Чёрный ангел.

Конечно он знал, что шагает в ловушку. За довольно длительное время он выбрал не логику, которая ему диктовала, что есть возможность освободить Бреху и без его участия, что на его плечах ДОЛГ и СЛОВО, которое дал лорд Вейдер Палпатину в день, когда встал у руля управления Флотом Империи, её армии. Да, всё так. Но внутри ворочалось уже всё более активно предчувствие, которое не давало ему покоя, ещё хуже, чем это было с мамой, там, на Татуине. Он мог НЕ УСПЕТЬ. Баррис не поверила своим ушам, когда подбежавший связист, севшим от волнения голосом сообщил, что охрана периметра системы, где расположилась база пиратов, только что сопроводила в ангар истребитель Империи. Она практически бежала в направлении ангара, стискивая пальцы на рукояти сейбера. Сумасшествием было предположить, что Вейдер решился попрать свои же принципы. Ради кого?! Лорд не терпел оказываться в ловушке, никогда. Обычно в ловушках оказывались его противники… Баррис резко остановилась, нахмурившись, обернулась к сопровождающему:  — Отослать охрану на периметр! Здесь что-то нечисто…  — Думаешь, лапа, твой противник прячет козырь в рукаве? — холёного вида твиллек выступил из проёма дверей сбоку, поигрывая рукоятью боевого кинжала. Губы Оффи дёрнулись в оскале, но резкую отповедь она задавила в корне: эти подонки знали, кто такая Оффи, но и над ними был кто-то, кто правил бал, разрешая Баррис свести счёты с бывшим любовником. Мелко, скажите? Зато душу грело, что сумела поставить лорда практически на колени.  — У этого подонка их больше, чем можно представить.  — Пс… — Мужчина презрительно выпятил губы, ковырнув кончиком ножа под ногтем. — А не завышаешь ли ты планку, милочка? Баррис уставилась в насмешливые глаза собеседника, чувствуя, в какой неприятной улыбке у неё скривило губы.  — Тебя не впечатлил его вид, Дарек?  — Габариты — это не то, что впечатлит воина. Оффи смерила его взглядом.  — Мало тебе показалось мальчишки, которого мы захватили не так давно? Решил, что с этим справишься?  — Юнец — щенок, прочно на ноги не ставший. Да и ты сказала его не убивать… А этот будет более интересным противником, как думаешь? «Думаю, что он проглотит тебя и не подавится», — мстительно подумала Баррис, уже обдумывая какую-то новую идею, ещё не вполне оформившуюся в её голове.  — А впрочем… Почему бы и нет. Его обыскали?  — Он без оружия.  — Без? Вы его корабль обыскали? Глаза Дарека заледенели:  — Сказал же, без оружия. Да и ты не всё сказала… Баррис уставилась на него, не совсем понимая, о чём идёт речь.  — Он ивалид, дорогуша. Оффи разразилась смехом.  — Можешь отказаться от своего желания на бой с этим инвалидом, если это задевает твоё эго! Но прими к сведению, что этот инвалид прошёл обучение как и я, в Ордене. Приоритеты поменялись, смотрю?  — Я думал, вас вырезали…  — Думать вредно, этого не говорили? Он твой, если горишь ещё желанием пощекотать себе нервы. Можешь его отделать, но не сильно. Этот гад нужен будет мне для финальной битвы. Она тряхнула копной волос, продолжив путь к ангару. Дарек смотрел ей в след, пока она не исчезла за поворотом.  — Надо бы пришить её, — прошипел соратник главаря, появляясь из тёмного угла, не увиденный Баррис ранее. Предводитель покосился на кровожадного помощника, крутанул в руке кинжал, подбросил его в воздух и, перехватив не глядя за рукоять, протянул его соратнику.  — Валяй! Тот отшатнулся от главаря, глаза расширились.  — Из-за угла… Когда она отвлечётся…  — Ты мои законы знаешь: не можешь справится с противником, лучше с ним подружись… — губы Дарека скривились в злой усмешке, — на время. Собеседник потёр лапки, словно озябнув.  — Все выкормыши Ордена — те ещё твари… Я помню… Дарек на его реплику лишь махнул рукой, отправившись в ангар другим путём. Баррис, стараясь не засветиться на глазах прилетевшего, оценивала его возможности. Неприметная ниша почти под потолком ангара позволяла наблюдать за действиями обитателей этой базы. Да, это был Вейдер. Как не узнать эту манеру передвигаться? Этот презрительный наклон головы? Оффи чуть грустно усмехнулась. Почему вот так сложилось? Что гложет её изнутри, не давая покоя? Почему она не может оставить за плечами желание стереть это довольство жизнью, что так и веет теперь от лорда? Почему? Она помнила, каким он был раньше. Скалой, о которую разбивались его противники. Парень, который в образе Энакина Скайуокера пылал яростным солнцем, в образе Вейдера поразил её ледяной презрительностью к своей и чужой смерти. И только в постели он давал себе волю, словно приоткрываясь и… что-то судорожно ища. Странное ощущение, тогда смутившее Оффи, но быстро откинутое за ненадобностью.  — Ты пришёл за своей бабой, Вейдер? — едва слышно прошептала Баррис. — Что ж, боюсь Силе предстоит сделать выбор… А может твоей удаче этот выбор предстоит? Может. Люк осторожно передвинул повреждённую руку, скрипнув зубами, когда рана на спине дала знать о себе острой, до тошноты, болью. Прерывисто отдышавшись, парень прикрыл глаза, откинув голову к ледяной стене, пытаясь отстраниться от боли, отодвинуть её от себя. Силы, той, что метафизическая, не было. Это стало для него, уже столь увлёкшегося ею, фатальной ошибкой в бою, который можно было назвать «избиение младенца». Твиллек, вышедший на площадку, его изматывал долго, сперва раны были пустяшные, лёгкие. Пока Люк не потерял голову от ярости. Ярость не на безысходность ситуации, на себя. Понадеялся, что Сила ему поможет. А она обязана? Что ему улыбнётся удача. Ведь сколько раз он вылезал из передряг на её волне. Только как-то забыл, что имя этой удаче — Хан. Люк вновь неудачно шевельнулся и от пронизывающей боли закусил губу, когда волна боли утихомирилась, он свесил голову, прошептав:  — Почему, джедай, почему ты направил меня сюда? Я подвёл её… Ну, почти. Координаты-то скинуть всё равно успел. Прежде, чем его вынудили сесть под огнём на эту каменюку. В клетке, где располагался Люк, этак лихо влетевший в руки пиратов, было мало свободного пространства. Когда его впервые втолкнули в клетушку и с лязгом закрыли дверь, он на четвереньках обследовал свои новые «покои», а в голове помимо воли крутилась мысль, что из королевских покоев Альдераана, после в комнате в общежитии Набу, ну, а теперь на те вам — клетка… Какие кульбиты, Сила! В полной темноте (ну в самом деле, зачем расходовать энергию на пленников?) парень обшаривал клетку, проклиная дотошных пиратов (ни один из прутьев не шевельнулся в пазах), после попытался вскрыть замок, но его шандарахнуло током, после чего он прекратил поиски. Закрыв глаза, он прикинул, сколько времени понадобится сообщению, чтобы прийти на комлинк его учителя. По всему выходило, что не меньше трёх дней. А после пираты решили повеселится. За счёт пленника. Его выволокли из клетки, почти пинками, гогоча, когда тот, не сумев удержаться на ногах, рухнул на грязный пол коридора. Твилекк, которому предстояло сойтись в схватке с этим худосочным парнем, передёрнул плечами.  — Давай, разомнись. А то биться с тобой в таком состоянии может только ивалид. мне же противно. Люк, ухватившись за икроножную мышцу, которую свело в судороге, зыркнул в сторону этого массивного гада. Мужчина в ответ присел перед парнем, внезапно крепко ухватил его за подбородок, насильно запрокинул его голову чуть назад, заглянул в полные немого гнева глаза. И этак медленно-медленно погладил замершего юношу по щеке, с намёком ногтями прошёлся по горлу.  — Милашка… Да. В нашем кругу есть такие, кто будет рад преподать тебе науку мужской ласки. Люк ненавидел себя в ту минуту, как никогда: в его душе промелькнул даже не страх — ужас. Но ему дали выбор, как ни странно.  — Спасуешь в поединке — отдам в лапы любителей мальчиков. Будешь биться — никто не тронет. Слово даю. Люк тогда стиснул зубы, через боль заставил себя встать. Он кое-что умеет, так что не ему отступать. Через некоторое время ему ясно дали понять, что как боец — он ничто. Клинок в руках этого пирата летал, будто для него не существовало ни гравитации, ни физических законов. Да и сам он, как боец, был по меркам Люка, мастер. Самому парню до уровня такого, как… Да как до свободы ползком. Под одобрительные возгласы на всех диалектах галактики, этот мужик сделал из Люка манекен из всех видов ран. Люк не шарахался, он пытался войти в то состояние, которое так ему порой помогало в прошлом, но раз за разом его попытки «проваливались» в ничто. И паника медленно сорвала с него спокойствие, что ему всё по силам. А следом пришла ярость. «Ярость не поможет тебе одолеть противника», — бросил твиллек, взрезав спину стремительно бросившемуся на него мальчишке, крутанулся на пятке и скользнув, едва заметно коснулся рукава рубахи юнца. Люк едва успел отшатнуться, в противном случае острие клинка в уверенной руке противника точно бы на дюйм вошла в его плечо. Той раны он избежал. Только чтобы клинок в руке пирата нанёс серьёзную рану на спине, куда серьёзней, чем Люк предполагал в горячке боя. Лорд шагал в сопровождении охраны, изредка пытаясь дотянуться до Силы, чтобы трезво оценить свои шансы. Но раз за разом его попытки проваливались, заронив в голову мысль, что либо Сила на этом куске камня каким-то образом просто отсутствует, либо Силу блокируют намеренно. Вот только зачем Баррис себя столь ограничивать в возможностях? И только спустя минуту подобного размышления едва себя по лбу не шлёпнул: не себя, его как можно сильнее ограничить. Чтобы не мог ни жене помочь, ни Сидиуса позвать. «Стерва!» Но в следующий момент он неприятно ухмыльнулся: раз опасается, то значит, не знает, что он может предпринять. А лорд и в самом деле предпринял: запасной план не лишний, просто — запасной. Теперь бы понять, что замыслила на их счёт Оффи и произвести свою корректировку. Как оказалось, Баррис не захотела с ним встречаться, а корректировку ему и в самом деле пришлось совершать. Пираты, преувеличенно кланяясь, всячески стараясь показать, что он для них не представляет опасности (выходит, знали о каверзе Баррис?), отворили тяжёлую дверь в какую-то камеру, тёмную изнутри, свет из коридора не дал разглядеть подробности, глумливо ухмыляясь указали на вторую клетку, что силуэтом угадывалась рядом с первой. Первая оказалась занята кем-то, кто от слепящего для привыкших к темноте глаз света из коридора заслонился руками, спасая зрение.  — Ваши покои, сэр! Вейдер зло поиграл желваками, стиснув кулаки. Клетка… Причём такая низкая, что ему, с его-то ростом там только втискиваться. Почти ползком. Проклятье! Его унижали. Намеренно, планомерно, намекая… «Сука ты, Оффи, как есть. Ладно, сочтёмся». Лорд шагнул внутрь камеры, мысленно примерился и стремительно опустился в низкую стойку, словно намереваясь совершить выпад, одновременно плавно разворачиваясь вокруг своей оси на каблуке сапога, словно шестым чувством, не при помощи Силы, понимая, что ему в копчик уже направлен носок оббитого бронёй сапога пирата из охраны. Руки машинально поймали ногу в полёте за щиколотку, лорд чуть увеличил усилие в кибернетических протезах… И пират, завывая, рухнул на выщербленный пол, с ужасом уставившись на сломанную в щиколотке ногу. Вейдер, пока противники соображали — вот как это, а?! — скрестил ноги, провокационно не отвечая на брань и попытки добраться до себя обозлённым приятелям пострадавшего. Металлическая дверь с лязгом была вдвинута в пазы, но закрывавшие её держали здоровую для жизни дистанцию. Вейдер спокойно наблюдал за рваными движениями пиратов. Испугать — испугал. Будем надеяться, что впредь эти придурки будут думать: а стоит ли, вспоминая урок, который им преподали. Впрочем, не стоит забывать, что он — пленник. Ситх мысленно усмехнулся, выпрямив спину, словно собираясь войти в транс, прикрыл глаза. Дыхание — равномерное, выверенное, вдох — выдох… Концентрацию, которую создавал лорд, планомерно разрушило шипение из соседней клетки, уголок рта Вейдера дёрнулся словно в тике. Пальцы непроизвольно дёрнулись в яростном жесте: ему нужно было обдумать то, что он успел увидеть за то время, пока его вели в камеру. Это жизненно необходимо, а сосед никак не уймётся…  — Это было здорово, но глупо… — хриплый и усталый голос на мгновение показался смутно знакомым. Лорд тихо выдохнул, сбрасывая своё негодование.  — Глупо давать себя бить, если можешь показать силу, — отрезал мужчина категорично, остро сожалея, что Сила от него словно за прозрачной, но непреодолимой стеной. Усыпить бы этого говорливого… Люк замер, уже открыв рот для спора: это бы хоть немного его отвлекло от жара, разливающегося по всей спине, начинало знобить — скверный знак. А после, уставившись остановившимся взором в темноту, обречённо выдохнул:  — Учитель?! Вейдер распахнул глаза, резко повернув голову на это воззвание. Его будто чем-то тяжёлым приложили по голове.  — Какого… — прошипел лорд, начав заводиться. А после понял — какого. Вернее, во имя кого. — Ты не понял, что я намерено оставил тебя на Набу. Так. Люк невольно втянул голову в плечи, вздрогнул от боли и, как закономерность, сделал себе только хуже: по нервам словно калёным железом ударило. Соло дёрнулся, пытаясь сменить положение, задохнулся, вцепился в прутья, уже не обращая внимания, что плачет. Плевать… Он старался справится с этим шквалом из боли и обиды, хватал пахнувший затхлостью воздух пересохшими губами, дышал, срывался на стон, после усилием вновь заставлял себя дышать рвано, постепенно успокаивая внутреннюю боль, загоняя её на задворки сознания. Всё же уроки учителя пришлись в пору. Лорд уловил шорох, после в темноте раздалось сдавленное шипение, почти стон, смело задавленный до выдоха сквозь зубы. Сам Вейдер был ранен не раз, много раз, сбился со счёта. Но отчего ему стало почти физически плохо от попытки парня справится со своей болью в одиночку? Может, потому что его-то обучали этому прежде всего? Сперва Уотто, а после в Ордене?  — Что с тобой? Люку понадобилась минута, чтобы найти в себе силы отозваться. Лорд не торопил, сейчас парню нужно время, чтобы собрать своё упрямство в кулак. Справится. Обязан.  — Один из пиратов решил поиграть в догонялки… с кинжалом в руке. Вейдер понял, что невольно улыбнулся, представив, каково Люку пришлось.  — Твои раны? Он говорил сухо и лаконично, тем самым настраивая ученика на рабочий ритм. Сочувствовать будет врач, сейчас же ему, Вейдеру, надо составить план, как помочь даже без отсутствия Силы раненному парню. Раны не могут быть пустяковыми, если Люк почти не в силах уже справится с ними. Пока его спасают запасы упрямства.  — Состояние? — Люк уклончиво ответил, что сносное. — Люк. Его имя было произнесено с той же изредка нервирующей ровностью, под которой слышалось парню иногда шуршание сухого песка, зыбучего, могущего погрести под собой неосторожного путника.  — Горит… Вся спина, — Люк зажмурился, ощутив, как разгорелись щёки. Слабак! Учителю верно было хуже, когда ему те же протезы устанавливали… Он как-то рассказывал. Это даже на словах было больно.  — Повернись ко мне спиной. Люк замер, на минуту только представив себе, какой боли ему будет это стоить… И повиновался. Мальчик на его приказ сперва едва не заревел. Темнота позволила лорду на уровне интуиции ощущать порывы парня. Когда-то Палпатин вбивал в Вейдера, что путь ученика — это бескомпромиссное подчинение приказам учителя, какими бы они не были дикими и идиотскими. Прикажет тебе учитель идти по раскалённым углям — иди. Даже если перед глазами магмой плещет Мустафар. Заминка была, мальчишке хотелось в голос послать его куда дальше. Но скрипя зубами, повиновался, с присвистом дыша, уже не сдержав слёз боли. Вейдер поменял своё положение, мысленно проклиная скудное пространство клетки, сдёрнул перчатку и выудил с внутренней стороны кожи подшитую в подклад капсулу сильнейшего обезболивающего, что смог нарыть для него Ауш — неприкосновенный запас стратегического значения, как иронично называл его сам лорд. Люку хватит и четверти, с его-то весом. Чувствительность протезов пальцев всегда желала быть лучше, ситх всё никак времени не находил для их улучшения, но сегодня этой чувствительности хватило для того, чтобы нащупать чёрточки, разделяющие капсулу на четыре капли. Действовать в темноте — если прикинуть, это уже бывало в весьма насыщенной приключениями, покушениями, крушениями и т. д. жизни Вейдера, — оказалось сегодня труднее. Ах, да! Сила… Оказывается, к ней всерьёз привыкаешь. Словно к наркотику. Лорд замер, поймав эту мысль, нахмурился.  — Я дам тебе лекарство, примешь его. Поможет.  — Откуда?..  — Есть — и хорошо, всего знать не обязательно. Руку, Люк! Он вновь вынуждал парня пересиливать и себя, и свою боль. Сможет? Вейдер на ощупь нашёл подрагивающую ладонь мальчишки, вложил крохотную дозу, сам сжал его ледяные пальцы, на миг открыл рот, чтобы хоть как-то поддержать его. И ничего не произнёс. Слова не нужны. Люк и так всё угадал правильно. Люк завёл руку себе за спину, дрожа всем телом от пронизывающей боли, уставившись широко открытыми глазами в темноту, уже вспыхивающую огненными цветками. Он отстранёно ощутил, как в его ладонь вложили что-то крошечное, как учитель осторожно помог ему сжать пальцы. Соло втягивал воздух, ставший сейчас ледяным, подрагивающими ноздрями, стиснув губы в белую линию. Вейдер первым почуял, что по их душу пришли. Успел ещё толкнуть задремавшего было Люка.  — Что?  — Движение началось, вот что. Без героических выкрутасов, понял? Люк кивнул, после понял, что в темноте учитель этого не увидит.  — Вы сказали. Нам надо продержаться, — продекламировал юноша, медленно приходя в себя.  — Вот этим и займёмся. Люк успел зажмуриться, когда им в лицо направили луч фонаря. У него уже был кой-какой опыт по развлечению этих подонков. Что там совершил учитель, Люк не понял. Кажется, некоторые из наёмников не понимали намёки и вновь на рожон полезли, чтобы указать кто здесь пленник, а кто владыка судеб? Люк услышал лишь громкий вскрик, а после ропот и резкую фразу на незнакомом диалекте, на раз установив тишину. Парень грустно улыбнулся, припомнив, как ему не сразу удавалось окоротить задир в том же Колледже Набу. У учителя показать, что спуску он не даст даже если пленник, получалось. Неужели он не боится, что эти пираты отыграются тогда на спасаемой? Его вытолкнули на песок какого-то колизея, не иначе. Вейдера внутренне передёрнуло, когда на память пришло, что это ему напоминает тот день, когда он сподобился признания в ответной любви от Падме. Лорд очень наделся, что ему не придётся сражаться с какой-нибудь зверушкой. В таком-то крохотном загончике, без помощи Силы… Никаких шансов. Он и себя-то уже ощущал как-то не особенно приятно. Движения и те стали несколько тяжёлыми. Сила привычки, что б её! Он настолько свыкся со своим положением и то, что Сила помогала ему везде и всегда, что уже не заметил, насколько сросся с ней, переложив на её метафизические плечи некоторую тяжесть в движениях. Проклятье. Лорд постарался встряхнуться, глянул на галерею, что нависала над этой домашней ареной пиратского притона. Баррис смотрела на него сверху вниз, выглядя изнурённо и блекло. Себя обезопасила, временных союзников от лорда, а самой же и досталось? Вейдер ощутил удовлетворение, не став соревноваться с бывшей своей любовницей в ярости взглядов. Его привели сюда с вполне определённым замыслом. Кажется, хотят разминку сообразить. «Надеюсь, не с голыми руками». Люк отрешённо считал… прутья. За два дня пребывания здесь до того, как рядом объявился учитель, парень успел досконально сосчитать количество прутьев в его клетке. Зачем? Наверное, чтобы с ума не сойти от безысходности положения. Ведь раз учитель здесь, то его сообщение на номер комлинка с координатами базы пиратов было либо уничтожено самими пиратами при захвате мужчины, либо его и вовсе никто не прочёл. Он только в последствии узнает, что был не прав: его сообщение было прочтено и это позволило помощи, на которую рассчитывал Вейдер, прибыть раньше, чем сам лорд мог предположить.

