Keep my heart captive, set me free

Он был крошечным рядом с ним. Крошкой по сравнению с его фактическим ростом. Крошкой, завернутой в его Далтоновскую толстовку, со спрятанными под манжетами пальцами и капюшоном, накинутым поверх светлых волос, прижимая к груди второе одеяло, темный материал которого частично заслонял нижнюю часть его лица. Ник заметил, что он всегда стремился сделать себя маленьким. Это было для него защитным механизмом. Попытка избежать внимания…только вот он всецело завладел вниманием Дома и стал самой яркой частью его мира. Он не мог пропустить его в толпе студентов Далтона, выглядевшего таким потерянным и пришедшимся не ко двору. Его красивый, сломленный ангел. Он был намного весомее, чем сам о себе думал. Даже больше, чем Ник мог надеяться, и он желал только того, чтобы Джефф это увидел, а он попытается провести целую вечность, доказывая ему это. Это было шоком - медленно вынырнуть из сна, держа в руках своего ангела, утонувшего в горе одеял, и ему потребовалось несколько секунд, чтобы действительно осознать это ощущение, прочувствовать его, но затем оно спровоцировало вопросы. Что произошло? Почему Джефф, съежившись, спал вместе с ним на диване? Было не похоже, что Ник жаловался, потому что это было, словно сбывшееся желание, но он был обеспокоен мотивацией, стоящей за его перемещением. Что бы это ни было, оно сделало его счастливым, ведь Джефф разыскал его вместо того, чтобы сбежать, и поэтому он позволил себе, по крайней мере, на данный момент, отпустить ситуацию. Он сильнее сместился на свою сторону от того места, где лежал сверху на Джеффе, хотя и оставил их ноги сильно запутанными во множестве, множестве одеял, стараясь не толкнуть своего саба и не разбудить, когда он осторожно переместил свою голову ближе к подушке, словно притягиваемый магнитом, приподнимаясь на локте и изучая великолепные черты лица Джеффа. Слегка приоткрытые губы время от времени испускали хриплые вздохи, а длинные ресницы простирались над острыми скулами. Дом был поражен тем, каким расслабленным он был во сне. Без волнений. Без затравленного взгляда в глазах, который заставлял Ника испытывать прилив острой боли в собственной груди. Он был совершенно уязвим в постели Ника, в его комнате, в окружении его вещей, но он достаточно доверял Дому, чтобы, находясь здесь, отпустить свою стражу, и это заставляло сердце Ника раздуваться от любви, и он так сильно старался, чтобы не задушить ею Джеффа. Он знал, что Джефф не сможет столь скоро справиться с таким большим ее количеством. Ему нужно было продвигаться медленно, и с этим было все хорошо. Он стоял бы на месте целую вечность, если это означает, что он, так или иначе, получит Джеффа, несмотря на то, что он уже это сделал. Не в силах перебороть себя, он протянул руку и осторожно провел пальцами вниз по носу Джеффа, улыбаясь так широко, что его щеки заболели, когда он наблюдал, как он сощурился в знак протеста, его ресницы слегка затрепетали, а брови слегка сдвинулись вниз. Он был совершенно очарователен. Ник отдернул руку и придвинулся настолько близко, насколько позволял диван, пока не смог почувствовать тепло, излучаемое Джеффом, и удовлетворенно вздохнул. Некоторое время они оставались в таком же положении. Джефф спал, не зная, что он являлся объектом такого преданного восхищения, и Ник очень старался не быть раболепным, но блондин был слишком прекрасен, чтобы оторвать от него взгляд даже на секунду. Несколько минут спустя горло саба издало тихий звук, и он свернулся клубочком, прижавшись ближе к нему, словно чувствовал, что Дом был здесь. Лицо зарылось в его грудь, пальцы отпустили одеяло, вместо него вцепившись в майку, в которой спал Ник, как будто для того, чтобы удержать его на месте. Ник все еще наблюдал за всем этим, купаясь в таких действиях, но решив не ускорять события, пока Джефф сам этого не осознавал…что неожиданно изменилось из-за дыхания его саба. После того, как Джефф заморгал открывшимися глазами, последовало несколько мгновений, когда он прижался еще ближе, заставив сердце Ника подпрыгнуть в надежде и радостном возбуждении, прежде чем блондин