***
Покидая Нью-Йорк я почувствовала облегчение, как будто камень с плеч упал. Наконец, уверенность пробудилась во мне (сколько же она спала?). А ведь пару часов назад я пересматривала сэлфи с Кристи, написала ей, что уже скучаю, поплакала под сопровождение песни Ланы Дель Рей… В общем делала все, чтобы загнать себя в депрессию. Но сейчас, когда уже нет пути обратно, самолет взлетел, я поняла, что надо перестать жить прошлым. «Так, Лидия, соберись…откинула все мысли и настроилась на прослушивание». Я достала из своего кожаного портфеля текст и начала повторять его. Меня хватило на пару строчек, как потянуло в сон. Голова наклонилась в бок, оперлась на окно, руки ослабли… А еще слюна потянулась изо рта. Черные волосы симпатично легли на щеки. Передо мной стоял мужчина, лет 30. Его блестящие карие глаза уставились на меня, как будто раздевают. Смуглая кожа рук аккуратно прикоснулась к моей щеке. Я вцепилась руками в его волосы, аккуратно поглаживая. Части моего тела как будто жили сами по себе. Сознание не могло контролировать их. Губы вцепились в его шею, кожа на вкус как персик, я вцепилась в него зубами, будто хотела откусить кусочек. Кокетливая улыбка появилась на моем лице. Его нежные губы прикоснулись к уху, затем медленно перешли к поцелую. Нежно он водил языком по моим деснам. Мои руки так и гладили его шевелюру, которая на ощупь, как сладкая вата. Его руки перешли на мои ягодицы. Эти пошлые объятия, казалось, не собирались прекращаться. Я готова была провести с ним вечность, но что-то пошло не так. Убрав одну руку, я увидела, что клок волос остался между пальцев, вторая рука была наполнена волосами. Но мужчина не отпускал меня, он крепко взялся одной рукой за талию, другой за ногу. Волосы начали осыпаться, мои попытки вырваться из его объятий были тщетны. Я закричала с такой силой, что услышала эхо. Легкий ветер подул в мою спину, мы падаем. Падаем в пропасть… — Уважаемые пассажиры, наш самолет совершил посадку в аэропорту города Лос-Анджелес. Температура за бортом 22 градусов Цельсия, время 8 часов. Командир корабля и экипаж прощаются с вами. Надеемся еще раз увидеть вас на борту нашего самолета. Благодарим вас за выбор нашей авиакомпании. Сейчас вам будет подан трап. Пожалуйста, оставайтесь на своих местах до полной посадки. Руки тряслись, дыхание такое быстрое, будто меня только что душили. Рядом сидящая бабуля смотрела на меня, как на виновницу какого-нибудь преступления. Наверное, я кричала и наяву. Вот бы еще пару минут, насладиться страстью с этим незнакомцем… Я ведь даже не запомнила его лицо. Что за несправедливость?!***
— До улицы Сан Марко Драйв, пожалуйста. — Я села в такси и направилась прямо к дому, в котором поживу, пока не устроюсь на работу, пока не найду квартиру, пока не получу первую зарплату…В общем, я у них надолго. «Так, в 11 прослушивание, сейчас 8:54…» — Извините, сколько по времени потребуется, чтобы доехать до места? — Минут 20-30. «…значит еще успею сходить в душ». За эти 20 минут я расписала буквально каждое свое движение по секундам. Не хочу опоздать. — С Вас 30 $. — 30 $? Ну и цены. «Больше никогда не буду ездить здесь на такси. РАЗОРЮСЬ ВЕДЬ! Надеюсь, у тети Вилли где-нибудь завалялся велосипед.» Выйдя из машины, передо мной стоял замечательный домик. Аккуратный, ухоженный; покрашенный белой краской. Странно, в нем три этажа, но он такой узкий, что кажется очень маленьким; не огорожен забором и у него нет сада, нет дворика. Только длинная узкая лестница, ведущая к входной двери. Дом в стиле модерн находится на горе, целый район, сотни домов расположены на возвышенности; рядом развилистая дорога, ведущая к океану и в центр. А какой вид… С высока можно увидеть всю красоту горной местности, покрытой зеленью. Океан такой голубой, будто нарисован. Я не могла поверить, что это все наяву. Поднявшись вверх по лестнице, я оказалась на небольшой площадке перед входной дверью. «Главное не показаться наглой, нужно позвонить в звонок, чтобы меня пригласили. Ну