Я хочу быть ненормальным,но с тобой

Я замолчал, было такое ощущение, как будто, я снова это пережил, только зная финал этой истории - стало еще больнее, глаза увлажнились, но я сдержался. Юля, почувствовав моё состояние, встала, подошла ко мне и обняла: — Сереж, тебе надо выплакаться, не держи это в себе. – Она осторожно гладила меня по спине, а я, уткнувшись ей в плечо, пробормотал: — Я наплакался уже, слезами его не вернёшь. Спасибо за поддержку. – Я отстранился. — Может уже домой, не обижайся, просто хочется побыть одному. — Я все понимаю, конечно, давай. – Мы расплатились и вышли. Я пришел домой и сразу закрылся в комнате. Успокоившись, улегся на кровати, мыслей в голове было много, одна опережала другую, но на одной я остановился, надо было двигаться дальше, найти какую-нибудь цель и идти к ней, может так мне будет легче пережить всё. Я решил, что завтра с утра пойду в университет, хватит ото всех прятаться и не заметил, как уснул. Проснулся в девять утра, привел себя в порядок и позвонил другу, с которым мы сдружились в начале учебного года. — Привет, Димон. – Сказал я. — Привет, Серый, неужели, ты решился мне позвонить!? Ты по Интернету совсем о себе ничего не рассказывал? Как дела? – он бы так и продолжал, пока я не прервал поток его слов: — Ээээ, придержи коней. Я, вообще-то, сегодня в универ хотел пойти, думал с тобой встретиться. — Нам сегодня к 10 и я только встал, о черт, я уже опаздываю! – послышалось какое шуршание. — Давай, я тебя около входа буду ждать, ок? – спросил он. — Конечно, давай. – И мы повесили трубки. В коридоре я натолкнулся на отца, в это время он уже должен быть на работе и на мой вопросительный взгляд он ответил: — Привет, да проспал я. А ты это куда так рано? — В универ. – На его лице отразилась улыбка, видимо, был доволен. — Давай я тебя подвезу. — Нет, я сам. – Отрицательно качнул головой. — Ну, как хочешь. – Он уже собирался выходить, но обернулся, — Ты поговори с деканом об восстановлении, а если будут проблемы - звони мне. – И закрыл дверь. Я подождал пока он спуститься и уедет, потом только спустился сам. До универа доехал быстро, даже раньше на 10 минут договоренного времени, я встал у входа, люди, кто меня знал, подходили и здоровались, было приятно, что не забыли. Я даже не заметил, как подошел Дима. — Здорова! – крикнул он сзади меня, что я чуть не подпрыгнул, обернувшись, я попал в медвежьи объятья. Еще бы, ростом он был с меня, только крупнее в два раза, эдакий богатырь с детским характером. — Черт. — Пискнул я. — Как я мог забыть, как ты здороваешься. — Потерял бдительность! — засмеялся он, отпуская меня. — Ну, так ты сейчас со мной на пары или сначала к светилам науки в этом заведении? – спросил он. — Ща в деканат, а на перерыве можно в столовке посидеть. — Тогда я побежал, в двенадцать звякну или ты. – Он пошел в сторону аудиторий, а я наверх. С деканом мы поговори плодотворно, сначала он не хотел меня восстанавливать, говорил, что я очень много потерял времени, но после моих заверений, что в течение 2-х недель я все сдам, он согласился. Хотя я сам бы не поверил своим словам. Освободившись, я стал ждать Димку возле кабинета. Он вышел, а вместе с ним и вся группа, заметив меня, они стали подходить, но Дима всех обогнал. — Так, разошлись все, я еще с ним не поговорил, так что в очередь. – Говорил он и смеялся, уводя меня в столовую. Все дорогу он рассказывал, что смешного произошло за то время, пока меня не было, но когда мы сели за столик, он стал серьезным. — Серый, ты как-то паршиво выглядишь, раньше я завидовал твоей внешности, а сейчас как-то нет. Ты так похудел, осунулся, да и эти мешки под глазами тебя не красят. Как у тебя сейчас дела? Конечно, я понимаю, что уже лучше, но я даже толком не знаю, что случилось, все произошло так быстро. – Он всегда говорил то, что видел и то, что думал, поэтому мало кто с ним хотел общаться, людей бесила его откровенность, а меня, почему-то, нет. — Могу сказать только то, что прошлая жизнь