Connected

Лиам привыкает к этому. Привыкает к прикованному к нему наручниками Зейну. Он пытается быть более внимательным к каждому своему движению. Он знает, что нельзя резко срываться в каком-нибудь направлении, потому что боится сбить Зейна с ног (или их обоих, что тоже случалось не редко). Он учится не использовать правую руку, потому что частенько они сталкиваются и ударяются обо что-нибудь. Он привыкает к тому, чтобы не подсовывать под себя руки, когда спит и к тому, что Зейн постоянно рядом. Поэтому, когда Луи не очень-то и охотно передает им ключ, и Зейн открывает замок, это слегка дезориентирует. Первое, что он делает, – это осторожно потирает запястье. Он чувствует легкий холод и боль из-за того, что Зейн нечаянно частенько вскидывал руку, дергая и его. Второе, что он делает, – это наблюдает за отходящим от него Зейном и это, черт... Он не думал, что так будет скучать по этому, но Зейн вдруг уже на другой стороне комнаты, вцепляется в свою пачку сигарет, а Лиам очень хочет оказаться рядом с ним, сбоку, и это так странно. Но это, наверное, будет чрезмерным и лишним, если он сейчас рванет к нему. Только Зейн все решает за Лиама, подходит к нему и переплетает их пальцы, а на лице его растекается мягкая улыбка, которая тут же исчезает, когда Луи огрызается на них: – Правда? Правда? Прошла всего минута и... Нет. Я задолбался. Вы двое меня так достали, свалите с моих глаз. – Ну, как бы, это наша вина, – указывает на творящееся безумие Гарри. – Что еще мы ожидали? – Это миленько, – добавляет Найл. Он протягивает руки и одной хватает ладонь Луи, а другой – Гарри. – Вот. Луи смотрит вниз на их соединенные руки, а потом поднимает взгляд на Лиама и Зейна. Он громко вздыхает и всем своим видом выражает смирение. – Окей, отлично, – соглашается он, – это немного мило. Они красивая пара. Но если вы начнете творить какое-нибудь сладкое дерьмо, присущее парочкам, которые не могут провести друг без друга и пяти секунд или начнете сосаться у всех на глазах, я вас кастрирую. – Ты слышал это, Лиам? – спрашивает Зейн, стряхивая пепел с уже почти докуренной сигареты. – Я думаю, Луи сказал, что хочет, чтобы мы целовались взасос перед ним. Постоянно. – Я думаю, я тоже это слышал, – усмехаясь, склоняется к нему Лиам. – Даже не смейте, – предупреждает Луи. Зейн смеется, приподнимает Лиама за подбородок и подталкивает его к креслу, вынуждая сесть в него. Он заползает к нему на колени, устраивая руки с обеих сторон от его головы, дым от сигареты окутывает их, и Зейн склоняется с поцелуем к челюсти Лиама, ведя носом по его щеке и добираясь наконец до его губ. Что-то ударяет Лиама в затылок, и он бьется лбом о лоб Зейна. Очень медленно Лиам поворачивается и видит счастливо улыбающегося ему Луи. – Ты знаешь, мы ведь больше не скованы наручниками, – говорит Лиам. – Ничто не мешает Зейну убить тебя сейчас. Глаза Луи расширяются, когда Зейн поднимается с коленей смеющегося над ним Лиама, и он подрывается с места, спеша свалить из комнаты. Зейн двигается за ним со взглядом серийного убийцы из ужастика, словно он просто ждет, когда Луи споткнется и упадет, и тогда можно будет его убить. – Мы очень рады за вас, – улыбается Гарри, когда двое пропадают за углом. – Спасибо, – слегка ухмыляется Лиам, даже не осознавая этого. – Я тоже. – Хотя это и заняло так много времени, – подает голос Найл. – Как долго мы спорили, что это произойдет? – уточняет Гарри. – Луи говорил об этом с самого начала, – напоминает Найл. – Я тоже! – протестует Гарри. – Когда мы прошли на Х-фактор, и мы все обнимались, Зейн и Лиам практически проигнорировали меня, когда я к ним потянулся. – И каждый чертов раз, когда кто-то задает вопрос на интервью, Лиам такой «Оу, Зейн, на самом деле...» и проводит следующие пять минут, рассказывая о нем, – добавляет шутливо Найл. – Или когда Зейн проделывает эту жуткую штуку, пялясь на Лиама минуту за минутой, – продолжает