***

Вейдер с усилием, неприятно его поразившим, выпрямился, зло кривя губы. Ему и Сила не была нужна, чтобы понять, что противник намеренно нанёс ему такую рану, что это разом снижало его возможности.  — Продолжим? Ситх успел бросить взгляд на то место, где ранее маячила Баррис. И тут же ушёл в перекат, когда твиллек, прекрасный боец в рукопашном бою, как оказалось, ринулся в атаку. Чтобы поймать такого на промашке, нужна удача. Или хитрость. Его немного встревожило, что Оффи на галерее не оказалось. Клинки встретились, чтобы скользнуть вдоль друг друга и вновь противники разорвали дистанцию. Вейдер уловил, что теряет больше крови, чем должен был. Твиллек смазал свой кинжал противосвёртывающим препаратом? Как некстати. А может и нет. Люк насторожился, когда двери в его «покои» вновь открылись. Через мгновение дверца его клетки отворилась и отрывистый голос приказал выползать. Голос принадлежал женщине. Соло выполнил приказ, не став дожидаться, когда она применит к нему электрокнут. А это уже было с ней. Похлопывая рукоятью кнута, Баррис молча указала парню на выход.  — Финал, финал, он близок очень… — мурлыкнул Люку на ухо медовый голос мариаланки, обдав его запахом цветочных духов и вина.  — Зачем вам это? — Люк попытался понять, что вообще стоит ожидать от этой вот…  — Долги надо отдавать. С процентами. разве брат контрабандиста этого не знает? — женщина чувствительно его двинула в район почки. Стиснув зубы, Люк зарёкся вообще её о чём-либо спрашивать. Судя по всему, этой мымре нравилось оставлять на его теле следы. Впику его учителю? Что эти двое не поделили, интересно. «Выживу, поинтересуюсь у учителя!» А увидев перед собой вновь решётку, которую сторожил один из пиратов, Соло помимо воли попятился, почти врезавшись в Оффи. Снова быть отбивной котлетой ему не желалось.  — Мр-рр, какой впечатлительный, — джедайка обхватила Люка руками, по-хозяйски залезла в разорванный ворот рубашки, горячими ладонями погладила кожу, не обращая внимания, что парень рванулся вперёд, ногтями впилась в напрягшиеся мышцы, вырвав у него задавленный стон. Рыкнула отдёрнувшему голову парню, с неприязнью покосившемуся на неё. — Я заставлю твоего мастера сделать тебе больно… Посмотрим, каково ему будет вспомнить и примерить в себе то, что ощущал его учитель. Люк, холодея от страшного предчувствия, что в разборке этих двоих, учителя и этой сволочи, они с госпожой Брехой стали лишь исполнителями её мести.  — Обойдёшься! Она развернула юношу на месте одним рывком, встряхнула за плечи, ласково взъерошила грязные волосы, пристально взглянула в глаза, улыбаясь… И непроизвольно отшатнулась назад, безмерно удивив этим Люка, сверлившего эту гадину негодующим взором ставших льдинками глаз. Баррис нравилось играть на нервишках этого парнишки, который достаточно быстро, пусть и по намёкам, просёк, что он в её планах — разменная монета. Оффи сперва желала выйти на арену и воздать Вейдеру самолично за всё её попранное достоинство. За надежды, что он затоптал своим сапогом, что отшвырнул, как использованную тряпку, когда она честно показала свои планы. Он же любит честность в отношениях? Так какого ситха??! Но увидав, кого странным ветром занесло в пенаты пиратов, поняла, что может укусить Вейдера больнее, оторвать от его ситхской и своевольной души кусок побольше. Такой, что даже Бреха Антиллес не сможет залечить это. Внести раздор в эту милую семейку было бы здорово. Ведь убийство своего же ученика оставляет неизгладимый след даже в такой чёрной душе, как у Вейдера. Убить. Или быть убитым. И всё это — на глазах своей беременной супруги. Будет чудом, если королева сможет пережить этот бой. Вот только чуда не произойдёт.