Keep my heart captive, set me free

Неделей раньше, в пятницу утром В этом году Смотрины состоятся только через неделю, и все взоры снова обращены к Дому Дане Андерсон и ее красивому, но, кажется, недостижимому сыну Дому Блейну. Для тех из вас, кто жил в пещере в течение последних четырех лет, стоит пояснить, что Блейн Андерсон учится на последнем курсе академии Далтона по музыкальной специальности и является младшим партнером в бизнесе, что дает ему возможность последовать семейной традиции и взять на себя одну из множества компаний, которыми владеет семья Андерсонов. Очаровательная внешность, щегольские манеры и невероятный талант поставили Блейна Андерсона на вершину нашего списка наиболее желанного когда-либо Дома, но еще более "аппетитным" его делает тот факт, что Блейн, кажется, немного "плохой мальчик". И есть еще одна вещь, которую мы не можем сбрасывать со счетов, к репутации "плохого мальчика" прилагается маленькая тайна. Тайна состоит исключительно в том, что в свои полные 22 года он до сих пор не связан. Да, вы расслышали правильно! Причина этого необычного факта неизвестна, но единственное, что мы можем сказать - это не из-за отсутствия возможностей. Блейн принимал участие в нескольких общественных мероприятиях в прошлом году, и каждый раз с ним под руку шли разные сабы и, несмотря на то, что они отличались по возрасту и внешности, было несколько признаков, которые их всех объединяли: они все были красивыми, несвязанными сабами из самых влиятельных в округе семей. Чего же ждет Блейн, мы никогда не сможем узнать, но источники, близкие к семье Андерсонов, рассказали нам, что его мать постепенно теряет терпение от своего любимчика Блейна, особенно после того, как связывание ее старшего сына, известного актера Купера Андерсона, прошло практически идеально, повторяя руководство, на его первых Смотринах, когда ему было 18 лет. "Дана добрый человек и прекрасная мать. Она стояла горой за обоих своих сыновей и безоговорочно поддерживала их, но я боюсь, что Блейн переполнил чашу ее терпения". Это значит, что она САМА найдет ему саба? Будет ли он вынужден действительно заинтересоваться Смотринами в этом году, в отличие от последних трех лет, когда он сидел на предназначенном ему месте, полируя ногти и хмуро поглядывая на окружающих? Заходите на наше живое веб-шоу, смотрите прямой эфир Смотрин и выясните это. Но одно можно сказать точно: нас ожидает интересная неделя". Лидия Карр "Д/с сенсации" Журнал светской хроники номер один в стране. Старшая школа Уильяма МакКинли не была самой крутой школой в мире, показывая это всем своим видом и демонстрируя эффектную "эстетику" ветхого здания. Облупленная краска была беловатого, выцветшего зеленого и приглушенно красного цвета. Разбитые и мигающие лампы расположились в ряд на потолке внутри выступающих обломков отвалившихся плиток. Шкафчики были щербатыми от вмятин, столы уже были за гранью спасения, потрепанные экземпляры книг покоились на разломанных полках. МакКинли был воплощением продукта второго сорта для бедных общин, поэтому большинство учеников, посещавших ее, предпочитали находиться снаружи. По крайней мере, воздух был свежим, и было несколько почти красивых деревьев в дальнем углу, на которые можно было полюбоваться. Задний двор МакКинли был наполнен суетой от учеников в подержаной или изношенной одежде, снующих вокруг в поисках места, где можно присесть, что было, конечно, практически невыполнимой задачей. Среди почти прогнивших деревянных скамеек и столов, выставленных наружу, царила иерархия, почти кастовая система. Задиры Домы и их "сабы недели", сидя за столом в центре, уплетали скудные куски пищи, которыми их могла обеспечить школа, и выкрикивали неизобретательные оскорбления в сторону проходящих мимо людей. Вокруг них были середнячки. Домы и сабы, которые по-настоящему не вписывались в их компанию, но были достаточно хороши для того, чтобы их оставили в