Keep my heart captive, set me free

То, что он видел перед собой, никак не могло быть реальным. Огромная и завораживающая в темноте яхта сверкала, словно лунный свет, отраженный от гладкой, безупречно-белой поверхности судна, которое также, как и он, изящно покачивалось на волнах под мягкий шелест моря. Осветители, усеянные по всей внешней стороне судна, давали приглушенно-синий свет, который создавал красивые оттенки и тени на корпусе, освещая надпись «Леди», выполненную каллиграфическими красными буквами. Помимо этого на палубе горели и обыкновенные лампы. По виду Курта можно было подумать, что он остолбенел. Увиденное кричало ему о солидности и достатке, и воспринималось им почти сюрреалистически, будучи чуждым для него, поэтому Курт не мог определиться, нравится ему все это или нет. Конечно, это было красиво. Изящность и точность линий и деталей, в которые Курт не мог вникнуть должным образом, но они также были наполнены чуждым очарованием, которое заставляло его испытывать немного болезненные ощущения внизу живота. Чувство непринадлежности, возникающее из-за его несостоятельности и неполноценности, снова начало к нему подкрадываться. Было очень трудно стряхнуть это ощущение перед лицом столь вдохновляющего зрелища, приводящего в трепет, но он сделал все возможное, чтобы просто насладиться моментом. Насладиться тем, что он был в другой стране. То, что он впервые в жизни прилетел сюда на самолете, и притом на частном, а теперь, по-видимому, ему предстоит взойти на борт яхты, где он останется в течение всего их путешествия. Это было похоже на сон. Сон, детали которого он постоянно забывал, потому что едва ли запомнил поездку сюда, ведь все произошло со скоростью смерча, к которой он не привык. В то время как Блейн начал упаковывать необходимые им вещи, сразу же, как только они определились с планами, быстро подготавливая все необходимое и занимаясь организацией, Курт был слегка сбит с толку. Он паниковал и не знал, чего от него ждали, поскольку он никогда не путешествовал дальше, чем в Вестервиль из Лаймы. Было забавно, что Блейну, несмотря на это, удавалось успокоить малейшее его переживание. У него не было ничего подходящего, чтобы надеть? Блейн спросил его размер, после чего позвонил своему отцу с просьбой подобрать ему что-нибудь из одежды, и он вернулся меньше чем через час с пакетами, полными вещей. Курт немного отвлекся, возмущаясь, что на него потратили деньги и что он не мог это принять, потому что одежды было очень много, но они просто махнули рукой, уверяя, что Дана опустошила больше витрин, чем они это сделали для него, отчего заработали по подзатыльнику от миниатюрной леди. Что делать с прессой, если они узнают, что они собираются ехать в аэропорт? Блейн сообщил ему, что они поедут прямо к ангару, принадлежащему его семье, и в течение нескольких минут очень впечатленный Курт смотрел на него, словно вытащенная на берег рыба, ведь, конечно же, у Андерсонов был частный самолет, который только их и ждал. А что насчет его отца? Блейн передал ему телефон, чтобы он позвонил Берту, и его отец посчитал, что это было для них хорошим решением, чтобы уехать на некоторое время, хотя он пожелал регулярно проверять, как у них идут дела. Курт взглянул на Блейна, озвучивая ему требование своего отца, и улыбнулся, когда Блейн сказал: «В любое время, как только пожелаешь» и мило подмигнул. Несколько часов спустя они уже были на пути к аэропорту и вскоре после этого вошли на борт самолета. Весь этот процесс состоял из размытых движений, нежных команд Блейна, которые он мягко отдавал ему на ухо, подбадривая саба, и успокаивающих рук, лежащих на нем, когда он направлял его на протяжении их пути. Он почувствовал, что его тело в состоянии двигаться без его руководства, что он отдохнул и расслабился, и ощущал себя таким защищенным, оберегаемым и окруженным заботой, что позволил себе отметить, что