Путь (временно заморожен, см.прим.)

Главная площадь города пестрила многоцветными огнями и украшениями в сотни раз сильнее, чем все улицы, ведущие туда, а людей было столько, что в первые же секунды Саюри едва не потеряла из виду своего спутника. Все были одеты в красивые расписные традиционные одежды, и лишь внимательно присмотревшись, можно было увидеть редкие силуэты обмундированных шиноби, незаметно растворяющихся в толпе. – Не пялься так, ты привлекаешь внимание. Они просто следят за безопасностью. – Нукенин шел чуть поодаль и выглядел абсолютно равнодушно, будто его совершенно не впечатлял этот праздник и не волновала охрана. Сама того не замечая, Саюри расплылась в довольной улыбке. «Верно. Они же не знают, как мы выглядим. Значит, все должно быть нормально. Как же здесь красиво!» Повсюду были установлены искусственные «цветущие» деревья, по центру площади располагалась большая сцена, на которой рабочие подготавливали все для предстоящих выступлений. Огромные шатры стояли по всему периметру, а под ними – десятки торговых и развлекательных палаток. От изобилия предложений зазывал разбегались глаза. Она была на седьмом небе от счастья. И не только из-за огромного количества полученных впечатлений. Нукенин, всюду следующий рядом, выглядел практически нормальным человеком, не портил настроение, не подгонял, не грубил. Молча покупал вкусности, предложенные торговцами и вызывающие дикий восторг у девушки, останавливался посмотреть мини-представления, когда останавливалась она. Все это казалось просто нереалистично нормальным, будто бы они были обычными друзьями, прогуливающимися по ярмарке в свободный вечер. Такая «плата» ее более, чем устраивала. – Эй, парень! – Послышалось из-за спины, но оба не обратили внимания, пока мужчина из соседней лавки не выскочил прямо перед ними. – Не хочешь выиграть подарок для своей прелестной девушки? У нас есть гарантированные призы! – Незнакомец выглядел очень воодушевленно. – Нет. – Учиха надменно хмыкнул, сохраняя статичное выражение лица, и уже было двинулся дальше, как зазывала достал из кармана невероятно красивую подвеску и начал буквально тыкать ею девушке в лицо. – Это наш главный приз. Редкая штучка и очень дорогая! Попадете во все мишени, и она ваша! Тончайшая серебряная цепочка с кулоном в виде сверкающего камешка действительно была очень красива и приковала к себе взгляд ведущейся на все тут Саюри. Она едва смогла сдержать восхищенный вздох. Зазывала хищно улыбался, видя, как мучается сомнениями очередная доверчивая девица, как тяжело вздыхает ее спутник и с недовольным видом возвращается к его палатке. Все как обычно, по схеме. Деньги за участие уже были заплачены, и, взяв несколько пластмассовых дротиков, Учиха уже было приготовился целиться, как мужик снова заскакал вокруг, активно жестикулируя руками и изрядно начиная действовать брюнету на нервы. – Если будешь метать их так, то максимум, получишь его. – Указав на огромного плюшевого кота, он залился смехом. – Я же сказал, вещица редкая. Чтобы получить ее, нужно попасть во все мишени с завязанными глазами! – Это невозможно, старик! Хватит разводить молодежь! – Послышалось откуда-то сзади, а Учиха уже повязывал на глаза тряпичную ленту. – Не переживай так, парень, в качестве гарантированного приза мы раздаем данго, для поднятия настроения! – Он вновь неприятно заржал прямо над ухом. Тонкие губы нукенина тронула едва заметная ухмылка. Через мгновение все, кто уже успел столпиться вокруг палатки, замолчали. «И почему я уже не удивляюсь? Кто еще кого разводит. Это вообще честно, что Итачи-сан участвует в подобном?» Саюри обреченно закатила глаза. Еще утром этот парень положил двадцать пять человек, а в его меткости, пусть и с завязанными глазами, сомневаться не приходилось. Она видела и знала, на что он