покое, а еще были те, кто готов был "завести дружбу" с остальными только ради удовольствия. На самом деле последние составляли довольно значительную долю населения МакКинли из-за отсутствия вариантов и благодаря значительной движущей силе инстинктов. На дальних концах двора были те, кто не вписывался никуда и не хотел опускаться так низко, чтобы, потакая своим феромонам, искать отношений на одну ночь, и те, кто совершил социальное самоубийство, водя дружбу с "этим сбродом". - Боже, Седес, я не могу поверить, что ты потратила деньги на это дерьмо, - в раздражении вышел из себя Курт, когда подруга закончила читать последнюю часть дрянных новостей о вечно неуловимом Блейне Андерсоне. Этот глянцевый журнал в ее руках, пожалуй, был самой новой вещью в этом месте, отсутствующе отметил он про себя. Друзья сидели за дальним столом во дворе своей школы, копаясь в непонятной груде месива на тарелках, которую их школа, во внезапном приливе оптимизма, именовала едой. По мнению Курта, это было чем угодно, но не едой, и он не собирался быть где-то рядом с этой колышущейся зеленой массой, сваленной на край его подноса. Он готов был поклясться, что этот пудинг уже был кем-то переварен. - О, пожалуйста, бу, откуда бы у меня взялись деньги, чтобы потратиться на это, - издевалась она, скептически теребя угол страницы. - Моя мама взяла его из дома Лестера. Они разрешают ей забирать их, после того, как сами закончат читать. - И ты решила прочитать это вслух, потому что..., - он приподнял бровь, и она повернула лицо в его сторону, позабавленная тем, как по-детски он задал вопрос. - Потому что хорошо быть в курсе происходящих событий, - ответила она серьезно, перелистывая глянцевые страницы журнала и останавливаясь то здесь, то там, чтобы остановиться на информации, которую она сочла достойной внимания. - В этом предложении так много плохого, что я просто не знаю, с чего начать, - вздохнул Курт, отодвигая поднос подальше от себя, потому что он не мог больше продолжать на него смотреть, и Мерседес показала ему язык. - Ну, я нахожу это интересным, - легкомысленно сообщила она, и он вызывающе поднял голову. - В самом деле? - Да, Курт. В самом деле. Курт смотрел на нее мгновение или два. - Хорошо, я воспользуюсь шансом и спрошу. Почему ты нашла это интересным? - спросил он ее, и она, глядя на него из-под бровей, оценивала, действительно ли она была готова ввязаться в это обсуждение. Спор с Куртом обычно плохо заканчивался для человека, который имел доводы, ну скажем так... отличные от мнения Курта. Но ее друг послал ей взгляд "я вызываю тебя на поединок" и она, ненавидя себя за то, что уступает, фыркнула и захлопнула журнал, скрестив руки поверх него. - Как ты, должно быть, знаешь, Андерсоны являются самой богатой, самой влиятельной семьей в округе. На их компании работает большинство людей в этой дыре, они следят, чтобы пища, которая продается в наших магазинах, не была полным мусором, и чтобы из наших кранов текла вода... Курт насмешливо изогнул бровь, и она пожала плечами, застенчиво признавая поражение. - Ну, во всяком случае, большую часть времени. Курт засмеялся, и Мерседес улыбнулась, легко посмеиваясь, обожая видеть его таким счастливым, как в этот момент. Это происходило так редко в последнее время, и, несмотря на то, что она знала причину, ей было больно видеть, как большую часть времени он выглядит почти сдавшимся. Она знала, как это тяжело было для него - ходить в такую школу, как у них. Дети, которые пошли в МакКинли, были практически отбросами общества: без денег, без перспективы получить высшее образование или достойную работу, и, хуже всего, их шансы на вступление в Постоянную связь были практически равны нулю. А для кого-то вроде Курта, кто проводил часы, рисуя костюм для своей Церемонии Представления, у кого был ящик, наполненный вырезанными изображениями цветочных композиций, планом рассадки гостей и пригласительными