Keep my heart captive, set me free

В лифте Блейн вжал его в угол даже прежде, чем захлопнулись двери, и Курт восторженно захныкал, закрывая глаза, когда его голова запрокинулась от силы и веса, которые стояли за этими действиями. Позади него находилась жесткая сталь, а спереди обжигающие мышцы, и Курт просто хотел, чтобы Дом стал ближе. Боже. Вот оно. Это то, чего он жаждал. В воздухе витал тяжелый запах феромонов, эта опьяняющая смесь их обоих, которая сводила саба с ума, и он ничего не мог поделать со всем этим отчаянием, с жалкими звуками, вырывающимися из его приоткрытых губ, когда Блейн, наконец-то, превратил их в единое существо. Жаждущие пальцы вцепились в заднюю часть рубашки Блейна, царапая дорогую вещь в районе лопаток, чтобы стащить ее, хотя это было невозможно из-за того, как тесно они были прижаты друг к другу. Ткань была пропитана потом, и вместе с горячим толчком Курт осознал, что это было от усилий, которые прилагал его Дом, чтобы весь день держать свои инстинкты под контролем. Это знание вывернуло Курта наизнанку, а его живот трепетал и пульсировал. Он хотел опуститься на колени. Он хотел обнажить горло. Он хотел ударить по кнопке аварийного торможения и заставить Блейна трахнуть его прямо здесь. Это стремление должно было его шокировать, но каждое романтическое представление, которое он когда-либо имел об их первом разе, все мучения, через которые они прошли за последние несколько дней, были погребены под тяжестью этой нужды. Сабмиссив, который был так тесно переплетен с его внутренним «я», пробивал себе путь наверх и отказывался уступать контроль до тех пор, пока, наконец, не будет удовлетворен. Он хотел Блейна. Любыми путями. Все равно как. Он сражался с ним весь вечер и ночь. Это живое существо внутри него кричало, призывая своего Доминанта, и теперь, когда они, наконец, остались одни, наконец-то были вместе, оно не позволяло Курту вздохнуть, не говоря уже о том, чтобы думать. Он почувствовал напротив своей щеки тяжелые вздохи и размеренную вибрацию, это постоянное почти что рычание, которое гулом отдавалось сабу прямо в грудь и заставляло его желать заурчать в ответ. Он выгнулся навстречу этому звуку, и нижние части их тел чуть-чуть соприкоснулись, чего было достаточно, чтобы послать дрожь вверх по позвоночнику Курта. Голодный рот Блейна опустился ниже, и Курта затянуло еще сильнее от их глубокого контакта. Языки сражались на дуэли, но Курт всегда уступал, обожая чувствовать Блейна, заявляющего права на влажную пещеру его рта. Он исследовал его нёбо. Предъявлял притязания на его зубы. Обозначал границы своих владений на его губах, каждой лаской делая маленькую пометку, чтобы их зафиксировать, что оставляло саба с волнительным чувством после того, как он снова отстранился. Блейн не мог ждать больше ни секунды. Он просто сорвался. Сначала они проезжали какой-то этаж, а в следующую минуту это просто случилось. Произошло. Это был Курт. Нахождение с ним в такой близости тотчас же уничтожило всяческую хрупкую власть над контролем, отчаянно державшимся на волоске, который дала ему их связь. Поэтому Блейн внезапно и со всей очевидностью осознал, что ночь хоть и уходила, но она еще не совсем окончилась. Курт окончательно ему не принадлежал. И он просто не мог больше ничего с этим поделать. Это пожирало его. Осознание того, что случится большее. Ох, нечто большее. Куча его фантазий и мечтаний полностью повернулась во что-то гораздо большее. Во что-то выходящее за пределы этого мира. Раздался слабый писк, оповестивший об их прибытии на самый верхний этаж. Блейн захватил подбородок Курта между большим и указательным пальцем и разъединил их рты с влажным звуком. Курт попытался последовать за его губами и зная, что он так и поступит, Дом твердо удерживал его на расстоянии, отстраняясь, чтобы пробежаться горящим взглядом по всему его покрасневшему лицу. Ресницы Курта трепетали, словно крылья, прежде чем открыться, и Блейн задохнулся от сияния, которое явили эти глаза. - Ты такой красивый, прекрасный мальчик, - промурлыкал он, и щеки Курта потемнели. Нежные, заостренные пальцы скользнули по его запястью, не отталкивая руку, а держась, словно он нуждался в стабильности. - Пойдем, - наполовину приказал, наполовину увещевал Блейн, и они направились к комнатам пентхауса, в которых прибрались, а потом снова прибрались во время их церемонии, подготовив для них. Как только они вышли из лифта и дверь позади них благополучно захлопнулась, Блейн схватил Курта за ягодицы, и они провалились в тот же самый напористый ритм, что и раньше. Они сворачивали головы по углам, чтобы прижаться ближе и целовались, целовались, целовались. Пуговицы рубашки были расстегнуты в небольшом пространстве, оставшемся между ними, и они наступали друг другу на ступни и пальцы, пока слепо пробирались к спальне. Руки Курта потянули Блейна за рубашку, запутавшуюся в ловушке локтей, и он мог услышать слабое звяканье