Еще один долгий путь

В Киркволле царило радостное, почти праздничное оживление – госпожа рыцарь- командор Мередит была временно (этот момент особенно подчеркивался в каждом сообщении) вызвана в Белый Шпиль. Храмовники без взыскующего строгого ока фанатичной начальницы слегка смягчились, почти подобрели – и город наводнила молодежь в серых мантиях, торопящаяся пройтись по лавочкам, заглянуть в приличные таверны (знаменитый «Висельник» к таковым относить не рекомендовалось) – и еще до заката вернуться домой. На это время Хоук почти всерьез предложил своей компании сбежать на Глубинные тропы - как раз пути туда-обратно на недельку хватит, а там и Мередит вернется, все станет по-прежнему. И Фенрис был почти готов согласиться – слишком много плохо управляемых магов. Слишком много нестабильных элементов. Слишком много риска. Наверное, если бы не необходимость приобретать себе еду, он и вовсе не выбрался бы в это время из дома. Так и сидел бы в своем пустом и пыльном особняке, наблюдая за жизнью Верхнего города через очень давно немытое окно. Но даже гордого тевинтерского беглеца голод выгнал на улицу, о чем эльф почти сразу же пожалел – на рынке, среди многочисленных лавочек и прилавков, собралась уже приличная компания девиц в ученических мантиях. Судя по долетевшим до острого слуха Фенриса обрывкам фраз, заняты они были чтением очередной листовки с последней версией андерсовского манифеста. Он хотел было обойти их по широкой дуге, не собираясь вмешиваться в чужое безумие, но юные почти-отступницы стояли ровно посреди съестного ряда. И к тому моменту, когда Фенрис расплатился за неплохой набор продуктов и доставку его к нему домой, они все еще не разошлись, наоборот, только больше распалились. - Вы только послушайте! Этот неизвестный Доброжелатель, предлагает всем магам полностью отринуть идею сдерживания дара, предлагает очеловечить Круги, а еще лучше - вовсе отказаться от этой порочной системы! - Тевинтерская пропаганда! - Нет, тут так и сказано «не подумайте, что слова эти продиктованы Империей, нет, я прожил в Вольной Марке уже почти восемь лет, и знаю о чем говорю»! - А мне кажется, он ничего не знает о том, о чем говорит. – Голос тихий, ровный, но умело перекрывающий весь девчачий гомон заставил даже Фенриса повернуть голову в сторону стихийного митинга. Тонкий и прямой как жердь эльф в куда более пышной мантии стоял перед девушками, сжимая в руках еще один экземпляр Манифеста. – Христина, Вы не раз демонстрировали умение анализировать древние тексты. Посмотрите на этот образчик кухонной полемики и примените свои таланты к нему. – Взгляд у эльфа стал почти жестким. Указанная девушка взяла бумагу, изобразив подобие реверанса, пробежала глазами по тексту. Нахмурилась, поводила пальцем по некоторым строчкам, и досадливо воскликнула: «Здесь же ничего нет! Только слова! Ни конкретных мер, ни прямых обещаний – только одна и та же мысль, повторенная тысячу раз!» - Совершенно верно. – Мэтр кивнул. – Запомните, юные монны, это безошибочный признак, по которому можно узнать действительно стоящую агитацию – или же безумный прожект, не подкрепленный даже элементарным пониманием проблемы. Вам предлагают тайно сбежать, жить в грязи, холоде, голоде, постоянном страхе перед разоблачением ради условной идеи абсолютной свободы. Да, я верю, что вы все - сильные девушки, вы сможете прожить и в Клоаке, но стоит ли эта игра свеч? Имеет ли смысл рисковать всем ради пустоты? Или все же стоит доказать тот факт, что оставаясь в рамках закона, не преступая хрупкую черту между безумием и талантом, можно стать великим магом и изменить мир вокруг себя – хотя бы немного. Конечно же, только к лучшему. – Эльф выразительно взмахнул руками, затянутыми в перчатки. А вот теперь Фенрис его узнал. Этот голос, продуманная жестикуляция и красиво подобранные слова и интонации скоро, как он подозревал, будут сниться в кошмарах всему Киркволлу из-за бесконечных публичных дебатов по вопросам веры, магии и власти. Но, надо признать, этот разгром андерсовских воззваний был куда продуманнее чем нападки на рыцаря-командора. -Да еще и орфографические ошибки в тексте встречаются! – присоединилась к обсуждению до этого момента молчащая девушка. - А это уже нарушение этики революционера – вызывай уважение, а не смех! По крайней мере, все эти обсуждения были действеннее борьбы за власть – Христина нахмурилась, повела пальцами - и от манифеста остался только пепел на девичьей ладони. - Разрешите идти, мэтр Орсино? – девушки выглядели немного смущенными, и, словно проснувшимися. Фенрису впервые пришла в голову жуткая мысль не поколдовывает ли Справедливость над манифестами, чтобы те сильнее врезались в память и вернее действовали на людей? Тем временем на рынке стало намного тише – болтушки, присмирев, направились кратчайшей дорогой в Казематы. Первый Чародей окинул взглядом всю площадь, явно привычно проверяя, не забыли ли они что-то важное, и не случилось ли чего-нибудь плохого, и, заметив Фенриса, легко поклонился ему. Изображать и дальше что он ни коим образом не интересуется происходящим стало невозможно, и эльф подошел поближе. - Добрый день, мессир. Нас с вами не представили друг другу, но я помню вас по проблеме с кунари. Вы в ту ночь сопровождали господина Хоука, верно? Фенрис даже опешил немного. Слишком уж вежливо и вычурно это прозвучало. Непривычно вежливо для бывшего раба и нынешнего наемника из кодлы «того самого Хоука». - Да. Верно. Я Фенрис. – Короткий, военный почти, кивок. – Забавное выступление. Хотя и действенное. «Надо будет передать Андерсу, что все его воззвания легко перебить обещанием теплой еды и мягкой постели» - мысль о скисшем от таких известий целителе вызвала едва заметную улыбку. Мысль о том, что эти эмоции его собеседник мог принять на свой счет, пришла сразу же, и была неприятной – он не собирался искать ничьей дружбы. - Благодарю. – Снова взмах руками. – Увы, дети подвержены подобным влияниям сильнее, чем взрослые, состоявшиеся маги, но при этом они почти не приспособлены к миру вне Круга. Поэтому и приходится их даже не уговаривать, а запугивать, что им будет плохо и одиноко – лишь бы не решились попробовать. Фенрис скучающе кивнул: «Это было впечатляюще, но мне пора идти». – Кажется, именно такой фразой Хоук отвязался от особо назойливой девицы легкого поведения на прошлой неделе, после того как та расстегнула блузку, демонстрируя товар. - О, разумеется! Приношу свои извинения, что задержал. Жаль, что мы не можем продолжить нашу дискуссию о магии. Может быть в другой раз. Фенрис смерил хмурым взглядом еще одну не нравящуюся ему разновидность мага и процедил сквозь зубы «Если желаете дискуссии – можете заглянуть ко мне в поместье, скажем завтра, после шести вечера. Но не позже одиннадцати – в половине двенадцатого у меня будут гости». – Не уточняя, естественно, что под гостями имеются в виду Варрик и Донник. Он и так не сомневался, что Орсино не придет никуда и никогда – выучить понятие вежливой лжи он уже успел. Поэтому, когда на следующий день, в половине седьмого вечера в дверь постучали, он спустился открывать без малейшего трепета – только двуручник любимый на плечо закинул перед тем как поворачивать ручку. И опешил, глядя в зеленые – почти как у него самого – глаза. - Добрый вечер. Я…наверное, не правильно понял...