Connected

Лиам перевозит свои вещи в квартиру Зейна сразу же, как только заканчивается их тур. Склонившись к ящику, он укладывает в него несколько своих шмоток, не слыша, как Зейн тихо подходит к нему. Он слишком занят, пытаясь сложить одну из футболок и аккуратно утрамбовать ее в выдвижном ящике, и поэтому не обращает внимания на скрипнувшую дверь и подошедшего к нему со спины Зейна. Он слишком занят, чтобы услышать дыхание Зейна, но он чувствует его на задней части шеи за секунду до того, как его руки оказываются схвачены его парнем и завернуты назад. Лиам выпрямляется, но не делает ни одной попытки, чтобы вырваться. Хватка не такая уж сильная, Зейн просто крепко обвивает пальцами его запястья и что-то знакомое вспыхивает у Лиама внутри. – Что ты творишь? – фыркает он. – Я пытаюсь разложить вещи. – Когда я просил тебя переехать ко мне, – поясняет Зейн, – я думал, что будет меньше забот с организацией порядка в моих ящиках, а будет больше секса. Лиам снова фыркает, но позволяет себе расслабиться в руках Зейна. – Секс потом, – пытается торговаться он. – Я почти закончил. – Э-э-э, – хмыкает Зейн. Лиам слышит короткий шорох, а затем ощущает его губы на шее. – Не дергайся, – приказывает Зейн и Лиам чувствует, как что-то обвивает его запястье и до него доходит, но только тогда, когда наручники защелкиваются и на правой руке. Он вырывается из хватки Зейна, широко распахивает глаза и оборачивается к нему лицом. Он пытается расцепить скованные за спиной руки, но ничего не выходит. Металл наручников все так же силен, каким его и запомнил Лиам, и не важно, сколько раз он будет пытаться освободиться. Ничего не поможет. – Зейн, – предупреждает он, прищурив взгляд. Он вытягивает шею и пытается обернуться, чтобы разглядеть, и... – Стой, это те же наручники? – Может быть, – усмехаясь, признается ему Зейн. – Возможно, я убедил Луи отдать их мне. – Если ты потеряешь ключ так же, как и он, – начинает угрожать Лиам, но затыкается, когда Зейн делает к нему несколько шагов. – Я не потеряю, – обещает он. – Но и не сниму их, пока не закончу с тобой. Лиам громко сглатывает, а Зейн наклоняется и зажимает его нижнюю губу между зубами, терзая. И Лиам издает легкий стон, потому что, блять, ему это нравится. Подобные жесткие покусывания и мягкость в глазах Зейна, которая так отличается от его действий. Зейн смотрит на него так, словно ни за что и никогда не навредил бы ему, но не прочь подтолкнуть его чертовски близко к краю новых удовольствий. Так легко оказалось вляпаться во все это с Зейном, как и во что угодно вместе с ним с самой первой их с Лиамом встречи. Нет никого другого в этом мире, кому бы он так легко спустил защелкнутые на запястьях наручники, но, глядя на Зейна, он просто вздыхает и ждет, что же тот собирается предпринять. Он доверяет Зейну – вот в чем вся суть. Зейн знает его лучше, чем кто-либо другой, иногда ему кажется, что даже лучше, чем он сам. Он знает, как Лиам постоянно трудится. Знает, что иногда Лиаму просто необходимо оставлять на его теле засосы, потому что ему приходится делиться Зейном со всем миром ежедневно, и хочется лишнего напоминания для самого себя о том, с кем тот все же уходит каждый вечер домой. И он также знает, что Лиам и сам нуждается в прикосновениях и метках, которые подтвердят то, что он принадлежит Зейну так же сильно, как и Зейн ему. – Детка, – зовет его Зейн, приподнимая его подбородок пальцами чуть вверх, – отсосешь мне? И... ой... И Лиам не уверен, что это вообще происходит, но... ох. – Я? – чисто на автомате переспрашивает он тихо. – Ключ я спрятал, и ты его ни за что не найдешь, – усмехается Зейн. – Так что, если ты не собираешься проходить в этих наручниках вечность... – Я должен был знать, что это станет твоим заскоком, – закатывает глаза Лиам, хотя и сам уже чувствует, как