пуговиц, когда те приземлились на пол. Они ввались в дверь, когда Блейну, наконец, удалось провести ключ-картой, а проблеск белого цвета, оставшийся за дверями их спальни, сказал ему о том, что он только что лишился своей причудливой рубашки. Он отстранился от своего возбужденного мальчика и решил немного с ним поразвлечься, чтобы еще больше его завести. - Ты только что лишил меня моей рубашки, прекрасный мальчик. И за это ты будешь снимать одежду до тех пор, пока я не получу то, в чем мы нуждаемся. Начинай сейчас, - приказал Блейн, знойно шепча ему на ухо, и хотя ноги саба оставались приклеенными к месту, его голова следовала за Блейном, настолько далеко насколько могла двигаться, пока Дом убрал руки саба и отошел куда-то позади него. Это ощущалось, словно пытка - находиться так далеко, по меньшей мере, разделенный кроватью, широкое приглашающее пространство которой как будто жестоко насмехалось над ним, и Курт всеми силами стремился к Блейну. К его прикосновениям, его запаху, его вкусу. Сабу не хватало его, а Дом просто отошел на несколько секунд, но Курт все еще чувствовал себя на грани слез из-за всего этого. Такой открытый, выставленный напоказ, зависящий от Блейна. - Я не слышу, чтобы ты раздевался, прекрасный. Не заставляй меня наказывать тебя за непослушание, - предупредил Блейн легким и игривым голосом, поэтому Курт знал, что на самом деле ему не грозят неприятности, в то время как его пальцы неуклюже подскочили и начали стаскивать одежду со своего тела. Срочно, жадно, небрежно, отчаянно. Состояние самого Блейна было не намного лучше, но какая-то движущая сила в нем просто-напросто не давала слабины, и поэтому Дом решил полностью отпустить ситуацию и следовать своим инстинктам. Позволить взять верх этому голосу, который кричал в нем «бери, доминируй, властвуй, командуй», пока руки Блейна пробегались по гладкой полированной древесине их сундучка с игрушками, который он принес из дома. Блейн провел последние несколько дней, убеждаясь, что в этом сундучке у них будет все, что может им понадобиться, навязчиво проверяя, перепроверяя и заказывая через интернет еще больше вещей, поскольку он потерял себя в фантазиях о своем сабмиссиве, доведенным до полного изнеможения под его умелыми руками. Он открыл сундук и почувствовал, как его член дернулся от вида игрушек, которые по большей части были нетронутыми, и других предметов, предназначенных для игр, аккуратно занимающих все ячейки и отсеки. Вся их расцветка была подобрана со вкусом; игрушки по большей части были в голубых тонах, приспособления для сдерживания и подобные им предметы были черными и серебряными. Они практически ничего не использовали из этого сундучка в своих обычных повседневных играх, в основном просто балуясь со сдерживанием, и Дом на короткое мгновение будто стал ребенком в конфетном магазине. Ошеломленным абсолютнейшим разнообразием выбора. Чего он в действительности жаждал? Что было бы лучше? Хотел ли он всего понемногу? А что насчет Курта, что больше всего понравится его прекрасному мальчику? - Сэр? – обратился Курт, звуча расстроенно и страждуще, и Блейн издал тихий умиротворяющий звук, обернувшись к сабу и быстро проверяя его состояние. Он все еще стоял там, где Блейн его оставил, стараясь не шевелить ни единым мускулом, несмотря на собственные страдания и желание сделать именно это. Блейн последовательно осознавал, насколько совершенен был саб. На данный момент он избавился ото всей одежды, и его алебастровая кожа сияла в тусклом свете луны, выглядывающей через их окно. Он был нереальным, и Блейн не мог дождаться, чтобы заполучить его в свои руки. - Я буду здесь, детка. Ты так хорошо справляешься, просто подожди еще немного, - искренне похвалил он низким голосом. Он быстро отвернулся к ящику и вытащил ограничители из отдельного отсека, почувствовав, как через него прокатилась вспышка жара, когда прохладная, мягкая кожа скользнула между его пальцами. Незачем отказываться от хорошей затеи, и они оба чертовски сильно любили подобного рода игры. Кроме того, что-то глубоко внутри Блейна хотело, чтобы Курт чувствовал себя комфортно, когда они зайдут дальше, чтобы сделать это для саба более легким с тем, что он знал и в чем нуждался. Блейн подошел к двери ванной и протестировал ее, чтобы убедиться, что защелка достаточно прочная, чтобы не устанавливать еще одну для блокировки с той же стороны. Несколько сильных рывков показали, что металл выдержал, и Дом счастливо промурлыкал, когда раскрыл ее и прикрепил сверху скобки сдерживающего устройства, растянув их, прежде чем снова ее защелкнуть. Подвесные манжеты на руки, которые там болтались, разжигали его кровь, и Блейн немедленно вернулся к Курту, прижимаясь голой грудью с обнаженной спине саба и обвивая руками его талию. Он почувствовал, как Курт издал слышимый вздох, когда наклонился к нему, обмякая, словно тряпичная кукла. Ощущение тела Блейна, которое все еще оставалось наполовину