Истерия

Дверь в комнату чуть скрипнула, когда Чикки открывала дверь. Как только она шагнула на паркетный пол устланный ковром, две девочки-близняшки, сидевшие на кровати, радостно вскинулись. Черри и Кэрол, не смотря на то, что были созданы в разное время и для двух разных людей, очень любили своих старших "сестёр" и друг друга. Разные, они дополняли свой дуэт. Неугомонная Черри всегда была сильной. Всегда улыбалась, и радовалась непонятно чему. Будто в мире нет ничего интереснее стены и стула. В то время, когда обе были не более чем кусками металла, они общались взглядами. Скрипучие механизмы внутри головы нехотя подчинялись командам процессора, и покорно сдвигались в сторону, вылавливая на картине всеобщего счастья кусок коричневого и розового металла, смотрящий в ответ. Их взгляды с чёрными точками , вместо положенных зрачков и радужки, казалось, ничего не выражали. Но, как всегда, это было не так. По сути, как глаза могут выражать что-либо? Это всего-то куски плоти, помещённые в две дыры на черепе, находящиеся на одном уровне, и окружённые кожей. Поэтому можно считать, что всё было примерно на одном уровне с человеком. Скажи мне, мой юный читатель, что ты чувствуешь, когда знаешь, что есть человек, близкий тебе во всём, который просто фонтанирует своей жизнерадостностью направо и налево, при этом невъебически ловко умудряясь протаскивать тебя за собой, просто раздавливая твою стеснительность в горячих объятиях? Эти взгляды в полной мере замещали объятия. Но Кэрол не была ни напористой, ни сильной. От слова "совсем". Немного мягче, немного слабее, и вот, я вижу как в вашей голове медленно выстраивается образ эдакой "плаксы", которая с рыданиями на перебой живёт каждый день глотая упрёки. Так и было. Она ранимая. Её улыбка была нерешительной, но полной доброты и поддержки, такой искренней, что невольно становилась стыдно за всё, что ты сделал на протяжении всей жизни. Мягкие осторожные касания маленьких изящных ручек, казалось, не могли причинить никакого вреда. Наверное... - Чикки! - Черри первой соскочила с кровати, кинувшись в объятия девушки. - Ох, привет, милая! - златовласка присела на корточки перед девочкой и нежно коснулась её лица рукой, провела по нежной коже щеки. - Ты сегодня такая милая. - Чикки нежно улыбнулась, угрожающе сверкнув синими глазами. Тело Черри напряглось. На её кукольном личике отразился шок. Из уголка рта медленно стекла тягучая капля тёмной жидкости. Сталь прожигала мягкую плоть, красноречиво хлюпая и хрустя чем-то. Вонзённый по самую рукоять кухонный нож с мерзки причмокиванием вышел из детского тела, и Черри мешко рухнула на пол. В туманных глазах девочки сгущались краски. Назойливый стук где-то в районе груди. Если прижать руку к ране, можно увидеть россыпь бисеринок циркуляра на маленькой груди. Приложишь ухо - услышишь как разорванные лёгкие с хрипом вдыхают скупые крупицы кислорода, механическое сердце в панике гоняет циркуляр по телу, толчками вытягивая на холодный пол. На лбу выступила испарина, к горлу подкатил ком. Лихорадочно дёргаясь в судорогах, она с мерзким скрипом царапала пол, с каждой минутой достигая апогея боли. И ей никто не поможет. Никто. - Утю-тю, - девушка встала, и отёрла лезвие о юбку, хихикнув. Маниакальная улыбка тенью скользнула по лицу, идя вразрез блестящим на щеках слезам. - Как грустно. Всего-то разок протнкула, а она уже... Ну, так скучно! Взрослые наверное выносливее, и мне будет увлекательно смотреть на то, как лопается их кожа под лезвием... А? Блондинка услышала сдавленные всхлипы. Кэрол прижалась к стене, закрыв рот руками, сдавленно рыдая, роняя горячие слезы. - Извини, я забыл про тебя! - издевательски пророкотала девушка не своим голосом, медленно приближаясь к стремительно съёживающейся девочке. - Трусливая тряпка. Положив руку на голову, она сверкнула улыбкой. Словно в замедленной съёмке, Кэрол видела как пухлые губы изогнулись в издевательской усмешке. Чужие аккуратные руки ласково перебирали пряди, пачкая волосы в циркуляре собственной сестры. Резко схватив её, она ударила девочку об стену. Стена чуть помялась, голова оставила тёмное пятно. В свете уходящего солнца, чей свет просачивался сквозь плотные шторы, сверкнул оголённый череп, окруженный грязными слипшимися в циркуляре волосами цвета жвачки, разорванной бледной кожей, и следами чужих ладоней на макушке. Следы рук предателя. Того, кто убил самого дорогого Кэрол человека. Она отомстит. Отомстит, и очень жестоко. Затуманенная болью голова подсвечивает эту мысль словно неоном, и Кэрол, лёжа среди бусин циркуляра хрипела посаженым от рыданий голосом проклятия, расцарапывала ноющую рану на голове, пока собственная плоть залезала под ногти, рана горела, прижигая устыжённое слабостью тело, череп раскалывался, и девочка медленно плыла куда-то, словно