Ложный герой

- Шериф Стив Роджерс, - белозубая улыбка озаряет лицо девушки, - вы сегодня непозволительно поздно. - Ах, Шэрон, - в голосе мужчины проскакивает неподдельное удивление, ведь меньше всего в столь поздний час он ожидает встречи с Картер-младшей, - было много работы. Стив как раз стоит у двери своего дома, стараясь попасть ключом в скважину, когда девушка к нему обращается. Он больше чем уверен, что юная соседка увидела его машину из окна и не оставила возможности позаигрывать с шерифом. - Не перетруждайтесь, - просит она, легонько закусив нижнюю губу, - а то вдруг какой-нибудь мерзавец заберется ко мне в дом, а Вы будете спать беспробудным сном. Шэрон флиртует, и Роджерс это прекрасно осознает, но продолжает играть роль наивного дурачка: меньше всего ему сейчас нужны отношения, тем более с девушкой, чье либидо переваливает за рамки нормальности. - Ну что Вы, мисс Картер, - официальным тоном говорит он, - у заместителя шерифа Романофф на такие случаи в арсенале припрятаны особые методы борьбы с извращенцами, о которых я никому не посоветовал бы знать. Вы в безопасности. Девушка чуть ли не рычит оттого, что Стив не понимает ее намеков и всегда уводит разговор в другое русло, резко переходя на официоз. Она действительно уже не знает, как бороться с этим натренированным, сильным, но досадно правильным и недогадливым Роджерсом. Ведь ей хочется видеть его в своей постели и желательно каждый день. - Романофф - сильная женщина, - улыбается отчаявшаяся Картер. - Я бы даже сказал чересчур. Шериф наконец справляется со своей дверью и улыбается девушке на прощание. Он знает, что та рассчитывает как минимум на приглашение, но к ним вовремя подбегает Ист, привлекая к себе все внимание хозяина. - Берегите себя, - Стив слышит в ее голосе разочарование и внутренне ликует, что та наконец отвяжется от него. - Рад был видеть Вас, мисс - лукавит он, отпихивая от двери собаку. После того, как лицо Шэрон трогает скупая улыбка, она разворачивается, чтобы уйти, и Роджерс захлопывает дверь, облегченно выдыхая. Он уже не знает, как избавиться от чересчур назойливого внимания к своей персоне и зажить спокойно. - Ну что, мерзавец, проголодался? – шериф с бесконтрольной нежностью треплет пса за ухом. – Идем, у меня где-то была припрятана благодарственная банка консервов с паштетом. Пес радостно лает, словно понимает, что сейчас будет что-то хорошее, и бежит за хозяином, громко цокая отросшими когтями по паркету. Скорее всего, он реагирует на благодушный тон, воспринимая это как расположение со стороны человека. У Иста есть любимое место – стул, который Роджерс отвел специально для него, и неожиданно для всех как раз-таки за столом. Послушный мальчик, приученный к своему месту в этом доме, с ходу запрыгивает именно туда и ждет заслуженный ужин. Стив еще недолго крутится на кухне, после чего идет в спальню, чтобы сменить форму шерифа на домашнюю одежду. Он вешает кобуру, как и прежде, на крючок около двери в ванную, однако пистолет по привычке занимает свое место за поясом его домашних штанов. Затем мужчина умывается. И, казалось бы, после этого он должен заняться обывательским делом обычного человека: ужин, телевизор, сон. Но мужчина разогревает порцию индейки в сливочном соусе и спускается в подвал. Там в темноте и с цепью на ноге его ждет второй одомашненный питомец, продажа которого в прошлом месяце сорвалась. В помещении щелкает выключатель, и свет резкой вспышкой бьет по глазам. Пленник морщится и пытается проморгаться, закрывая испачканное в пыли лицо ладонями. - Ну, здравствуй, Себас, - улыбается шериф, подходя к парню, чтобы покормить его. Тот молчит