Keep my heart captive, set me free

Вечер пятницы. Смотрины. Блейн не был к этому готов. После нескольких лет ожидания, надежды, напрасных поисков и нарастающего разочарования после каждых посещенных "для галочки" Смотрин, он не был готов к собственной реакции, когда он наконец-то нашел его. Такой необычный. Такой не вписывающийся в привычный мир. Такой красивый. Это была случайность, что он заметил его. Сквозь толпу тел, заслоняющих огромную комнату, показалась вспышка света, которая привлекла его внимание. Синий. Яркий и сияющий, никогда невиданный им раньше. Он был беспомощен, но следовал за ним, как за приманкой на крючке. Саб. Его инстинкты впервые в жизни шли ему наперекор, несмотря на то, что он находился в непосредственной близости от множества других из них. Саб... и он не принадлежал здешнему окружению. Это было видно по прекрасно подобранной, но более низкосортной одежде, которая хорошо сидела и умело подчеркивала достоинства. Это было видно по боязливому изгибу плеч и закрытому языку тела, когда он нырнул в дверной проем, пытаясь быть неприметным, но глаза, поглядывающие из-за угла на пол бального зала, светились жгучим любопытством. Эти глаза. Он остановился, как вкопанный, посреди своего пути, ошеломленный оттенком небесной лазури, в окружении веера густых, длинных ресниц, украшающих самое прекраснейшее лицо, которое он когда-либо имел удовольствие видеть, и эти глаза с благоговением взирали на действо, к которому Блейн был абсолютно равнодушен, заставившее его укрыться в тени, откуда он прямо сейчас наблюдал за всем происходящим. Воздух буквально прорывался из его легких, когда он наблюдал за младшим юношей, и Блейн почувствовал искры, разгорающиеся где-то глубоко внутри него, воспламеняя кровь в его жилах, когда он жадно проследил взглядом острые, почти эльфийские черты лица этого незнакомца и длинные, гибкие линии его тела, предвещающие естественную грацию и элегантность, которая была очаровательной. Заявить права. В его ушах отдавался стук собственного колотящегося сердца. Блейн, честно говоря, рассматривал возможность подойти туда и, прижав красивое существо к стенке, поставить на нем клеймо, чтобы все вокруг могли это видеть, и не позволить предмету своих желаний выскользнуть из рук. Вместо этого он вонзил ногти глубже, практически до предела, и оказался на один шаг впереди к тому, чтобы снова суметь взять контроль над собой. Блядь. Его дрожащие руки нещадно сжали бокал шампанского, но он мог направить свой взгляд в сторону на достаточное время для того, чтобы зафиксировать его. Он потерялся в поразительной дуге его скул и широкой линии челюсти. Симпатичный розовый рот был полным и сочным, и вздернутый и совершенный нос, и, помоги ему боже, шея с безупречной фарфоровой кожей, обнаженной от ключицы до уха, просто манила его. Приглашала его. Его член пульсировал в ответ, налитый и жаждущий. С пересохшим ртом и тяжелым дыханием он наблюдал за увлекательной борьбой эмоций, мельчайшие проявления которых сменялись на прекрасном лице. Он видел их ясно, как день, но, несмотря на расстояние, разделявшее их, Блейн хотел, нет, он нуждался в том, чтобы почувствовать запах этого мужчины. Ему просто нужен один вдох, до предела наполняющий легкие. Только один, и он будет знать наверняка. О, пожалуйста, пусть он окажется тем самым. Он никогда не видел кого-то более совершенного. Музыка сменилась на что-то более медленное и интимное, и Блейн наблюдал, как саб смутился, окрасившись милым розовым цветом, когда представленная друг другу пара Дома и саба появилась в этом месте. Реакция Блейна была подобна электрическому разряду, он никогда в жизни не испытывал ничего похожего. Этот саб был воплощением невинности. Ох, очень чистый и нетронутый, и Блейн жаждал подойти туда, затащить его к себе в комнату и не позволять покинуть свою кровать. Но его ноги не функционировали. Он ничего не мог сделать. Все, на что он оказался способным, это смотреть, ловя отблески вокруг кружащихся тел, которые их разделяли, и таким образом он, полностью воспользовавшись своим преимуществом, еще раз направил обратно изучающий взгляд, потому что ему никогда не могло быть достаточно. Его мозг полностью вытек из ушей, когда саб сильнее сдвинулся в углу, и он увидел это. Этот саб имел абсолютно лучшую задницу на этой планете, и Блейну было наплевать, что у него отвисла челюсть, и он зарычал. Громко. О боже, он просто хотел похитить его. Он хотел запереть его далеко отсюда, только для себя, и это чувство собственности