кто-то нёс её на руках, как папа когда-то давно... Слишком давно, чтобы помнить. POV Чикки Нож с громким звяканьем упал на пол. Звон металла отлетел от стен, сдавливая виски. - А... - глаза наполнились слезами, и сдавленный крик вырвался из её горла, словно она поняла что именно она сделала только сейчас. Позднее осознание ударило её в грудь, и она медленно сползла по стенке сжимая платье, безжалостно комкая испачканную ткань. - АААА! Она кричала зажимая рот рукой, пока парень ворвавшийся в её сознание досадливо морщился, глядя на истерику своей куклы. Ну почему она такая глупая? - Не хочу, - в бреду шептала она, снова и снова содрогаясь в рыданиях, тонкими хрупкими пальцами перебирая пряди лежащей рядом Черри. Стеклянные глаза тусклого, льдисто-голубого выцветшего цвета. Словно убила не она, а её. - Не хочу этого видеть... Нехочунехочунехочунехочунехочунехочунехочунехочунехочунехочунехочунехочунехочунехочунехочунехочунехочунехочунехочунехочунехочунехочунехочунехочунехочунехочунехочунехочунехочунехочунехочунехочунехочунехочунехочунехочунехоч-у Лезвие ножа соблазнительно сверкнуло в свете ламп. Так страшно... Как же страшно то, что она собралась делать. Проглотив липкий шершавый ком, она дрожащими руками потянулась за ножом. Холодная рукоять казалась невероятно обжигающей, будто её специально закалили чтобы всунуть в бледные хрупкие руки. Трясущееся в руках лезвие отпечатывало свой болезненно сверкающий образ на сетчатке глаз, по глазам поползла рябь. Где-то между ребрами набатом бухало сердце, норовящее разодрать грудную клетку к чертям. И вот он - страшный миг. Тонкая полоска металла стоит пред твоим нервно дергающимся глазным яблоком. Что же ты делаешь, идиотка? Принимаю самое верное решение - отрубаю возможность видеть. Аривидерчи психика, пакуйте чемоданы нервы и стабильная нервная система - мы уходим в отпуск, вместе с этой дрожащей рукой, и бесконечно холодным лезвием, что сейчас погрузиться в тёмную трепещущую плоть, смакуя выдергиваемые куски. Ммм, как сочно. " - Всё будет быстро." - Чикки широко раскрыла глаз. Ощущая холод прямо перед своим зрачком, она дрожала. Страх мазнул по шее, пушистой лапкой задев тонкие белые пальцы. Душераздирающий стон прошёл по пиццерии, но никто не услышал. Близких не было рядом, друзьям было плевать. В очередной раз, мучительно медленно, она поднесла нож к глазу. Резкое движение руки, и адский крик раненого зверя. Тонкая пластина металла врезалась в глазницу ближе к носу, выжигая нутро сталью, ледяной, как айсберг. Контраст ощущений резанул по мозгу, упав на дно, разлетевшись ошмётками пыли и неприятной тёмной мороси по всему что только могло быть, улетев в руки. Всё равно осталось движение. Ещё целое движение, отделяющее потемневший мир от перегруженного процессора, которые напрямую не справляется со своими задачами. Поворот, и ниточка нерва задетая ножом взьерепенила мозг, раскрошив остатки самообладания нахер. С отвратительным хлюпаньем, сопровождаемый мерзким тонким воплем, глазное яблоко свесилось на чёрной ниточке. Безразлично глядя вниз, он беспорядочно дергался в такт болевым конвульсиям своей обладательницы. Мир перед оставшимся глазом поплыл тёмными кругами, заваливаясь куда-то вверх, унося с собой образ лежавших рядом трупов. Темнота снова сомкнулась плотным занавесом, который словно склеился, сжался вокруг девушки в пузырь, лишая дыхания и движения. Её глаза выжигало огнём, темные провалы на их месте сочились густой жидкостью, которую тьма жадно глотала, и Чикки была готова поклясться, что слышала как эта тварь чавкает. Охватившее всё тело судорога будто отобразилась на темноте, и та вздрогнула, подавшись на верх, словно пузырь в котором корчилась девушка воспарил над всем что творилось внизу, а оттуда ей, улыбаясь, махал ручкой парень в фиолетовой рубашке, с ярко мерцающим в тусклом свете значком охраны. - И мне ведь теперь доделывать... Выдирать глаза совсем не приятно... * * * Дверь щёлкает. Латунная ручка холодит руку, приятной ледышкой касаясь её. Альбинос вздыхает, отпуская её, подходит ближе к раковине, и её лицо кривиться в плаче. Слеза скатывается по белой щеке, звучно плюхаясь об край раковины. Белая, чистая раковина, которой словно не пользуются, была настолько белой, что гетерохромные глаза опухшие и сухие от слёз, с трудом могли смотреть на неё. Плитка, белая как в больнице, врезалась в подкорку мозга, выписываясь на веках полноценным планом комнаты. Ярко-ярко-ярко, кружиться, как карнавал, карнавал-карнавал-карнавал... Новая эмоция, новое чувство, выжигало горло, заставляя сгибаться в приступах рыданий. Ревность пугала Мангл. Мысли странно путались, крутясь вокруг рыжеволосого лиса, хитро изворачиваясь, будто это совершеннейшая вещь в мире. Двери снова скрипнула. Чикки с закрытыми глазами подошла к Мангл.