Круги на воде

Музыка сотрясала дом, отдаваясь густым басом где-то внизу живота в такт биению пульса. Здесь собралась целая толпа народа, алкоголь лился рекой, столы запорошены белым порошком, словно снегом, а все мало-мальски подходящие горизонтальные поверхности заняты парочками, решившими узнать друг друга поближе во всех смыслах. Воздух был переполнен запахами духов, горячих тел, алкоголя и секса и, в какой-то момент не выдержав всего этого, Пьетро выбрался наружу, спустился к морю, туда, где свежий прохладный ветерок гонялся за равнодушными волнами. Он мог бы пробежаться туда-назад вдоль побережья пару раз, утопая босыми ступнями в мягком влажном песке, но, вспомнив о количестве выпитого алкоголя, решил не увлекаться — с него станется утром очнуться где-нибудь в Австралии. Как-то раз это уже случалось. — Ты куда сбежал? — сестра возникла за его спиной практически бесшумно, словно материализовалась в свежем морском воздухе, и присела рядом, привалившись лбом к плечу Пьетро. — Там слишком жарко, — улыбнулся Ртуть, обнимая сестру за плечи. Он не хотел тащить ее сюда сегодня, но иногда Ванда могла быть чертовски упрямой. Что ж, ее стоило позвать с собой только ради этих пары минут спокойствия и тишины. — Решил подышать свежим воздухом. — Они там с ума все посходили, — осуждающе проворчала она. — Взрослые ведь люди, а устроили какой-то бордель. — Это же Старк, — ухмыльнулся Пьетро, позабавленный ханжеским недовольством младшей, — он по-другому не умеет. И я тебя предупреждал, ты сама увязалась. Ванда чувствительно ткнула его в плечо остреньким кулачком и поднялась на ноги, отряхивая от песка короткую юбку. — Пошли назад, — она протянула Пьетро руку, помогая подняться, — закончим работу и свалим отсюда куда подальше. Пока Тони в таком состоянии, можно вынести у него весь дом, а он заметит только через месяц. Если протрезвеет. Ванда была как всегда права. Надо было забирать дурацкую картину, что им заказали, и сматываться прочь. Если хорошо поторопиться, можно будет до утра успеть вернуться в Нью-Йорк. Город за последние семь лет изменился. Вырос, раздался во все стороны, оброс яркой рекламой, светящимися билбордами, как защитной броней. Ртуть тоже изменился вслед за городом. Сделал себе имя и карьеру, если воровство можно было так назвать. Он больше не баловался мелочевкой из супермаркетов — теперь он играл только по-крупному, с заказами, выполнить которые, как утверждали многие, невозможно. Для Пьетро такого слова не существовало. Он мог позволить себе самые дорогие игрушки и лучшее снаряжение, а за один выполненный заказ — безбедно жить, швыряя деньгами, несколько лет. Но работал он не за деньги, а за одно только ощущение риска, жизни, бьющей через край, восторга смертельной опасности и той секунды, когда ты понимаешь, что снова смог выкрутиться, смог выжить, успел. Первое время после того случая, о котором Пьетро предпочитал не вспоминать, Ксавье пытался уговорить его остаться в его команде супер-мутантов, и Ртуть даже как-то согласился. Но после нескольких заданий, когда Максимофф полез, наплевав на план, в самую заварушку, едва не подставив под удар всех остальных, он решил уйти. Работа в команде явно не была его сильной стороной. Правда, время от времени, он все равно наведывался в особняк, дразнил Скотта, восхищался очередной идеей Хэнка и болтал с Профессором о том о сем. О Леншерре до Пьетро не доходило ничего, кроме неясных слухов. Говорили, что он организовал какое-то Братство, компанию мутантов, считавших себя самыми умными и верящими в то, что смогут перестроить мировое сообщество, смогут силой и кровью заставить мир уважать мутантов. Ртуть не стал искать отца, даже близко связываться с ним не хотел. Он считал его хорошим, в общем-то, человеком, жертвой обстоятельств и хреновой жизни, и не хотел в этом разубеждаться. Не хотел признавать, что тот, кого он пару раз спасал, на самом деле — маньяк-террорист с манией величия. Ему хватило разочарований в этой жизни. И в общем-то, все шло хорошо, пока