и, скривив губы, внимательно следит за движениями мужчины. За время пребывания в плену Роджерса, он четко осознал некоторые вещи: те, за которые тебя будут бить, и те, за которые к тебе будут благосклонны. И хоть первое время, еще волевой и несломленный духом, он пытался бунтовать, сейчас, забитым зверем, Себастиан беспрекословно следует указаниям хозяина. Он знает, что, как только дрессировка окончится, его вновь попытаются продать. И, возможно, новый хозяин не окажется таким крепким и натренированным, как шериф, тогда Себастиан приложит все силы, чтоб сбежать. А пока нужно просто терпеть. - Как приятно видеть тебя покладистым. Стив отставляет ужин в сторону и присаживается напротив забившегося в угол пленника. Он невесомо ведет костяшками руки по его лицу, касается большим пальцем потрескавшихся губ. Себастиан сглатывает вставший в горле ком. Он пока не знает, как именно хозяин заставит его отрабатывать еду: поставит раком или заставит отсосать. - У тебя есть шанс показать, какой ты молодец, - чуть улыбается Роджерс, цепляя голову парня за подбородок сгибом указательного пальца. – Поцелуй меня. Себастиан Стэн, некогда знавший себя сильным и несломленным человеком, без задней мысли подчиняется хриплому и низкому голосу, подаваясь вперед. Он приникает сухими губами к влажным и горячим губам хозяина, разводит их и постепенно углубляет поцелуй. Стив кладет свою ладонь на затылок пленника и перенимает ведущую роль в поцелуе, жестко наседая, кусаясь и делая все, чтоб Себастиан простонал ему в рот. И тот стонет. Стонет, когда чужая свободная рука касается его паха, несильно сжимая в ладони член. Стэн не возбуждается - ему больно и противно от всего, к чему его принуждают. Чтобы парень завелся, приходится прибегать к наркотикам - вот тогда Себастиану сшибает крышу, и он становится податливым. - Умница, - удовлетворенно улыбается шериф, отлипая от чужих мягких губ, которые целовал каждый день на протяжении месяца. – Ты, наверное, жутко проголодался за день. Стив протягивает тарелку Стэну и смотрит, как тот хищно вгрызается в индейку, вцепившись в нее руками. Он жадно жует, отрывая мясо длинными пальцами, и запивает водой, которую ему заботливо подает Роджерс. - Вот так, - одобряюще говорит Роджерс, - ешь, а потом мы пойдем в ванную и сменим тебе одежду. Шериф думает, что на улице уже достаточно поздно для того, чтобы кто-то смотрел в его окна. Однако он все равно их наглухо зашторивает. Работа приучила его быть осторожным. Всю дорогу до ванной Стэн косится на оружие за поясом Роджерса. Он уже знает, что пистолет не заряжен и что это - очередное испытание, которое для него заготовил шериф. Они проходили подобный опыт. Тогда Себастиан, думавший, что вот он - путь к побегу, резко выдернул оружие, и, ни на секунду не задумываясь, разрядил в Стива всю обойму, которой не было. А позднее уже плевался кровью. Разбитое лицо все еще хранит следы наказания. Шериф продолжает одобрительно улыбаться, когда зашедший в ванную под руку Стэн не предпринимает ни единой попытки к побегу. В ванной нет ни одного режущего или колющего предмета, потому что вторым пунктом отчаянья у парня была попытка суицида. Не удавшаяся, конечно же. После этого Себастиан обрек себя на купание в присутствии Роджерса. А сегодня Роджерс как никогда ласков и, Стэн даже сказал бы, любвеобилен. Может, это такая похвала за хорошее поведение, может, проверка. Пленник не знает, но его единственное желание - растянуть расположение хозяина на как можно более долгий период. Ибо удар у того поставлен хорошо, и куда бить, чтоб было наиболее болезненно, он знает в совершенстве. - Раздевайся, - командует