открытками, было еще сложнее существовать в таком месте, как это. Где все казалось таким безнадежным. - Что происходит большую часть времени? - раздался голос позади них, и они развернулись, чтобы увидеть высокого светловолосого мальчика, скользнувшего на скамью рядом с Куртом и отодвинувшего поднос, который он принес, туда же, куда и Курт, потому что он тоже не имел никакого желания есть несъедобную гадость. - Мерседес здесь объясняла мне, почему мы должны быть информированы о жизни семьи Андерсонов, - сообщил Курт Джеффу, когда блондин взял яблоко, как он делал каждый раз во время обеда, и откинул голову на плечо Курта с осторожностью, чтобы не вторгнуться в его личное пространство, но все еще достаточно близко для них, чтобы почувствовать себя комфортно. - И что же вы решили? Должны мы или не должны быть информированными? - спросил Джефф, и Курт пожал плечами. - Ну, она выразила хорошую точку зрения насчет их значимости для этих мест, и я думаю, что учитывая то, что большинство наших родителей работает на них в том или ином качестве, мы должны знать что происходит, но что касается причины, по которым мы должны узнать о любви всей жизни Блейна Андерсона, здесь я с чистой совестью могу нарисовать пробел, - сказал Курт хихикающему Джеффу, проведя рукой по челке, упавшей на лицо, и усмехнувшись хмурящейся Мерседес. - Он собирается, как вы знаете, когда-нибудь принять на себя управление Империей Андерсонов. Купер делает карьеру в киноиндустрии и он не хочет связывать себя с семейным бизнесом, так что все это ляжет на плечи Блейна, который на самом деле заинтересован и способен справиться с этим. Но без саба он не собирается быть самым уравновешенным человеком в округе, он может все разрушить, - сказала Мерседес, пролиставшая свой журнал, снова открыв его на соответствующей странице. - И судя по всему, его мать готова позволять ему ухлестывать за несвязанными сабами. - Я чувствую жалость к сабу, который будет с ним связан, - заявил Курт, и Мерседес в страхе ахнула, оглядываясь вокруг себя, прежде чем выдвинуться вперед, опираясь на локти. - Курт, ты в своем уме? Что делать, если кто-нибудь услышал тебя? Ты не можешь ходить и на всю округу говорить гадости об Андерсонах, как ты сделал это сейчас! - шепотом зашипела она, и он пожал плечами. Рубашка плохого качества оставляла царапины на его чувствительной коже, впрочем как и всегда. - Я просто говорю то, что вижу. Они свяжут бедного саба с ним и заставят его ждать и хранить верность, в то время как он будет развлекаться на стороне и использовать свою Доминантную сущность на том, кого захочет. Вы бы хотели такую жизнь? - искренне спросил Курт, потому что такая мысль испугала его до чертиков. Мерседес сердито посмотрела на него. - Некоторые из нас на самом деле не имеют выбора, - отрезала она, и Курт подскочил от того, с какой болью звучал ее голос. Он знал, что ударил в ее больное место. У нее был Дом, но их ситуация была далека от идеальной. Без денег невозможно было пройти через этапы формирования связи, и не было никакого способа скрепить себя Постоянными узами, а также Курт знал, что Сэм любил его подругу, знал он и то, что Сэм мог найти себе другого саба, если бы он только захотел. - Седес, я не имел в виду..., - попытался он, но она уже была на грани слез. - Не у всех нас есть силы, чтобы быть в одиночестве, Курт. Некоторые из нас решили вырасти и столкнуться с тем, что сказок не существует. Я люблю Сэма и знаю, что он любит меня. Может быть, мы вместе не навсегда, но это лучше, чем ничего, - сказала она, и Джефф отпрянул от Курта после ее последнего заявления, выглядя при этом таким же оскорбленным, как и она несколько секунд назад. - Тебе повезло, Мерседес. Сэм - хороший парень и хороший Дом для тебя. Но не думай ни на секунду, что наличие Постоянной связи всегда является лучшим вариантом, чем быть одному. Ты можешь быть удивлена, - прошелестел Джефф, и она с изумлением