Слепленный тобой

Орден Феникса почти никогда не собирался в полном составе со времён основания, но сейчас в маленькой комнате сгрудилось необычно много волшебников. Несмотря на тесноту, внутри оставалось холодно. Снейп попытался как можно незаметнее съёжиться под мантией, прикрывая движение своей обычной сутулостью. В прежние дни никто не обратил бы на это внимания. В прежние дни он мог часами просиживать в самом дальнем углу, дожидаясь, пока ему дадут слово; он был тенью, случайным сквозняком, паутиной на потолке, и это вполне устраивало его, и всё же иногда… совсем иногда был бы рад… нет, вернее, был не против уловить внимание, более подобающее его настоящей роли. Иногда, но определённо не сейчас. Сейчас он с трудом удерживал себя от того, чтобы заклевать носом. Но именно сегодня, как назло, с него не спускали глаз. Он не видел чужих лиц — вопреки расхожим слухам, у него не было глаз на затылке, которым он — вовсе не демонстративно, а впрочем, может быть и так — был повёрнут к большинству собравшихся. Но Северус давно научился чувствовать взгляды, а в последнее время не переставал оттачивать мастерство. Тонкс завершила свой короткий рассказ и села на место, смущённо прочищая горло. Опять ничего нового, ничего, стоящего пристального внимания. Одно из самых оживлённых собраний превращалось в одно из самых бесполезных. Становилось всё холоднее. Дрожь пробежала по его рукам, и Снейп быстро сжал кулаки, чтобы никто не успел заметить, как тряслись его пальцы. Тяжёлый взгляд Грозного Глаза обрушился на него, как оплеуха. Ни одно его движение не оставалось незамеченным сегодня. …Странно. Даже взгляд Волдеморта не действовал так раньше. Но дело вовсе не в том, что глаз старины Грюма стал ещё грознее. Просто Северус очень устал. Как удивительно было впервые ощутить это в полной мере. Оказывается, его тело не вечно. Он умудрился забыть об этом в бесконечной череде трудных дел. «Ты совсем не заботишься о себе», — кто сказал ему это недавно? Кто этот человек, скрывающий своё безразличие или вовсе лишённый его? Северус не впервые замечал, как забывал время от времени разные мелочи. Случайно обронённая кем-то фраза — слишком малозначимая вещь, чтобы держать её в памяти. Но разве в их время есть детали, не стоящие внимания? «Выглядишь ещё хуже, чем раньше», — вот что ещё добавил таинственный кто-то. Значит, этот кто-то знал его давно. Возможно, очень давно. Конечно же, это был Ремус Люпин. Мягкосердечный чудак, зачем-то справлявшийся о его здоровье с завидной регулярностью. Удивительно, что Северус не догадался сразу, учитывая полнейшее отсутствие прочих кандидатур. Кажется, он успел задремать, в полусне разгадывая загадку, которая вовсе даже и не была загадкой. По крайней мере, подбородок успел весьма уютно устроиться у него на груди. Снейп поднял отяжелевшую голову и покосился в сторону Люпина, но тот, похоже, был одним из немногих, кто не принимал участия в сегодняшней игре в гляделки. Не очень-то и хотелось. — Неужели нельзя избавиться от этой духоты?.. — пробормотал себе под нос сидевший неподалёку Кингсли. Крошечные странности вечера продолжали копиться. Оказывается, кто-то страдал от жары в тот самый миг, когда Северус стискивал зубы, чтобы не дать им застучать друг о друга. — Последняя, но крайне важная новость на сегодня, — объявил Грюм, поднимаясь на ноги и тяжело опираясь о стол. — В последнее время Орден сталкивался со многими трудностями, но едва ли мы могли предположить, что они будут связаны не с внешней угрозами, а с некоторыми…препятствиями, исходящими изнутри. Снейп с трудом заставил себя не морщиться слишком явно. Слышать от Грозного Глаза такие витиеватые фразы было непривычно. Словно решив не менять впечатление о себе, Грюм ударил кулаком по столу. — Иными словами, среди нас затесался тот, кто мешает деятельности Ордена, — своим гулким голосом он сделал ударение на каждом слове. Теперь Северус знал, что на него смотрели все. Ничего удивительного, и больно ничуть не меньше, чем раньше. — В чём дело, Аластор? — нарочито раздражённо уточнил он. Конечно, Дамблдор многого не рассказывал остальным членам Ордена — в силу многих причин и по