только возрастало, пока он не начал физически дрожать от него, пока оно не насытило его поры, и в первый раз он заметил, что инстинкты сходят с ума под его кожей. Они рычали, кричали, требовали, умоляли Блейна подойти и заклеймить, заклеймить, заклеймить. Заявить права. Его внимание привлекло движение позади того места, где прятался саб, и он, наконец, переместил свой взгляд, чтобы увидеть двух здоровенных Домов из службы безопасности, приближающихся к молодому сабу, и он обнажил немного свои зубы. Они собирались говорить с ним, вдыхать его запах, трогать его руками, и идея не сидеть на месте пришлась как раз кстати. На самом деле пот струился по его спине к углублению в нижней части позвоночника, сердце яростно колотилось в груди, пронзая его адреналином, что свидетельствовало о том, насколько тонка была грань, чтобы держать себя под контролем при мысли об этом. Этот саб был его. Рассудок Блейна Андерсона не имел в этом никаких сомнений, по запаху или без, он только что нашел сабмиссива, с которым хотел связать себя узами навсегда. Самый большой из пары частных охранников сжал свои похожие на ветчину пальцы вокруг плеча саба, и Блейн потерял контроль. Его ноги получили импульс к действию, и он, фактически в тумане, пересек короткое расстояние между ними. Где-то по пути он потерял свой бокал, расталкивая тела рядом с собой, не заботясь об этом в спешке, а затем он был там и на одном вдохе осуществил желаемое. - Отпустите его, - резко сказал Блейн мужчине. Все в нем просто кричало о властности, его голос придавал вес приказу, отчего даже этот Дом немедленно послушался. Другой из них, несмотря на это, удерживал вторую руку саба, и не был готов так быстро отступить от цели. Блейн почувствовал окутывающую его красную пелену и грозно подошел к нему. Мужчина был приблизительно такого же роста как и Блейн, но имел больше мышц, однако младший Дом был непреклонен, столкнувшись с ним почти нос к носу. Этот мужчина держал руки на его сабе, и он не собирался с этим мириться. - Я скажу это еще раз. Отпусти его. Сейчас же. Он освободил его. - Мистер Андерсон, он не может находиться здесь, - сказал мужчина, но Блейн проигнорировал его. Также игнорируя тот факт, что оркестр перестал играть, и весь зал уставился на сумятицу, образуя свободный полукруг возле дверного проема, у которого они стояли. Он на самом деле не был удивлен. Все, что он делал, всегда находилось под пристальным вниманием, и то, что он устроил сейчас, только усугубило положение. Он, наконец, посмотрел влево, куда он хотел продолжать смотреть вечно, и на кратчайший миг до того, как Блейн захватил в пригоршню рубашку на его талии, притягивая ближе к себе, глаза встретились с его глазами, узнавая вспыхнувшее сияние в водовороте голубых, зеленых и серых оттенков. Он знал, что не должен был этого делать, но его тело было в огне. Он чувствовал все слишком интенсивно, и необходимо было выплеснуть это наружу. Однако, чем больше между ними сокращалось расстояние, тем хуже становились эффекты, и прежде чем Блейн действительно понял, что делает, он уткнулся лицом в мягкий изгиб шеи саба, вызвав приглушенные шокированные вздохи, прокатившиеся по всему залу, и это было самым важным во всем мире. Он был на небесах. А реакция саба? Он обмяк. Выгнув свою шею, так, как если бы он не мог ничем себе помочь, он издал небольшой всхлип, завибрировавший около носа Блейна и эхом, отразившийся в его ушах, такой чертовски отзывчивый и чертовски податливый, что глаза Блейна закатились, и его все еще очень твердый член пульсировал. От него пахло ванилью и весной, и Блейн хотел вдыхать этот запах вечно. - Блейн… - это был колеблющийся, почти далекий женский голос, который звучал так знакомо. – Блейн, ты не можешь… Он был отключен от внешнего мира. - Ты мой, - прошептал Блейн в шелковистую кожу под своими губами, услышав еще один приглушенный от шока выдох, на этот раз от саба, который единственным услышал его. Это заявление было только для его ушей личное и интимное, до того, как Дом отстранился и встретил ошеломленный, панический и безнадежно сбитый с толку взгляд выбранного им саба. Он на самом деле был более совершенным вблизи, чем это можно было представить. Блейн становился почти полным тупицей рядом с ним. Он откашлялся и объявил громко, на весь зал, чтобы все смогли его услышать. - Я, Блейн Андерсон, заявляю права на него. В комнате воцарился хаос, но все, что Блейн мог видеть, это полные слез глаза саба, в которых читалось, что он был полностью убит горем.