взглянула на него, на самом деле не понимая, о чем он говорит. Она никогда раньше не слышала, чтобы Джефф звучал столь ожесточенно. - Что это должно значить? - поинтересовалась она, и Джефф предостерегающе покачал головой в сторону Курта, который уже переводил дыхание для того, чтобы начать объяснение. И, возможно, это ее немного раздражало, хотя она всегда казнила себя за это. Джефф и Курт были близки. Они были связаны нитью понимания того, что всегда ускользало от Мерседес, но это не значит, что они не были ее друзьями. - Ничего. Я просто выразил свое мнение, - напряженно сказал Джефф, в то время, как он уставился на яблоко в своей руке, и Мерседес решила оставить его в покое до поры до времени, заметив, каким расстроенным казался Джефф. - Эй, милая, что заставило тебя так разозлиться? - Сэм прошествовал к столу с той же милой улыбкой, которую он излучал всегда, но его глаза были осторожны. Очевидно, он ощутил напряжение в воздухе, когда он подошел к своему сабу. Он подошел к ней сзади и положил руку ей на плечо, и она заметно расслабилась в одно мгновение, выпуская длинный выдох и облокачиваясь на него спиной, теряя всю напряженность. Она повернула голову в сторону, чтобы вдохнуть хоть немного его запаха, аромата цитрусов и отчетливого запаха Дома, который сделал ее спокойной и приземленной. Ее не волновало, что кто-то другой может сказать о них, или то, какое будущее им уготовано, она принадлежала ему прямо сейчас, и если это было всем, что она когда-нибудь могла получить... ну тогда она убедится, что будет греться в этом ощущении до тех пор, пока оно будет длиться. Некоторые люди не имеют даже этого, так что она приняла эти вещи с распростертыми объятиями и улыбкой на лице. Сэм поддерживал ее, в то время как он опустил голову и поцеловал ее за ухом, достаточно близко к отметке на шее, совместив губы с чувствительной ушной раковиной. - Ты не ответила на мой вопрос, красавица, - прошептал он повелительно низким тоном, предназначенным только для нее, и она вытянула шею, чтобы виновато на него посмотреть, едва сдерживая дрожь, которую пробудило в ней это прозвище. Он использовал его только когда по настоящему проявлял к ней свою сущность Дома, и она не имела никакой власти над реакцией организма на этот раздражитель. Воздух вокруг нее уплотнялся, ее рассудок издевался над ней, и ее сердце колотилось о ребра, как будто прося выпустить его, чтобы Сэм смог его удержать и сохранить навсегда. Не существовало никакого способа, чтобы она могла позволить этому чувству уйти, никоим образом она не могла от этого когда-нибудь отказаться. - Не было ничего серьезного, сэр. У нас произошел дружеский спор о статье, напечатанной в журнале, - ответила она, надеясь, что ее голос не звучал таким приглушенным, как, ей казалось, он звучал перед этим, когда она разговаривала с Куртом и Джеффом. Она расслабилась, когда ее Дом кивнул, явно довольный ответом, который был ему дан, когда он посмотрел на столешницу и обнаружил открытый журнал. - Привет, Курт, Джефф, - Сэм улыбнулся двум сабам, и они кивнули в ответ на приветствие почти нерешительно. - Привет, Сэм, - пробормотали они в унисон, опуская свои взгляды, так как их учили в классе, чтобы это было уместно в компании с несвязанным Домом. Друг или недруг, такое поведение укоренилось в самой подкорке: никогда не смотреть в глаза несвязанному Дому, отвечать на его вопросы вежливо, никогда не дерзить, и даже будучи таким гордым и упрямым, каким был Курт, он являлся еще и сабом, и его сущность заставляла его уступать власть Дому подруги, высвобождающуюся в его присутствии. Таким образом, он слушал свой инстинкт и склонил голову лишь частично, но все же достаточно, чтобы избежать контакта с глазами. - Ребята… Я говорил вам миллион раз, вы можете вести себя естественно рядом со мной. Я знаю, что Седес и я юридически не связаны, но я до сих пор считаю ее своей, так что можете смотреть на