Летать так летать

Глава 1.       Миллс вот уже три недели отсутствовала в городе. Тихо съехала — и все. Даже вездесущая Свон не сумела отловить момент ее исчезновения. И Свон заскучала. Не с кем было устраивать перепалки и ссориться так, как это делали только они между собой, никто не смотрел на нее так, как это делала мадам Мэр в моменты своего наилучшего настроения в полной готовности испепелить хотя бы взглядом.       Только вот Миллс уже не была мэром почти четыре месяца, и в городе заправляла чета Прекрасных. Все были довольны. Все. Кроме, как водится, всегда всем недовольной бывшей мадам Мэр, а ныне — просто мисс Миллс.       А накануне исчезновения мисс Миллс из города чете Прекрасных было прислано самое изысканное и витиеватое приглашение на торжественный ужин по адресу Миффлин стрит, 108. Не забыли и про шерифа. Но здесь было все проще — просто позвонили по телефону и сообщили, что шерифа хорошо покормят.       Чета Прекрасных во главе с Мэри-Маргарет, одевшись в свои самые изысканные одежды, торжественно прошествовала в гостиную, где их встретила небезызвестная им Реджина, которая сначала чуть не поперхнулась от их вида, а затем, всплеснув руками и, чуть ли не кланяясь на каждом шагу, препроводила их к столу. Они долго выбирали, где сесть: сначала Мэри-Маргарет хотела сесть во главе стола и иметь по правую руку Дэвида. Но мисс Миллс, выказывая всяческое смущение и свое неподдельное почтение, сообщила, что стол круглый, и главы угла, то есть стола, здесь нет, а есть кресла, и с позволения высокочтимого мэра она бы хотела занять свое, привычное ей, с высокой спинкой. Мэри-Маргарет величественным жестом удовлетворила ее просьбу и села сама по правую руку от Реджины. Дэвид сначала не понял этот маневр, потом сказал «ага» и хотел сесть по левую, но Мэри-Маргарет не поняла его и дала ему об этом знать, закатив глаза к потолку.       Мисс Миллс примирительно замахала руками, но была отвлечена стуком тяжелых ботинок о ее дубовый паркет: потирая отбитый за время службы в седле зад и подтягивая правую ногу, в гостиную вошла незабвенная шериф Свон. Реджина мило улыбнулась чете Прекрасных и поспешила встречать шерифа. Подлетев к ней, мисс Миллс, не особо церемонясь, уставилась на нее и окатила ее холодным, полным презрения взглядом снизу вверх, а затем сверху вниз. «Опаздываете», — процедила она сквозь зубы и, томно прикрыв глаза, расстегнула три верхних пуговицы своей белоснежной блузки. Затем, резко взяв Свон под локоть, повела опешившего шерифа к столу, усаживая прямо по свою левую руку. - Здесь будет жарко, — галантно пододвигая плюхнувшемуся шерифу кресло, процедила, наклонившись к ней, мисс Миллс.        Дэвид, как оказалось, все еще стоял около Мэри-Маргарет, которая не могла решить куда ему сесть: круглый стол очень ее смущал. Но мисс Миллс, открывая в своей самой очаровательной улыбке все свои зубы, подлетела к Мэри-Маргарет и почти в поклоне, сложив пальцы перед собой домиком, произнесла: - О, не волнуйтесь, не волнуйтесь, Дэвиду будет оказан весь причитающийся ему почет и уважение.       С этими словами она подлетела к Дэвиду и усадила его на единственно оставшееся свободным кресло прямо напротив себя.       Наступила тишина. Раздался звон бокалов. Мисс Миллс только пригубила и, сощурив глаза, осмотрела сидевших за столом: Мери-Маргарет отпила половину бокала, Дэвид выпил полный, а Свон — третий. Глаза Миллс расширились, и она пнула ногой под столом Свон. Шериф икнула и откинулась в кресле, презрительно посмотрев на полный бокал Миллс. «Слабачка», — говорил ее взгляд, за что оказалась под ударом тонкого носка туфли Реджины.       Стол ломился от яств. Дэвид и Свон принялись жевать, Мэри-Маргарет тоже нагрузила себе тарелку, ее взгляд блуждал по столу, высматривая что-нибудь эдакое, приготовленное с любовью мисс Миллс.       Мисс Миллс как гостеприимная хозяйка решила начать светскую беседу с мэром города. — Мэри-Маргарет, а почему Дэвид ходит с луком и стрелами? — кашлянув в кулак, спросила Реджина.       Вопрос пришелся в тот момент, когда рот мэра был занят пережевыванием куриного филе в соусе, поэтому мисс Миллс, отрезав маленький кусочек от даров моря, терпеливо ожидала ответа. — Все меня любят как мэра, и потому огнестрельное оружие нам ни к чему. И это прекрасно! — с пафосом ответствовала Мэри-Маргарет, успешно справившись с курицей. — Мэри-Маргарет, а почему сокращено финансирование на горнодобывающее оборудование? — низкий тембр Миллс говорил о всей ее заинтересованности экономикой горнодобывающей отрасли города. — Кирки и лопаты более привычны для гномов. И дешевле. И это прекрасно! — со знанием дела ответила мэр города. — Мэри-Маргарет, а почему ты уволила директора школы? — как бы между прочим спросила мисс Миллс. — А потому, что она не понимает линии развития Прекрасных. То есть она ничего не смыслит в прекрасном. Я это выяснила, поговорив с ней о птичках и ботанике. А она мне: финансирование, зарплаты, учебные пособия, снижение административного давления… — Мэри-Маргарет, а почему Свон патрулирует улицы на коне? Она же в седле еле держится! — уже возмущенно вопросила Реджина. — А потому, что Свон в любой ситуации всегда на коне! И это должны все видеть! А что в седле еле держится, так это Вы, мисс Миллс, виноваты. Благодаря Вашему проклятию она не приучена к этому. — То есть я ее выбила из седла? — сделав удивленное лицо и широко раскрыв глаза, выдавила из себя Реджина и погладила ладошкой плечо шерифа. — Бедная девочка! — с нескрываемым сочувствием произнесла она. — Э-э-э????.. Нет, она же всегда на коне! — быстро нашлась Мэри-Маргарет, победоносно глядя, на дочь, которая смерила ее весьма не подобающим мэру взглядом и, скривившись от неприятых ощущений, потерла себе зад рукой.       