стены, которые он выстроил вокруг себя, не казались больше такими высокими. Потерять контроль было страшно. В то же время, осознание того, что он настолько доверял Блейну, чтобы позволить управлять собой подобным образом и обеспечивать его безопасность, было еще страшнее. Но было ли неправильным так быстро уступить? Было ли неверно просто следовать инстинктам, которые кричали внутри него, вместо того, чтобы, как всегда, первым делом полагаться на разум? Было ли ошибкой просто отпустить себя и быть с Блейном, наслаждаясь этим? Он вздрогнул и выдохнул, пока еще не желая глубже закапываться в эти мысли, вместо этого позволив прохладному ветерку ласкать его перегревшуюся кожу. Он не привык к типичному для этих мест зною и влажности, ему казалось, что они обернулись вокруг него, словно одеяло, хотя дело приближалось к полночи. - Курт? Он прекратил рассматривать судно и столкнулся с заинтересованным взглядом Блейна, бросившего их чемоданы, которые, по его настоянию, он сам донес от такси до деревянного пирса, расположенного под их ногами. Он взял Курта за руку, побуждая его придвинуться ближе. - Что случилось, прекрасный? Тебе не нравится? Мы можем сразу отправиться в отель, я уверен, что они смогут найти для нас номер, даже если мы не должны были заселиться до пятницы. - Нет! – прервал его Курт, покраснев от своего порыва и уставившись на свои ноги. – Я не хочу останавливаться в отеле. Блейн издал счастливый возглас. - Так тебе нравится? – он с рвением попросил пояснений, что заставило Курта поднять взгляд вверх и увидеть,что его Дом пристально смотрит на него в ожидании ответа. - Да, - выдохнул он, поворачивая взгляд в сторону яхты. – Это… Он не мог передать словами своих истинных мыслей. Удивительно. Захватывающе. Волнующе. Он не знал, как это выразить. - Я не знаю, что сказать, - признался он, и Блейн дотронулся до его щеки, чтобы восстановить зрительный контакт. - Тебе не нужно ничего говорить, - тепло заверил он. – До тех пор, пока ты счастлив и спокоен. Курт сильно покраснел и поблагодарил небеса, что было темно и Блейн не мог увидеть, до какой степени раскраснелось и вспыхнуло его лицо, ведь правда состояла в том, что он действительно был счастлив и спокоен. Этот момент, когда Блейн стоял так близко и смотрел на него с такой откровенной симпатией и заботой, был самым счастливым в жизни Курта. Он чувствовал себя в собственной коже комфортнее, чем когда-либо раньше. - Мистер Андерсон? – раздался голос с трапа, разрушив момент, и Курт сразу же почувствовал, что ему не хватает ощущения покалывания в тех местах, где соприкасалась их кожа, когда Блейн опустил руку и повернулся к человеку, одетому в характерную форму капитана. Она была совершенно белой и представляла собой отутюженные брюки и накрахмаленную рубашку с маленькой красной птицей, летящей, расправив крылья, которая была вышита на его нагрудном кармане и над козырьком его капитанской фуражки. - Капитан Эриксон, - поприветствовал Блейн, и по его теплому тону было ясно, что он уже знаком с этим человеком. Они встретились в середине пирса и пожали друг другу руки. Он был высок и крепко сложен, в возрасте между тридцатью и сорока годами, с карими глазами на загорелом лице. Он производил впечатление Дома, каждое движение которого кричало о властности и жесткости, но в то же время его улыбка была доброй и теплой, и Курт почувствовал, что немного расслабился. - Вы выросли, - сказал капитан, ласково сжимая руку Блейна. - Мне было четырнадцать, когда я в последний раз приезжал сюда, а теперь мне двадцать два, - сухо сказал Блейн. – Я надеюсь, что за этот период я немного подрос. Эриксон вздернул бровь и критически осмотрел его сверху донизу, а затем усмехнулся и с легким юмором добавил: - Очень немного. Блейн насупился, а Курт не нашел способа приглушить свое хихиканье, даже прикрыв ладонью рот. Внимание капитана сразу переключилось на него, и он