способен. Улыбка быстро сошла с лица мужчины. Все цели, как и ожидалось, были поражены. – Разрешите надеть. – Процедил он сквозь зубы с явным недовольством, под возгласы удивления зевак подойдя к блондинке и доставая заветный приз из кармана. – Я сам. – Выхватив подвеску из рук торговца, брюнет поспешил покинуть палатку. Саюри только и успела выбежать за ним, не забыв сперва схватить с прилавка палочку с лакомством. – Это было последнее на сегодня, возвращаемся в гостиницу. «Как? Но мы же провели здесь не больше часа?!» Расстроенная, она неторопливо плелась за Учихой, явно чем-то недовольным. Странно, ведь он же проучил торговца, явно считавшего себя самым хитрым, выбил главный приз, погулял по красивым местам и накупил кучу вкусняшек. Чего еще ему не хватало для хорошего настроения? Она искренне не понимала. «Вечер же был идеальным!» Они возвращались совершенно не той дорогой, которой пришли сюда, но и эта улица была похожа на остальные своим обилием украшений, пестрящих фонарей и, в это время, когда фестиваль был в самом разгаре - пустынностью. Итачи по обычаю шел молча, казалось, не обращая совершенно никакого внимания на свою спутницу, которой приходилось тащить увесистый пакет с покупками, и время от времени задумчиво разглядывал украшение, что сжимал в руке. «Он собирается оставить ее себе? Сам же играть не хотел! Интересно, а его не смущает, что она явно женская?» Саюри нервно усмехнулась собственным мыслям. Завернув в небольшой переулок Учиха внезапно остановился, заставляя ее удивленно озираться по сторонам и прикидывать, что это явно не нужная им улица. Итачи едва смог сдержать сдавленный смешок. Она выглядела абсолютно нелепо с этим пакетом в одной руке, с данго в другой, с растрепанными волосами. Такой увесистой белокурой копне явно было уже проблематично держаться в наспех собранном и таком ненадежном пучке. Поймав себя на почти болезненной мысли о том, что с распущенными волосами ей гораздо лучше, он тряхнул головой, поправляя свои собственные, но, почему-то, взгляда оторвать так и не смог. Было в этой светлой гладкой коже, зеленых глазах и пухлых губах что-то почти мистическое. Он до этого не встречал никого, кто был бы столь нелеп, бесяч и, одновременно, столь красив. – Повернись. – Девушка изумленно захлопала глазами, уставившись на него, однако, услышав всю повелительную мощь, вложенную им в голос, поспешила без лишних вопросов исполнить приказ. Учиха довольно ухмыльнулся самому себе. Отчего-то, когда Саюри не смотрела на него, удивленно, злобно, обижено – не важно, как, – было проще. Проще собраться с мыслями, которые сейчас текли лишь в одном направлении, подпитывая странные желания. И ему, отчего-то, не хотелось им противиться. Не в этот вечер. Подойдя со спины, близко, и даже слишком, он мог ощутить, как ее тело охватывает дрожь. Она и раньше пыталась ее скрыть, не единожды, что, безусловно, очень забавляло молодого шиноби. Она могла сколько угодно скандалить, обвинять его в лицемерии и преступлениях, кричать о своем презрении и ненависти, но какой в этом толк, если он видел ее насквозь? Горячее дыхание обожгло обнаженную кожу шеи одновременно с прохладным прикосновением подвески, заставляя Саюри чувствовать, как буквально сносит крышу. Еще ни разу ей не приходилось испытывать в один момент такое количество безбашенных ощущений. Ловко застегнув замок украшения, Итачи незаметно сделал глубокий вдох, жадно вдыхая теплый невесомый аромат нежной кожи. С досадой он поймал себя на второй болезненной мысли за вечер: этот запах сводил его с ума. Саюри не смела вздохнуть: молча стояла и тряслась, вызывая одобрительную самодовольную ухмылку брюнета, которую, конечно же, не видела. Ей хотелось бежать. Бежать со всех ног, подальше от него, потому как чувствовала, что сердце вот-вот готово будет снова