-заготовленная речь явно сбилась из-за манеры второй стороны разговора открывать дверь с обнаженным оружием в руках. - Нет. Все правильно. Только, что вы хотите услышать? Я ненавижу магию и не доверяю магам. – Терпения и знания приличий хватало, чтобы впустить гостя в разгромленный холл, и даже опустить оружие, но никак не на посиделки в гостиной. - И это правильно. – За коротким ответом полыхнуло личной трагедией, но и без того ответ был неожиданным, отличавшимся и от андерсевского «магов не любят просто за то, что они такие есть!» и даже от хоуковского «маг магу - рознь»! И Фенрис решился – дернул головой в сторону лестницы, мол, проходите. У него была бутылка неплохого тевинтерского вина – и может быть не самый дурной разговор, могущий быть полезным Хоуку позднее. Два высоких хрустальных бокала – не из горла же пить высокому гостю? Полузабытым жестом открыть бутылку – не потревожив пыли на стекле, обтерев только горлышко, и разлить по бокалам. - А знаете, у меня был неплохой друг, который защитил свою первую самостоятельную работу по теории магии на исследовании тевинтерского вина. Полуночного, кажется. – Гость сидел на чуть шатающемся стуле с идеально ровной спиной и давал понять, что не замечает никаких неудобств. - Да, «Тевинтерского полуночное» - оно так и называется. Виноград для него растет на границе с Тенью – и обладает рядом интереснейших особенностей. – Это пока мало походило на обещанную дискуссию о магии, но Фенрис был готов немного подождать. - Именно. – На стол медленно легли странные перчатки с обрезанными двумя пальцами. И тонкие, кажущиеся без замшевой защиты еще хрупче, пальцы бережно сжали ножку бокала. В пальцах Орсино изысканный хрусталь казался естественным, в отличие от лапищи Хоука или даже рук самого Фенриса. – Он доказал в теории, что из-за впитанных этими лозами эманаций страданий и боли, испытываемых теми, кто собирает этот виноград, это вино можно использовать для обрядов магии крови. – Голос опытного преподавателя не был раздражающе-громким, но и отключиться от разговора не позволял. - И вы пользовались этими…теориями? - почти было наступившее спокойствие снова смела волна омерзения и ненависти. -Да, однажды, когда доказывал в нашем магистрате, что импорт именно этого сорта вина следует прекратить. Кажется, кто-то в Тевинтере из-за этого разорился – но мне важнее было, чтобы в городе было спокойнее. Фенрис едва не поперхнулся вином – такую логику он встречал впервые. И такую неосторожность – разозленные тевинтерские магистры могли и отомстить зарвавшемуся, по их мнению, чужому чародею. - Ваш приятель, должно быть, был вне себя. – Он даже не спрашивал, он утверждал. Орсино задумчиво посмотрел сквозь него, допил вино, и бережно поставил бокал обратно на стол. - Да, мы с ним почти перестали общаться на несколько лет. Пока он не написал мне, предлагая новую гениальную теорию, на этот раз уже откровенно из области запретных знаний. В этот момент одна не дающая покоя тевинтерцу головоломка сложилась. Письмо из залитого кровью подвала грязной литейной, подписанное заковыристой литерой «О» - и книги по магии крови на небрежно сколоченных полках. - Квентин, верно, так звали вашего друга – мага крови? – его начало переполнять омерзение к сидевшему у него эльфу, с легкой улыбочкой закрывающему глаза на убийства. - Да, к сожалению, именно так. – Покаянно качнулась седая голова, а на лице не отразилось изумления об осведомленности собеседника. – Я это и имел в виду, когда сказал, что магам нельзя доверять. Он мило писал мне о теории, просил книжек, конспектов – а сам в это время занимался даже не демонологией, а некромантией. Ох, если бы я знал, что он на самом деле замышляет, что он и есть «Киркволльский убийца» - я сразу же сдал бы его храмовникам. Такого безумца опасно оставлять на свободе. - Как интересно! И почему я узнаю об этом только сейчас, когда Лиандра уже в могиле? – на пороге гостиной возвышался Хоук. Фенрис запоздало отметил, что он даже не услышал, как хлопнула дверь – настолько увлекся беседой. – Похоже, наша сторона в главном кирквольском конфликте только что определилась! - ухмылка у Хоука была гнусной и злорадной. -Гаррет, прекрати! Даже ты не в силах сказать, кто из нас, чем занимается, пока тебя нет рядом! – Фенрис настолько редко звал друга по имени, что тот среагировал первым делом именно на этот факт и только потом – на резкий твердый голос. И отвернулся, скрывая накатившую снова боль. Ведь Фенрис был прав – достаточно было вспомнить изабеллино «Мне надо покормить кошку», произносимое при каждой попытке прогуляться с ней в лагерь кунари. Так как он может обвинять кого-то в нежелании вмешиваться в дела друзей и узнавать всю их подноготную? И все равно сквозь зубы выдохнул: «Ублюдок остроухий! За что таких вообще выдвигают на первые посты?» - Фенрис, простите, но думаю, мне пора. - За спиной Защитника прошелестела плотная ткань чародейской мантии, и только после этого Гаррет повернулся снова к своему эльфу. Тот стоял еще более хмурый, чем обычно, плотно сжав обветренные губы. В зеленых глазах стыло осуждение. Тягостную минуту прервало появление неуправляемой меховой молнии, врезавшейся в грудь Гаррета, облаявшей Фенриса и схватившей со стола незнакомо пахнущий предмет. Влетевшая вслед за мабари Авелин остановить его уже не успела – хоукова зверюга радостно разодрала забытые перчатки первого Чародея. -Да, я, кстати, хотел предложить прогуляться в порт. Там вроде удалось засечь логово очередной банды. – Хоук только сейчас слегка смутился за свое вторжение. Фенрис только вздохнул, покосился на рыжую женщину – и поправил перевязь меча: «Идем». С бандой разобрались быстро – даже ночь еще не кончилась, когда они вывалились из очередного проулка, воняющего мочой и тухлой рыбой. Фенрис сквозь зубы вспоминал тевинтерские ругательства, Хоук объяснял Авелин как лучше и красивее соврать в рапорте почему она оказалась в таком неблагополучном месте, пошедшая с ними в качестве магической поддержки Мерриль, казалось, спала с открытыми глазами. Фенрис ее недолюбливал с самого начала, но с того момента как она перебралась в имение Хоуков, она стала и вовсе невыносима. Даже