Истерия

POV Марионетка В моей шкатулке всегда было холодно. Всю жизнь, сколько я себя помню, тут было холодно. Стены, пол, крышка, всё было железным, скрипящим и холодным. Всё что связывало меня с внешним миром,и хоть как-то согревало, это музыка. Постоянно вокруг меня играла музыка, благодаря которой, я мог спокойно спать, не слыша того как мои дети зовут меня. Сегодня не было ни звука. Я лежал на дне своей маленькой тюрьмы, и абсолютно по дурацки прислушивался. Ежесекундно морщась от соприкосновения железного ящика с кожей, я ползал по этой коробке, время от времени останавливаясь, жадно вслушиваясь в звуки вокруг меня. "- Я ничего не узнаю, если буду и дальше сидеть тут" - эта мысль ненавязчиво следовала за мной всю мою неполноценную жизнь. Ни Единого Звука. " - У меня нет повода что бы выйти. Я им не нужен. - говорил я себе - Ха, ты просто жалок! Посмотрите на него, какой он чуткий! Признай, что ты просто трус. - отвечал мой внутренний голос. Временами я вообще не понимаю на чьей он (или она?) стороне. Но я признаю - я трус. Жутко запутавшийся в новом теле, трус. Я выдохнул. Нужно было что-то делать. Крышка поддавалась медленно и неохотно, словно была припаяна к коробке. " - Я что, действительно спал так долго, что она приржавела?.. - мысль коснулась затылка мягкой холодной лапой, заставив мурашки табуном пробежать по спине. - Да нет, такого не может быть!" - помотал головой. Короткий высокий хвостик на голове забавно покачивался в такт движениям. Так, стоп. Хвостик? Кожа!? Тело.. Уже... Признаюсь, я восхищён этим механиком. Он правда меня боялся, что было не очень приятно. Ну почему? Пока он не трогает детей, я не трогаю его. Пиццерия была... Мягко говоря не в лучшем состоянии. Что произошло? Я пытался узнать это место, но оно нисколько не сходилось с тем, что я видел когда засыпал. Яркое и цветное, оно заставляло радость пузырьками шампанского бурлеть внутри, а от звука детского смеха звенело в ушах. Запах пиццы не позволял различать какие-либо ещё, и газировка сладким осадком оставалась на языке. Конечно, я не знал о последнем. Новые ощущения, такие как обоняние и вкус, а так же много какие еще (чувство равновесия, ритма, тепла и т.д) , наваливались на меня огромным шерстяным одеялом. И вот я сделал первый осторожный шаг на побитую кафельную плитку. Ноги тряслись, и не хотели подчиняться, заставляя чувствовать себя новорождённым оленёнком. Собрав волю в кулак, и сглотнув ком в горле, делаю ещё шаг. Вроде не упал, значит и побегу. Медленно пробравшись к остаткам дверного проёма, я покинул свою безопасную тюрьму. . . . Фредди шёл по коридору, медленно приближаясь к главному залу. Предчувствия грызли его изнутри, пытаясь проделать в его груди дыру наружу, чтобы снести к чертям остатки пиццерии. Этого нельзя допускать. Мучения после вчерашнего, ой, уже сегодняшнего, совещания, никак не отражались на его лице и поступках, но Бонни и Чика были тем, что показывало его состояние. Бонни почти всё время, молчал, и говорил только с Боном, однажды поговорив "тет-а-тет" с Черри и Кэрол. Весь остальной день, он был закрыт стеной молчания, и при попытке завязать разговор выразительно смотрел на собеседника, будто тот мешает ему делать нечто важное. Видимо для него важно налаживать связь с космосом. Чика ходила хмурая и рассеянная. Она то и дело морщилась, как от головной боли, и между её бровей залегала морщинка. Иногда девушка словно отключалась, её взгляд упирался в решительное никуда, а глаза становились до ужаса пустыми, походя на красивые стекляшки. Временами то, что его друзья отражают его самого, пугало его, но он ничего не мог поделать. И вот зал уже близко. "Странно - подумал он - Почему так холодно?" - парень зябко поёжился, когда взгляд янтарных и розовых светящихся глаз впился в его лицо, собираясь медленно выковырять дыру во лбу. Лицо Фредди рефлекторно приняло равнодушный вид, и с таким выражением он вошёл в зал. Невозмутимо, словно он модель на подиуме, он прошел по руинам зала, и остановился в притык к сёстрам. Они прожигали его взглядами, словно в любой момент он мог взять и исчезнуть, просто превратиться в прах. Он уже представил как они смеются над маленькой горочкой серого праха. Они были прекрасны. Черри и Кэрол, словно фарфоровые демоны сверкающие гневом, стояли и улыбаясь смотрели на него. Прекрасные в своём гневе, они морально убивали его. Своей р е ш и м о с т ь ю. * - И что тут происходит? - Фредди скептично поднял бровь. Холодный, как чёртова сталь. - Что вы хотите этим сказать? - " ТЫ СДЕЛАЛ НАМ БОЛЬНО" - он вздрогнул услышав голос Кэрол в своей голове. - " ТЫ НЕ ЛЮБИЛ НАС. НО ТЫ СМОТРЕЛ НА НАС. КАСАЛСЯ НАС. СМЕЯЛСЯ И ШУТИЛ С НАМИ. ЭТО О Ч Е Н Ь Б О Л Ь Н О." - И поэтому, - в слух продолжила Черри - мы раздавим тебя. Силой своей Р Е Ш И М О С Т И. - за её спиной появилась вспышка. - Что?! - Чика встала передо мной - Кэрол, нет!.. Вы... !? - " Прости сестричка. Если ты мешаешь... То мы отодвинем тебя силой" - снова голос в голове. - Что здесь происходит? " А? " - подумал юноша - " Этот голос..." Резко обернувшись в сторону звука, Фредди понял, что у него всё таки есть эмоции. Шок, неверие, недоумение, страх... Всё смешалось на его лице, и эхом отразилась на окружающих. Молодой человек, в чёрном костюме с белыми полосками на рукавах, и в полосатых гетрах, высоким хвостиком угольно-чёрных волос на голове, сдвинул маску марионетки чуть влево, и явил миру слабую, фактически держащуюся на одном усилии воли улыбку, и скрытый густой чёлкой невидимый глаз. Придерживаясь за дверной косяк, он внимательно рассматривал их. По доброму усмехнувшись, он сказал: - Ну вот... - он сделал шаг дрожащими ногами - Вы снова ругаетесь. Он упал.