угодить в эту грязную подлую ловушку. Оно уже неистово ломило в груди, грозясь буквально выпрыгнуть, когда сильные руки обхватили ее, заставляя рвано и шумно выдохнуть, скользнув по плечам вниз и провели по тонким пальцам. В мире не нашлось бы ни одной, даже самой крохотной, причины для такого поведения этого человека, для этих, таких неправильных, прикосновений, и эта мысль больно прожигала все внутренности. Он снова с ней играл? – Я это заберу. – Прямо над ухом раздался горячий шепот, заставляя новые и новые волны мурашек пробегать по спине, а щеки – заливаться густым румянцем. – Не всё же тебе. – Аккуратно и ненавязчиво чуть погладив пальцы, он высвободил из маленькой ладони палочку с данго, не без усилия заставив себя отстраниться. Сдерживать свои порывы оказалось сложнее ожидаемого. Решительности не было, лишь интерес, вынуждающий на трясущихся ногах повернуться к нукенину. Он стоял совсем близко, флегматично надкусывая первый сладкий шарик, но все это была лишь ширма. Потому что она видела, как он смотрел. Взгляд угольно черных глаз был настойчив, почти болезненно проникал под кожу. Он будто знал о ней что-то, чего не знала сама Саюри. Она почувствовала, будто ее вывернули на изнанку и оставили так стоять. Все тело отдавалось тысячью покалываний, пульс больно долбил в висках, ушах, воздуха не хватало катастрофически. Нервы зашкаливали. – Вам так нравится меня доводить? – Она сама не знала, зачем спрашивала это, лишь сетовала, что голос предательски дрожал, лучше всего остального подтверждая успешность его проделки. Учиха едва заметно ухмыльнулся. В лунном свете бледная кожа выглядела почти алебастровой, на лицо небрежно спало несколько прядей длинной челки, пояс юката чуть ослаб, делая весь образ чересчур непринужденным. – Разве я что-то сделал? – Кинув из-под ресниц последний взгляд в сторону девушки, он двинулся дальше по улице. Как они оказались в номере, Саюри не помнила, словно в тумане следую всю дорогу за ним, и лишь на месте поняла: перед ней стояло две проблемы. Первая и самая главная – одна на двоих кровать. Совершенно не хотелось делить ее с ним, особенно, после всего, что между ними произошло за последние три дня. Вторая проблема, опять же, исходила из первой: она совершенно не представляла, в чем спать, не ожидая, что в этот раз лечь, как обычно, лишь в белье не предоставится возможным. Заметив, как блондинка замешкалась, застыв перед огромной кроватью и почти с ужасом разглядывая ее, Итачи тяжело вздохнул, нервно поправляя лезущие в глаза волосы. – Пойду спрошу, есть ли у них футон. Дверь захлопнулась, и Саюри мгновенно осела на мягкий ковер, переводя дыхание. Все это было выше ее сил. Выносить его игру, его прикосновения, а теперь еще и это. Чего он пытался добиться? Что хотел ей этим доказать или показать? Сердце все еще не могло успокоиться, а на коже до сих пор горело, как ожог, его дыхание. «Что он делает со мной? Это невыносимо.» Выбор был невелик. Найти в себе силы продолжать и дальше ненавидеть его? Ответить на игру и попытаться выиграть? Или и дальше молча продолжать сходить с ума? «И вот что я делаю? А, главное, зачем? Какого черта я вообще к ней полез, что теперь не могу заставить себя сделать то, что должен. Я, вообще, могу дальше себя контролировать? Твою мать. У меня едет крыша – сделать такую херню. Еще днем все для себя решил и так опростоволосился. Но еще не все потеряно. Нужно просто спуститься к чертовому администратору.» Он бесшумно стоял на этаже, облокотившись о подоконник. Затуманенный взгляд скользнул по двери их номера, и, чем дольше он смотрел, тем сильнее внутри закипала необъяснимая злость. Кулаки сжались до белизны костяшек. «Будь проклят тот день, когда Пэйн узнал про этот храм. Будь проклят и тот, когда за тобой отправили Акацки. И тот, когда я тебя