судьба в очередной раз не оскалилась злобно ему в лицо. В то утро они сидели с Вандой в его новом доме, попивая ледяной чай. Несмотря на ранний час, воздух уже раскалился. Эту осень метеорологи называли самой жаркой за последнее сто лет, а Пьетро считал, что, как минимум, за все существование человечества. — Так что насчет того дела? — поинтересовалась Ванда, отправляя в рот очередную кроваво-красную клубнику, в которой души не чаяла. — Не-е-е, — лениво отмахнулся Пьетро. — Ну их к черту, мутные какие-то ребята, я им не доверяю. Опять придется потом полгода на краю света прятаться. — А я тебе зачем? — самодовольно улыбнулась Ванда. — Щелчок пальцев, и они все отдадут как миленькие, кланяясь и пританцовывая. — Ты мне нужна, чтобы тебя баловать и воспитывать, — наставительно отозвался Ртуть. — А не чтобы из криминальных воротил выбивать оплату. Ванда презрительно поморщилась: — Я не ребенок, Пьетро. Хватит меня опекать. И вдруг неожиданно, прервавшись на полуслове, она поменялась в лице. Огромные темные глаза Алой Ведьмы остановились и словно взялись мутной пленкой. Ртуть напрягся. — Пьетро, он вернулся, — заговорила сестра чужим, ровным голосом. — Кто вернулся? — недоуменно поднял бровь Ртуть, мгновенно срываясь с места и оказываясь на коленях перед сидящей сестрой. Ванда моргнула, приходя в себя, предупредительно вскинула руку, прося его помолчать, и замерла, словно напряженно во что-то вслушивалась. — Это… это Джин, — наконец сказала она недоуменно. — И она просит меня дать возможность с тобой поговорить, потому что связаться с тобой напрямую не может. Пьетро удивленно уставился на сестру. Это было неожиданно. Джин раньше никогда в голову не приходило связываться c ним подобным образом. — Пусти ее, — попросил он Ванду, ободряюще сжав ее тонкие пальчики. Та послушно кивнула, закрыла глаза и заговорила с интонациями Джин: — Спасибо, Пьетро. — Что-то случилось? — обеспокоенно поинтересовался он. — Что-то с Профессором? — Логан вернулся. На секунду Пьетро показалось, что его оглушило взрывной волной. Он привычно ускорился, сорвался в мерцающую нервную дымку, чтобы дать себе времени подумать. Все семь лет он ничего не слышал о Росомахе и старательно о нем не думал. Ему казалось, что он все пережил, перерос эту первую подростковую влюбленность, что едва не стоила ему жизни и оставила на прощание три аккуратных шрама на груди. Но вот, услышав сейчас новости, он, буквально, подавился вдохом. — Пьетро? — обеспокоенно позвала его Джин. — Да, я здесь. Что ему надо? — Мы случайно повстречали его, — пояснила Джин, — он спас одну девочку-мутанта от серьезных неприятностей. Логан совершенно ничего не помнит. — Да, это я в курсе, — хмуро пробормотал Ртуть, привычно поглаживая грудь, где остались шрамы. — Но он больше не… он нормальный, Пьетро. Профессор говорит, что он пытается вспомнить, что с ним случилось. — Почему Ксавье ему не расскажет? — Говорит, что он сам должен с этим справиться. Чарльз думает отправить его на Соленое озеро, говорит, что это может помочь памяти вернуться. Но пока он в институте. — А мне-то какое дело? — Я подумала, что ты захочешь узнать, — чуть растеряно отозвалась Джин. — Чарльз не хотел тебе говорить об этом, но мне показалось это нечестным, после всего того, что ты… — Ясно, — перебил ее Пьетро. — Спасибо, конечно, Джин, но Проф был прав. Меня это не касается, мне плевать, что там с Логаном и его памятью. У меня своя жизнь. — Хорошо, — грустно отозвалась Джин. — Прости, что побеспокоила, мне жаль. — Ничего, — Ртуть чуть ухмыльнулся. — И, Джин, если в следующий раз решишь со мной связаться — просто позвони, ладно? Ванда распахнула глаза. — Ну, и что это было? — требовательно поинтересовалась она. Пьетро кратко пересказал ей разговор. — Что ты собираешься делать? — спросила Ванда таким тоном, что сразу стало понятно — уж она-то знает, что он сделает. — Ничего, — сцепил зубы Ртуть. — Хватит, набегался. Ванда рассмеялась: — Как будто ты сможешь когда-нибудь набегаться. — Ты вообще на чьей