Напарники поневоле

You were my sun You were my earth But you didn't know all the ways I loved you, no So you took a chance And made other plans But I bet you didn't think that they would come crashing down, no You don't have to say, what you did, I already know, I found out from him Now there's just no chance, for you and me, there'll never be And don't it make you sad about it Glen Hansard –«Cry Me a River»

Люк, уже не сдерживаясь, скулил, словно от боли, свернувшись жалким комочком в холодной гостиничной постели. Вернувшись в свой номер, после страшной беседы с Томом, он, не раздеваясь, рухнул в кровать и заплакал, плакал он так, как не рыдал с далекого детства. В груди немилосердно жгло, катастрофически не хватало дыхания, худенькое тело периодически сотрясали сильные судороги. Люк, не замечал, что до крови прокусил губу, и теперь по подбородку бежала алая струйка, перемешиваясь с солеными слезами. Все еще не верилось, что его Том, его ангел, мог так жестоко обойтись с ним. Во время его бесстрастного монолога, Люку то и дело хотелось встать, подойти и как следует встряхнуть своего мучителя, влепить ему крепкую пощечину, крикнуть в лицо, что он не виноват, что это его, Люка, проблемы, но никак не Тома. Но он молчал, глотая возражения и обиду. Раз Том так решил, значит, так тому и быть, кто он такой, чтобы спорить со своим работодателем? Парень прекрасно понимал причины поступка Тома и не винил его ни в чем, винил он только лишь себя одного. Он вспоминал, как прижимался к нему этой ночью его любимый, как жарко шептал свои признания, опаляя его кожу горячим дыханием и от этих воспоминаний становилось немножко легче на душе. Как он хотел повернуть время вспять, но, увы, машина времени существует только в глупых фантастических романах. Надо было вставать, собирать вещи, связаться с агентством, решить все организационные вопросы, но Люк не мог заставить себя пошевелиться. Он пытался представить себе жизнь без Тома, но не мог, и помимо воли всплывала трусливая мыслишка – «а нужна ли ему такая жизнь». *** Том решил не только разорвать все отношения с Люком, он также надумал отказаться от работы с полицией, разорвать довольно выгодный контракт. Ему было совершенно неважно, что придется заплатить огромную неустойку, что пострадает его репутация приличного артиста, все это было вторичным. Том вдруг подумал, что случившееся с этим детективом Витсон тоже своего рода его вина, если бы не его глупое поведение, она не хотела бы так сильно от него избавиться, и они не попали бы в засаду. Теперь он понимал, что только из-за его мальчишества и желания повыпендриваться, мог пострадать еще один невиновный. Том вспомнил фото на столе Хельги, улыбающийся мальчишка, у которого были все шансы остаться без матери вчерашним днем. И все по его, Тома, вине. Решено, надо ехать в участок и поговорить с шефом Метьюзом. Пусть считают, что это очередной каприз звезды. Приехав в участок, он поразился тишине вокруг, огляделся и, не заметив никого знакомого, уселся за стол Хельги и принялся рассматривать предметы, лежавшие на нем. Взгляд наткнулся на карандашный рисунок. Том усмехнулся, довольно удачный набросок изображал его самого только с кошачьими ушами и усами. "Мило", - подумал Том. "Она еще и рисует, какая разносторонне одаренная девушка", - промурчал внутренний голос. Но Том тут же одернул его, не для того он здесь, чтобы охмурять симпатичных детективов, к тому же и так было видно, что на нее его чары не действуют. Хотя, почему-то же она его нарисовала? Том снова нахмурился, таким его и застала подходящая к своему рабочему месту Хельга. Почему-то не было никакого желания язвить ей, изгаляться в остроумии, наверное, он просто устал. Надо бы поскорее решить все вопросы и покинуть это место. Когда он изложил свои намерения девушке, то ожидал радости, возможно, даже