меня и говорить со мной, - заверил Сэм со всей убедительностью, которую смог вложить в голос, и посчитал своей победой, когда два саба, сидящие напротив него, стыдливо подняли глаза и испытующе посмотрели на него, прежде чем легко принять его улыбку. - Спасибо, Сэм. В нас просто срабатывает инстинкт, когда ты рядом, - признался Курт со следами румянца от своих собственных действий, и Сэм кивнул, казалось, глубоко задумавшись. - Я не хочу, чтобы вы чувствовали себя неуютно. Но мне бы очень хотелось, чтобы вы двое думали обо мне так же, как о любом другом вашем друге. Вы являетесь миром моей девушки, а она является всем миром для меня. Так что я хочу иметь возможность поговорить с людьми, которые так важны для нее, не чувствуя себя так, как будто я давлю на вас или заставляю вас волноваться, - сказал Сэм, обнимая Мерседес и притягивая ее ближе. Цветочный аромат ее шампуня, которым, по его настоянию, она пользовалась все время после того, как он почувствовал его запах на ней в первый раз, когда они встретились друг с другом, заполнил его нос, и Сэм сложил губы в непроизвольную улыбку. Это заставило его почувствовать головокружение, и в этот момент он знал, что с деньгами или без них, она была настоящей парой для него, и ни одна девушка никогда не заняла бы ее место. С Постоянными узами или без них. - Это действительно приятно слышать. Седес – счастливица, - Курт тепло улыбнулся, глядя на свою подругу и делая все возможное, чтобы показать ей, что он был неправ, когда ранее судил о ее отношениях. То, что они имели, было настолько очевидно и реально, что у него перехватило дыхание, и он нежно ей кивнул, понимающе улыбаясь. - Что ж, я рад, что мы это уладили. А теперь я пообещал своей девушке погулять с ней перед уроком, потому что меня не будет рядом вторую половину учебного дня, поэтому, пожалуйста, простите нас, - он улыбнулся двум свободным сабам и повернулся к собственному, мягко прошептав: - Готова, красавица? - Готова, сэр, - Мерседес улыбнулась и встала, сложив свой журнал в сумку, прежде чем помахать своим друзьям и занять свое место на полшага позади от ее Дома, чтобы избежать каких - либо недоразумений с другими детьми в школе; ее позиция ясно показывала, что она была занята. С заключительным прощальным взмахом пара ушла, оставив Курта с небольшой улыбкой на лице, и Джефф, все еще дожевывая яблоко, прислонившись к Курту, словно мягкий ветерок, махнул его волосы. - Ты в порядке? – Курт повернулся к своему другу, дурачась, покачивая его за плечо. - Были небольшие трудности ночью, - пробормотал Джефф, пытаясь беззаботно пожать плечами, но Курт слишком хорошо его знал. - Снова кошмары? – осторожно спросил он и почувствовал точный момент, когда его друг напрягся возле него и начал теребить небольшую дыру в подоле своей старой белой рубашки. - Да. Не так плохо, как раньше, так что я полагаю, что это хорошо, не правда ли? – Джефф поднял голову, и Курт завел его волосы за ухо, мягко и успокаивающе, как его мама делала это когда-то для него. - Ты не должен был их иметь с самого начала, милый, - нахмурился он, чувствуя боль, слишком острую для своего друга, который цинично хмыкнул. - Да… это было бы хорошо. Но так как у меня снизилась их интенсивность, это является положительным сдвигом, - пробормотал блондин, забросив огрызок своего яблока в урну рядом с собой, ерзая на своем стуле так, как будто не мог привыкнуть находиться в собственной коже, прежде чем снова заговорил почти неслышно: - Спасибо, что не сказал ей. - Да… Я чуть не проговорился. Мне очень жаль, - Курт хмыкнул, не веря в собственную невнимательность к тому, что выходит из его рта, и Джефф улыбнулся ему. - Я не думаю, что ты рассказал бы ей об этом. Я тебе доверяю. Джефф сжал его руку и столкнул их плечи вместе в дружеском жесте, что заставило их почувствовать себя лучше. Они долго сидели в молчании, пристроившись с краю и просто глядя на свое