Андерс был лучше. По крайней мере исцелять раны сотоварищей прямо в бою успевал без окриков Хоука. - Да, кстати, это твоя доля. – На ладонь эльфа лег увесистый кошелек. Хоук его баловал, подкидывая больше чем полагалось за участие в редких вылазках, но все молчали, понимая, что у него единственного нет ни малейшего источника заработка помимо этих мелких услуг господину Защитнику. Хотя Фенрис вырвал бы сердце любому, кто заикнулся бы при нем о том, что он служит Хоуку, он прекрасно понимал реальное положение дел, поэтому и деньги принимал, хоть и никогда не благодарил за них. Хотя сегодня кошелек был непомерно тяжелым даже для него. -Ну, моя псинка попортила твою вещь. Купи себе новую. – Гаррет легкомысленно пожал плечами в ответ на вопросительный взгляд, приобнял свою эльфийку за талию, и пошел к ближайшей лестнице наверх. Только дома Фенрис сообразил, о какой вещи шла речь. И досадливо поморщился, признавая, что придется компенсировать. Но он ни малейшего понятия не имел, как и, главное, где можно купить такие же перчатки, да еще и странно обрезанные. Поэтому почти сразу после рассвета он поднял с постели Варрика, отогнав от того какую-то подавальщицу из его притона. Гном, невыспавшийся и хмурый, услышав вопрос про перчатки, едва не рявкнул что-то про нагов, их дерьмо и седых эльфов в комплекте. Но, заметив серьезность приятеля (хотя кто его видел не серьезным?), сжалился и сдал адрес неплохой лавочки антиванской галантереи. Судя по особому тону голоса гнома, держала эту лавочку местная ячейка Воронов, но пока Фенрису было на это плевать. А если сунутся к нему или Хоуку – он продемонстрирует, что уже имел опыт разбирательства с их мастерами. Сегодня же он просто пойдет и закажет там новую пару перчаток для своего невольно пострадавшего гостя. Уже на подходе к лавочке, он понял, что ему нравится, как это звучит – его гость, его собеседник. Похоже, это было именно то, о чем говорил в свое время Хоук – у него появилась своя собственная жизнь, не замкнутая на прошлое и не зависящая ни от кого кроме него самого. Возможно, именно поэтому, вчерашний конфликт так ярко вспыхнул и его при этом удалось подавить так быстро – Хоук просто был слишком горд за своего друга, который кинулся защищать кого-то кроме себя и самого Гаррета, чтобы всерьез ругаться в его доме. Дверь нужного магазина он толкнул почти с улыбкой. Улыбка, правда, тут же погасла – у прилавка стоял его неудачливый гость. - Вы уверены, что нет никакой возможности? – почти жалобный взгляд, чуть дрожащие кончики пальцев – Фенрис все это отметил сразу же. И подошел поближе, уже понимая, что происходит – чародея банально уламывали на уплату двойной, а то и тройной цены. Поморщившись, он подошел поближе, чувствуя, как меняется атмосфера в комнате. - О, мессир, прошу прощения, но я вынужден попросить Вас..-приказчик явно задергался. Еще бы, отказать в обслуживании другу самого Защитника было бы неразумно, а оторваться от уже почти согласного клиента-невыгодно. Фенрис окатил человека волной презрения и веско проговорил: - Принимайте заказ у господина Первого Чародея. Я все равно здесь по тому же поводу. - Ох, мессир Фенрис, доброе утро. Я.. - Вы оставили свои перчатки у меня на столе вчера вечером. И их сгрызла псина Хоука. – он опять замкнулся, не желая выдавать больше эмоций, чем это было бы безопасно. - Я полагал, что мессир Хоук их просто выбросил или сжег. Только поэтому и не стал писать вам, с просьбой передать их… Фенрис только повел ладонью, заставляя нервничающего эльфа замолчать. И снова повернулся к принимающему заказ человеку: «Пара перчаток. Тончайшая кожа, вышивка серой замшей. Большой и указательный палец обрезаны и обшиты по краям. Сколько?» И едва услышав ответ, отмахнувшись от бормотаний про особый заказ, бросил на прилавок всю требуемую сумму. - Завтра же. – Он повернулся и вышел из магазина, не оглядываясь. Он просто должен был так поступить. Его догнали уже на улице, прикоснулись к локтю и почти виновато проговорили: «Вам совсем не нужно было…» - Пустяки. Вы были у меня в гостях. Орсино, я просто возместил потерю. Хоук так делает иногда. – И все же позволил любопытству прорваться наружу. – Можете ответить мне, зачем вам такая странная форма перчаток? - В Казематах холодно даже летом и дело не в камне стен и пола. Дело в Завесе. Где-то она прочна как каменная стена, в большей части Киркволла – как застекленное окошко, а в Казематах она больше похожа на тюлевую занавесь от мух. Только по обратному принципу – все самое мелкое из-за нее прет потоком. У нас в порядке вещей проснуться ночью, прогнать призрака или мелкого демона – и завалиться до побудки спать обратно. – Они шли по улице Верхнего города, рука первого Чародея все еще касалась локтя Фенриса, а тот был настолько увлечен рассказом, что даже не подумал сбросить невесомые пальцы со своей руки. - Очень холодно. – Повторил Орсино. – Но работа Первого Чародея – это много, очень много, бумаг, писем, записок, докладов и отчетов, бухгалтерия и проверка контрольных. Поэтому и такие перчатки – чтобы можно было писать и при этом не дышать на пальцы ежесекундно. Поэтому же мне пришлось научиться ходить в обуви. Фенрис словно впервые задумался об этом. Опустил взгляд на свои босые ноги, обтянутые только узкими лентами, поддерживающими связки. Покосился на подол мантии собеседника, скрывающей, если он правильно заметил вчера вечером, невысокие сапожки. Кивнул – и пошел дальше. Через несколько домов, Орсино мягко попрощался – и ускользнул в сторону Казематов. Его терзало желание оглянуться, еще раз, издалека, оценить этого странного эльфа, хмурого и неразговорчивого, словно последователи Кун. Но некоторые желания лучше не выполнять. Утренний разговор аукнулся Фенрису абсолютно неожиданно, когда к нему в поместье ввалились-таки приятели на партию в «Алмазный ромб» - вчерашняя игра сорвалась из-за прихода Хоука. Варрик сиял как начищенная кастрюля, что означало, что гном поймал очень жирную и вкусную сплетню. Зато Андерс наоборот пылал яростью и раздражением. Тащившийся за ними Донник выглядел смущенным и слегка пришибленным. - Вот так ты не любишь магов, да? – Андерс даже не стал дожидаться, когда все рассядутся за стол, сразу же накинувшись на извечного идеологического противника. – Весь Верхний город гудит от того, как ты нас не любишь! - Ну, это хотя бы не медные бархатцы… – примирительно проговорил стражник, еще сильнее смущаясь. Гном только ухмылялся во весь рот, тасуя колоду: - Да прекрати ты, Блондинчик, набрасываться на него. Ну, подумаешь, романчик завел с эльфом раза в два его старше, так ведь у них порода такая – стареют красиво и долго, шельмы! - только сейчас Фенрис понял, о чем эти трое треплются. И едва сдержался от