облаченным в одежду, сделалось теперь еще более ярко выраженным, и это чувство заставило Курта задохнуться, а мурашки вырвались наружу, покрыв всю его кожу. - Ты готов, прекрасный? – спросил Блейн ему на ухо, и Курт облизнул пересохшие губы, тряхнув головой. Это ожидание лишало его воли. Он понятия не имел, что у Блейна имелось для него в запасе, но саб этого хотел. Очень сильно. - Скажи это, - приказал Блейн. - Я готов, сэр, - сказал он, немедленно подчиняясь, и Блейн в награду поцеловал его ушную раковину. - Подойди к двери и облокотись на нее, лицом ко мне. Руки над головой, - изложил инструкции Дом, и ноги Курта двинулись до того, как эти слова по-настоящему были зарегистрированы и дошли до его сознания. Давление прохладного дерева напротив его обнаженной, разгоряченной кожи стало шоком, но саб следовал его приказам и поднял руки над головой, чувствуя себя неловко, но доверяя Блейну. Его великолепный Дом медленно подошел к нему, полный изящной грации, словно хищник с голодными, вездесущими глазами, и Курт почувствовал себя маленьким и уязвимым под его взглядом. Его грудь вздымалась, и саб желал знать, сможет ли Блейн заметить безудержный стук его сердца под чересчур тонкой кожей. Когда они снова вдохнули один и тот же воздух, сталкиваясь носами, Курт почувствовал, как руки Блейна мягко скользнули по его бокам вверх, все выше и выше, пока его ладони не дотянулись до запястий саба. Тогда он отпустил их и потянулся к чему-то еще, и только когда Курт почувствовал на своем теле отчетливую текстуру кожи, он разорвал зрительный контакт и поднял взгляд. То, что он увидел, вышибло из саба дух. Ограничители. Черная кожа с блестящими серебряными скобами, и саб издал дрожащий вздох, так как его захватили фантазии о том, что планировал сделать с ним Блейн. Он ощутил влажные губы на изгибе своей челюсти, зубы прижались к линии подбородка, в то время как кожа потиралась о его чувствительные запястья, издевательски дразня его тем, что должно было произойти. - Сэр, - выдохнул Курт с хриплым хныканьем и почувствовал, что восхитительный рот Дома изогнулся в улыбке, прежде чем он отстранился и устремил взгляд вверх, чтобы правильно закрепить ограничители. Скольжение вокруг его запястий и звон металла заставили Курта дрожать, но он ни за что в жизни не мог отвести взгляда от лица Блейна. Абсолютно довольного, излучающего чувственность, от которой зрачки Дома сужались, превращая его радужки в топленый мед. Курт был полностью податлив в его захвате, позволяя Дому перемещать себя туда, куда он желал, и это недвусмысленное доверие разжигало его кровь столь же сильно, сколь и действия по размещению его мальчика в удерживающем устройстве. Мягкая кожа идеально ложилась вокруг тонких костей Курта, и Блейн удостоверился, что у саба остается пространство для перемещения, недостаточное для того, чтобы сбежать, но которого бы хватило, чтобы трение не причиняло неудобств и не мешало кровообращению. На самом деле Блейн испытывал муку от того, каким он уже был твердым, растягивая швы на брюках своего костюма, но он не собирался поддаваться порыву. У него было слишком много планов. Слишком много фантазий и побуждений, которые необходимо было удовлетворить в первую очередь. Но Курт не облегчал ему задачу. Боже, он выглядел великолепно и безупречно на фоне двери из красного дерева, и вид всей этой бледной кожи заставлял Блейна хотеть пометить его, бросить на кровать и, наконец, погрузиться в него. - Чувствуешь себя хорошо, прекрасный? – вместо этого спросил его Блейн, встречаясь взглядом с неистовыми голубыми глазами. Он никогда не зайдет так далеко, не проверив состояние Курта и не убедившись, что он в порядке. Курт сглотнул, а его пересохшее горло неуклюже дернулось. - Да, сэр. Руки Блейна опустились на его бедра, большие пальцы играли с ним, резко надавливая кончиками то здесь, то там, двигаясь вдоль его паха. Голова Курта откинулась на дверь, когда его бедра толкались вперед и вверх, чтобы получить небольшое облегчение. Блейн опустил взгляд на полную эрекцию, выставленную напоказ между их телами, и издал благодарный звук, прежде чем податься вперед и соединить их рты в наполненном похотью поцелуе. Курт был бы в восторге, если бы этот поцелуй не заставлял Дома непременно удерживать разочаровывающую дистанцию между нижними частями их тел. Блейн полностью отстранился, и Курт потянулся за ним только для того, чтобы до упора растянуться в ограничителях. Самым значительным успехом, которого он мог достичь, было небольшое сгибание в локтях и перемещение примерно на полшага от двери, и именно такая болезненно-сладкая капитуляция так сильно манила. - Блейн, пожалуйста… сэр, - умолял саб, не зная, чего именно он просит. Блейн снова его прервал, проведя большим пальцем по припухшей нижней губе саба, пока взгляд Дома скользил вверх и вниз по его телу. - Ты выглядишь сейчас так великолепно, ты даже не представляешь. Я должен установить