отстранился, как будто получив ожог, перекрывая все свои естественные инстинкты, когда он пришел в себя с покрасневшим лицом и теперь прикрывался одеялом, бормоча в него бессмысленные фразы. Ник поиграл с капюшоном его толстовки, нежно балуясь со светлыми волосами, до которых он мог достать руками, пытаясь успокоить его наилучшим из доступных ему способов. - Джефф, - тихо позвал он. – Ну же, ангел, не прячься от меня. Джефф медленно потянул одеяло назад и вниз, чтобы открыть широко распахнутые, карие глаза, такие застенчивые и скрытные, когда они с опаской смотрели на него. Как будто он совершил что-то неправильное. - Что случилось? – спросил он так же нежно, как пробегался пальцами по пальцам Джеффа, крепко схватившимися за одеяло, желая ослабить их напряженность. Ник принял простую и расслабленную позу и придал своему лицу открытое выражение, когда смотрел на своего саба. Он старался взять это за правило, чтобы попытаться приучить Джеффа справляться с такими вещами, происходящими с ним, когда они всплывали наружу, и Ник был полон решимости показать ему как это должно происходить между Домом и сабом. - Я просто…я не хотел…ерзать на тебе без разрешения, - стыдливо признался он, опустив глаза. - Эй, нет, ангел, - умолял Ник, который нырнул рукой под капюшон и обхватил его голову, придвинув их ближе друг к другу, хотя между нижними частями их лиц все еще находился барьер из одеяла. - Не стесняйся ерзать, ползать, черт возьми, танцевать на мне, если тебе заблагорассудится, - улыбнулся он, и глаза Джеффа устремились вверх, когда он тоже улыбнулся. - Я просто хочу, чтобы нам было комфортно друг с другом, и ты же в курсе, когда я говорил, что тебе нужно только сказать, если будешь нуждаться в некотором пространстве или захочешь, чтобы я прекратил то, чем мы занимаемся? Джефф нерешительно кивнул, во всей своей уязвимой невинности, края его румянца только частично виднелись над тканью, которая его прикрывала. - Ну и я скажу тебе о том же самом. Никаких воплей, никакого наказания. Я просто дам тебе знать, и мы поговорим об этом прямо как сейчас, хорошо? Так что я не хочу, чтобы ты об этом беспокоился. Просто делай то, что чувствуется для тебя естественным, - прошептал он, наклоняясь и оказываясь еще ближе к нему. – Договорились? - Да, - пробормотал Джефф, и Ник провел большим пальцем по его уху, отчаянно желая посмотреть на саба должным образом. Для того, чтобы поцеловать его. - Как насчет того, чтобы избавиться от него, чтобы я мог как следует рассмотреть это красивое лицо? – предложил он, дернув за одеяло, которое немного соскользнуло, демонстрируя идеальную форму его носа. Хватка Джеффа стала еще крепче в тот момент, когда его застенчивость снова подняла голову. - Я не…я имею в виду… - Тсс, - ворковал Ник, наклоняя голову и мягко, словно перышко, потерся кончиком носа о нос саба. Он наблюдал, как русые ресницы затрепетали, словно крылья, прежде чем сомкнуться, и услышал его сбившееся дыхание, когда он позволил себе отдаться чувствам. Смотреть на то, как он выпадает из реальности, вызывало интенсивные, наркотические ощущения, и Ник очень осторожно начал тянуть одеяло в сторону, пока полностью его не убрал. Он продолжал нежно потираться носом напротив носа Джеффа, пока напряженность не ушла, и они разделили между собой вздохи, пространство и все, что только было в этой единственной точке контакта. Джефф, которому, по-видимому, нужно было за что-то схватиться, снова уцепился за его майку, и Ник знал, что саб чувствовал, как быстро в этом месте билось его сердце. Также закрыв глаза, Дом наклонился, вплотную прижав их носы друг к другу, и с нежнейшим давлением захватил губы Джеффа в целомудренный поцелуй. Он почувствовал жар румянца саба на своих щеках, который покорял и согревал его до глубины души. Он ощущал, как эти три маленьких слова снова расправляют крылья, практически сидя на кончике его языка, и в конечном итоге потребность в них приобрела огромную величину, и ему пришлось уступить ей, чтобы произнести: «Я люблю тебя». Джефф захныкал от этого признания, позволяя ему перетечь через себя, словно наркотику, которого