Гарри. – Просто постоянно. Лиам покрывается румянцем из-за их слов и хочет встать на защиту Зейна. – Мы ведь не так уж и плохи, – утверждает он, – или нет? – Да, вы именно такие, – переглянувшись с Гарри, кивает Найл. И это, наверное, должно бы обеспокоить его, но нет. Что беспокоит его, так это то, что, оказывается, он нравился Зейну уже давно, и что они столько времени потратили впустую, не признавая своих чувств. Но, блять, он непременно планирует наверстать упущенное время. Когда Зейн и Луи возвращаются (на подбородке Томлинсона красуется царапина, о которой ни у кого не возникает вопросов, кроме беспокоящегося Гарри), Лиам прогоняет всех из своей комнаты или, технически, из общей комнаты с Маликом. Он не хочет быть тем человеком, который бросает своих друзей, с головой окунаясь в отношения, но он думает, что в этот раз ему простительно, ведь те сами приковали его к Зейну. – Ты когда-нибудь думал о том, что мы можем делать все, что угодно? – спрашивает он у Зейна, откидываясь спиной на кровать. – Я имею в виду, что у нас достаточно денег для того, чтобы делать все, что мы захотим. – Не все, – противоречит ему Зейн. – Хотя многое, да. Лиам медленно кивает, глядя в потолок. – Я хочу, чтобы мы пошли на свидание, – тихо говорит Лиам. Зейн не отвечает так долго, что Лиам думает, он и не собирается этого делать. Но потом Зейн плюхается рядом с ним на кровать, проминая собой матрас. – Свидание, – повторяет он. – Да, – не смотрит на него Лиам, просто потому, что все еще боится отказа. Не то чтобы у них будет настоящее свидание. Оно могло бы быть таковым, но легче дарить друг другу поцелуи и нежные слова за закрытыми дверями, а на глазах у всего мира заниматься чем-нибудь другим. – Именно оно. – Хм, – бормочет Зейн то же самое, что и когда они впервые поцеловались. – Что ты придумал? Лиам поворачивает к нему голову и ухмыляется: – Это – да? – Зависит от того, что ты придумаешь. Лиам задумывается на долгое мгновение. У него пока не было реального плана. Все, что он знает, – он хочет пойти на свидание с Зейном и детали не важны. – Мы можем сделать все что угодно, – наконец, выдает он. – Я имею в виду, что наши возможности практически безграничны. – Я бы предпочел просто заказать еду на вынос и посмотреть кино, – схватив за руку, дарит ему долгий взгляд Зейн. В этом есть смысл. Лиаму даже не нужно слышать искренность в его голосе и видеть серьезность в его глазах. Он знает Зейна достаточно, чтобы понимать, что это именно то, что тот и хочет. Идея Зейна для их свидания не шикарный ужин в дорогом ресторане. Это не людное место, в котором им пришлось бы вести себя прилично и так, чтобы никто ничего не заметил и не понял. А еще им пришлось бы поделиться друг другом со всем миром. Лиам целует его, и Зейн позволяет ему, но через несколько секунд отталкивает и спрашивает: – Это еще за что? Лиам ухмыляясь, пожимает плечами. – За то, что ты – это ты, – признается он. – Мне нравишься такой ты. Зейн фыркает. – Ты мне тоже нравишься, придурок, – он сокращает расстояние между ними и укладывает голову на грудь Лиама. – Люблю, на самом деле, – добавляет он, взяв паузу, перед тем как продолжить, – и я думаю, что это будет та часть фильма, где я говорю, что люблю тебя, а потом мы целуемся и падаем с кровати, добавляя немного юмора во всю серьезность сцены. Лиам очень осторожно, очень спокойно, опускает взгляд и смотрит на него. – Что это было? – Я был влюблен в тебя в течение многих лет, – теперь уже Зейн пожимает плечами, говоря небрежно. – Зейн. – Слишком рано? – спрашивает, вроде бы дразнясь Зейн, но весь его вид говорит о том, что он искренне волнуется, а не облажался ли. – Потому что я не могу взять слова обратно. Я, правда, имею это в виду. Но если ты еще не готов это услышать, мы можем просто... Лиам прерывает его и утягивает в поцелуй, который вполне ощущается для Зейна как «я люблю тебя» в ответ.