немедленного убийства, по крайней мере, Андерса: - Никакого романа нет. Никаких бархатцев. Никаких магов. Все ясно? Судя по паскудным рожам, господа все поняли - и поняли по-своему. Похоже, завтра эта сплетня разлетится уже не только по благовоспитанному Верхнему городу, но и доберется до Нижнего и Клоаки. А там и до Казематов долетит… - А, что вам доказывать. Когда вас тут всех в жаб попревращают за клевету, я спасать не буду. – Почти развеселился эльф, устраиваясь поудобнее на жестком стуле и готовясь поправить свое финансовое состояние на пару золотых. Через пару минут нашлась и другая, более приятная тема для разговора, и вечер перестал казаться таким уж отвратным. Ситуацию снова испортил неплохой, в общем-то, парень Гаррет Хоук, смущенной глыбой нарисовавшийся на пороге. - Фенрис.. Мне жаль, что.. Короче, извини. Я, правда, не знал, что у тебя все так серьезно! Я знаю, когда мы с тобой встретились тогда, много лет назад в Эльфинаже… ты почти сразу в меня влюбился. Я же не слепой! Я видел, как ты прожигал взглядом Мерриль, когда я с ней сходится начал. И как ты на нее пялился, когда я говорил, что она теперь будет жить у меня - вместе с ее демоновым зеркалом и прочими статуэтками галл на камине…И я очень-очень рад, что ты сумел это пережить и нашел себе новый интерес…-высокий и широкоплечий мужик, отменный мечник и не самый дурной тактик, мялся на пороге убогой гостиной и не знал куда девать руки. Его явно смущала сама необходимость извиняться перед приятелем, но вновь открывшиеся – не без помощи Варрика - факты требовали хоть что-то сказать. - Ну, в общем, Фенрис, мне, правда, очень-очень жаль, что я сорвал тебе свидание. И ты не думай, мне безразлично, что в твоей постели теперь будет ночевать эльф, который мне в папаши годится. - Не будет. – Тихо, опасно проговорил Фенрис, поднимаясь. Он был в ярости. Он не позволит еще и Гаррету верить в эту чушь! Тем более, в одном Гаррет был прав – Фенрис недолго, но тяжело и страстно был в него влюблен! – У меня нет романа ни с одним эльфом… Снизу постучали, и Фенрис слетел вниз, готовый убить того идиота, что беспокоит его в полночь. На лестнице за его спиной столпились все его компаньоны, вытянувшие шеи. За дверь обнаружился мальчишка-курьер, вручивший Фенрису аккуратный сверток из дорогой бумаги, перевитый настоящей лентой – не чета тем бечевкам, которые обычно использовали для упаковки в тех лавках, где он приобретал свою экипировку. - Ваш заказ, сударь! Хозяин попросил передать, что он постарался и сделал даже раньше, чем вы просили! - Фенрис скрипнул зубами, сунул парню в руку пару медяков и захлопнул дверь. На лестнице погано ухмылялись друзья. Убедить эту компанию в том, что у него нет романа с Орсино теперь не представлялось возможным. А ведь надо было всего лишь при оплате заказа потребовать доставить его сразу адресату, минуя его. - Лишний повод ищет…- свистящим театральным шепотом проговорил Варрик. Гаррет согласно кивнул и продолжил: «Я Мерриль так побрякушки, когда их покупаю, не упаковываю!» - Ну так то Мерриль, бедная девочка из Эльфинажа, а то Первый Чародей крупнейшего города Вольной Марки. – Процедил окончательно скисший Андерс и пошел к выходу. – Я запомню этот вечер – и когда ты опять будешь тыкать мне в лицо своей нелюбовью к магам… - У Орсино хотя бы хватает силы воли и адекватности не использовать магию крови и не заигрывать с демонами. – Огрызнулся в конец раздосадованный Фенрис. И понял, что это было не то, что надо было сказать. По крайней мере, не после того как он почти час тут распинался как ему безразличен первый Чародей Киркволла. Ему по-прежнему не хватало опыта простых разговоров без подоплек, обычного человечного общения. И он сам себя посадил в лужу-опять. - Ну, парень, я завтра с тобой пойду. Такие вещи нужно наблюдать своими глазами! – Варрик ухмыльнулся. Фенрис вдохнул побольше воздуха, подумал, оценил возможные ответы – и согласно кивнул. Пусть сам убедится, что ничего между ним и вторым эльфом нет! В итоге на утро в Казематы направились почти всей толпой – Хоук, Фенрис, Варрик, Андерс и маячившие чуть поодаль обе девушки. Внутренний двор встретил непривычно теплым солнцем, немного странным запахом то ли от нагретого металла, то ли от влажного камня – и сияющими глазами Бетани Хоук. - О, Солнышко, ты-то нам и нужна! – Варрик подскочил к девушке даже быстрее брата. – Нам очень-очень нужно найти вашего начальника! Девушка, растерянная подзабытым напором, отступила на пол шага – и улыбнулась брату: - У тебя все хорошо? Ты выглядишь таким суровым, словно собираешься в очередное опаснейшее приключение! - О, у меня сегодня приключение – лучше не придумаешь! И для жизни опасно с обеих сторон – либо файерболлом запустят в голову, либо мечом в брюхо ткнут! Мы Фенриса сватать пришли! – Гаррет откровенно развлекался и зубоскалил, так что даже упомянутый эльф только фыркнул, глядя тоскливо в сторону. И что ему стоило не соглашаться на этот фарс и придти ближе к вечеру и в одиночестве? Хотя тогда этот неугомонный гном такого бы напел в своих побасенках, что уже завтра ему бы Эльтина лично поздравление со вступлением в брак прислала бы. Бетани прыснула, покосилась на расслабленных как уличные коты храмовников – чуть почуют опасность тут же вскочат и зашипят, и покачала задумчиво головой: «Мэтр Орсино сегодня до самого вечера на лекциях, но вы можете подождать его…А пока ждете можете помочь немного Кругу». - Пошли! Только быстро! - Немного разочарованная команда Хоука как-то незаметно сбилась в одну кучу и направилась вслед за Бетани вокруг сложной системы Казематов, пока не остановились рядом с широкой дверью, из-за которой вкусно пахло свежеиспеченным хлебом. - Благодарю, что согласился помочь! – Бетани произнесла это нарочито громко, явно рассчитывая на подслушивающих храмовников. – Яблоки вон в том сарае! Перетаскать их нужно все вот в этот холодный погреб! И поскорее! Гаррет заглянул в указанный сарай и тихо выругался. Яблоками просторное помещение было заполнено почти наполовину. - Это пожертвование одного сочувствующего семейства, чей сын учится у нас второй год. У них лучшие яблоневые сады Вольной Марки и лучший урожай за последнее десятилетие. – Бетани весело чирикала, указывая, где стоят корзины, куда их лучше ставить и почему не стоит грызть яблоки из кучи. Гаррет цыкнул на потянувшегося уже за вторым (первое было с хрустом уничтожено в первые же минуты нахождения на складе) яблоком Фенриса, поднял первую корзину и медленно пошел в подвал. Еще ни одна его авантюра не заканчивалась простым разговором, всегда нужно было попотеть. И, пожалуй, трудовой пот его устраивал даже больше чем боевой. Энтузиазм закончился на пятой перенесенной корзине, терпение лопнуло на десятой, к