закончилась, началось новая. – Да, Димке я рассказывал о себе многое, кроме моих отношений с Ником, о нем почти никто не знал. — Знаешь, когда ты перестал ходить в универ, я стал тебе звонить на мобилу, но либо никто не отвечал, либо был недоступен. А когда я решил пойти к тебе домой, то твой отец был так зол, что наорал на меня и сказал, чтоб я забыл твой адрес. Вы что с отцом что-то не поделили, и он тебя куда-то отправлял? — Да, он меня отправлял к дальним родственникам. – Решил поддержать его догадку я. — Тебя, что родственники голодом морили? – сдвинул он брови домиком, что я рассмеялся. — Ну, это уже чересчур, просто я там сильно отравился и три недели не мог нормально питаться, вот и всё. – Врать, так врать. — Знаешь, сначала не хотел тебя спрашивать прямо, но ходят слухи, что ты типа встречался с парнем и он тебя бросил, и ты решил на себя руки наложить, но конечно я в это не верю. – Да, в чем-то он был очень наивен. — Не может же мой друг быть геем. – Прозвучало как утверждение, но я не стерпел. — А что если это так? – тихо сказал я. — Так - это что, то, что ты руки на себя наложил или гей? – удивленно он уставился на меня. — И то и другое. — Ну, мне, в общем-то, все равно - гей ты или нет, меня ты все равно не завалишь. – Натянуто улыбнулся он. — А про самоубийство я даже не знаю. – Он замялся, я подумал, что хватит на сегодня с него информации. — Не забивай голову, лучше рассказывай дальше, я же знаю, ты самое сладкое оставил на потом. – Перевел я тему. — Сейчас и правда хватит об этом, но мы еще вернёмся к этому вопросу. – Строго сказал он, а затем улыбнулся и начал рассказывать. Порой мне казалось, что у него раздвоение личности. До пяти вечера я пробыл в университете, а после поехал сразу к Юле, так как я приехал раньше назначенного времени, пришлось подождать. Я подошел к большому зеркалу, находящемуся в приемной и взглянул на себя, меня все же задели слова Димка, что я выгляжу фигово. Ну, да, похудел, ну, да, бледненький какой-то, да пошло оно все и так нормально, подумал я и отошел от зеркала, плюхнулся на диван. Без пяти семь из кабинета Юли вышли люди, и она кивнула мне: — Привет, заходи. – Я вошел следом за ней. — Привет, а я сегодня ходил в университет, меня восстановили, правда, конечно, мне придется в течение двух недель сдать пропущенные экзамены, и поэтому я думаю, что не смогу пока к тебе ездить. – Выпалил я. — То, что ты перестанешь быть моим пациентом - это хорошо. Но мы же можем видеться как друзья. — Да, конечно, будешь мне с универом помогать. — Буду, буду. — Улыбнулась она. — Тебя хорошо встретили? — Да, я даже не ожидал, что так хорошо. Правда, там есть друг, с которым я не так много знаком, но мы хорошо с ним ладили, так он спрашивал, что со мной было, а я не знал, говорить правду или соврать. — Знаешь, я бы не стала рассказывать это никому, меньше знают, лучше спят.— Спокойно, не как психолог, а скорее, как друг, сказала она. — Так, а что ты делал после того, как Ника забрали в армию, ты так и не рассказал. — Я разругался с отцом, называл его лжецом, ну в общем, как я его тогда только не называл, отказался от его денег, обратно утроился в салон связи, правда, уже наоборот, учеба днем, а вечером работа, мне совершенно не хотелось появляться дома. В будние дни я жил учебой и работой, а на выходных встречался с Димоном и бегал в Детдом к воспитательнице Ника, которая его просто обожала, считала чуть ли не сыном, через неё я посылал ему письма и узнавал как у него дела. Было где-то седьмое декабря, я как всегда пришел в Детдом к Вере Ивановне, но в коридоре я встретил Даньку, он был какой-то дерганный. — Что ты обратно здесь делаешь!? Убирайся отсюда, это ты во всем виноват и твой отец. – Увидев меня, вскрикнул он. — Что совсем сдурел! Где Вера Ивановна? – рявкнул я, но ответа не услышал и пошел искать. Нашел я её в актовом зале, она сидела в передних рядах и плакала. Я быстро подошел к ней: — Здравствуйте, Вера Ивановна, что случилось? – я присел на соседний стул, она подняла на меня заплаканные глаза и сказала: — Сережа, горе-то какое, совсем молодой еще. – Начала говорить она, всхлипывая. — Что, что случилось? – и тут меня озарило, — С Ником что-то? — Звонили из части, сказали, что …..