стороне? — возмутился Пьетро. — На твоей. Потому что знаю тебя, братец. И если ты сейчас не отправишься туда, то будешь жалеть. А если ты начнешь жалеть, то встрянешь в очередные неприятности. И рано или поздно я тебя потеряю из-за этой дурацкой истории. И вот тогда я не успокоюсь, пока не найду этого Логана и не вскипячу ему мозги. — А так он просто выпустит мне кишки при встрече, — ядовито отозвался Ртуть, — и мы просто пропустим несколько шагов в этом чудесном плане. Ванда только легко пожала плечом, и Пьетро со стоном уронил голову ей на колени. Почему с ним постоянно вот так? Думал, что все наладилось, что прошлое больше не держит его удавкой. И вот, пожалуйста. Всего-то стоило когтистому ублюдку появиться на горизонте. Ртуть поднялся на ноги, поцеловал сестру в макушку и сорвался с места. *** Всю его историю с Логаном преследовало какое-то идиотское проклятие — он постоянно не успевал. Пьетро был уверен, что сейчас он навестит Профессора, взглянет одним глазком на Росомаху, ужаснется тому, как когда-то вообще мог запасть на него — этого жуткого мужика с сигарой, и спокойно отправится домой. И вот, первое что он узнает, когда открывает двери института — он опоздал. Логан уже угнал мотоцикл Скотта и отправился на поиски в Юту. Не то чтобы Ртуть не одобрял фокус с мотоциклом — в последнее время слишком правильный «мистер я-командир-команды-Людей-Икс» знатно раздражал Пьетро, но не мог чертов Логан повременить еще денек-другой, прежде чем отправиться в очередную задницу? Неделю после возвращения из особняка Ксавье Пьетро жил обычной жизнью. Решил, что раз не застал Логана, значит так тому и быть, и глушил внутренний голос, ядовито интересующийся, когда это Пьетро стал таким фаталистом. Ванда тактично молчала, не высказываясь вслух на тему того, что ее брат идиот, талантливо лгущий сам себе. Пьетро молчал тоже. А потом ему неожиданно подкинули жирный, дорогой заказ прямиком в Лас-Вегасе, и Пьетро машинально подумал, что из Невады совсем недалеко до Юты. Особенно ему. И, разобравшись с делами, он вполне мог бы мельком заскочить к озеру, повидать дядю Логана, хлопнуть его по плечу и скрыться. Правда, когда Ванда все-таки поинтересовалась: — Все еще не хочешь найти его? Пьетро скривился: — Сказал же, что нет. Ему казалось, что он не имеет право озвучивать навязчиво щекочущую мысль, иначе она укоренится, станет не просто соблазнительно-мучительной идеей, а настоящим планом. А планов на Логана он иметь не хотел. Ванда только кивнула, мол, ладно, не кипятись, и неожиданно не попросилась вместе с Ртутью в Вегас. Значит, была уверена на сто процентов в дальнейших планах братца, хитрая бестия. *** На все про все в Лас-Вегасе Пьетро понадобилось около семи часов, с учетом того, что он оказался там в девять утра и успел изучить задание вдоль и поперек уже к полудню. За то, на что другим требовались дни, а то и недели, Ртути платили баснословно хорошие деньги, но и работу он делал хорошо. Идеально хорошо, если уж быть совсем честным. В три часа дня он уже цедил коктейль, лениво откинувшись на спинке кресла, стелющейся по позвоночнику так, словно создана была для него, и щурился на холодное солнце над Вегасом, кажущимся в дневном свете нелепым нагромождением зданий и статуй. Внешне Пьетро мог бы посоревноваться в непоколебимости с Буддой, но внутри него вращалось маленькое торнадо, имя которому было «мне-срочно-надо-сорваться-в-ебеня-за-Логаном». Он тянул время как мог, словно это что-то на самом деле могло изменить, а потом, ровно когда стрелка на часах в кафе сдвинулась на следующую секунду, Ртути уже не было. В этот момент на севере соседнего штата мотоцикл взрезал колесами взявшийся коркой снег, и притормозил, оглушительно хлопнув двигателем. Тишина вокруг стояла такая густая, что хоть ножом режь, и Логан, обладавший способностью различать звуки на порядок выше, чем обычный человек, не стал бы бросаться такими описаниями впустую. Он на самом деле оказался в совершенно пустом, промерзлом, беззвучном месте, казалось, брошенном