пятнадцатой он дошел на одном только упрямстве - и обнаружил, что яблоки кончились. Его команда сидела прямо на земле, рвано дышала и зло зыркала на Хоука, не успевшего вовремя приструнить сестричку. Бетани тем временем вышла из кухни с подносом в руках. Горячий травяной отвар, свежеиспеченные булочки, немного сыра и совсем чуть-чуть ветчины – второй завтрак (а для кого-то и обед) вышел недурным и на вкус и на атмосферу. Тем более после чая силы подозрительно быстро восстановились, дыхание выровнялось, а перед глазами перестали мелькать одни только яблоки. - Отдохнули? Тогда пошли! – молодая магесса ждала их у неприметной дверцы в одной из стен, с лукавыми искорками в глазах. Гаррет благодарно кивнул, радуясь, что правильно понял предложение сестренки поработать. За дверцей открывался короткий коридор, пахнущий стиркой, мылом и влажностью, за которым уже начался обычный коридор Казематов – сухой, прохладный и полутемный. По нему девушка уверено привела брата к дверям одного из просторных залов, где что-то потрескивало и едва слышно гудело. Хоук слегка напрягся – и распахнул дверь. У самых его глаз сверкнула молния, он отпрыгнул, почти рефлекторно выхватывая из заспинных ножен меч. Рядом полыхнуло бело-голубым – Андерс выставил защиту. Фенрис сдавленно выдал тевинтерское ругательство. И…ничего не произошло! - Вот это и называется, скорость реакции и опыт! Отдыхайте! – голос Первого Чародея был спокоен и собран. Гаррет рискнул заглянуть в дверь и смог полюбоваться чудесным видом двух десятков мальчишек в ученических мантиях, сидящих прямо на полу. Судя по всему, молния была творением рук кого-то из них. Сам же Орсино, руководивший уроком, уже подошел к двери: - Господин защитник, чем обязан? – эльф был самую малость растерян, растрепан и раздражен, но таким он выглядел совсем живым, обычным и был почти мил. - Приносим извинения за незапланированное вторжение. – Гаррет умел быть куртуазным, когда хотел. – Но у Фенриса к Вам важное дело. На столь пышное вступление беловласый эльф ответил только скептической гримасой. Красивый сверток, не поврежденный даже тасканием яблок, он просто, без слов вручил старшему эльфу, дернул головой – и отвернулся. - О! – за шуршанием бумаги пришел восхищенный вздох. – Фенрис вы…необычайно добры ко мне! Это слишком! - Да ладно! – Гаррет уже поворачивался уходить и политес разводить не собирался. – Фенрису вы.. - Нет. – Фенрис обжег командира ядовитейшим взглядом. – Это просто возмещение понесенных случайно убытков. Не более того. – И первым потопал обратно к той самой дверце рядом с кухней. В спину прилетели слова благодарности – теплые, неразборчивые, незаслуженные. Настолько непривычные, что он даже вздрогнул. Гаррет, заметив этот жест, резко развернулся – и бодро направился обратно. Судя по пакостливой улыбке – задумывая очередную шалость. Но о своем плане он никому не стал сообщать даже вернувшись обратно к своим и бодренько выйдя на просторы Киркволла. Через пару дней Фенрис даже расслабился, поняв, что в этот раз улыбка друга, пусть и весьма пакостливая, ничего не означала. Так что он позволил этому самому другу вытащить себя из своей норы и оттащить в «Висельника» на партию «Порочной добродетели». В кабаке было как всегда грязно, пахло пивом и немного кровью, а в углу шумела и старательно надиралась троица парней, вызвавших у Фенриса острое чувство недоверия. Было что-то неправильное в том, как они сидели, как смеялись, как оглядывались по сторонам. Но Гаррет не дал присмотреться к подозрительным субъектам, оттащив его за кое-как оттертый стол и усадив на липкий немного табурет. Напротив него уже устроился Варрик, тасующий колоду и бормочущий о том, что он будет рад, если эту игру им не сорвут. Остальные сидели рядом, но не претендовали на участие в игре. Наконец, третье место заняла Авелин, переглянувшаяся с Хоуком как-то слишком заговорщически. Прошло еще несколько минут, и когда Фенрис уже был готов взорваться от ощущения стягивающейся вокруг него ловушки, Гаррет плюхнулся на последнее четвертое место, кивая гному, мол, раздавай. А потом все звуки в трактире как-то резко приглушились. Фенрис, только начавший мысленно составлять комбинацию из выпавшей ему мелочи, удивленно поднял голову – и досадливо поморщился. Похоже, Хоуку история с замужеством Авелинн уничтожила весь здравый смысл, и он взялся пристроить всех своих друзей в хорошие руки. По проходу, едва касаясь полами мантии пола, плыл Орсино. Трехглавый посох за правым плечом, идеальная прическа, слишком чистая мантия – все было как обычно – и оттого вызывало раздражение и почти смущение из-за места встречи. Эльф тем временем остановился возле столика тех самых подозрительных типов. Фенрис напрягся, готовый к любому развитию событий. Но он никак не ожидал услышать чуть насмешливое: «А скажите мне, Петер, а готовы ли вы и ваши товарищи к завтрашней лабораторной по целительству?» Парни так откровенно смутились и стушевались, что стало очевидно всякому – конкретно эти студенты еще даже не садились за конспекты. Когда двоечники быстро расплатившись, выбежали из таверны, в ней стояла уже откровенно неприятная тишина. - Добрый вечер, сударь. Вы меня приглашали…- Первый Чародей подошел к столику Хоука и мягко улыбнулся человеку. - Совершенно точно, приглашал! Вы же сказали, что не прочь вспомнить молодость! – Хоук мгновенно освободил табуретку. – Вот, прошу! Варрик, да пересдай ты уже! Гном согласно и довольно хмыкнул, сгреб розданные ранее карты и начал их быстро перетасовывать. Фенрис уже мысленно подсчитывал свой выигрыш – мухлевать он умел куда лучше всех своих соперников. Да и думать о деньгах было проще и приятнее чем о подлеце Гаррете. Тем более в этой раздаче ему пришел неплохой набор из змей и кубков. Ближе к полуночи он уже не был так уверен в своей уникальности. Тонкие руки Первого Чародея оказались едва ли не проворнее его собственных, а хранить непроницаемое лицо с любыми картами маг умел превосходно. Да и осторожностью чародей мог похвастаться или даже поделиться – несмотря на выигрыш, он не зарывался, не начинал торопливо и азартно ошибаться – и аккуратно удерживал свои позиции в вопросах мелкого мухляжа, ставшего для команды Хоука чем-то вроде их личного соревнования. Так что не было ничего удивительного в том, что они вскоре играли уже тет-а-тет, заставив всех остальных соперников отойти подальше от стола. Внезапно Орсино вздрогнул, покосился куда-то в сторону – и аккуратно положил карты на стол. - Приношу свои извинения, но мне надо бежать – последний паром вот-вот отойдет. – Он аккуратно ссыпал в кошелек небольшой свой выигрыш, чуть поклонился всей компании и поднялся на ноги, аккуратно доставая из поясной сумочки стопку перевитых светлой лентой