ему хотелось все больше, больше и еще больше, чем это было полезно для здоровья. Тем не менее, эти слова так странно было слышать подобным образом, исходящими не от его родителей и не от Курта. Кевин никогда не говорил ему, что он его любит. Ни разу. И в действительности, Джефф был этому рад, счастлив от того, что этот Дом не запятнал таких слов, так же как он поступил со всем остальным. Он тоже ощущал эти слова, чувствовал и подразумевал их, и хотя он не мог прямо сейчас произнести их в ответ, но Джефф знал, что Ник не винил его в этом. Не рассчитывал на что-то в ответ на глубокие чувства, которые он так свободно раздавал, и Джефф позволил себе эгоистично греться в этом сияющем, обжигающем чувстве. Если даже только на некоторое время. *** Рождество… - Папа, - увещевал раздраженный Курт. – Будь добр, просто присядь. Я с этим разберусь. - Курт, дорогой… - И даже не заставляйте меня начинать пререкаться с вами, - предупредил слишком-добрый-к-собственной-замечательной-мачехе Курт, размахивая в их направлении деревянной ложкой. – Убирайтесь из моей кухни и идите развлекайтесь! Сейчас же. По комнате струилась целая смесь реакций, но наиболее превалирующей казалось веселье, когда Курт командовал всеми окружающими. Эта кухня стала «его» только вчера и сегодня, когда он планировал и готовил их рождественский ужин, воспринимая эту задачу очень серьезно. Весь домашний персонал имел собственные семьи, поэтому, конечно же, они не должны были работать на праздник, так что стряпня оставалось за самими Андерсонами. В прошлом, когда Купер все еще жил в доме, они просто заказывали готовые блюда, затем через несколько лет после того, как Купер вступил в связь и вылетел из гнезда, Дана прошла через фазу стремления готовить самостоятельно. В итоге они, как правило, делили обязанности между ними тремя, и скорее чаще, чем реже, конечный результат не блистал, хотя они все же хорошо проводили время, издеваясь над едой, которую они впоследствии подавали к столу. Добавление Курта в их маленькую компанию в этом году было откровением. Он был организованным и полностью компетентным на кухне, в отличие от Блейна, который мог справиться с восхитительным завтраком, где блины были его триумфом, но приготовление ужина со всеми его атрибутами точно не было его профилем. Дана всегда была слишком занята, чтобы изучить все тонкости дела, и обычно только оставшийся Джаред был лучшим из них троих, когда брал на себя ее работу. Берт, глядя на сына, приподнял свои брови под кепкой, скрещивая руки на груди, облаченной во фланель. - Знаешь ли, я думал, что ты уже это перерос. Курт фыркнул, невозмутимо посмотрев на него сбоку, когда проверял дымящиеся овощи. - И позволил бы тебе готовить? - Он попал в точку, сэр, - усмехнулась Кэрол. - Я могу очень хорошо готовить! – воскликнул Берт, и все засмеялись из-за выраженной степени этого возмущения. - Как насчет того, чтобы Берт, Кэрол и я сервировали стол? – весело предложила Дана, вытирая руки полотенцем, прежде чем направиться к выдвижному ящику со столовым серебром. Курт сдался, нагибаясь и открывая духовку, чтобы проверить индейку. - Хорошо. Она будет готова через десять минут. Нам просто нужно начать раскладывать продукты по блюдам и мискам. - Времени более, чем достаточно, - прощебетала она, передавая Кэрол парадные тарелки, а Берту фужеры для вина, прежде чем они трое исчезли. Курт выпрямился, наблюдая, как они скрылись, перед тем как выключить нагрев на плите, потому что овощи нужно было подавать уже сейчас. Блейн подошел к своему сабу сзади после того, как получил требуемые глубокие миски и поставил их на столешницу рядом с ним. Он обернул руки вокруг его талии и поцеловал в шею, осторожно, чтобы избежать голубого сердца, которое выделялось среди абсолютного сияния его кожи. - Ты удивительный, прекрасный. Дом почувствовал, как напряжение, которое накапливалось все утро, утекает, словно кровь, когда его саб расслабился в изгибах его тела. - Это просто ужин, - пробормотал он в ответ, лукавя, но в глубине души сабмиссив внутри него купился на это. Он чувствовал себя невероятно хорошо от того, что