дома зеркала в нашей комнате, чтобы ты постоянно мог наблюдать, как я заставляю тебя распадаться на части. Сама эта идея сводила живот Курта горячими спазмами, его член сочился предэякулятом, и саб провел языком по кончику большого пальца Блейна, потому что это было единственным, за что можно было ухватиться, а он нуждался в Доме. Просто в любой частичке него. - А сейчас не будь непослушным, Курт. Непослушные мальчики не получают того, чего хотят, - предупредил Блейн, немного прислушиваясь к звяканью ограничителей, пока Курт испытывал их на прочность, пытаясь прикоснуться, и отдернул свой палец, несмотря на шумный протест Курта. - Немного раньше я попросил их обеспечить нас этим, - объяснил Блейн, направляясь в угол комнаты, где стояло ведерко со льдом и шампанским, которое саб не заметил. Блейн принес его, прихватив маленький столик, на котором оно стояло, и Курт почти что гипнотически наблюдал за игрой мышц в тусклом свете лампы. Рядом с ведерком он поставил их сундучок, который теперь был открыт, хотя саб все еще не мог видеть его содержимое, и кровь Курта помчалась по венам. - Помнишь новогодний вечер? – спросил Блейн низким голосом в тяжелой, напряженной тишине, которая опустилась между ними. Он пробегался пальцами по какому-то предмету в коробке, и незнание того, чем это было, убивало Курта, но он оставался беспомощным, чтобы что-то предпринять, но смотрел на Дома с пристальным вниманием. Однако потребовалась минута, чтобы эти слова обосновались в его затуманенном разуме. -Д-да, сэр. Было весело. Блейн оставил ящик со всем содержимым, которое он рассматривал, и вместо этого переместился, чтобы вытащить из ведра бутылку шампанского. Он вытащил пробку, наблюдая, как оно зашипело и пролилось через его руку. Дом встретился взглядом с Куртом и облизал руку, столь явно издевательски дразня, и Курт снова завозился в своих ограничителях, но они удерживали так же прочно, как и прежде. Блейн наблюдал за его действиями и улыбнулся, приближаясь к сабу с бутылкой в руке. - Ты помнишь эту ночь, детка? О боже, он помнил. Курт до сих пор спасался этими воспоминаниями в тех редких случаях, когда он оставался один и сам заботился о себе. - Мы играли в игру, - выдохнул Курт. - Гмм, - прогудел Блейн в знак согласия, останавливаясь перед ним. Они закрыли глаза. – Хочешь еще раз поиграть? Колени Курта подкосились. - Да, пожалуйста. Все, что угодно. Ты нужен мне, сэр. Блейн прижал нижнюю часть бутылки к животу Курта, наблюдая за тем, как саб с шипением втянул его от прохладной влажности. Дом несколько раз провел выпуклым краем бутылки взад и вперед, восхищаясь рельефными мурашками, проступившими на его коже. Глаза Блейна сияли уверенным светом, когда он снова посмотрел на саба и убрал раздражитель. Курт понятия не имел о том, что происходило, но у него уже имелось множество предположений, электричеством танцующих по его коже. - Ты такой хороший мальчик для меня, - похвалил Блейн, и Курт впитал эти слова, словно солнечный свет. – Хорошие мальчики получают награду. Горлышко бутылки с шампанским внезапно надавило на его рот, и Курт с нетерпением его открыл, чтобы принять пузырьки на своем языке. Он сделал несколько глотков, наслаждаясь вкусом, прежде чем бутылку отняли, и Блейн вернулся без нее в руке. Саб был немного разочарован тем, что они не собирались снова играть в эту игру, пока Блейн просто его не поцеловал. Курт на мгновение потерял себя в этом поцелуе, прежде чем почувствовал, что нечто более холодное, чем бутылка прижалось к его бедру, когда Дом обхватил его своей ладонью. Он с трудом дышал в рот Блейна, и Дом полностью поглощал этот звук, пока его рука двигалась по ложбинке спины Курта только для того, чтобы лед растаял и легче скользил по его коже. Контраст сталкивающихся теплых ртов и холодного льда, давившего на его кожу, был пьянящим, и саб застонал, когда почувствовал, как по его заднице и между округлых ягодиц стекает холодная вода. Блейн продолжал атаку, пока лед в очередной раз полностью не превратился в жидкость, а затем немедленно отстранился, придвигая столик ближе, чтобы он мог схватить другой кусочек. - Я так давно об этом мечтал, - резко признался Блейн, нажимая кубиком на место чуть повыше его соска. Пока Дом разговаривал, он медленно рисовал им круги вокруг сжавшегося комочка. – Тогда, когда мы были на яхте и отдыхали на палубе, и это было так чертовски жарко, и, проклятье, ты выглядел так, что тебя хотелось всего облизать. Я тогда хотел сделать это с тобой. - Т-ты хотел? – заикался Курт, пытаясь примирить это в своем разуме. Тогда они были так невинно неуклюжи, танцуя друг вокруг друга, но все это время присутствовало явное напряжение. Курт просто до теперешнего момента не понимал, насколько глубоко это руководило Блейном. - Конечно, я этого хотел, прекрасный. Черт возьми, ты – самое сексуальное существо в этой вселенной, - сказал Блейн и наклонил голову, чтобы захватить его сосок