обоюдному согласию. И всё же значительная часть работы Снейпа оставалась у всех на виду, однако никому не было до неё дела. Но едва речь заходила о подстрекателях, шпионах и саботажниках, Северус Снейп оставался главным кандидатом на все эти роли. Так было даже лучше. Ему почти не приходилось стараться, чтобы поддерживать нужное амплуа. И всё же Северус никогда бы раньше не подумал, что его могло задеть чужое недоверие. Сегодняшний день смело должен получить звание дня престранных открытий. Ему всегда казалось, что тесное общение с Волдемортом высасывало последние отголоски человечности. Оказывается, страх и унижение даже у него могут вызвать самые неожиданные побочные эффекты, включая робкую потребность в признании. Или хотя бы не в столь откровенной ненависти. Справедливости ради Северус отметил, что презрение было взаимным, и эта мысль принесла нечто, напоминающее лёгкое ободрение. — Я думаю, ты уже наслышан о неудачной попытке превращения Эммелины Вэнс в Амелию Боунс и провале операции в Визенгамоте? Северус почти успел забыть. Две Амелии Боунс в разных местах в одно и то же время. Он приложил руку к… — Оборотное зелье не сработало. А вот это, пожалуй, было первой по-настоящему интересной новостью. — Почему я узнаю об этом только сейчас? — терпение, ему нужно было много терпения, чтобы пережить ближайшие минуты. — Хорошо, если это действительно так. — В уголках рта Аластора затаилась неприятная усмешка. Это усмешку Снейп уже наблюдал и видел бы её гораздо чаще, имей привычку смотреться в зеркало. То, что было частью его самого, со стороны вовсе не казалось приятным. — Я бы сказал, что зелье всё же сработало. Только… немного не так, как ожидалось, — вставил Кингсли. — Эммелина не смогла выполнить задание, потому что у неё проявились… некоторые… муравьиные черты. За его спиной, не сдержавшись, коротко хихикнул Артур Уизли, но быстро спохватился, и его смешок растворился в сосредоточенной тишине. — Оборотное зелье можно считать полностью готовым только после добавления последнего ингредиента, — веско сказал Снейп. — Которым, как нам всем известно, является часть тела того, чей облик необходимо принять. Эммелина заявила, что сама добавит волос Амелии, и я оставил ей зелье, в которое, очевидно, каким-то образом попал… гхм… муравей. Удивительно, какие глупости приходилось порой обсуждать хвалёному Ордену. Однако исчерпывающие объяснения Снейпа, похоже, не убедили присутствующих. — В таком случае, вам следовало лично проследить за тем, как зелье станет окончательно готовым. Снейп едва удержался от насмешливого фырканья: ещё не хватало ему ходить хвостом за каждым членом Ордена и вливать ему в глотку результаты своих трудов. И кроме всего прочего — у него не было на это времени, учитывая, как много поручений лежало на его плечах. Не считая регулярных встреч с Волдемортом, конечно же. — Кроме того, это не первый странный случай. Несколько дней назад в самый нужный момент не сработал портключ из Косого переулка в поместье Блэков. Конечно, Северус иногда настраивал портключи, но время от времени это делали все авроры. Странно, что именно этим не занимался Блэк — как логично было бы предположить. И в то же время — ничего странного в том, что Грюм даже не рассматривал иных претендентов на оплошность. Тишина, так любимая обычно Снейпом, сгущалась, становясь невыносимой. Он вдруг отчётливо понял, что это не преувеличение и не сгущение красок — все и правда уверены в его виновности, и никто не вступится за него. Северус не удивлялся отсутствию чужой поддержки. Он ненавидел себя за то, что нуждался в ней сейчас. Сегодняшнее собрание Ордена отличалось многочисленностью, и, кажется, не хватало одного лишь Дамблдора. Конечно, Дамблдор не стал бы открыто оправдывать его, он отделался бы излюбленными фразами вроде «не будем делать поспешных выводов» и «я всегда буду доверять Северусу». Раньше Снейпа неимоверно раздражали все эти отмашки, повторявшиеся из раза в раз, но теперь он не отказался бы от этой иллюзии небезучастности. Дамблдор хорошо умел сглаживать острые углы, а этими углами прямо сейчас можно было резать алмаз. Северус никогда прежде не нуждался в