таким способом позаботился о своем Доме, а также об их семьях, даже если это было довольно напряженным делом. - Не будь скромным, - дразнил Блейн, даря ему заключительный поцелуй, прежде чем пойти туда, где его отец раскладывал еду из сковородок и кастрюль. В конце концов, они все расселись внизу, ужиная вместе, разговаривая и смеясь. Кэрол рассказывала историю о том, как отреагировал этим утром Финн, когда она подарила ему подержанную игровую приставку, на которую она копила буквально целый год, чтобы купить для него, сияя от гордости и радости. - Финн великовозрастный ребенок в душе, - глубокомысленно кивнул Курт, потягивая свою воду, заставляя их захихикать. Тихий звук ужинающих людей и ножей с вилками, звенящих о тарелки, царствовал в течение некоторого времени, прежде чем Берт откинулся назад в своем кресле. - Ты превзошел в этом году самого себя, приятель. Это здорово. Курт приосанился от похвалы. - Овощи тоже хороши на вкус, - не слишком тонко намекнул он, многозначительно глядя на тарелку отца, заполненную мясом. Единственная причина, почему он спустил это на тормозах, заключалась в том, что это было Рождество. Берт подкатил глаза, но потянулся за брокколи и морковью, приготовленными на пару. - Это действительно божественно, - продолжала хвалить Дана. – Блейн должен был раньше найти тебя и заявить права, чтобы мы могли избежать прошлогоднего инцидента с подгоранием. Джаред хмыкнул, разливая всем вино. - И это не имеет ничего общего с тобой, моя леди. Она показала ему язык, прежде чем взглянуть на своего сына, который не обращал внимания ни на что, кроме пищи, которой набивал свой рот, издавая стоны во время укусов. Она усмехнулась и вспомнила первое блюдо Джареда, когда-либо приготовленное им для нее, всего лишь простые макароны и тефтели, но все приобретало божественный вкус, когда ваш саб готовил это для вас. - Дыши, Блейн, - дразнился Джаред, и его сын застонал и облокотился на стол. - Мне кажется, я собираюсь лишиться чувств, - заныл он. Курт засмеялся. - Ну, перестань тогда есть. - Но это так замечательно на вкус! Это лучшее, что я когда-либо ел в своей жизни, - серьезно сказал он, отправляя в рот очередную ложку. Тепло промелькнуло через все тело Курта, надувая пузырь удовольствия и счастливого чувства, от которого он ощущал себя, словно был наполнен гелием. - Ладно, пока мой сын объедается до состояния пищевой комы, я хотела бы поговорить с вами немного более серьезно, Берт. Дана выбрала этот момент, чтобы поднять тему, которая в последнее время была у них всех на уме, и Курт вздохнул, испытывая чувство легкой взволнованности, которое смешивалось с его коктейлем счастья. Блейн даже прекратил есть и схватил его за руку, оказывая поддержку. Курт благодарно ему улыбнулся и еще больше наклонился в его сторону, наблюдая, как его отец отложил серебряные приборы и приподнял бровь. - Все в порядке? - Да, все в порядке, - заверила она. – Я не знаю, насколько вы обращаете внимания на здешнюю политику, но очередное переизбрание стремительно приближается. - Ну, вы получите мой голос. Получите с самого начала борьбы со всеми этими остальными придурками. Она улыбнулась и разделила мимолетный взгляд с Куртом, который пожал плечами. Он говорил ей, что его отец всегда голосовал за нее. - Я очень ценю это, но боюсь, что прямо сейчас я не занимаюсь агитацией за голоса. На самом деле я не планирую участвовать во всем этом в нынешнем году. Последовала секундная пауза, прежде чем Берт нахмурился. - Вы что-то пытаетесь этим сказать, - произнес он. Берт не был глуп и не любил ходить вокруг да около. Дана усмехнулась. - Перемены долго ждали своего часа, Берт. Мужчина фыркнул. - Ваша правда. - Я не единственный Дом в Вестервиле, который так считает, - намекнула она. - Вся та помощь, которую оказали ваши друзья во время отключения электричества, была шагом вперед, - с кивком вставила Кэрол. - Мы хотим сделать больше, чем это, - сказал им Джаред. - Как вы собираетесь это делать, если не участвуете в гонке? – спросил Берт, отрешенно поправляя кепку. - У меня было в наличии время, но к своему стыду, я не сильно им