Стив, положив пистолет рядом с умывальником. Себастиан вновь сглатывает подобравшееся к горлу отвращение и стягивает через голову футболку, затем в одно движение снимает с себя белье со штанами. Стив, опираясь плечом о стену, наблюдает, оценивая тело пленника. Он отмечает, что тот сбросил в весе, и сейчас его талия кажется тоньше, а тело пластичней. Никакой лишней мускулатуры и объема. Он этого добивался, потому что клиенты нынче пошли с какими-то однотипными запросами: им, видишь ли, подавай мальчиков всех, как на подбор, - гибких и изящных. Род­жерс пе­реводит взгляд на ли­цо Стэ­на, на заострившиеся ску­лы - тот пос­то­ян­но пы­тается смот­реть ку­да-то в сто­рону, лишь бы не на ше­рифа. - Я доволен результатом, - говорит блондин, проскальзывая пальцами по тонкой коже. - Теперь лезь в ванну. Он закатывает рукава своего серого джемпера, потому что сегодня намерен сам купать свою псину. Себастиан даже при стопроцентной покорности может выкинуть еще тот финт. И Стив боится, что потеряет его. Этот страх он обуславливает кругленькой суммой денег - и только этим. Шериф включает теплую воду и направляет ее из душевой форсунки на Себаса, покорно сидящего в ванной. Тот ощутимо дергается, а его кожа тут же покрывается мурашками. Стив отмечает, с каким блаженством румын подставляется под струи воды, как неосознанно закусывает нижнюю губу от наслаждения. Шериф не удерживается и ведет пальцами по впалой щеке. Стэн косит на него хищный и опасливый взгляд из-под полуопущенных ресниц. И это выглядит так эротично, что Роджерс невольно сглатывает слюну. Он вешает душевой шланг на отведенный ему крючок и берет в руки шампунь. Волос у Стэна всегда был густым и мягким, легко прочесывался. Стив плескает в ладонь немного пахнущей цитрусом жидкости и принимается аккуратно втирать. Пленник откидывает голову, снова прикрывая глаза. На мгновение он может представить себя в крепких руках любящего человека. Всего на мгновение, а потом осознание накатывает удушающей волной, захлестывая жалостью к себе. И грудную клетку рвет непреодолимое желание кричать, биться в истерике, да что угодно, лишь бы проснуться от этого кошмара. Мозолистая рука Стива опускается на влажную спину Стэна. Подушечками пальцев он ведет по выступающим позвонкам. Ласка кажется роскошью, и пленник выгибает спину, словно кот. Его разрывает от противоположных чувств: желания быть любимым этим человеком и желания придушить его своими же руками, слушая, как под пальцами хрустят сломанные кости. И первое желание - не стокгольмский синдром, не любовь. Это отчаянье загнанного человека. Единственный путь к спасению. Роджерс берет мочалку, плеская на нее все тот же цитрусовый шампунь, от запапаха которого Себастиана мутит. Мочалка неприятно скребет кожу на спине, плечах, груди, спускаясь к животу, и Стэн недовольно морщится, когда Стив ведет ниже. Но его прерывает неожиданный трезвон в дверь. Шериф буквально пару секунд смотрит в глаза пленнику, затем поднимается, откинув мочалку. - Домойся сам, - бросает он, возвращая себе оружие за пояс, и выходит из ванной, закрыв дверь с другой стороны. На мгновение Себастиан думает, что это - его шанс. Затем его окатывает страхом: сколько раз он уже видел такие шансы, после которых мало того, что кровью плевался, так еще и живот разрывало от боли после жесткой ебли. Он уже молчит о заднице. Сердце бешено бьется в груди, а адреналин разливается неприятным жаром по телу. Стэн не знает, как ему быть. Бежать или нет? Долгую минут он трясется и обдумывает свои действия, после чего быстро смывает с себя всю пену, обтирается услужливо оставленным ему полотенцем, и, набросив