снял фуражку. - А это, должно быть, мистер Хаммел. Несомненно, здесь определенно есть на что посмотреть, - похвалил он, и Курт опустил голову, кусая губы. - Эй! Я тоже - зрелище, достойное внимания, - воскликнул обиженный Блейн, и Курт снова устремил взгляд вверх. - Вы действительно составляете поразительную пару, - признал Эриксон, и в животе у Курта появилось трепетное ощущение, когда капитан, ранее сыпавший шутками, использовал это слово, переключившись на более профессиональный тон. - Итак, мы можем взойти на борт и отчалить прямо сейчас, я так понимаю? Я уверен, что вы утомились. Усталость захлестнула Курта, словно неизбежный ответ, как только он услышал слово «утомились», и он подавил желание зевнуть. Кровать пришлась бы как нельзя кстати. Блейн, казалось, заметил, что он борется с тем, чтобы не закрывать глаза, и ласково улыбнулся ему, прежде чем повернуться обратно к капитану. - Это было бы здорово. Этот упрямец отказался хотя бы немного поспать в самолете, - дразнил он, тесно сцепляя свои пальцы в их соединенных руках. - Облака были восхитительны. И ты тоже не спал, - отметил Курт, легкомысленно выгнув бровь, пытаясь игнорировать, что прикосновение Блейна заставило его сердце усиленно стучать. Эриксон рассмеялся. - В нем есть огонь. Так что теперь скучать тебе не придется. Курт снова покраснел и распахнул глаза от осознания того, что он сказал, донельзя смущенный своим порывом, однако заметил, что Блейн, казалось, не возражал и не хотел хоть как-то наказать его за это, что принесло облегчение, но он не хотел продолжать нарываться. Он должен помнить, что нужно следить за своим своенравным языком, прежде чем он доведет его до беды. - Это мне по душе, - пробормотал он так низко, что даже Курт напрягся, чтобы расслышать его, но ему это удалось. У саба перехватило дыхание от услышанного, когда он старался изо всех сил понять заявление Блейна. Блейну нравилось, когда он ему дерзил? Быть такого не могло. Хотя он не делал этого для того, чтобы принципиально бросить вызов Блейну, казалось, комментарии просто вылетают из его рта, как только приходят ему на ум. Это, без сомнения, было результатом времени, проведенного им в МакКинли. У него не было ничего, кроме слов, чтобы бросить вызов Домам, которые обладали гораздо большими возможностями, чтобы испытать его на прочность, командовать им, согнуть или сломать его волю, и поэтому он выработал в себе гибкий ум и острый язык. Он всегда думал об этом, как о самом большом своем преимуществе, но где-то в глубине души он знал, что он никак не мог позволить себе разговаривать со своим Домом подобным образом. Однако моменты, когда он был рядом с Блейном, подлавливали его, когда он был расслабленным и спокойным, и комментарии и замечания, выдаваемые его внутренней дивой, срывались с его губ прежде, чем он мог себя контролировать. Но вместо выговора, за ними обычно следовал удивленный смешок и взгляд от его Дома, который можно было описать только как благоговейный, что наполняло Курта изнутри теплом и смутным пониманием, что независимо от того, как сильно он боялся старшего парня, он явно не причинит ему боли. Эриксон прервал его мыслительный процесс и схватил их багаж, прежде чем стал во главе их пути, повернувшись к трапу и поднимаясь по перекладинам. Курт увлеченно смотрел на чернильную воду под ними, когда они шли по трапу, перед тем, как его вниманием завладела плавно раскачивающаяся на волнах яхта, как только его нога ступила на палубу. Это было странным ощущением. Поверхность под его ногами была твердой, но в то же время ощущалась по-другому. Прежде чем он смог как следует привыкнуть к этому ощущению или даже должным образом рассмотреть окружающую обстановку, они снова двинулись в путь, и Курт в большей степени полагался на Блейна, чтобы удержать свое равновесие, когда они спускались через множество блестящих лестниц, ведущих в коридор, разделенный