окружение, задумываясь, изменится ли для них все это когда-нибудь, станет ли когда-нибудь лучше. Курт смотрел на Дома и саба, которые бесстыдно лизались возле стены, вероятно чтобы просто почесать инстинктивный зуд. Дом из задир отдавал приказы сабам вокруг себя, словно рабам, чтобы просто ощутить, что он имеет какую-то силу. Он видел потертую одежду, которую он ненавидел, от которой чесалась ободранная кожа, что заставляло его желать вещей, которых он никогда не смог бы получить. Но прежде всего он видел опустошение. Безысходность. И он знал, что и Джефф видит все это и, может быть, понимает все даже лучше, чем он сам. Он ненавидел мысль провести здесь остаток своей жизни, чтобы выживать, без единого шанса полностью изменить их жизни и стать кем-то. Они знали друг друга лучше, чем кто-либо другой, и таким же невозможным, как их мечты, оказался тот факт, что они у них были похожими, что привело их еще ближе друг к другу. Они были убеждены, что бы они ни сказали, каким бы глупым, романтичным или недостижимым это ни казалось, это будет встречено с понимающей улыбкой и плечом, в которое можно будет поплакать над невероятностью всего этого. - Ты когда-нибудь ей завидуешь? – тихо спросил Курт через некоторое время, зная, что Джефф поймет этот вопрос без необходимости уточнений. - Иногда, - признался Джефф, легонько пожимая плечами. - Я - да, - с горечью сказал Курт и проглотил ком, образовавшийся в горле, когда предыдущие слова Мерседес эхом прозвучали в его голове. Некоторые из нас решили вырасти и столкнуться с тем, что сказок не существует. Возможно, это было грубо с ее стороны, потому что она знала, как отчаянно Курт хотел верить, что сможет выбраться отсюда. Из этой ямы отчаяния. Прорывая когтями свой путь, и может быть, просто может быть, кто-то там наверху, предложил бы ему руку, чтобы ему не пришлось делать все это в одиночку. Но она не могла заблуждаться. Это была детская надежда. Глупая фантазия, которая просто не оставила бы его голову и сердце, и ему было бы все больнее с каждой секундой, утекающей мимо. Через несколько дней он просто хотел сломаться и плакать от несправедливости. Кричать и срывать ярость на обстоятельства, которые были вне его контроля. Он сжал руку на краю стола. - Я ей завидую, потому что она перестала мечтать о вещах, которые она никогда не сможет иметь. Она могла бы сожалеть, что никогда не сможет принадлежать ему по-настоящему, но она этого не делает. Она научилась быть счастливой с ним. И я думаю, что она действительно счастлива. - Я не думаю, что смогу по-настоящему завидовать кому-то, кто отказался мечтать, - прошептал Джефф, на лбу которого образовались складки от тяжести его мыслей, и Курт посмотрел на него, подняв брови, немного удивленно и сильно недоумевая. - Что ты имеешь в виду? – спросил Курт. - Она живет строго в своей реальности, принимая тот факт, что это лучшее, что она когда-нибудь получит. И для нее это может быть правдой, потому что она действительно чувствует себя хорошо, учитывая все обстоятельства. Но для меня… жить в реальности в одиночку просто означает признать тот факт, что я сломан и не подлежу ремонту. Он покачал головой, словно от воспоминаний, преследующих его разум и наполнявших слезами глаза. – И я не могу этого сделать. Я не могу отпустить мечту, что я до сих пор цел и не повреждён. Что когда-нибудь кто-то действительно захочет меня. До тех пор, пока я не примирился с этой реальностью, я могу каждый раз вернуться ненадолго в те времена. Я могу вернуться туда и быть счастливым. Даже если это нереально. Она не может больше этого делать, - пояснил он, запинаясь, и Курт почувствовал, как его сердце треснуло еще немного больше, в то время как он повернулся к скамье и крепче обнял своего друга. - Ты не сломан, милый. Ты по-прежнему прекрасен, - шептал Курт в его светлые волосы, и Джефф, сильнее прижавшись к нему, зажмурил глаза, желая поверить ему только лишь на мгновение.