на себя чистую одежду, которую подготовил для него Стив, дергает за ручку двери. Та ожидаемо не поддается. Себастиан, нервно оглядываясь, пытается найти взглядом то, чем можно вскрыть дверь. Его поиски длятся, как ему кажется, целую вечность, и он, уже в отчаянии подумывая сдаться, находит булавку в нестираной рубашке. Руки трясутся, как у наркомана, но у него получается открыть замок. А затем простреливающая висок тишина заставляет его застыть на месте. Стэн прислушивается к этому безмолвию, чтобы понять, где находится его мучитель и в какую сторону ему двигаться. Как вариант он видит выход через окно, однако он все еще находится на втором этаже и ближайшая комната - спальня Стива, но Себастиан не знает, сможет ли он там спуститься на землю - и это ставит идею под сомнение. Пленнику дорога каждая секунда, поэтому тратить время на поиски выхода - сродни самоубийству. Ему нужен один верный ход, и тогда - свобода. Стэн пытается по памяти прикинуть схему дома, рассматривая все выходы, как вдруг слышит хлопок двери. Он не может понять, что это значило: что Стив вышел или зашел обратно? Но ему услужливо помогает Ист, который радостно прыгает на хозяина и вынуждает того кинуть ему краткое «место». Себастиана окатывает холодным потом, и он на секунду думает вернуться обратно, однако дверь уже открыта, и это может сыграть с ним злую шутку. Поэтому парень, словно тень, все же прокрадывается в спальню Стива, обнаруживая кобуру рядом с дверью в другую ванную комнату. Он хватает ее дрожащими руками, думая, что та может ему пригодиться. На тумбе около кровати лежит охотничий нож, и, кажется, Себастиан готов молиться на всех богов за такой подарок. Он тихо, словно мышь, передвигается по спальне к окну и пытается поднять раму, чтобы оглядеться. Но та не поддается, и Стэн обнаруживает, что она закрыта на замок. Это в новинку для него, такого он раньше не видел. Однако с этим надо как-то справляться. К счастью, в кармане все так же лежит булавка, но вот в чем вопрос: соединено ли окно с сигнализацией? Стив - работорговец и ему надо быть по максимуму осторожным. Решив не рисковать, Стэн кидает затею с окном и решает пробираться к выходу окольными путями. Он понимает, что уже прошло слишком много времени, и, скорее всего, Роджерс заметил его побег. Теперь они играют в "кошки-мышки". * - Сука, - оттаскивая парня за волосы в подвал, зло рычит шериф. У него рассечен уголок губ, скорее всего, придется зашивать. И хоть Роджерс превосходил своего пленника по силе, он не был готов к тому, что тот достанет нож. Просто вылетело из головы, что он оставил оружие в спальне. «Видимо, это старость», - с досадой думает Стив. Он кидает Себастиана на пол и защелкивает колодку у него на ноге. У того перед глазами плывет. Шериф, можно сказать, пощадил его и не стал мордовать до полусмерти - но простреленная нога ужасно болит и ноет. Роджерс настиг беглеца уже в лесу около дома, действуя, как охотник. Заставил Себастиана считать себя в безопасности и лишь тогда нанес неожиданный удар. И даже был немного удивлен тому, что тот попытался дать ему отпор. Стив размахивается и бьет раскрытой ладонью румына по лицу, больше в отместку за порез на лице, чем в наказание. - Чертова шлюха, - давится ругательствами он, приподнимая голову пленника за волосы, чтоб посмотреть ему в глаза. – Залатаю тебя и выебу, как суку. У Стэна сознание плывет, и он уже мало понимает, что с ним происходит. Он видит перед глазами поле, усеянное белыми цветами, и солнце слепит глаза. Вдали стоит какая-то женщина, машущая ему рукой. И он срывается на бег. Радость застилает его глаза слезами. Он кричит «мама» и припадает к ногам женщины. Та опускает свою теплую руку на голову сына, осевшего на землю, обнимающего ее поперек бедер. Он плачет, давится слезами. Просит забрать его с собой, потому что он так устал. А она лишь нежно гладит его по голове и грустно улыбается. Затем Себастиан просыпается, молчаливо вспоминая похороны своей матери. И это - контрольным ударом, после которого ему становится буквально все равно на то, что с ним произойдет. * Стив расстегивает свои штаны, намекая Стэну, чего он от него хочет. Тот подчиняется беспрекословно, оттягивает резинку черных боксеров и достает пока еще вялый член. Тело Роджерса пахнет мерзкими цитрусами, от которых Себастиану хочется блевать, но он размыкает губы и берет в рот. Пленник уже много раз отсасывал хозяину. Тот научил его брать глубоко, сосать так, будто он всю жизнь только этим и занимался. Стив откидывает голову, ухватив Стэна за волосы, и насаживает его глубже. Член у него здоровый, крепкий, достает до самой глотки, вынуждая сбрасывать темп, чтоб сглотнуть, предотвратив рвотный рефлекс. Себастиану дают ровно секунду, чтоб облизнуться, сглатывая солоноватую на вкус слюну, а после Роджерс снова приникает головкой к его раскрасневшимся губам. - Хороший мальчик, - хрипит шериф, одной рукой поглаживая парня по волосам. Он трахал его вчера весь день, как только тот очнулся после побега. Пичкал наркотой и трахал. И так по кругу. Это было наказание, которое, по меркам Себастиана, длилось целую вечность и, кажется, еще долго не собиралось прекращаться. Стэн послушно сосет, лаская окрепший член языком вдоль ствола. Слюна скатывается по его подбородку, капает на голую грудь, но он совершенно не обращает на это внимания. Он полностью поглощен тем, чтобы удовлетворить хозяина, и чем быстрее он с этим делом справится, тем быстрее тот от него отвяжется. Даст побыть одному в наркотическом забытьи. - Вот так, - довольно замечает Роджерс, толкаясь сильнее в рот пленника. Тот давится и пытается отпрянуть, но шериф ему не дает, фиксируя голову тяжелой рукой. Себастиан что-то стонет, а в глазах появляются слезы. - Соси, а укусишь, зубы тебе, псина, выбью. Голос у Стива стальной. У того Стива, который играет роль добропорядочного копа на людях. У того Стива, которого малышка Шэрон считает слишком правильным, которого видит в своих розовых грезах отцом троих детей. Стэн еле справляется с желанием закашляться и продолжает наяривать ртом до самой глотки. У него болят уголки губ, кажется, они уже треснули и завтра непременно будут саднить. А руки Роджерса обхватывают его голову, не позволяя сбавлять темп. Шериф смотрит вниз с какой-то поволокой во взгляде. Себастиан уверен, что тому хорошо, что он наслаждается чужим унижением. Стэну бы сейчас встать и от гордости ударить себя в грудь, раз у него получается удовлетворить такое животное, как Стив Роджерс. Ибо того требуется долго доводить до разрядки. Шериф останавливает Стэна, оттягивая его за волосы, и тот от удивления вскидывает на него непонимающий взгляд. - Достаточно, - говорит Стив, выскальзывая из чужого горячего рта. – Теперь будешь отрабатывать прощение задом. Себастиан сглатывает, ощущая на языке солоноватый вкус чужого члена, он вытирает губы и подбородок рукой, вставая на ноги. Ему хотелось доработать ртом, потому что у него уже так растрахана задница, что он не то, что сидеть не может, ему больно ходить. - Живее, - торопит его шериф. И Стэн поворачивается спиной, стараясь держать лицо. Затем он нагибается, упираясь руками в стену. - Нет, - заявляет Стив, - сегодня я трахну тебя на кровати. Роджерс наклоняется, чтоб расстегнуть колодку, и Стэн