встретил, тоже. Черта с два ты будешь спать отдельно.» – Все разобрано другими постояльцами. Ничего не осталось. – Вынес вердикт Учиха, улавливая мгновенно возрастающую безысходность на ее лице. Она бледнела, краснела и, казалось, вот-вот лишится сознания от такого обилия нервных мыслительных процессов в своей светлой голове, что необъяснимым образом его забавляло. Неужели она предполагала, что между ними что-то будет? «Ну уж нет. Тогда уж точно для меня все будет потеряно. Но я могу себе позволить эту маленькую ложь сегодня. Только лишь на одну ночь.» – Тогда, кому-то из нас придется спать на ковре. – Тихо пролепетала Саюри, поднимая на него взгляд с надеждой на то, что этот «кто-то» будет он. – Удачи. Одеяло только одно. – Надменно сверкнув глазами, Учиха принялся расправлять кровать и кинул ей в руки подушку. «Вот ведь! Ханаоги-сан была права. Мужчин, способных принести хотя бы чашку чая не осталось! Не то, что уступить девушке кровать.» Возмущенно фыркнув и закатив глаза, она в несколько шагов преодолела расстояние до стула и буквально сорвала с него плащ, что должен был послужить «одеялом» этой ночью. «Ну и ладно! Я в лесу на земле спала, а тут целый ковер и подушка. Не переломлюсь!» Бросив на пол «постельные принадлежности» Саюри уже было готовилась звездочкой распластаться на своем спальном месте, как замерла там, где стояла. И черт ее дернул посмотреть на Итачи. Медленно, совершенно не обращая на нее внимания, он развязывал пояс юката, стоя у кровати, и легкая ткань мягко соскользнула с широких плеч на пол. Он предстал перед ней почти нагой, и как бы это не было неправильно и неприлично вот так таращиться, глаз она отвести не смогла. Только сейчас, имея возможность с ног до головы разглядеть его, Саюри поняла, насколько прекрасным было его тело. Широкие плечи, крепкая грудь, сильные руки, тугие узлы мускулов на мощном торсе, накачанные ноги. Помножить все это на тонкие черты лица, гладкую белизну кожи и такие пронзительные глаза, и в голове сумела остаться лишь одна мысль. Он был дьявольски красив. Если физическое совершенство и существовало, то сейчас оно стояло в этой комнате, причем совершенно не смущаясь откровенности момента. Напротив, если у нее буквально спирало дыхание и лицо краснело до кончиков ушей, то сам Учиха был совершенно равнодушен к происходящему. Лишь поймав взгляд зеленых глаз, бестактно блуждающих по его телу, он склонил голову, пытаясь за спадающими на лицо волосами скрыть усмешку. Такое повышенное откровенное внимание не могло ему не понравиться. – Хватит пялиться. Переодевайся и ложись. Выдвигаемся рано. – С явной издевкой кинул он, залезая под теплое одеяло. Если у него и творилась в голове полная каша, то ей об этом уж точно знать было необязательно. Пусть и дальше думает о нем плохо. Меньше будет проблем. – Переодеться? – Непонимающе переспросила она, сдавленно прикусив губу и рассеянно отводя взгляд, тщетно пытаясь сделать вид, что ничего не произошло. – Можешь надеть мою футболку. «Боже, и с чего такая щедрость? Сначала согнал на пол спать, теперь предлагает мерзнуть на этом же полу в футболке. Хотя, это, на самом деле, не такая уж и плохая мысль. Этот толстенный пояс не даст мне нормально уснуть. Когда же уже все это закончится, чтобы мне больше не приходилось терпеть такое отношение. Он невыносим.» Обреченно стащив со стула предложенную футболку, на вид достаточно длинную для нее, Саюри юркнула за дверь ванны переодеваться. «Вот ведь устроил. И с чего это он решил, что может при мне вот так вот раздеваться? Это, как минимум, неприлично! И нагло. И неправильно. И…и на мгновение мне захотелось…Что?! О чем я сейчас думаю? Ну и что, что он красивый. На свете, я уверена, много красивых людей. Вот, например, Дей. Он тоже красивый. Но на него же я так не реагирую. А о том, что он