в конце на две комнаты. - Все комнаты подготовлены для вас, - объяснил капитан, сгружая чемоданы и обращаясь к Блейну. – Вы помните, где все находится? Он кивнул. - Хорошо, в таком случае я оставлю вас устраиваться и буду на мостике, если вам понадоблюсь. Я думаю, единственное, что мне осталось сказать, добро пожаловать на Фуэртевентуру и на «Леди». Она очень рада, что вы ее посетили, - улыбнулся он, прежде чем полностью распрощаться с ними после того, как Блейн его поблагодарил. - Итак… на «Леди» есть две комнаты, - Блейн взял их вещи и потащил их в узкий коридор. – Хозяйской спальней пользуются мои родители, когда отправляются в круиз, а в маленькой спальне сплю я, когда еду вместе с ними. Выбирай. Он улыбнулся своему сабу, и Курт попятился на шаг. Он снова должен спать один? Он не должен был делить с ним постель только до поры до времени? Но…вдруг это просто способ выставить его в плохом свете? Должен ли он отказаться от собственной комнаты, чтобы просто прыгнуть в постель к своему Дому и дать ему то, что он хочет получить? - Я…Я н-не знаю…я… - Курт… - Блейн мягко обхватил его подбородок, и поднял его лицо вверх, чтобы посмотреть ему в глаза. – Ты не обязан ничего делать. Мы здесь, чтобы повеселиться и провести вместе некоторое время. Хотел бы я по ночам держать тебя в объятьях? Совершенно верно. Но до тех пор, пока ты испытываешь неловкость, этого не произойдет. И даже если ты решишь спать в одной постели со мной, я не буду делать ничего, кроме как обнимать тебя, пока ты не покажешь мне, что хочешь большего. Глаза Курта расширились, и его сердце застучало при мысли о том, что он будет спать в руках своего Дома, но его тело предало его, а разум напугал, и он задрожал, полностью уверенный, что пока еще не был к этому готов. Может быть, он был к этому ближе, чем три дня назад, но, безусловно, он был не готов. - Я возьму маленькую спальню, это же нормально? – сказал он, чувствуя, что меньшее пространство могло бы помочь ему почувствовать себя более комфортно и привычно, а также успокоить нервы, и Блейн, должно быть, понял это, потому что не сделал ни одной попытки возразить против его выбора. Он кивнул и показал ему вход в небольшую комнату справа от него. Он внес чемодан и отступил в сторону, чтобы позволить Курту войти внутрь и увидеть комнату. Увиденное заставило его задохнуться. Маленькая комната была обставлена темной деревянной мебелью. Справа от него стоял двустворчатый шкаф, а слева располагалась огромная кровать, выглядевшая очень мягкой. Прямо перед ним был комод с зеркалом в резной рамке, висящим сверху, и дальше дверь в ванную, которая была только в его распоряжении. Блейн перехватил его одухотворенное выражение лица и мягко улыбнулся. - Сойдет? – спросил он, дразня, и Курт повернулся к нему, растянувшись в улыбке и сверкая глазами. - Это великолепно, Блейн, - с придыханием сказал он, и звук этого хриплого голоса заставил Блейна отчаянно желать услышать при других обстоятельствах, как он выдыхал буквы его имени, лежа под ним и извиваясь от удовольствия. Почувствовав, что его штаны натянулись, он протянул руку и на прощание пожал ладонь Курта, прежде чем направиться к двери, чтобы найти капитана и определиться с планами завтрашнего маршрута. Он хотел сделать эту поездку идеальной для Курта и именно этим он и собирался заняться. - Я рад это слышать, - сказал он, когда вышел, прикрывая за собой дверь. – Спи крепко, прекрасный. - Спи крепко, Блейн, - Курт улыбнулся в ответ на нежное пожатие руки, и Блейн ушел, оставив саба греться в теплом душе и проскользнуть в мягкую постель. Его глаза были раздраженными и слезились, а внутренние часы пытались изо всех сил приспособиться к разнице во времени, в конце концов, решив, что не было способа лучше справиться с этим, чем сон о том, как он поддался искушению и очутился в краю своей мечты, который вдруг стал красочнее, чем когда-либо прежде.