бумаг. - Что, эльф, новые сапожки справишь? – Варрик был настроен добродушно – эль и хорошая игра сделали свое дело. -О, нет, что вы! Запишу как добровольное пожертвование со стороны Защитника на нужды Круга. – По абсолютно спокойным глазам было ясно, что маг не шутит. Гаррету стало стыдно. Перед его глазами пронеслись пожертвования в пользу ферелденских беженцев, отпущенный с товаром парнишка-контрабандист, все те, кому он давал денег «просто так». И увесистый кошелек со звонкими монетами лег на стол, отцепленный от пояса жесткой рукой Хоука. - Не позорьте мое имя, господин Первый Чародей! Вот вам нормальное пожертвование на Круг. А на свои деньги купите, ну не знаю, пряников что ли! Вас, эльфов, откармливать надо годами! – за ворчанием скрывалась почти забота. И Орсино внезапно покраснев (румянец ему, как выяснилось, был весьма к лицу), смахнул кошелек в широкий рукав мантии. И протянул Хоуку все еще сжимаемые в пальцах бумаги. - Я знаю, вы мне не поверили в нашу прошлую встречу в поместье Фенриса. Но я не мог этого так оставить. Мередит возвращается в город через два-три дня, и у нас может не быть больше возможности встретиться. Прошу, возьмите. Это письма Квентина ко мне. Я надеюсь, что с помощью ваших друзей, разбирающихся в терминологии Кругов и в коварстве магов, вы сможете убедиться, что я не солгал Вам. Я действительно не подозревал об истинных целях исследований своего приятеля. И…я искренне сочувствую вашему горю, Гаррет. Хоук напрягся, но взял стопку чужих писем. Если бы Орсино вынул их из кармана после его «пожертвования», он, наверное, оскорбился бы. Но не теперь. - Я верну вам их после того как прочитаю. – Голос у него почему-то сел. Нелегко было признаваться в том, что подозреваешь кого-то в преступлении. Эльф согласно кивнул и медленно поплыл к выходу. Стукнул табурет, и из-за стола поднялся и Фенрис. - Пойду, провожу. А то слишком большая сумма и слишком много жадных рук. – Сопровождаемый только согласным кивком командира, мечник вышел из трактира. Он был абсолютно уверен, что видел как кто-то из глупых людей, толкущихся по теням «Висельника», выскочил за дверь именно тогда, когда Хоук передавал свой кошелек. Он считал их идиотами – не учесть, что Первый Чародей едва прикоснулся к выставленному щедрой рукой Гаррета пиву, не потерял концентрации и, судя по истории с кунари, совершенно не боится открытой драки – и при этом затевать ограбление! Предосторожность не оказалась излишней – на узкой лестнице, ведущей из Нижнего города в порт, их ждало пятеро небритых, хмурых мужиков. Орсино не веряще уставился на них, те решили, что эльф испугался, сделали шаг вперед – и самый смелый полетел кубарем вниз по лестнице, теряя голову в прямом смысле. Фенрис угрожающе поднял меч, готовясь располовинить следующего, но тут поверх его головы по широкой дуге протлела средних размеров шаровая молния, зацепила сразу двоих-и оставшиеся благоразумно растворились в тенях. Быть четвертой жертвой сорвавшегося мелкого ограбления не хотелось никому. Почти до самого пирса двое эльфов прошли в молчании. Только у самой кромки воды Фенрис внезапно выдал: «Не обращайте внимания на Гаррета. Он и Варрик твердо уверены, что у нас с вами роман. Поэтому если не хотите - можете не являться на подобные встречи - Защитник из-за этого от магов не отвернется!» - и, не став слушать положенные в таком случае уверения, что Орсино не за этим приходил, развернулся и пошел обратно. Ему уже отчаянно хотелось спать. Снова увидиться с Хоуком Фенрису удалось только через несколько дней. Сначала он прятался от нотаций Авелин, спросившей с него за драку в порту, затем прикрывал Андерса, решившего очередную облаву на магов-отступников пересидеть в самом неочевидном месте, потом занимался обещанной давным-давно самому себе уборкой - а то по углам особняка уже пробивались шляпки самых настоящих грибов. Только к концу недели он заглянул в почти соседний особняк. Гаррет был хмур и, судя по щетине и синякам, Хоук не высыпался уже несколько дней. Друга он поприветствовал вялым взмахом руки, вставая из-за письменного стола в библиотеке. - А, Фенрис! Спасибо за Блондинчика! Я с этой корреспонденцией совсем потерял счет времени, да и за новостями не следил. - Нашел что-нибудь интересное? – уселся прямо на ступеньки лестницы эльф. - Нет. Самое обидное, что нет, ничего! Словно я впервые встретил в своей жизни эльфа и мага, который говорит именно то, что думает!– шпилька в сторону вечно что-то скрывающего Фенриса и откровенно мутящего воду отступника была настолько прозрачной, что даже не обидной. - Андерс и Мерриль в два голоса подтвердили, что Квентин даже о магии крови только два слова сказал. Ну, может быть еще упомянул о «деле всей своей жизни» - возможностях исцеления одного тела путем приращивания ему костей и плоти других тел. Андерс так и загорелся идеей починки чужих рук-ног за счет костей от свежих трупов! Фенриса слегка передернуло, но он понимающе кивнул. Это действительно могло бы быть удобно, скажем, на большом поле битвы. И совершенно не было связано с убийствами – далеко не каждый исследователь сможет перешагнуть эту грань. Хотя он как раз заподозрил бы это в первую очередь – в Минратоусе таких гениев хватало. А Гаррет продолжил, хмурясь еще сильнее: - Письма не интересные, если не считать отсылок на половину библиотеки Круга, похоже, частично разворованной самим же Первым Чародеем! Зато интересным будет процесс доставки писем обратно адресату! Рыцарь-коммандор уже в городе, Бетани прислала записку, что у них генеральная уборка, внутреннее расследование и просто истерика одновременно. Мне туда сунуться невозможно - и вас всех подставлю, и Орсино подведу, и самому врагов новых заполучу! А я обязан отдать эти записки обратно – и еще извиниться в придачу! За необоснованные подозрения! - Ну… приращивание чужих костей-разве это нормально? – Фенрису отчаянно хотелось подбодрить друга. -Андерс сказал, что за одни эти схемы он продал бы душу, если бы ее раньше не захватил Справедливость! – повторил Гаррет. – Он, конечно, пообещал не использовать, но скорее всего - не удержится! Фенрис кивнул – целитель и так себя не жалел, работая в своей норе. И новые полезные теории, скорее всего, только подстегнут его энтузиазм. Которого так не хватало в последнее время приунывшему магу. От мыслей об унылом Андерсе Фенрис перешел к мысли об вечно всем довольном Варрике – и резко поднялся. - Давай свои письма. Только упакую их покомпактнее. Я их отнесу. – И поймав недоумевающий взгляд Гаррета, пояснил. – Используем Вашу с Варриком сплетню на пользу общему делу. Хоук облегченно кивнул, начав перескладывать письма в правильные тугие квадратики, способные поместиться в футляре для колоды карт. С этим самым