в теплую пещеру своего рта. Курт потянулся лицом к своей руке, но ничего не сделал, чтобы заглушить стон удовольствия и тяжелое дыхание, вызванное желанием, пока Дом продолжал сосать его грудь. Он начал спускаться вниз, а кубик льда следовал впереди Блейна, пока он продвигал его по груди Курта, затем взад и вперед по животу, а потом по основанию члена. - Блейн, - страждуще простонал Курт, еще сильнее потянув за свои ограничители, заставляя их впиваться в свою кожу. Ему снова захотелось плакать. – Пожалуйста, сэр. Пожалуйста, прикоснись ко мне. Я не могу больше этого выносить. Блейн балансировал перед ним на корточках, в нескольких дюймах от его красной и ноющей эрекции, но все же не касался ее. - Ты можешь продержаться дольше, красивый мальчик. Я знаю, что ты можешь. - Но это длится так долго, - заныл саб, скручивая пальцы вокруг ремней, которые были прикреплены к двери, и поднимаясь на цыпочки в попытках немного приблизиться. Блейн снова отступил и поднялся на ноги. Курт действительно выглядел диким и находящимся на пределе. В глазах саба собирались настоящие слезы от того, как отчаянно он нуждался всего лишь в небольшом контакте с Доминантом, и Блейн не мог побороть столь сильный инстинкт. Он развернул Курта так, что теперь он оказался лицом к двери, поправляя ограничители, чтобы они стали еще более удобными, а затем прижался к сабу всем своим телом, чувствуя как Курт вздыхает от удовольствия под его весом. Блейн некоторое время вдыхал его аромат, пока принимал нужное положение, просовывая руку между их телами, чтобы расстегнуть свою ширинку и наконец-то стянуть штаны. Он отступил на секунду, избавляясь от них, а затем снова соединил их в одно целое. И именно тогда Дом впервые реально рассмотрел метку на затылке Курта и эту небольшую, но значительную разницу. Это зрелище послало волну жара, пронесшуюся через него, этот неистовый приступ собственничества и удовлетворения, и Блейн не мог удержаться от того, чтобы наклониться и приложиться к ней, заявляя еще большие права на это пространство, ставя на Курте отметку, что он исключительно и безоговорочно ему принадлежит. Курт вздрагивал и стонал от каждого прикосновения. Едва ощутимые касания губ, след языка, скользящего по черному контуру, который отмечал, что их связь являлась постоянной. - Мне это нравится, - с придыханием сказал Дом. – Таким образом, я отмечен на тебе. Я хочу поклоняться ей своими зубами и языком. Взять тебя сзади и кусать эту метку. Блейн пробежался еще одним практически растаявшим кубиком по его метке, заставляя саба резко податься навстречу ощущениям, позволяя льду скользнуть вниз по его безупречной спине и по правой ягодице. Курт ахнул. - Тебе это понравится, прекрасный? – прошептал он прямо в чувствительную кожу, и бедра Курта толкнулись к дереву двери, а из приоткрытых губ вырвался задушенный стон, когда саб изо всех сил дернул руками. Блейн удовлетворенно мурлыкал от того, насколько очевидно отпустил себя Курт, и убрал губы с его шеи с последним поцелуем, который заставил саба хныкать, потеть и крепче стискивать руками кожу. Кубик льда растаял в струйку воды на его бедрах, и Блейн наклонился, пройдя своим языком практически весь его путь до колен Курта. - Ответь мне, Курт! – приказал он, и Курт отчаянно застонал. - Д-да, сэр, - справился он, и Блейн развернулся, направляясь к их сундучку. - Да - что? – дразня, спросил он, а Доминант внутри него сходил с ума от гордости от того, как далеко, казалось, уже ушел его мальчик. Его голос прерывался и дрожал, колени раздвигались каждые несколько мгновений, а руки дергали ограничители, пока саб дрожал под его ладонями. - Я… я бы хотел эт-того, - задохнулся он, пытаясь заглянуть через плечо и посмотреть, куда пошел Блейн, но Курт так глубоко погрузился в свой разум, что просто не мог сосредоточиться на том, чтобы воспринимать окружающее пространство. - Хотел чего? – улыбнулся Блейн, взяв что-то со стола и вернувшись к дрожащему сабу. - Т-тебя…сэр…прикоснись ко мне…ц-целуй меня…возьми меня…все, что угодно…пожалуйста, сэр… - пробормотал он, и Блейн больше не мог этого выносить. Он положил руку на бедро саба, задохнувшись от реакции, спровоцированной этим простым касанием. Курт судорожно застонал и толкнулся ему в руку, как изголодавшийся человек, впервые за неделю увидевший еду и, похоже, все его тело было охвачено огнем. - Хорошие мальчики получают то, что они хотят. А теперь мы сыграем в игру, красивый, поэтому мне нужно, чтобы ты закрыл для меня глаза. Ты сможешь это сделать? – спросил он, и Курт вздрогнул, но его голова подпрыгнула вверх и вниз, а бархатистые веки легли поверх небесной голубизны его глаз. - Я буду тебя дразнить. И за каждую минуту, которую тебе удастся оставаться совершенно неподвижным и спокойным, ты получишь от меня минуту, где я сделаю все, что ты захочешь, - сказал он, и Курт застонал от желания, а его рука теперь практически безвольно повисла в