распорядилась. Нам нужен кто-то новый, - сказала она, и Джаред наклонился и поцеловал ее в щеку, чтобы успокоить. - Я думаю, что вы себя недооцениваете. Вы не можете сделать ничего радикального, чтобы изменить положение вещей, но некоторые из тамошних кандидатов определенно хотели сделать это положение еще хуже, таким образом, вы мешали им так поступать, - решительно сказал Берт. - Вы продолжаете говорить «мы», - заметила Кэрол. - Мы собрали достаточно ресурсов для революции, - ухмыльнулся Блейн. – Все, кто помогал во время отключения электроэнергии и в основном их дети. - Я все еще чувствую, что на этом все не закончится, - вздохнул Берт. Курт поймал взгляд Даны, которая ему кивнула, а потом повернулся к своему отцу. - Они хотят, чтобы это был ты, папа. Они хотят, чтобы ты участвовал в гонках. Потребовалась целая секунда, чтобы это осознать, а затем Берт снял свою кепку, потирая ладонью кожу головы. - Они что-то добавили в эту воду? Это было то, что он, в конце концов, произнес. Дана рассмеялась. - Может быть, мы сошли с ума, но я обещаю вам, что мы на сто процентов серьезны. Нам нужен для гонки кто-то аутентичный. Тот, к кому могут обратиться люди, которым мы пытались помочь, и кто с ними связан. Кто-то, кто является опорой вашего общества, пытаясь сделать его лучше, вместо старого сноба, который раздает милостыню. - Я думаю, ты бы идеально подошел для этого, папа. Но я не хочу, чтобы ты чувствовал давление, говоря «да», мы можем подыскать кого-то другого, - мягко заверил его Курт. На мгновение они скрестили взгляды. Отец и сын. - Политика, да? Курт с полуулыбкой пожал плечами. - Это обещает быть изматывающим. Ты будешь все время работать, а с твоим сердцем… - С моим сердцем все хорошо, ребенок, - прервал Берт. - Это сейчас, - нахмурившись, возразил Курт. Не то, чтобы саб не хотел, чтобы его отец этим занимался, в конце концов, он действительно думал, что тот идеально подходил для этого дела. Он просто был очень обеспокоен тем, что могут быть последствия. - У него будут люди, чтобы постоянно ему помогать, - успокоил его Блейн. – Они проследят, чтобы Берт не переусердствовал, если он действительно примет это предложение. - Я всегда хотел для тебя лучшего, приятель, - начал Берт с небольшой улыбкой. – С тех самых пор, как умерла твоя мама, но я просто не думал, что мог бы сделать это для тебя. Тогда ты пошел и сделал это сам для себя, но на самом деле это не отменяет того факта, что ты не должен был найти его по воле случая или удачи, или чем бы это ни было, - сказал он, указывая на Блейна и на всех в комнате. Курт почувствовал слезы, жалящие глаза при упоминании его мамы, и прижался ближе к боку Блейна, пока Берт повернулся к Дане, приняв решение. - Я сделаю это. - Ты уверен? – спросил Курт. - Они не догадаются, кто нанес им удар, ребенок, - улыбнулся он, и Курт покачал головой, но тоже улыбнулся. Он доверял своему папе, зная его потолок на данный момент времени, и доверял Дане, чтобы разместить вокруг него людей, которые знали, когда наступит его предел. Он вздохнул и кивнул. Облегчение за столом стало ощутимым, и довольно скоро старшие наклонились ближе друг к другу и сосредоточенно обговаривали детали, которые были необходимы, чтобы заставить этот революционный план сработать. И когда все было улажено, взволнованность угасла, все начало вставать на свои места, а у Курта была сегодня на уме только одна вещь. Это было то, о чем он раздумывал в течение нескольких дней. То, от чего он просыпался среди ночи, задыхаясь, с тяжестью и тоской, окруженный объятьями Блейна и его запахом. Эта растущая внутри него боль, нечто, что требовало внимания тем больше, чем глубже он его заталкивал. Семя, которое давно было посажено, а теперь выросло и опутало все вокруг, потому что к настоящему времени уже не могло быть оттеснено в сторону. Вместо этого оно выливалось в каждую мысль, каждое действие, и сабмиссив в нем поочередно кричал, просил и умолял. Он хотел. Он нуждался в этом. И Курт пришел к выводу, что он тоже этого хотел. Он был готов. - Можно Блейн и я выйдем? – вежливо спросил он. – Я хочу вручить ему свой подарок.