футляром, в едва заметном на обтягивающем одеянии Фенриса кармане, эльф и заявился в Казематы. Храмовники его если и узнали, то не стали вмешиваться, маги вообще не обратили внимания на посетителя. Это было только на руку хмурому тевинтерцу – говорить и предлагать безумные планы он был готов, но вот выполнить их было бы сложнее. Тем более весь план зиждился на том, что Мередит уже донесли все последние сплетни. Впрочем, судя по холодному лицу прекрасного командора, до слухов она не снизошла. По крайней мере, тон ее, которым она вопросила Фенриса, что он делает на подвластной ей территории, был очень далек от понимания тонких обстоятельств. Не рассчитывающий на встречу сразу с этой северной девой, эльф даже замешкался. И это – буквально в двух шагах от цели! Пришлось снова вспоминать Хоука. Слегка скривив губы, Фенрис хмыкнул: «Прекрасно выглядите, монна! А я к Первому Чародею!» Судя по сузившимся от ярости глазам, получилось у него хуже чем у Гаррета. Положение спас выплывший из кабинета Орсино, поприветствовавший Мередит церемонным поклоном и тепло улыбнувшийся Фенрису. - Монна, этот эльф действительно пришел ко мне. – Он посторонился, пропуская гостя к себе в кабинет. Но Мередит шагнула наперерез: «Зачем вы здесь, сударь? Я видела вас рядом с Защитником…» - С Хоуком это никак не связано. – Быстро вставил Орсино, слегка напрягаясь, и, рискуя сломать весь тонкий план. Фенрис покосился в сторону и проворчал: «Очень даже связано! Если бы не он и не Варрик, сплетничающие, но не доносящие сплетни до нужных людей, этот вопрос бы сейчас не стоял!» - помня их с Орсино разговор в порту. Маг только кротко вздохнул, опуская плавным жестом руки. - Ты же не хочешь сказать, что весь город знает, а монна Мередит – нет? - Чего я не знаю?! – взвилась уже вконец разозленная женщина. – Что у вас за дела здесь, эльф?! - Фенрис мой любовник. И дела у него здесь исключительно приватные. – Внезапно рявкнул, заливаясь при этом краской, Орсино. И буквально втянул Фенриса в свой кабинет, пока Мередит пыталась найти хоть какой-то приличный ответ. До острого слуха женщины донесся шепот из-за двери. Что-то о том, что не стоило орать на все Казематы, что это уже не важно, и что Орсино идет смущение. На звуках быстрого, нервного поцелуя нервы госпожи командора не выдержали – и она хлопнула дверью уже своего кабинета, отрезая себя от разврата и грязи внешнего мира. К сожалению, в правилах Кругов нигде не говорилось о воздержании и целибате, в отличие от самих храмовников. - Ушла. – Мягкий шепот в самые губы Фенриса, вывел того из ступора, в который его вогнала вся эта нелепая, но жизненно необходимая сценка. Единственное что радовало – поцелуй, хоть и короткий, вышел не самым дурным в его жизни – губы у первого Чародея были по-эльфийски мягкими, пахло от него острой свежестью послегрозового воздуха, а энтузиазма могло хватить на троих эльфов помоложе. - Ваши письма в кармане вашей мантии. Под моей рукой. – Таким же едва уловимым шепотом ответил Фенрис, удерживая руку на том самом кармане. То что этот карман был почти на бедре Первого Чародея его самого смущало мало. - Передайте мою благодарность Гаррету. – Орсино отступил на шаг, давая возможность посетителю вздохнуть свободнее. - А вы примите от него извинения. – Фенрис едва слышно ступая, прошел вдоль стены и уселся на диван, небрежно столкнув с него пару книг. – И если уж вы решили таким образом подать эту легенду, я, пожалуй, задержусь у вас. На час, наверное. Орсино только небрежно кивнул, уже пряча в личный сейф свою переписку. Эльфа едва-едва заметно потряхивало от впечатлений. Фенрис только хмыкнул: - Занятные у этого Квентина идеи были..-больше пытаясь вызнать реальное положение дел, чем настраиваясь на светскую беседу. - Некоторые светлые идеи, возможно. – Орсино уселся рядом с ним, элегантно расправив мантию на коленях. – Но и точно опасные и довольно омерзительные по своей сути. Меня вызывали в тот подвал для оценки ситуации. Не скрою, я, действительно, был шокирован увиденным. - А еще-вовремя убрали все следы своей переписки с ним. – Фенрис хмыкнул, признавая, что у некоторых магов есть не только бредовые идеи. Наверное, можно было сказать, что он слегка зауважал в этот момент Орсино – искреннего в меру и в меру талантливо заметающего следы. И не опасного для Гаррета. Повисло молчание, прерванное торопливым стуком в дверь. Первый Чародей резко поднялся на ноги, рывком расстегнул воротник мантии – и осторожно приоткрыл дверь. В коридоре стояла раскрасневшаяся от быстрой ходьбы Бетани с пухлым свитком в руках. - Мэтр, я слышала…-увидев наставника в непривычно неформальном виде, юная чародейка осеклась. - О, дитя моя. Все прекрасно. Мы с Мередит просто слегка не сошлись во взглядах. – девушку изысканным жестом пригласили в кабинет, но та покачала головой и только вручила пухлый свиток. Улыбнулась несмело - и ушла также быстро, как и появилась. Орсино медленно закрыл дверь, разворачивая свиток. Даже со своего места Фенрис смог увидеть ряды букв и цифр. - Доходы Круга? – Фенрис отчаянно пожалел, что здесь нечего выпить, а единственное угощение в комнате – графин с водой и тарелку с нарезанным сыром трогать было совестно даже ему. Оставалось сидеть и рассматривать хозяина кабинета. - Нет, оценки младших курсов. Из-за этой нервотрепки у них упала успеваемость, даже в таких простых вещах как грамота или счет. – Удрученно покачал головой Орсино. - А вы и этому учите? – Фенрис был слегка удивлен. Ему почему-то казалось, что здесь, в свободных землях Тедаса, грамотой владеют поголовно все люди. - Да, разумеется. Одаренных детей находят и в эльфинажах, и в глухих деревнях и даже в наших Катакомбах. И многие из них книги и перья видят у нас в первый раз. Вот и мучаемся, первые полгода приучаем к правилам приличий и книгам. Фенрис покосился на узкую бойницу в стене, прикинул, что прошло около пятнадцати минут и им все равно нужно чем-то занять еще минут сорок точно. - Может быть, вы тогда и мне поможете с овладением грамотой? – просьба далась нелегко. И, если бы не уверение, что это нормально, он даже не заикнулся бы об этом. – Гаррет подарил мне несколько книг, пообещал научить читать, но почти все время забывает об этом. Орсино только мягко улыбнулся, кивнул, поощряя тягу к знаниям – и снял с полки книжного шкафа тоненькую книжку в дешевом переплете с короткими нравоучительными рассказами, похожими на сказку о «Трех демонических дарах и зеркале». - По этой книге еще я сам учился читать в Аугсбурге. – Устраиваясь рядом с Фенрисом. Тот задумчиво покосился на старшего эльфа, на его незастегнутый воротник мантии – и аккуратно, но сильно укусил тонкую кожу чуть ниже уха. После чего невозмутимо взял книжечку в руки и открыл первую