ограничителях, когда саб расслабился под прикосновениями Блейна. Он больше не волновался о том, что случится. Блейн был с ним, доставляя ему настолько сильное удовольствие, что саб думал, что свалится в обморок, так что он позволил себе просто реагировать, подчиняясь инстинкту. Он почти отпрыгнул, когда что легкое и гладкое скользнуло по его левой икре, но Курт вспомнил о том, чтобы оставаться тихим и неподвижным. Однако это было безумием. Ощущения поползли вверх на его бедра, и на этот раз саб не смог сдержаться, его тело дернулось, и он услышал смешок Блейна. - Твоя минута сбрасывается, дорогой. Давай начнем сначала, - ликующе усмехнулся Дом, когда его саб застыл на месте, концентрируясь на великолепном лице Курта, по которому было столь очевидно, что он боролся с собственным телом и удовольствием, которое доставлял ему Блейн. Длинное, темно-серое перо трепетало в прохладном воздухе вокруг них, когда Блейн поднял его и провел над сексуальными ямочками в основании позвоночника Курта. Сердце Курта встрепенулось, когда кожа саба покрылась мурашками и сквозь него прошла легкая дрожь, но он оставался приклеенным к своему месту, кусая покрасневшие губы, чтобы удержать стоны в попытках заставить своего Дома гордиться. Блейн пробежался пером вверх, проследив выемки его позвоночника и мысленно их пересчитав, не желая отнимать у своего красивого мальчика заслуженный приз. В конце Курт попросил его об объятии. Дрожащий голос озвучил эту покорную просьбу, пока его тело корчилось в удовольствии от контакта. Объятие продолжалось целую минуту, сильное, нежное и любящее, прежде чем Блейн отступил назад, оставив хныкающего Курта, чтобы обрести под ногами твердую почву и оставаться сильным. Ощущение было таким, что это длилось в течение часов. С Куртом, который преодолел весь этот путь длиной в минуту и просил поцелуев и прикосновений, с Куртом, который едва выдержал эти десять секунд, прежде чем сбиться и закричать, с Куртом, который вытерпел почти до конца, прежде чем потерять себя от удовольствия. Блейн безмолвно наблюдал, очарованный тем, каким осведомленным казалось тело саба по части того, где в любой момент окажется Дом, когда тот наклонялся к нему. Он провел пером по линии между голенью и бедром Курта и поцеловал его затылок, чуть-чуть нарушая правила. - Минута истекла, прекрасный. Очень хорошо. Назови свой приз, - сказал он, придвигаясь ближе, и Курт откинулся назад, прижимаясь спиной к его груди и распахивая глаза, в которых бушевало такое сильное пламя, что оно спустило Блейна с небес на землю. - Сэр…сэр, пожалуйста…я не могу…не могу больше… - воскликнул он, и на этот раз на его щеки пролились слезы. Его член покраснел и тек от возбуждения, а вся поза саба кричала Блейну о том, чтобы наконец взять его. Осуществить это целиком и полностью. - Что тебе нужно, прекрасный? – спросил он, даже если и знал ответ. Блейну нужно было это услышать. Нужно было знать, что все в порядке. Что ему давали разрешение. - Ты, сэр… пожалуйста, только ты, - умолял он, и Блейн ринулся действовать, дотягиваясь до сундучка и доставая новенькую бутылку смазки. Он вернулся, смочив пальцы в вязкой субстанции, и поцеловал своего мальчика в щеку, гордясь тем, как он справлялся. - Разведи ноги. Курт немедленно подчинился, и Блейн прижался к нему сзади, чистой рукой пробежавшись по его боку и опускаясь ниже, чтобы погладить совершенный, дерзкий изгиб его задницы. - Цвет? – потребовал он, не так скоро забывая о последней попытке подобной практики. - Зеленый, - проскулил Курт в деревянную дверь перед своим лицом. Блейн поцеловал его в плечо, приклеиваясь губами к потной коже, а большой палец погрузился в расщелину его задницы. - Расслабься для меня, прекрасный. Было похоже, что Блейн говорил это скорее для себя, чем для саба. Блейн задел подушечкой большого пальца плотное колечко мышц, и они с Куртом оба резко выдохнули. - Шире, - увещевал Дом, и Курту ничего не оставалось, кроме того, как сделать то, что ему говорили. Было похоже, что способность мыслить ясно и независимо полностью покинула саба, и ему нужен был Блейн, чтобы его направлять. Блейн переместил ладони, чистой рукой поддерживая его левую ягодицу, и двигаясь скользкой, чтобы заменить давление большого пальца прикосновением указательного и среднего. Он потирал ими, двигая вверх и вниз, чертя маленькие круги, и чтобы раздразнить, и чтобы достаточно смазать, делая этот процесс легче и уменьшая боль. Глаза Курта уже закатились к затылку от того, насколько он сейчас был чувствительным. Вся эта игра. Все это ожидание. Он был бомбой, просто ожидающей запала, и, похоже, Блейн нашел кнопку, чтобы его взорвать. Саб издал прерывистый стон, сжимаясь и расслабляясь, когда средний палец Дома попал именно туда, куда должен был. Стремление податься назад было таким сильным, и боже, он этого хотел, но эти сигналы застряли в вате, которой было наполнено его сознание, прежде чем оно даже получило