джинсы натянулись в области паха. Зейн снова ухмыляется, глядя на него, и целует. И это, наверное, одна из самых любимых для Лиама вещей в мире: поцелуи с Зейном. Он может (и должен) делать это часами, пока его губы не начинают болеть, а щеки гореть от щетины Зейна. Но сегодня ему этого не достается, Зейн отступает практически мгновенно, переходя поцелуем к его челюсти, а затем покусывая мочку уха. – Будешь умничкой для меня, – жарко шепчет Зейн ему на ухо, – и я сделаю все для тебя, обещаю. Лиам вздрагивает от его слов. Как он, блять, вообще может ему отказать? У него заняло не так много времени, чтобы понять, как Зейну нравятся подобного рода вещички в постели, и еще меньше времени, чтобы понять, что он и сам тащится от них. Сильно так тащится. Намного больше, чем он когда-либо думал, потому что обычно он был тем, кто доминирует. Он не привык к тому, кто так отлично понимает его и готов отдавать в той же мере, что и брать. Это, как и все остальное, становится лишним напоминанием о том, как они с Зейном идеально подходят друг другу. Лиам не возражает хотя бы иногда отпустить контроль, и, ну, есть вещи и похуже, чем подчинение Зейну Малику, если честно. Поэтому он легко позволяет Зейну вновь поцеловать себя и возбужденно прикусывает губы, когда тот, дразня, медленно расстегивает свои джинсы и спускает их вниз по бедрам. На нем боксеры Лиама, и это совершенно не удивительно. У Зейна просто бесчисленное количество одежды, но он почему-то никогда не носит свое. Без какого-либо напоминания, Лиам опускается коленями на ковер, на секунду теряя равновесие, но быстро восстанавливая его. Глаза Зейна расширяются, и Лиаму приятно осознавать то, что он будоражит Малика не меньше, чем он его. – Я собирался сначала перебраться на кровать, – нехотя признается Зейн, – но так гораздо лучше. – Завтра я прикую тебя к кровати, – предупреждает Лиам. Он чуть прикусывает бедро Зейна сквозь ткань боксеров и отодвигается. – Просто, чтобы ты знал. – Обещаешь? Лиам не отвечает. Он слишком занят увлажнением натянувшегося спереди материала, чтобы сейчас отвлекаться. Может быть, он и не признается об этом вслух, но он так же наслаждается ситуацией. Он любит чувствовать вес Зейна на языке и любит смотреть на то, как Зейн становится слабым из-за легких, вроде бы ничего такого не значащих движений его рта. Это красиво. Это действительно так, потому что Зейн никогда и никому не показывался уязвимым, но он никогда не боялся быть таким для Лиама. За что тот его и любит. Конечно, находиться коленями на жестком полу со скованными за спиной руками не доставляет особого комфорта, но Лиаму уже все равно. Он целует бедра Зейна, пока тот, опустив ладонь ему на голову, спокойно и медленно убирает назад мешающуюся челку, словно готов делать это всю ночь. Лиам слегка всхлипывает, поднимая взгляд на Зейна, и вся решимость того падает, как и всегда. – Думаю, тебе это нравится чуть ли не больше, чем мне, – сквозь зубы выдыхает он, пытаясь справиться с охватившей тело дрожью. Зейн стягивает боксеры вниз, и вот он уже полностью обнажен, пока Лиам все еще целиком в уже давящей на него со всех сторон одежде. Что-то во всем этом заставляет его член напрячься еще сильнее, но Лиам даже не может сжать себя, чтобы хоть как-то снять напряжение, и он вдруг понимает, как сильно облажался из-за того, какой контроль Зейн имеет над ним. (Что, по идее, не должно вырвать из его горла новый стон, но... ладно, он сдается). Зейн снова приподнимает его лицо за подбородок, аккуратно большим пальцем проводя по его губам. – Уверен, что хочешь этого? – все же спрашивает Зейн. – Потому что я могу освободить тебя, если тебе не нравится. Я в любом случае счастлив... – Зейн, – огрызается на него Лиам. – Да, хорошо, – посмеивается Зейн. – Открой рот. И Лиам открывает, а Зейн мгновенно