последний подонок, ты забыла? Забыла, как он насмехается над тобой, как издевается? О чем вообще можно говорить, если он прямо сказал, что считает тебя глупой идиоткой? Он сделал это лишь для того, чтобы лишний раз поиздеваться над тем, какая ты глупая. Молодец, ты ему этот повод дала. Сыграла по его плану. Опять. Черт. Почему все горит.» Через каких-то пару минут нервный приступ начинался уже у Учихи. Краснея до кончиков волос, Саюри выскользнула из ванны и просеменила к своему спальному месту, пытаясь даже не смотреть в сторону нукенина, руками натягивая футболку пониже, но даже так она едва доходила до середины бедра, полностью открывая взгляду стройные ноги. Длинные, уже не собранные, локоны рассыпались по спине и плечам. Точно, как ему нравилось. Он неотрывным взглядом проследил весь ее путь через комнату. – Ты свет не выключила. – Дождавшись, пока она ляжет, выдал брюнет, прекрасно понимая, что сам себе копает яму. Послышался тяжелый обреченный вздох, и, вот, она снова перед глазами в почти непристойном виде. Он жадно облизнул пересохшие губы. Внутри все сдавило в болезненном возбуждении. Даже когда свет уже давно был погашен, а девушка, вроде как, мирно спала, перед глазами по-прежнему стояла эта картина. Итачи ловил себя на странных мыслях о том, что ему не столько нравилось, как футболка сидела на ней, сколько сам факт того, что футболка – его. Откуда исходило это чувство, он не понимал, а что оно значило – уж подавно. Но ничего привлекательнее и сексуальнее за последнее время видеть не приходилось, потому из раза в раз он прокручивал в голове несчастные секунды. К середине ночи, будучи не в состоянии уснуть, он так и не нашел ответ на свой вопрос. Чувствовал ли он к ней что-то, кроме сексуального влечения? «Судя по всему, если она до сих пор не в моей постели. Отчего у меня постоянное ощущение, что она представляет для меня опасность? Для меня и для всех моих планов. Отделаться сексом – это было бы слишком легко. Но не в ее случае. А если покажу ей свое настоящее лицо…она меня по ветру пустит. Точно пустит. И дело всей моей жизни тоже. Лучше и дальше продолжать играть злодея. Самый выгодный вариант. Всегда работает.» Сев на кровати, брюнет придвинулся ближе к нижнему краю и окинул взглядом мирно сопящее тело на полу. Уснула – значит точно не сломается и не приползет посреди ночи в кровать, как он того ожидал. Он тяжело вздохнул. Отчего-то, с этой девушкой ничего не работало. В отличие от явной ледяной стены Учихи, которую за километр было видно, она выстроила вокруг себя мощную, но такую незримую оборону, которую, поначалу, совсем не замечаешь, а, разбежавшись – больно ударяешься, расшибая голову. Все те поверхностные чувства, вроде самого естественного смущения и волнения перед мужчиной, наверно, даже ничего и не значили, что, несомненно, было бы только к лучшему. Это совсем не говорило о том, что, сделай он шаг, и она ответит взаимностью. Уже то, что она предпочла мерзнуть на полу под плащом вместо того, чтобы спать на удобной кровати в тепле рядом с ним, вызывало вопросы. Ей было противно? Она боялась? Или семя ненависти, которое он тщательно вселял в нее долгое время, так глубоко проросло? Ему казалось, что он видит эту девушку насквозь. Слышит каждый отголосок, который сам же в ней и вызывает. Но все это на деле оказалось лишь миллиметровой зримой поверхностью, которую, в принципе, мог бы вызвать и увидеть кто угодно. Так возможно ли, что он опрометчиво принял желаемое за действительность? Утро разбудило яркими лучами солнца, пробивающимися в окно. Судя по всему, выход на рассвете был отменен по непонятным причинам. Сонно потерев глаза, Саюри обнаружила, что с трудом может встать: спина затекла и нещадно болела, не позволяя даже разогнуться. А вспоминая вчерашнюю ночь, она и вовсе приходила