страницу. Орсино облизнул резко пересохшие губы, напомнил сам себе о необходимости конспирации и о логичности подобных следов – и наклонил голову, готовясь слушать и помогать разбирать слова своему очаровательному в хмурости и сдержанности ученику. Дыхание Первого Чародея перестало быть сорванным только к концу первой страницы. Фенрис оторвался от потрясающего в своей простоте процесса только когда солнечный луч, за которым он столь нетерпеливо следил в начале нежданного урока, переместился почти в другой конец кабинета. Позади осталось почти десять страниц. - Возьмите книгу домой, Фенрис. – голос Орсино был по-прежнему мягким, почти нежным. – И почитайте в свободное время. Если встретите сложное слово, непонятное – выделите его на странице тонким грифелем. И приходите через неделю, к примеру, в это же время. – И уже прощаясь мягко, почти невесомо коснулся губами виска беловолосого эльфа. В глазах обоих не было ни малейшего признака страсти, одно только слово «Конспирация». Плавное течение последующих недель с уроками чтения, быстрыми неровными поцелуями, короткими взглядами в глаза друг другу было нарушено безапелляционным утверждением Гаррета Хоука о том, что в милой прогулке в Виммаркские горы он не может справиться без Фенриса. Эльф не стал спорить, отослал в Казематы записку с извинениями о переносе очередного урока и закинул за спину ножны с привычным уже Мнением орлесианской императрицы. Изогнутый меч был подарком Хоука, не самым удобным, но мощным, устраивающим как самого эльфа, так и его врагов. И кивнул, мол, пошли – большего ему все равно было не надо. Странное чувство накатило ближе к вечеру, когда они сидели среди осколков скал, готовясь завтра увидеть, наконец, место, откуда приползли несчастные, пытавшиеся убить Хоука и его сестрицу. Сестрица, собственно, оказалась также в составе небольшой экспедиции. Последним ее участником был не слишком сильно раздражающий Фенриса Себастьян, бросающий томные взгляды на пытающуюся казаться строгой Бетани. Когда над местом их стоянки высыпали звезды, а вспышка пламени с рук Бетани обеспечила их надежным костром прямо на голых камнях, Фенрис почувствовал, что он почти жалеет, что вырвался из города. - Загрустил? – Гаррет присел рядом с приятелем, искоса глядя на него. - Не совсем. Просто подумал, что Орсино меня ждать будет. С книжкой. – Эльф почти привычно скрутился в колючий клубок эмоций. - Вы еще не расстались? – Гаррет казался искренне удивленным, что зацепило Фенриса всерьез. Достаточно, чтобы фыркнуть и выдать, что он не намерен бросать без своего внимания эльфа, который умеет совершенно потрясающе целоваться. -И только? – Гаррет едва сдерживал хохот. – Кстати, знаешь, когда стало известно, что эти подонки пытались добраться до Бетани, ее учитель предложил свои услуги для этой экспедиции. Как считаешь, может, стоило согласиться? От взгляда в лицо собеседника, человек замолчал-резко и сразу. В глазах лириумного война стыла решимость прикончить любого, кто потащит хрупкого Первого Чародея в подобные неустроенные, опасные места. Фенрис моргнул, и взгляд его стал привычным – сдержанным, ровным, едва-едва теплым. Он и сам перепугался той бури эмоций, что поднялась в нем при мысли о том, что Орсино со всей своей элегантностью и вежливостью окажется в одной из их экспедиций. Впрочем, выкинуть эти мысли из головы оказалось очень просто. А желающим подумать о чувствах вполне могло хватить наблюдения за Себастьяном Велем, любезно подающим руку Бетани Хоук – пока они перебирались через очередной завал, или мило благодарящий ее за прекрасно исполненное заклинание. Выглядели они наивно как дети, мило как любимые цветочки Мерриль – и вызывали зубовную боль от воспоминаний о свадьбе Авелин и ее Донника. - Гаррет, если решишь и этих двоих поженить – скажи мне. Я найду себе работу на другой стороне Вольной Марки. – Прошипел даже как-то эльф на ухо Гаррету. Тот посмотрел на него долгим взглядом и улыбнулся: «Не, я сейчас другими вещами занят!». Что-то подсказало Фенрису, что к нему эти вещи имеют прямое отношение. Именно тогда у него мелькнула мысль о том, что нужно заканчивать прекрасный и бессмысленный роман. Но после того как они наконец набрели на логово Хартии, ему стало окончательно не до размышлений о Первом Чародее. Тевинтерский магистр, Серые стражи, почти посвящение Гаррета в жрецы Думата – слишком яркая круговерть событий, правда, обычная для Хоука. И все же к теме неуместности некоторых отношений Фенрис вернулся. Уже в Киркволле, сидя в уютном кабинете Орсино, куда он заглянул сразу же после возвращения, как только сполоснул с лица пыль подземелий. Он, сдержанно и выбирая слова, рассказывал о пережитых событиях, своих впечатлениях - и наслаждался тем, что его никто не одергивает со словами «Это же магия, что ты в ней понимаешь?!», тем, что на него не смотрят скептически, не пытаются ни в чем переубедить. Орсино оказался замечательным собеседником, чутким, понимающим, не отказывающимся поспорить даже о самых неудобных темах. И в том числе именно поэтому Фенрис все сильнее склонялся к мысли, что ему надо прекращать эту дружбу - слишком много сумятицы он мог внести в выверенную жизнь Орсино. - Мэтр, я боюсь, нам надо будет расстаться. – Тихо, но твердо проговорил Фенрис, резко поднимаясь с облюбованного еще в прошлые посещения дивана. Сердце в груди у лириумного война колотилось часто-часто, но внешне это волнение не проявлялось никак. Орсино поднял на него растерянный такой резкой переменой темы разговора взгляд. Затем понимающе кивнул и мягко, опечалено улыбнулся: - Понимаю. В конце-концов, мы же с вами все это затеяли только для того чтобы избежать ряда куда более крупных неприятностей. Но, надеюсь, вы окажете мне последнюю любезность, и мы с вами расстанемся красиво? Без безобразных сцен? Раньше, чем Фенрис нашелся с ответом, дверь кабинета Орсино распахнулась. На пороге возвышался Гаррет Хоук собственной персоной. - О, вижу Фенрис уже здесь! Он вам уже рассказал о пережитых нами чудесах? И о том, что я вернул Бетани в целости и сохранности? Ну, и отлично! Я собственно здесь по другой причине. Мы с Бетани поговорили и решили, что мы можем себе позволить праздник в честь обнаружения семейного наследия и моего дня рождения заодно! Так что вы двое приглашены на вечер следующей среды. – И дверь захлопнулась раньше, чем эльфы успели вставить хоть слово. Расставаться после такого приглашения было бы не просто глупо, а опасно – с Хоука сталось бы вместо проведения праздника приводить в порядок сердечные дела своего приятеля. Так что Фенрис вздохнул, чуть поклонился, мол, увидимся тогда на празднике, и ушел из Казематов, поклявшись самому себе, что он сюда больше не придет. По крайней мере, до праздника.