подталкивает член к его губам, осторожно и бережно, как и обычно. Не теряя времени, Лиам плотным кольцом оборачивает губы вокруг головки и прижимает язык к щелке. Чем быстрее он разрушит Зейна, тем быстрее и сам избавится от одежды и сможет кончить, поэтому он действует чуть резче, чем то, как ему обычно нравится. – Блять, – стонет Зейн, запуская пальцы в волосы Лиама. – Глубже, детка, – просит он. – Давай же, Лиам. Лиам не против до тех пор, пока Зейн не проталкивает член ему в горло. Становится сложно дышать, но все не так уж и плохо. Глаза Лиама слезятся, но он все равно старается и заглатывает еще глубже, пока не упирается носом в поджавшийся из-за задержанного дыхания живот Зейна. Лиам путешествовал по всему миру. Он видел почти все, что только можно было, но ничего из этого не сравнится с тем, как выглядит Зейн, когда Лиам поднимает голову вверх и встречается с ним взглядом. Нижняя губа того зажата между зубами почти до боли, а глаза с этими длинными и тяжелыми ресницами сильно зажмурены. Из его горла вырывается низкий стон, когда Лиам языком касается его мошонки. Лиам ухмыляется. Зейн давит ему на затылок, вынуждая вновь взять глубже. Лиам позволяет ему управлять всем процессом, пока не сбивается дыхание, и он уже чувствует, что вот-вот кончит, даже не успев раздеться. Зейн делает резкий шаг назад, и Лиам ощущает легкое покалывание от отсутствия контакта. – Не собираюсь кончать, – объясняет Зейн, но по его виду понятно, что он очень этого хочет. – Вставай. – Не поможешь? – все же спрашивает Лиам, когда чуть не падает, покачнувшись. Наручники, может быть, и отличная идея, но они совершенно не практичны. Они полностью нарушают весь его баланс, и ему требуется рука помощи, чтобы наконец подняться, удержавшись от падения. Как только они оба уверены, что он не собирается расшибить себе нос о ковер, Зейн начинает расстегивать его рубашку непослушными пальцами. Все его состояние дает Лиаму отчетливо понять, насколько тот возбужден: на его лбу выступили капельки пота, а челка из-за влаги прилипла к коже. – Наверное, надо было тебя сначала раздеть, – понимает Зейн, когда не может избавить Лиама от рубашки, застрявшей на предплечьях. Лиам смешно фыркает, а Зейн переходит на расстегивание его джинсов. – Не думаю, что это тебя заботило в тот момент, да? – Совершенно нет, – признается Зейн. Он стягивает джинсы Лиама вниз по его бедрам, и тот послушно выходит из них. – Все, о чем я мог думать – это ты в наручниках, все остальное было неважно. Сжимая бедра Лиама, он подталкивает его задом к кровати. Он заботливо опускает Лиама на кровать и стаскивает с него носки, прежде чем залезает в ящик прикроватной тумбочки и вынимает оттуда смазку. Оставив бутылочку рядом, он наклоняется к Лиаму и влажно и тепло целует его в шею. – Хочешь обкатать меня или предпочитаешь постоять на коленях? – А чего хочешь ты? – закрывает глаза Лиам. – Тебя, – пожимая плечами, просто говорит Зейн. – Без разницы как именно. Лежать на спине не очень удобно, наручники впиваются в кожу, и Лиам не думает, что его природного равновесия хватит, чтобы объездить Зейна со сцепленными сзади руками. Поэтому он отталкивает Зейна и, поднявшись выше к изголовью кровати, переворачивается на живот, широко расставив ноги. В этом нет ни капли неловкости и не было с тех пор, как только они первый раз сделали это. Зейн, тот, кто обычно натягивает на них одеяло потом, прячется за полотенцем или настаивает на одевании. Лиам не стесняется быть обнаженным перед Зейном. Вообще. – Лиам, – жалобно стонет Зейн, и тот смотрит на него через плечо, видя, как он жадно рассматривает его, медленно двигая ладонью по члену. – Ты до неприличия горяч, знаешь об этом? – Поторопись, – все, что отвечает ему Лиам. У него уже чертовски долго стоит, и он чувствует, как лужица из смазки