еле справляется с желанием ударить его, да так сильно, чтоб прошибить голову. Ему хочется бить шерифа, пока тот не сдохнет, запачкать свои руки в его крови. Ему хочется чувствовать, как та, еще горячая, будет запекаться на его коже, поймать губами последний вздох Стива. И тот словно понимает его желание. Поднимает на него взгляд с каким-то прищуром. - Я кожей чувствую твою ненависть, - говорит он. И Стэн крепче стискивает зубы. Роджерс видит в его глазах огонь. Видит, как человек переходит из стадии всепоглощающего отчаяния к состоянию всепоглощающего гнева. Он понимает, что такой товар продаже не подлежит. Что любой из его клиентов рано или поздно сломает зубы о Стэна. Потому что этот парень не умеет сдаваться. - Какой же ты все-таки упертый, - замечает шериф, поднимаясь с колен. Он обхватывает лицо Себастиана руками, касается губами его века. А внутри шерифа закипает какая-то нежность вперемешку с уважением. Ему парадоксально хочется сказать Стэну «молодец», похлопать по плечу и отпустить на все четыре стороны, мол, прошел испытание. Но вот природная жадность, как сука, скребет где-то под ребрами, требует присвоить и все-таки сломать. Да и банально здравый смысл не позволяет. - Ты будешь меня трахать или нет? Во взгляде Стэна горит сталь, и это распаляет шерифа, словно они вернулись к истокам. Когда парня только привезли к нему, сказав, что либо дрессируй, либо прикончи. Себастиан исключительно стойкий. И, если бы не такие условия их знакомства, Роджерс обязательно получил бы его расположение, добился бы симпатии. Но выбирать не приходилось. - Да! – смеется Стив. – Запру в этом чертовом подвале твою румынскую задницу и покорю, сделаю своим. В этот момент шериф решает, что эту шлюху он оставит себе. * Себастиан заходится криком, когда шериф проникает в него. Крик выходит слишком громким, и Стив затыкает ему рот ладонью. Он знает, что чувствует парень, понимает, что это как бередить и без того открытую рану изо дня в день. Эта боль заставляет Стэна захлебываться скулежом и стонами. В какой-то момент Роджерс даже ловит себя на мысли, что он чертов садист, однако хорошего шерифа это нисколько не смущает. - Тише, малыш, - шепчет он на ухо Себастиана. – Я ведь еще даже не целиком в тебе. Он толкается глубже, и, кажется, Стэна простреливает такой болью, что он, округлив глаза, забывает, как дышать. Стив целует пленника в щеку, чувствуя, как тот содрогается под ним. Как дрожит всем телом, словно его штормит. И Роджерс запоминает это чувство вседозволенности. Его вставляет от чужой боли и чужих страданий, вставляет от того, как бьется «маленькая птичка» в его руках, которые он может сжать в тиски в любой момент и прервать пытку. Но он этого не делает, он этим упивается. Стив наращивает темп, безжалостно вколачиваясь в чужое тело. И Себастиан срывается на рыдания, рвано вздрагивая, впиваясь короткими ногтями в руки шерифа. Так больно ему уже давно не было. Похоже, он даже успел забыть каково это, когда тебя воспалённого ебут. Шлепки плоти о плоть становятся все громче, а вопль пленника можно услышать даже через прижатую ко рту ладонь. Кажется, еще мгновение, и он потеряет сознание, проваливаясь в спасительное забвение. Но реальность крепкой хваткой продолжает держать Себастиана, разливаясь острой болью внизу живота. Ему кажется, что его распороли и сейчас дорывают жалкие, все еще цепляющиеся нитями друг за друга лоскуты. И все, чего он хочет, - умереть. И когда Стив кончает в него, так глубоко, словно в самую, блядь, душу, он тихо хрипит имя матери. Тихо просит избавить его от боли. А шериф... Хороший, правильный, идеальный шериф наслаждается этим.