возможность передать это сообщение. - Боже, Курт – прохрипел Блейн, глаза которого сосредоточились на этом интимном месте их соединения. Смуглый загар напротив нежно-розового цвета. Он слегка скользнул внутрь кончиком пальца и услышал, как у Курта сбивается дыхание; этот великолепный, прекрасный вздох, который всегда говорил ему о том, чтобы продвигаться дальше, показать сабу больше. Блейн протолкнул первую фалангу и стиснул челюсти от тесной жары, которая его окружала. Его член пульсировал в своей хлопковой тюрьме, сочась и умоляя его. - Цвет, - спросил он, на этот раз грубее, словно проглотил гравий. - З-зеленый. Зеленый, зеленый, зеленый, - повторял Курт, провисая с каждый словом немного больше, как будто это полностью выводило его из строя. Блейн положил свободную руку на бедро саба и прижал ее вплотную к его поверхности, побуждая Курта приподняться. Дом почувствовал в своем запястье неудобное растяжение, держа его под углом, но он все еще удерживал Курта и поместил еще больше поцелуев на напряженные руки и плечи саба. Курт повернулся к нему с покрасневшим лицом, и у Блейна перехватило дыхание от того, как он выглядел. Зрачки полностью расширены, лицо очаровательно порозовевшее, ресницы восхитительно мокрые и пот, сочившийся из каждой поры. - Ты так прекрасен, - похвалил Дом и протолкнул палец дальше, потому что этот монстр-собственник в нем должен был увидеть реакцию Курта на то, что он находился внутри саба. И она не разочаровала. Идеальное «О» из зацелованных, припухших и покусанных губ Курта навсегда будет высечено перед его мысленным взором. И то, как его ресницы непроизвольно трепетали. Приглушенный, непристойный звук, который он издал в тишине, когда Блейн немного вытащил палец, чтобы снова нажать им внутри. Он снова встал за его спиной, наполненный новообретенным огнем и энергией, которые заводили Дома, пока он готовил для себя своего красивого мальчика. Один палец сменился двумя, которые растягивали его, гладили вдоль стенок, а затем они натолкнулись на то, что заставило Курта полностью потеряться. Он вскрикнул, как подкошенный, его колени дрожали, удерживая его в вертикальном положении, а по его щекам покатилось еще больше слез от того, как он был переполнен ощущениями. Он должен был кончить. Ему было это нужно. Он должен был. Но не мог. Блейн не сказал, что ему уже можно, а он хотел быть хорошим мальчиком. Блейн обнял его, осыпая ухо сладкими ласками и похвалой, словно нектаром, целуя и облизывая чувствительную кожу вокруг него. И все это время Дом продолжал надавливать внутри, уделяя особое внимание этому волшебному местечку, которое распаляло саба, словно само солнце. - Блейн, - ахнул Курт, едва сумев произнести это из-за постоянных хриплых стонов. Его руки и ноги по-настоящему тряслись, и сейчас саб снова и снова моргал затуманенными глазами, чтобы прийти в себя, но он превратился в жидкость. Все, что было в сабе, так трудно было удерживать под контролем, когда он уплывал все дальше и дальше в теплое, безопасное место, которому не мог дать названия. - Я собираюсь…я не могу сдержаться…сэр… Третий палец, и Курт почувствовал, что собирается отключиться. - Просто держись ради меня, прекрасный, - ободрил Блейн, вновь нажимая на его простату, чтобы еще раз услышать этот стон. – Еще немного детка, я знаю, что ты можешь это сделать для меня, ты почти растянут. Ты так хорошо ощущаешься вокруг меня, красивый мальчик. Я не могу дождаться, чтобы очутиться внутри тебя. Курт повернул голову к двери, в поисках прохладного места, чтобы остудить перегретую кожу, но все было таким горячим. Все горело. Но, несмотря на это, он держался. Его яйца поднялись и напряглись, а член горел огнем, но он сдерживал их, пока Блейн не объявил, что он был достаточно растянут и не потянулся к ограничителям. Единственное, что помешало ему не рухнуть на пол, словно сброшенная одежда, когда Дом их расстегнул – это крепкая рука вокруг талии. Кровь устремилась к его пострадавшим конечностям, которые покалывало, словно иголками и булавками, и Курт почувствовал рот Блейна на своей шее, пока Дом нес его к кровати. Его уложили на спину на шелковые простыни посреди огромной кровати, как самую драгоценную вещь, и через секунду Блейн очутился на нем сверху, сняв свое нижнее белье и наконец оставаясь обнаженным. Их кожа прижалась друг к другу, и Курт почувствовал себя обнаженным до самого предела, до содранной кожи и оголившихся нервов. Саб чувствовал себя наэлектризованным и находящимся на грани приятной боли, получив этот полный контакт после того, как к нему, казалось, часами прикасались то здесь, то там. Этого никогда не хватало. Это никогда не удовлетворяло. Блейн скользнул между его бедер, и Курт обернул их вокруг его талии, словно тисками, скрещивая лодыжки на его заднице. Он не хотел, чтобы Дом снова куда-нибудь ушел. Их рты встретились в мокром поцелуе, в котором было больше языка, чем губ, пародируя то, что