в бешенство. То, что шиноби, так закаленный в боях, привыкший спать где попало и как попало, не уступил ей кровать, вынудив спать на полу, еще раз доказывало, как он к ней относится. И пусть она и была благодарна ему, за интересно проведенный вечер, за возможность попасть на фестиваль и даже за то, что выиграл эту чудесную подвеску, однако, Саюри прекрасно понимала, что за всем этим стоит. Они это уже проходили. «Прикидывается добрячком, ждет пока я поплыву, а затем жестко опускает головой в ледяную воду. И эта ночь еще раз все подтвердила. Нет, Итачи-сан. На этот раз вы даже сухого «спасибо» от меня не дождетесь. Нет, нет и еще раз нет. Не хватало мне опять выслушивать, какая я тупая, безмозглая и наивная. Кстати, где он вообще опять?» Кое-как встав, Саюри осмотрелась, но никого в комнате не обнаружила. Дверь в ванну же была заперта. Выждав несколько минут и поняв, что выходить он еще не собирается, девушка тяжело вздохнула, решив, что снова щеголять перед ним в таком виде хочется меньше всего. У привычки бесшумно передвигаться оказались и свои плюсы, помимо преимущества в бою. Облокотившись о дверной косяк и скрестив руки, Учиха жадно наблюдал, как суматошно она стягивает с себя его футболку, натягивает штаны, верх. Изгибы такого далекого и незнакомого обнаженного тела по щелчку зажигали все внутри, заставляя нервно сглотнуть слюну. Округлость бедер и узкая талия так и подначивали впиться цепкой хваткой и трогать, трогать, трогать. И недоступность этого желания сводила скулы, вынуждая сдавленно стиснуть зубы. Он не собирался прятаться, наоборот, отчего-то хотелось, чтобы она знала, что он все видел. Если эта девушка и не испытывала к нему ничего, то он готов был довольствоваться и смущением, так соблазнительно невинно трогающим ее щеки. Обернувшись и увидев нукенина, стоящего позади и нагло проводящего с ног до головы оценивающим взглядом, Саюри едва не упала. От возмущения хотелось накинуться на него и выцарапать глаза, которыми он так беспардонно смотрел на нее, благо, уже одетую. – Какого…какого черта?! – Едва хватая ртом воздух, впервые вслух ругнулась она, повышая голос, но это волновало ее меньше всего. Это непробиваемое выражение лица, вроде как ничего не выражающее, совершенно никак не могло скрыть усмешку в его глазах. Его идиотские попытки вывести Саюри из себя уже переходили все границы дозволенного. Взгляд зеленых глаз буквально метал молнии, что вызывало лишь удивление у парня, ожидавшего совершенно другой реакции. Ну, ничего. И так пойдет. Медленно подойдя ближе, он наклонился, совсем рядом с ней, поднимая с пола свою футболку. Отвечать ничего не хотелось. А пусть думает, что хочет. Скрасит представление о нем еще одним не лицеприятным эпитетом? Пусть так. В довесок к убийце, подлецу и лжецу окрестит еще и извращенцем? Отлично. В следующие два дня пути в гостиницах они больше не останавливались, да и, в общем-то, не разговаривали друг с другом. Саюри передергивало от одного лишь взгляда на него, злость не утихала, потому, первое, что она сделала, оказавшись в здании организации – поспешила закрыться в своей комнате, молясь, чтобы этого идиота завтра же сослали на какое-нибудь задание, желательно, бессрочное. Он не извинился, не попытался оправдаться, не сделал вид, что ничего не произошло и никак не пытался сгладить ситуацию, а это значило лишь одно: Учиха сделал это намеренно и с одной определенной, уже известной, целью. С той же, с которой он совершал и все предыдущие поступки. Эта игра уже изрядно поднадоела. Но у любой игры, как известно, есть приз, вроде этой серебряной цепочки, красиво обвивающей ее шею. Так какой же приз полагается ему, когда она окончательно сойдет с ума и попытается его придушить? Саюри окинула взглядом оставленные на столе листы и свитки. Если ей удавалось