благодарности. Но в ответ получил только встревоженный взгляд. Том не мог понять, откуда в глазах детектива взялось искреннее участие, она же терпеть его не может, что ясно дала понять вчера. А сегодня сидит рядом и обеспокоенно вглядывается в его лицо, даже предлагает поговорить. Какие женщины все-таки странные создания, вот бы иметь супер-способность – понимать женщин. Несбыточная мечта. Если не везет, то во всем, подумал Том, когда Хельга сообщила ему о неожиданной болезни шефа, теперь надо искать выход на главную шишку – начальника полиции. Артист тяжело вздохнул, организацией всей этой авантюры был его публицист. - Люк? – странно, но детектив запомнила его имя. Хотя, что тут странного, полицейские должны обладать отличной памятью. - Да, только… Я его уволил… Сегодня утром, - память больно полоснула ножом по нервам. Он отчетливо видел, как воспринял Люк его ранящие слова. Помнил, как тот сжимался в уголке дивана, стараясь стать как можно более незаметным, будто боль от этого тоже могла уменьшиться. И Том чувствовал себя палачом, произнося свою речь, и ненавидел себя за это. Поток мысленного самобичевания прервали слова детектива, она нетерпеливо смотрела на него и показывала на какую-то папку. - Эй, прием, земля вызывает Тома, - она даже щелкнула пальцами у него перед носом, пытаясь привлечь внимание. - Ну, уволил и уволил, - продолжала она. - Это ваши дела, меня они не касаются. Но, ты, помнится, хотел поучаствовать в расследовании? Шефа все равно нет, поедешь со мной? Том недоуменно уставился на детектива. Нет, ну точно, странная какая-то, вчера чуть ли не убить его собиралась, чтобы не бегал хвостиком, а сейчас сама с собой позвала. Но, времени думать над странностями этой дамочки не было. Она соскочила со стола и направилась к выходу, махнув ему, чтобы присоединялся. Может, и правда, надо ее послушать, поездить немного, развеяться. А осуществить задуманное он всегда успеет. Незаметно Том нащупал пакетик во внутреннем кармане пиджака. *** Хельга не совсем понимала собственные чувства. Почему-то сейчас артист не вызывал у нее ни малейшего раздражения, стоило ему только показать человеческие эмоции, как ее собственное сердце оттаяло. Она догадывалась, что произошло нечто выбившее Тома из колеи, возможно, увольнение публициста, ей показалось, что эти двое достаточно близки. Но углубляться в пучину психоанализа девушка не собиралась. Надо было взять новую машину из автопарка и заняться расследованием. Она уже немного дрожала в предвкушении интересного дела. Единственной оставшейся папкой на ее столе, была отложенная вчера Томом о пропавших мальчишках. Дело обещало быть трудным, но захватывающим. Быстро оформив новый автомобиль на себя и, позвякивая ключами, Хельга в сопровождении артиста вышла на улицу. Том был непривычно молчалив, всегда бы так, подумала детектив. Но тут же осознала, что ей немножко не хватает его поддевок. Теперь было непонятно, как же относиться к этому вдруг ставшему серьезным мужчине. Отогнав немного пугающие ее мысли, Хельга уселась за руль, завела машину и попыталась снять авто с ручника, плечо тут же пронзила такая боль, что она не удержалась от вскрика. Том, сидящий рядом, обеспокоенно дернулся к ней. - Рука? Зачем ты вообще вышла на работу? Разве вам не полагается отпуск, героиня? – последнее слово прозвучало как издевка. Том презрительно искривил губы и насмешливо смотрел на нее. Хельга обиженно покосилась на мужчину, потирая плечо. Ну вот, не успела порадоваться его молчаливости. - Все нам полагается. И вообще, не твое дело. Сиди себе молча. Детектив снова попыталась приподнять ручник, но мужская ладонь легла сверху. Хельга поежилась от неожиданно теплого и мягкого прикосновения. - Давай я поведу, будешь штурманом. Я ведь не совсем безнадежен. Хельга вскинулась и хотела, было, запротестовать, но