собирается под ним на простыни. Плюс терпение никогда не было одной из его сильных сторон. Зейн смеется над его нетерпеливостью, звуча при этом так низко и возбуждающе. Кровать проминается под его весом, и Лиам облизывает губы, когда чувствует, как Зейн устраивается между его разведенных ног. Лиам ждет этого, ждет, когда холодными и скользкими от смазки пальцами, Зейн коснется его, но тот все еще не торопится и просто проводит руками по его бедрам, слегка массируя. Лишь на мгновение он перемещает ладони на задницу Лиама, чуть сжимая, а потом снова возвращается к бедрам. Он дразнится. Он дразнит Лиама так, будто тот и не на грани потери контроля. – Зейн, – задыхается он, потираясь щекой о прохладу простыни, – пожалуйста! Наконец, Зейн заканчивает с этой пыткой и ненадолго убирает руки. Он возвращается и давит Лиаму на поясницу, призывая не дергаться, а затем разводит половинки его задницы и лишь слегка надавливает на сжатую дырку. Его прикосновения легкие, едва заметные, но Лиам не удерживает стон в горле и подается назад. Короткий смешок Зейна обрывается, а Лиам снова закрывает глаза, когда первый палец проникает в него. Поначалу его движения мягкие и осторожные, но когда он добавляет второй палец, Лиам прикусывает язык, чувствуя жжение. Лишь когда Зейну удается найти его простату, все тело Лиама прошибает волной удовольствия. – Выглядишь великолепно, – комментирует Зейн. – Хочешь кончить, прежде чем я тебя трахну? – Нет, – бормочет Лиам, но он не уверен. Если Зейн продолжит, блять, продолжит его мучить и дальше, то он не думает, что сможет сдержаться, как бы ни старался. –Хорошо, – соглашается Зейн. Когда он проталкивает третий палец, Лиам слишком ярко ощущает давящее на него растяжение и жар. Он извивается на кровати, а с его губ слетает жутко смущающий его стон. Зейн и его пальцы безумно хороши, и он знает об этом. – Зейн. Лиам наклоняет голову, пытаясь встретиться глазами с Зейном. Но Зейн невероятно занят, наблюдая за собственными пальцами, исчезающими в дырке: его рот открыт, а кончик языка прижат к верхней губе – и Лиам готов кончить только от одного открывающегося ему сейчас вида. Он слабо дергает бедрами, чувствуя себя совершенно беспомощным, и Зейн наконец переводит на него взгляд. Он ничего не говорит, просто приподнимает бровь, но Лиам и так все понимает. – Да, – просит Лиам. – Давай же. Пожалуйста, блять, пожалуйста! Зейн быстро кивает и аккуратно вытаскивает пальцы из Лиама. Он спрыгивает с кровати и мчится через комнату, чтобы открыть двери спальни. Лиам хмуро смотрит ему вслед, а его сердце уходит в пятки. – Ты ведь не оставишь меня в таком виде, да? – зовет он. – Лучше будет, если нет, Зейн, или я клянусь... Зейн возвращается обратно, зажимая в руке ключ. Он снова залезает на кровать, прогибая своим телом матрас. – Собираюсь снять наручники, – объясняет он. – Несмотря на то, как сильно ты мне нравишься в таком виде, я хочу тебя на спине. Хочу видеть твое лицо. Зейн освобождает его запястья в считанные секунды и отбрасывает глупые наручники куда-то за спину, пока Лиам, скинув мешающуюся рубашку, рывком переворачивается. Он дергает Зейна к себе, прижав его к кровати, находит отброшенную ранее смазку, щелкает крышкой и выдавливает немного на руку. Он ласково оборачивает ладонь вокруг члена Зейна и усмехается, когда Малик склоняет голову и громко стонет. – Я люблю тебя, – выдыхает Зейн, прикусывая ему шею. Лиам позволяет ему вновь уронить себя на кровать и соединить их губы лишь в мимолетном поцелуе. Он первым разрывает поцелуй, потому что нуждается в том, чтобы Зейн был уже в нем. Он чертовски сильно хочет кончить и не видит, чтобы Зейн возражал, когда тот повинуется и устраивает руки на бедрах Лиама, возвращая его в центр кровати. Лиам откидывает голову назад в тот момент, когда Зейн толкается