так давно, что искать здесь живую душу было самым бесполезнейшим занятием. На месте базы Страйкера, месте, при мысли о котором Росомаху брал озноб, остались развалины, каменная крошка и снег. Тогда, медленно шагая и разглядывая битые каменные нагромождения, торчащие из-под снега как надгробия, Логан все еще не помнил многого, в том числе и то, что база располагается вовсе не на поверхности, а под землей. Скользя взглядом по плотному кольцу темных, остроконечных елей, Росомаха чувствовал глухое, болезненное разочарование. Не это он ожидал здесь увидеть, не на брошенный каменный могильник хотел прийти. Следовало уезжать. Он медленно развернулся, вышел за ворота, не касаясь ничего, и замер на секунду, дыша морозным воздухом, оттягивая еще несколько мгновений прежде чем двинуться к мотоциклу. — Эй, мужик, — звонко окликнули его издалека. О том, насколько это было страшно, Пьетро не рассказывал никому: ни Профессору, ни сестре, ни Логану. Он себе-то старался не напоминать, скольких сил стоило ему открыть рот и окликнуть Росомаху. Отчаянная удушающая радость от одной только мысли «нашел» смешивалась с таким же убивающим ужасом. Животный, инстинктивный страх за собственную жизнь, скручивал внутренности и голосил только «беги-беги-беги-беги». Но Ртуть, ухмыляясь, продолжил: — С ветерком прокатишь? Я люблю скорость. Логан резко развернулся от банальной неожиданности, потому что был уверен, что ярдов на сто вокруг ни души. А еще, кажется, нюх и слух его подвели капитально, раз кому-то удалось застать его врасплох. На снежно-белом покрывале стоял пацан с серебристыми разметавшимися волосами, с легкой, откровенно говоря, напяленной не по погоде куртке, с раскрасневшимися щеками и вызывающей, хитрой улыбкой. То, что это тот самый мальчишка, которого он много лет назад нанизал на когти, Логан понял сразу. То, что это был уже не совсем мальчишка — с небольшим опозданием. — Кто ты? — сипло спросил Росомаха, не двинувшись с места. Он не знал об этом человеке ничего, кроме того, что считал его мертвым и несколько лет носил это знание в себе как данность. — Память у тебя, конечно, как и у всех стариков, неважная, — ухмыльнулся пацан. Да, пусть он и выглядел старше того, каким отпечатался у Логана в голове, мужчиной его назвать нельзя было даже с приличной натяжкой. Внезапно тот смазался в воздухе и пропал, и Росомаха вздрогнул, моргнув. Снова эти фокусы. — И шевелишься ты как пенсионер, — зазвучало из-за спины. Логану снова пришлось развернуться, хотя чувствовал он себя при этом откровенно по-идиотски. Мальчишка стоял в проходе между воротами, опустив руки в карманы. — Я знаю, что ты здесь потерял, — сообщил пацан ему почти серьезно. — Могу показать, куда идти. Росомаха недоверчиво прищурился. Его не отпускало мутное ощущение, что его хотят обвести вокруг пальца, и все скорее всего из-за того, что он никак не мог понять — что этот бегун здесь делает и какого черта снова появляется у него на пути. — Не морочь мне голову, — низко проговорил Хоулетт. — Здесь ничего нет. Пьетро ухмыльнулся как-то на краешек, наклонил голову и пожал плечами: — А вот это как сказать. Знаешь, как говорят: если чего-то не видишь глазами, не значит, что этого нет. Ну так что? Пойдешь? Пойдешь, Логан? Логан, ты хочешь пойти? — Хватит, — рыкнул Росомаха. — Не дразни меня. — А то что? — фыркнул Пьетро, и на его лице мелькнуло на секунду нечто такое, что задело Логана, но распознать это чувство он не смог. — Насадишь меня на когти так, что я обязательно замечу? Это мы уже проходили. И тут он улыбнулся, как-то так искренне, так, словно за этой улыбкой у него стояло многое, настолько многое, что Логану никогда и не вспомнить, даже если вернет себе всю память целиком. Он замерцал, исчез, заставив Хоулетта остаться оторопелым и изумленным от этой улыбки, а потом возник слева, заводя теплыми, нагретыми в кармане Логана ключами, стащенными секунду назад, мотоцикл. — Так и быть, ты поведешь, Логан. Только не тормози. Я уже говорил, что люблю скорость?