что ж, окей, и где он? Дверь открыта, я думаю, можно войти». Открыв дверь, сразу же взгляд бросается на кухню, которая не отделена от гостиной ни стенами, ни перегородкой. Только одна дверь, ведущая в спальню тети и дяди; винтовая лестница на второй этаж. Стоя у двери, можно поделить этаж на две части: в одной кухня, в другой гостиная. В помещении очень светло, днём белые тона и окна во всю стену обеспечивают дом светом. Везде так чисто, что стеклянная поверхность журнального столика сверкает и создает блики. Около стены расположен кожаный диван персикового цвета, напротив него электрический камин, сверху которого плазменный телевизор. Стены украшены детскими фотографиями и грамотами. — Хе-ей, есть здесь кто-нибудь? Это я, Лидия. Но никто мне не ответил. Зайдя в спальню дяди и тети, я увидела идеально застеленную постель кораллового цвета, уставленную подушками; цветочный аромат создавал романтическую атмосферу; окна занавешены, поэтому было темно. Я поднялась наверх. Кажется, это моя спальня. Огромное окно от потолка до пола открывало вид на Лос-Анджелес. — Лидия? — голос позади испугал меня до полусмерти. — Здравствуйте, тетя Вилли, вы меня сильно напугали. — Называй меня просто Вилли. Я не люблю, когда меня так называют, сразу создается ощущение, будто мне лет 60 ,— подходя ко мне, раскинув руки для объятий, ответила мне, шутя, моя тетя. — Хорошо. А я совсем забыла, как вы выглядите. — Я вообще видела тебя последний раз 14 лет назад. Какая ты взро-ослая, такая краси-ивая, — протянула женщина, — ты, наверное, уже не помнишь, как вы с мамой приезжали сюда погостить. — Нет, не помню. А жаль, здесь чудесно! — Как там моя любимая сестричка поживает? — поинтересовалась женщина. — Не знаю, я не ездила к ней с того момента, как переехала в Нью-Йорк. Кажется, у нее новый хахаль, ей не до меня. Звонила пару недель назад, с ней, вроде, все хорошо. — В этом вся Кэтти. Все детство я училась, а она гоняла во дворе с мальчишками… — Вилли, я не хочу говорить насчет нее. На самом деле, пока я росла, моя мать никогда не интересовалась моими успехами; каждый день приводила новых мужчин к нам в дом. Отца я никогда не видела. Только бабушка, которой уже нет в живых, посылала мне деньги каждый месяц. Она единственная, кому я была хоть каплю нужна. А ведь все так и думали, что у нас с мамой все хорошо. Если бы узнали, давно бы меня забрали из этого дурдома. Мы жили в Колорадо-Спрингс, бабушка в Орландо (сейчас дом продан). Вот так получилось, что мать и две дочери жили за тысячи километров друг от друга. А теперь и я переезжаю, даже не знаю, что буду делать, если меня не примут в театр. Придется поехать к матери, и там устроится клоуном в цирке, что еще делать. Так я себя стимулирую на протяжении всей юности — если ничего не добьешься в жизни, то застрянешь в Колорадо, работая клоуном. Моя мама внешне очень похожа на меня. Не понятно, в кого же Вилли; стрижка под мальчика, русые волосы, низкий рост, немного узковатые голубые глаза, пухлые губы и очень искренняя улыбка. Как бы я хотела, чтобы именно она была моей мамой. От нее исходило материнское тепло, которого мне так не хватало. — Тебе нужно поговорить с ней. Ей не хватает твоей любви, поэтому она пытается найти эту любовь в мужчинах. Вам нужно все прояснить. — Ладно, сегодня вечером я позвоню ей. А сейчас мне пора собираться, через два часа у меня прослушивание. — Я тебя подвезу.— предложила мне тетя. — По дороге расскажешь мне про всё. —Спасибо, — улыбнулась я. Приняла душ, сделала макияж с бежевыми тенями и розовым блеском на губах, надела белое короткое кружевное платье на тонких лямочках и мокасины, взяла с собой кожаный портфель, и еще осталось время, чтобы я разложила вещи из первой сумки. От дома до театра пешком идти примерно 40 минут, на машине 10. А еще я узнала, что у Вилли есть велосипед, который принадлежал их сыну, то бишь моему брату. Сейчас он успешный хирург. Живет недалеко отсюда со своей беременной женой. Я скоро стану тетей! УРА!