должно было произойти, когда возбужденная плоть Блейна, скользнула по его скользкому и раскрытому отверстию, надавливая, но не проникая полностью внутрь. Курт застонал в открытый рот Дома, когда это случилось в третий раз, и Блейн практически с силой вырвался от него, чтобы схватить смазку с прикроватной тумбочки. Он протиснулся между ними и смазал свою ноющую эрекцию, шипя от того, как близко его подвело к краю это простое прикосновение. Он больше не мог ждать. - Уверен, прекрасный? – хрипло спросил он, встречаясь взглядом с безумными глазами, которые неистово горели. - Да, сэр. Пожалуйста. Это было так долго, - попросил Курт, пальцы которого крепко сжимали его плечи, царапая ногтями кожу. - Я люблю тебя, - ласково напомнил ему Блейн. Несмотря на насущное желание и феромоны Доминанта, которые делали все невыносимо необходимым, он должен был остановиться и сказать об этом. - Я тоже тебя люблю, - прошептал Курт, когда Блейн пристроился к нему и нажал, устремляясь вперед. Растяжение было болезненным, но Курт не чувствовал ничего, кроме удовольствия от этого действа, пока его тело с готовностью приветствовало Блейна. Мышцы раскрывались вместо того, чтобы сжиматься, разум сейчас кричал, прося о большем, вместо того, чтобы, как ожидалось, просить замедлиться. Они сделали этот последний шаг, навечно замыкая себя друг на друге, и это не могло быть достаточно быстрым для Курта. Блейн позволил своей челюсти распахнуться, когда он погрузился в этот тугой, жгучий жар, его сердце подскочило к горлу, а легкие сжались. Это было неописуемо. Во второй раз за день он испытал такое чувство, что распадается на части. С этого пути уже нельзя было свернуть. Еще больше связей сплеталось в бесконечные узелки. Его затылок резко покалывал, и Дом знал, что слабый цвет, который уже должен был там проявиться, наконец, стал полноценным, полностью помечая его, как принадлежащего Курту, точно так же, как и Курт принадлежал ему. - Я люблю тебя, - произнес Блейн, вытаскивая член до самого кончика. Он не мог сейчас оставаться неподвижным, у него остался только инстинкт, который говорил Дому подвести их обоих к финалу прямо сейчас. Скрепить их узы столь захватывающим способом. Для Курта существовал только свет, звук и Блейн. Саб погрузился в ощущение его кожи на нем, и в нем. Все чувства усилились, как будто он принял что-то наркотическое и отправился в свободное плавание. Каждый толчок члена Блейна делал ощущения ярче и громче, больше не синхронизируя его с этим миром, а приводя саба в новый, где было безопасно и тепло, и ничто не могло до него добраться. Там пахло Блейном. Там были такие же ощущения, как от его объятий. В тамошнем воздухе витал вкус Блейна, и он сделал вдох. Он нырнул в этот омут и пропал. В одно мгновение Блейн был здесь, двигаясь над ним, а в следующее Курт уже ничего не мог видеть, кроме вспышек света и цвета, но все это время он мог переживать эти ощущения. Это разгорающееся пламя внизу его живота, пульсацию его члена, толчки чистых ощущений, которые чувствовались словно удары молнии каждый раз, когда Блейн ударял по его простате. Блейн не в силах был сдерживаться. Ему не удавалось добиться правильного темпа, когда его бедра просто хотели трахать, трахать и еще раз трахать до тех пор, пока они не станут единым существом. Это не могло продлиться дольше пяти минут. Пять чудесных, неземных минут, когда это неописуемое тело выдаивало его, облегая, словно перчатка, и Блейн знал, что он взорвется. - Давай, Курт. Кончи для меня, - приказал Блейн ему на ухо, и Курт это сделал. Просто это исполнил. Всегда следуя команде. Всегда. И это был рай. Всецело. За его веками вспыхивали спектры цвета, а тело омывало волнами удовольствия. Курт слышал, как Блейн пыхтел, сыпал проклятьями, а затем почувствовал, как он кончил, и это было всем, что он когда-либо хотел. Он уплыл в безопасное место с улыбкой на лице. Его тело отрешилось от реальности, и на один крошечный миг Курт испугался сверкающего небытия, в которое он отправлялся, но его разум заставил его сдаться. Он был в безопасности. Он был защищен. Он был любим. Он отпустил себя. Он отдался течению. Блейн чувствовал себя полностью вымотанным. Трясущиеся предплечья изо всех сил пытались удержать свой вес, не налегая на Курта, когда он совершал заключительные толчки в жаждущее, прекрасное тело Курта. С кудрей Блейна капал пот, так же как и со всего остального. Блядь. Секс никогда еще так не ощущался. Никогда не был таким здоровым, правильным и потрясающим. Он оторвал лицо от шеи Курта и посмотрел на него только чтобы обнаружить, что голова саба улеглась ему на бок. Блейн нахмурился. - Курт? – тихо сказал он, задаваясь вопросом, мог ли он просто заснуть. В нем было что-то еще, что-то кричало, что здесь крылось нечто большее. Курт выглядел так, как будто спал, но его тело все еще дрожало, а из губ вырывались самые мягкие, непроизвольные звуки. Это был…? Этого быть не могло.