти три месяца, перестанем мучать себя. Притворимся, будто ничего не было?       ЧанЕль поднял глаза, и взгляды сплелись воедино. Что-то там точно было. Он сделал три, каких-то три недостающих шага и прижал дрожащие измотанное тело к себе. Крепко и очень-очень страстно. Нос зарылся в её волосы. Будто наркотик, он вдохнул запах любимого вишнёвого шампуня вперемешку с запахом кофе. Растворился в нежности и понял, что пленён на вечно. Эта мысль слегка выводила из колеи, ведь он считал, что до такого никогда не дойдёт, и что всё это сказки. Что ради любимого человека невозможно подняться на Эверест и тем более сойти с ума. Но ведь он ведь и сам потерял пульт управление над собой. Всё возможно, даже со старшеклассницей. Пак слегка улыбнулся. – Ты ведь красотка, откуда столько комплексов? – Чан, мы не сможем... – неуверенно, дрожащим голосом протянула Квон.       Она была в растерянности и долго не отвечала на страсть, адресованную именно ей, сомневалась, не верила ему, но потом всё же прижалась к груди парня. Чувства победили здравый смысл. – Знаешь, я боготворю Бека лишь за одну вещь...       Девушка вопросительно приподняла брови. – За то, что он отдал тебе это кольцо и ты не сняла его тогда. Больше и не снимешь. Я не дам тебе это сделать, – улыбнулся Пак.       Наконец-то на лице ЁнДжун проскользнула мимолетная улыбка, которую она попыталась тут же спрятать. ЧанЕль заметил это и заставил Ён всмотреться в его чёрные бескрайние глаза, а потом нежно провёл пальцами по щекам, вытирая слезы.       Она до сих пор не верила ему, парень понимал это по её напряжённости и хотел доказать, что совершенно не чувствует дискомфорта.       Пак взял её ладонь, внимательно осмотрел и остановился на блестящем обручальном кольце. Он уже давно решил это сделать, а решётка только послужила катализатором в этом случае. ЁнДжун удивленно и немного нервно застыла, догадываясь, к чему всё идёт. Пак тоже знал и довольно улыбался, не собираясь останавливаться. Он снял драгоценность с тонких пальцев девушки и тут же, переглядываясь с Ён, одел её на нужную руку и на нужный палец. Считай, сделал предложение. – Сначала я был очень зол, удивлён и растерян... не хотел видеть твоё лицо, ненавидел за ложь, чувствовал себя идиотом, – искренность сочилась через его бархатный взгляд. Чан наклонился и парочка соприкоснулась лбами. – Но потом понял, что если бы не эта магия, то я никогда бы не обратил внимание на такую школьницу, как ты. Прошел бы мимо, забыл. Возраст важен, но он не должен быть преградой, ведь любовь не нуждается в чётких рамках.       Ён искренне улыбнулась, и последняя слеза отпечаталась на коже парня. Как же долго она ждала этого. Губы соприкоснулись, и тепло любви стало клеем, заполняющим пространство недостающих кусочков мозаики чувств. Боль ушла. – Я обещаю, что свой выпускной ты встретишь в свадебном платье.       Квон ЁнДжун захихикала: – Лучше побеспокоимся о себе, твоя машина до сих пор стоит посреди дороги, и я так понимаю, сейчас приедет эвакуатор, и у нас будут большие проблемы.       Пак прищурился, не понимая, о чем идёт речь, и когда понял, в паники схватился за голову: – Точно!