расшифровывать старинные символы, переводить то, что никому не было под силу, почему же она не могла справиться с каким-то наглым самодовольным идиотом? Возможно, ей стоило начать играть по его правилам? Или же, наоборот, задать свои? «Ему конец. Посмотрим, кто кого теперь будет изводить. Вы пожалеете обо всем, что сделали, Учиха Итачи. Сильно пожалеете. Я официально начинаю охоту на ваше душевное спокойствие.» Стоя на кухне и обдумывая дальнейший план действий за чашечкой чая, она совершенно не заметила, как со спины подобрался раздражающий фактор номер два. – Саюри-сан, вы вернулись. – Знакомое чуть загорелое лицо расплылось в довольной улыбке. «И чего это у него такое хорошее настроение?» – Вернулась, Дейдара. – Без особо интереса отозвалась она, делая глоток горячего напитка. Парень протяжно присвистнул, оглядывая ее с ног до головы. – Вы чудесно выглядите. Вам так идет эта форма, я даже не ожидал. Только распустите волосы. Вам так лучше. – А прямоты тебе не занимать. – Саюри улыбнулась. Было непривычно приятно разговаривать с кем-то, не напрягая до боли мозг, не задумываясь, отвечаешь ты правильно или нет, как бы уколоть или, наоборот, не дать повода уколоть себя. – Как видите. – Парень рассеянно рассмеялся. – Как вам ваше первое задание? Этот идиот вас не донимал? – Не особо. – Уклончиво ответила Саюри. А в голове уже начал зреть план. – У вас напряженные отношения? Ты всегда так грубо говоришь о нем. – Еще бы. – Дей недовольно скорчил лицо. – Если бы не этот козел, я бы вообще сейчас здесь не был. Я поклялся отомстить ему за тот грязный трюк, который заставил меня потерпеть поражение. Хотя, может, мне и стоит сказать этому ослу спасибо. Если бы я не оказался в Акацки, то не встретил бы вас. Кстати, насчет Акацки и вас. – Голубые глаза буквально зажглись игривым огоньком азарта, и нукенин как-то таинственно ухмыльнулся. «Что он опять задумал?» – Помните мое предложение, сделанное перед вашим уходом? Я думаю, сегодня как раз подходящий вечер. Сейчас на месте, конечно, не все, но думаю мы и скромной компанией весело посидим. Как вам идея, а? Девушка с полминуты внимательно разглядывала его лицо. И чем дольше она смотрела, тем яснее становилась картина того, что ей нужно делать. Да, Дей был придурком, да и тот факт, что все злодеяния в отношении ее семьи совершил он, не отпадал, однако, справедливости ради, можно было сказать, что он-то исполнял приказ, а вот кто по-настоящему привносил зло в ее жизнь, так это Учиха. Дейдара стремительно терял свое первое место в ее списке главных подлецов года. К тому же, он был красив, хоть и не обделен определенной наглостью, относительно вежлив, весел и явно старался скрасить ее пребывание здесь. А еще они с Итачи были врагами. Так почему бы и не стать чуточку более приветливой с этим фруктом и заручиться его поддержкой в борьбе против истинного зла? – А почему бы и нет. – Саюри лучезарно, как могла, улыбнулась, замечая, как Дей буквально расцветает на глазах. – Я думаю, это отличная идея. – Вау, я думал, вы снова начнете спорить и отнекиваться! Саюри-сан, я уже говорил, что вы великолепны? – Да. Когда похищал меня. – Блондинка задорно усмехнулась, улавливая его полный восторга взгляд, который он ни на секунду не отводил от ее лица. – Пушка! Пойду всех позову. Двинем через час. Соберитесь пока. – Ослепительно улыбнувшись, он поспешил к выходу, напоследок в дверях обернувшись. – Мне пиздец как нравится, какой вы вернулись с задания. Настроение внезапно поднялось с нуля до ста. Этот парень необъяснимым образом излучал массу позитива, и открытием стало то, что, когда она не пыталась его гасить, этот позитив передавался и ей самой. Это было по-настоящему круто, учитывая все обстоятельства. «А стоило лишь взглянуть на все под другим углом, чтобы понять, кто есть кто. Забавно.»