— она замолчала и вновь заплакала. — Что сказали? – почти крича, спросил я. — Сказали, что он пропал на учении, нашли кровь в лесу, но его не было, уже прошла неделя и его не нашли, а ты сам знаешь, какие там леса, да и зимы, пурга. Говорят, что, скорее всего, его задрал дикий зверь. Бедный мальчик, он же мне как сын был! – я сидел и смотрел в одну точно, не веря её словам. — Этого не может быть! Я не верю! Я не верю! Это не правда! – повторял я, вставая со стула и направляясь к выходу из зала. В коридоре до сих пор сидел Данька, уткнувшись лбом в колени, на звук открываемой двери он поднял заплаканные глаза. — Лучше бы ты умер! – крикнул он, но я, не обращая на него внимания, прошел мимо, но остановился, услышав его бормотание. – Я лишь хотел, чтобы он сделал так, чтобы вы расстались, а он запихну его туда, да и как можно подальше, он убил его. — Что ты там сказал? Кто он? – крикнул я, встав напротив него, и он поднял голову. — Твой отец, я ему рассказал о вас, он сказал, что сделает все, чтобы вы с Ником больше не встречались, но я не знал, как он это собирается делать. Он выпер его из универа и запихнул куда подальше. А теперь его нет, ты во всем виноват! Его смерть на твоей совести! Я же любил его, а ты, ты…. – он снова уткнулся в колени. — Ах, ты ж сука! – прошипел я, шагнул к нему и схватил за грудки, ставя на ноги, от гнева я не соображал, что делал и врезал по лицу со всей силы, он упал и стал отползать от меня к стене. Тогда я готов был его убить, меня остановил крик Веры Ивановны, вышедшей из зала: — Мальчики, что вы делаете!? Сережа!? – я посмотрел на неё, развернулся и пошел на выход, сказав: — Я не верю, что Ник умер! Дома я орал на отца и в гневе, который застилал мне глаза, полез в драку, правда, он вовремя сумел меня скрутить, а когда я успокоился в его захвате, он толкнул меня в мою комнату и закрыл снаружи. Две недели я уговаривал себя верить, что Ника найдут, что с ним все хорошо, постоянно заходил к Вере Ивановне и спрашивал, но ответ был все тот же. Однажды я не выдержал, заперся в своей комнате и напился, на меня навалилась такая безысходность, я открыл окно без всяких намерений, просто впустить в комнату морозного воздуха и вдруг ко мне стал стучаться отец. — Что ты там делаешь? Перегаром несет за версту! А ну открой! – я повернулся и подошел к двери. — Пошел ты! Отвали от меня, ты мне всю жизнь испоганил, ненавижу тебя. – Пьяным голосом начал я, сползая по стене, а по щекам стали катиться слёзы. — Ты убил его, убиллллл! – протянул я, срываясь в рыдания. — Сергей, открой. – Он начал дергать за ручку. — Я не хочу тебя видеть. Ты мне больше не отец! Мне вообще больше никто не нужен! – крикнул я из последних сил. — Я хочу умереть, мне незачем больше жить. Его больше нет, значит и меня нет! – и не поднимаясь, стал ползти к окну, на тот момент это был единственный путь, чтобы не чувствовать боли, раздирающей всё внутри. — Сергей, если не откроешь дверь, я её сломаю! – последнее, что я услышал, хотя он еще что-то кричал. Я забрался на подоконник, встал, последний раз полюбовался снежинками и сделал шал. Отец все же сломал дверь и успел затащить меня обратно в комнату, я сильно ударился головой об пол, в газах всё потемнело, но я слышал, как звал меня отец: — Сережа, Сереженька, ну что ты творишь. Ты все у меня. — Зачем ты мне помешал. – Едва слышно сказал я, перед тем, как потерять сознание. Очнулся я в палате, привязанный к кровати, он запихнул меня в психиатрическую больницу, где промывали мне мозги психологи, не такие как ты, Юль. Он приходил навещать, но я не мог с ним находиться рядом, кричал, прогонял и за это врачи меня всячески наказывали. Выписали, когда я стал совсем смирный, но с отцом я все же отказывался говорить, а потом я попал к тебе.