в него. Не важно, сколько раз они это делают, это всегда сногсшибательно для Лиама: то, как боль объединяется с охуенным чувством наслаждения; то, как крепко Зейн впивается пальцами в его бедра; то, насколько переполненным он себя ощущает. Иногда Зейн может быть шумным, но таким, как сейчас, он тоже нравится Лиаму. Нравится, как Зейн задерживает дыхание, и хватка его пальцев становится сильнее. Нравится, как он подавляет рвущийся наружу стон, когда Лиам приподнимается и сам насаживается на его член, словно это тот максимум, который он готов выдержать, словно у него уже нет сил на лишние звуки. Они оба взмокли, а ногтями Лиам оставляет красные царапины на груди Зейна, когда пытается ухватиться хоть за что-то, объезжая его. Зейн вытаскивает член и быстро переворачивает их, вновь вставляя одним плавным движением. Лиам цепляется за его спину и оборачивает ноги вокруг его бедер, когда Зейн двигается вперед. Каждый раз, вторгаясь в его тело под этим углом, Зейн задевает комочек нервов внутри, из-за чего узел в животе Лиама готов вот-вот развязаться. Часть Лиама хочет, чтобы это длилось вечно, чтобы он мог жить этими моментами наслаждения, волной растекающимися по телу, а Зейн смотрел бы на него так, словно он для него весь мир. Но он не может, потому что он уже так близок, чтобы кончить, и ему не хватает всего какой-то малости для этого. Он в отчаянии. Зейн понимает это, он кивает и закидывает одну ногу Лиама себе на плечо. – Давай, – настаивает он, жестким голосом. – Я уже почти, детка, – шепчет он, целуя щиколотку Лиама, – но ты первый. Лиам не тратит времени на спор и оборачивает правую руку вокруг истекающего смазкой члена, а левую зарывает в простыни. Это, наверное, выглядит жалко, то, как быстро он справляется с этим. Всего несколько жестких рваных движений, и он кончает так сильно, что даже не может мыслить здраво. Все, на чем сосредоточены сейчас все его чувства – это то место, где соединены их тела с Зейном. Зейн держится на удивление лучше, что Лиам замечает, даже несмотря на то, как сам скулит от сверхчувствительности. Зейн склоняется вниз, почти сгибая Лиама пополам, чтобы запечатлеть на его челюсти укус и добраться до губ. – Ты самый удивительный из всех, кого я когда-либо встречал, – сообщает он, и Лиам порекомендовал бы ему взглянуть в зеркало, но воздуха в его легких не хватает. Зейн кончает с именем Лиама, срывающимся с его губ, позволяет тому опустить ноги и падает ему на грудь. Все, что сейчас может сделать Лиам, – это попытаться сосредоточиться на собственном дыхании, потому что, кажется, забывает, как это вообще делается, когда Зейн так пульсирует внутри него. В конце концов это начинает причинять дискомфорт, и Лиам мягко отодвигает Зейна, сталкивая его с себя, и тот распластывается рядом по кровати, позволяя Пейну подняться. Чего сам Зейн никогда не делает. Он ленивый ублюдок, и ему повезло, что Лиам его любит и только поэтому они не валяются и дальше измазанными спермой. Он все еще выглядит затраханным, когда Лиам возвращается к нему, предлагая чистое, влажное полотенце. Когда они очищаются, Лиам дарит Зейну долгий взгляд, под которым тот сдается, стонет и, пошевелившись под одеялом, приподнимает один его угол, приглашая. – В порядке? – как и обычно, вскользь спрашивает Зейн. Лиам усмехается, устраивая голову в изгибе его шеи. – Естественно. – Не злишься, что я сковал тебя? Лиам поднимается на локтях и оборачивается, чтобы взглянуть на валяющиеся на полу наручники. – Не очень, – признается он. Он на мгновение прикусывает губы, размышляя. – На самом деле, мы, вероятно, должны поблагодарить Луи за это. – Наверное. Мы многим обязаны ему из-за этих наручников, – кивает он, вырисовывая на спине Лиама одному ему понятные узоры. – Но мы ведь не собираемся этого делать? – Конечно же, блять, нет.