чужой защите. Накопившаяся усталость сделала его уязвимым. — Мне нечего больше сказать. Он мог заявить с уверенностью, что в этот миг ненавидел их всех — всех собравшихся здесь со своими докладами, уликами и обвинениями. Может быть, в нём говорила гордыня, осознание собственной значимости, неизвестной для всех, кроме Дамблдора. Дамблдор не похвалил бы его за эти чувства, но его не было рядом. Наверное, именно его отсутствие и подвигло Аластора высказать свои подозрения. Снейп откинулся на спинку стула. Раньше у него не было проблем с тем, чтобы с лёгкостью встретить чей-то ледяной взгляд и ответить ещё более ледяным, стремящимся к абсолютному нулю. Но сейчас, похоже, холод внутри него был слишком занят тем, что заставлял мёрзнуть тело. Ради кого он старался так сильно? Ради Лили, ставшей Поттер, одной из слишком немногих, кто относился к нему с теплотой да и то слишком недолгое время? Бесконечная служба в память о той, кто уже мёртв, оказывается, может утомить даже Северуса. Что касается спасения мира, это слишком абстрактная ценность для такого, как он. Конечно, Северус вовсе не собирался вновь переходить на сторону Волдеморта. Но злокозненное сомнение, рождённое из сплетен и недоверия, давно угнездилось внутри. Снейп пытался найти силы в желании действовать вопреки. Продолжать начатое вопреки нелестным слухам, многие из которых, впрочем, были не лишены оснований; многие из которых поддерживались во имя плана Дамблдора. Или же наоборот — сознаться вопреки своей невиновности, и не просто сознаться — сделать домыслы правдой, раз уж все вокруг так желают видеть его злодеем. Это будет отличный сюрприз для большинства, то немногое приятное, что они смогут по достоинству оценить. Из двух стремлений Северуса до сих пор побеждало первое, но что будет, когда второе окажется сильнее?.. — У вас есть доказательства, или вы просто принимаете желаемое за действительное? — раздался сердитый голос. — Нужны серьёзные основания для того, чтобы обвинить в подобном одного из важнейших членов Ордена. Кто этот идиот? На этот раз Северус догадался быстрее. Снова Ремус Люпин. Что это на него нашло? — Мы не собирались делать слишком поспешных выводов, — вмешался Кингсли. Очевидно, Ремус пользовался в Ордене полным доверием. Ремус всегда вызывал желание доверять. Даже во время учёбы в Хогвартсе. Даже у самого нелюдимого студента их курса по имени Северус Снейп, который, конечно, поспешил поскорее забыть о былой привязанности. Забыть не получалось. Да и забудешь тут. Снейп собрался с силами для убийственного взгляда. Он не нуждался в опеке, и Люпин должен был понять это как можно скорее. Но тот не собирался ничего понимать. Он смотрел на него с теплотой, на остальных членов — с упрямством и некоторой долей вызова, и даже коротко кивнул Северусу, очевидно, в знак того, что был на его стороне. Неужели скоро было полнолуние, и у Люпина начал мутиться рассудок? Северус не испытывал благодарности. Он приказывал себе не испытывать её. Для такого, как он, от признательности один шаг до… Он уже проходил подобное и не будет входить в ту же реку в очередной раз. Картина, с которой столкнулся Северус в начале собрания, поменялась на противоположную: после неожиданного заступничества Люпина, на него старательно избегали смотреть все, кроме так и не утихомирившегося Аластора и самого Ремуса. Слишком пристально и до неуютного доброжелательно. Снейп не привык к таким взглядам и не любил их. Они заставляли думать о том, на что не было времени, и чувствовать то, на что не хватало сил. Ещё он знал, что за такими взглядами обычно следуют особого рода разговоры. Стремясь избежать продолжения, он устремился к выходу, едва собрание было объявлено оконченным, но каким-то непостижимым образом Люпин успел добраться до порога раньше. Он определённо решил доконать Северуса. Последним рывком Снейп попытался проскочить мимо. Обычно ему всегда удавался этот трюк, но на этот раз колени предали его, ослабели и подогнулись — да, он всё-таки слишком устал. Люпин крепко схватил его за локоть, не позволяя рухнуть под ноги Сириусу Блэку, и Северус оценил этот жест куда больше, чем недавний крошечный бунт.