стоило признать, что он прав, зачем сейчас доказывать кому-то собственное превосходство? - Ладно, только езжай медленно, мало ли что. Том аккуратно вывел машину на улицу и, следуя указаниям навигатора, поехал к окраине города. Хельга сначала подозрительно следила за каждым маневром на дороге, но потом расслабилась, видя, что артист оказался неплохим водителем. Через какое-то время она поняла, что вместо того, чтобы вникнуть в материалы дела, она просто рассматривает мужской профиль рядом. «А он красивый, - мелькнула непрошенная мысль, - интересно, кого он играл, ни разу не видела его в кино, наверняка, запомнила бы такую специфическую внешность». - Хватит на меня пялиться, нормально я еду, - раздался недовольный голос Тома. Хельга тут же отвела взгляд, радуясь, что он неверно понял истинные причины разглядывания. Ехать было еще минут двадцать, и детектив решила посвятить их деталям дела. Сейчас они направлялись к дому первого из пропавших мальчиков. Снова вернувшись к фотографии ребенка, сердце кольнула боль, очень уж похож этот Джонни был на ее малыша. Перед глазами встала жуткая картина пятилетней давности. Она - счастливая выпускница академии, встревоженная звонком сестры, летит к ней домой. Тина, истерично рыдая, кричала ей в трубку, что Алекс ушел, бросил ее и ребенка. Что все кончено и больше нет смысла жить. Вот она пытается попасть в замочную скважину, а потные пальцы не слушаются, ключи высказывают и падают на пол. Ругая себя за страх и неловкость, Хельга распахивает дверь, кричит «Я дома», но в ответ только тишина. Одним движением взлетев на второй этаж, девушка слышит сдавленные рыдания и хрипы, открывает дверь спальни и замирает на пороге в шоке от увиденного. Ее родная сестра склонившись над кроватью, одной рукой закрывает себе рот, силясь сдержать рыдания, а второй… второй прижимает подушку к голове Билли. Маленькое тельце бьется, силится оттолкнуть препятствие, но силы слишком неравны. До сих пор Хельга помнит свой дикий крик. - Тина, нет! Сестра на какую-то долю секунды поднимает взгляд, в котором нет уже ничего человеческого, и падает замертво. Потом оказалось, что каким-то чудом, Билли удалось повернуть голову набок и это дало ему немного лишнего воздуха, который и спас его жизнь. Тина всегда была нервной и истеричной, с самого детства была подвержена резким перепадам настроения и срывам. Но, благодаря своей красоте рано вышла замуж за очень обеспеченного мужчину. Тот же польстившись на красивую обертку, не разглядел истеричности своей супруги, и позже начал ей изменять, мог по несколько дней не появляться дома. Тина же безумно любила мужа, и потихоньку начала винить родившегося вскоре ребенка в холодности Алекса. А когда Алекс позвонил ей и сказал, что больше не вернется, Тина, будто сошла с ума, и решила избавиться от маленькой помехи в лице собственного сына. Билли тогда было всего полтора года и воспоминания об этой ужасной трагедии скоро стерлись из его головы, остались только кошмары, которые иногда мучили малыша по ночам. Хельга оформила опекунство над племянником, переехала в другой город, Билли подрастал и скоро стал называть ее мамой, а она не протестовала. Тяжело ребенку быть совсем без матери. Смешно, раньше она не могла предположить, что у нее появится ребенок, а теперь уже не представляла себе жизнь без этого маленького чуда. Что случилось с Алексом, Хельга не знала, он никак не проявлялся в их жизни, а Тина находилась в психиатрической лечебнице, сначала принудительно, а потом она просто не захотела оттуда выходить. Каждый раз, когда Хельга приезжала навестить сестру, та отказывалась видеться с ней, возможно, движимая стыдом или чувством вины. Теперь же глядя на фотографию столь похожего на Билли ребенка, Хельга не могла не задаться вопросом, а что, если то же случится и с ее мальчиком?