Наступила пауза, которая была заполнена поглощением кулинарных изысков Реджины. — Мэри-Маргарет, а почему все скупили в магазинах керосинки и свечи? — вкрадчиво снова начала светскую беседу Реджина, зацепив на вилку салат и поднося его ко рту. — А потому, что лампочки и электричество — это выше понимания нашего народа. И это прекрасно! — бойко ответила Мэри-Маргарет, шумно отхлебывая из бокала. — Мэри-Маргарет, а куда подевалось телевидение. — А зачем нам телевидение, если все всегда могут наслаждаться прекрасным на наших праздниках, увеселениях и фестивалях, — с гордостью ответила Мэри-Маргарет, так как все сии мероприятия проводились под непосредственным контролем и вмешательством мэра.  — Мэри-Маргарет, а почему в кране закончилась вода? — как-то буднично спросила мисс Миллс, отправляя себе в рот кусочек кальмара. — А потому, что наши жители слишком много страдают от гиподинамии. Коромысло с ведрами формирует осанку. И это прекрасно! — Мэри-Маргарет вполне была довольна собой и своей заботой о физическом здоровье населения города. — Мэри-Маргарет, а почему Голда наградили орденом героя Сторибрука третьей степени? — на пониженном тембре голоса поинтересовалась Реджина и бегло поглядела по сторонам, как будто она спрашивала о великой тайне мэра. Она невзначай вспомнила, как видела на улице гордо вышагивающего Голда, выпятившего грудь с каким-то золотистым кругляшком на его тщедушной груди. Реджина тогда даже поперхнулась, но поторопилась подойти. Она даже сняла солнцезащитные очки и склонилась к груди Голда, который без зазрения совести подсунул ее прямо к лицу Реджины. — Ну, полным кавалером учрежденного мною ордена является только Дэвид, — сыто откинувшись в кресле, с нескрываемой гордостью ответила Мэри-Маргарет. — А Голд так щедро поступил, он передал весь свой бизнес в дар городу. Он так скромно вошел в мой кабинет, а потом также скромно вошел в наше тяжелое финансовое положение. И Голд скромно оставил себе только маленькую контору «Жалоба». Все могут к нему обращаться, если есть нужда в его юридических услугах. И я самолично писала, за что награждается Голд: «за щедрость и скромность перед людьми».       Вновь наступила пауза. Все задумались о поступке Голда.       Дэвид гордо смотрел на Реджину, восседая в кресле, как горный орел, — он мысленно уже в который раз перечислял все свои заслуги, достойные самых высоких наград.       Реджина тихо ахнула. Она же понимала, что со своей «Жалобой» Голд вернет себе все и даже больше, если мэрство Мэри-Маргарет продлится еще хотя бы месяц.       Свон даже не пыталась соображать, почему до сих пор не наградили доблестного шерифа: она пыталась дотянуться вилкой до тарелки со свининой в кисло-сладком соусе по-гавайски, но попала в так опрометчиво подставленную Реджиной руку. Реджина зло зашипела и вновь пнула ногой под столом Свон. Свон показала ей язык и резво подтянула ноги под кресло, так что туфля Реджины просто прочертила дугу по воздуху и благополучно вернулась на пол.       Реджина сделала грустное лицо и с некой трагичностью в голосе обратилась к мэру: — Мэри-Маргарет, а почему в городе снизилась рождаемость? — А потому, что у нас секса больше нет. — Как «секса больше нет»? А куда он подевался? — побледнела мадам Миллс. — С тех пор как мы с Прекрасным его отменили, так его и не стало, — покраснела Мэри-Маргарет.       Здесь снова наступила пауза, и все задумались о совершенно ниоткуда взявшейся проблеме повышения рождаемости без этого…как его… ну того, что отменили… Это раздумье сопровождалось интенсивным жеванием. — Мэри-Маргарет, а почему Голубая отстранена от своих обязанностей в монастыре? Разве вы можете вмешиваться в их жизнь? — вдруг ни с того ни с сего проявила неподдельный интерес к проблемам монашествующих фей мисс Миллс. Ее брови даже сошлись в районе переносицы от серьезности подымаемого вопроса. — Значит, в их жизнь, я как мэр вмешиваться не могу, а она, значит, может, когда хочет, вваливаться ко мне в мэрию и заваливать меня своими требованиями и заявлениями, — серьезный вопрос потребовал не менее серьезного ответа мэра. — Мэри-Маргарет, а что у нас с системой, простите, канализации? Почему не работает? — отвлеклась на другую тему Реджина, потягивая красное вино из бокала. — Это для развития моды и стиля. Я узнала, что в былые времена все выбрасывалось прямо на улицу. Тогда и появились высокие каблуки и прекрасные широкополые шляпы. Как стимулирует! И это же прекрасно! — мечтательно закатив глаза, промолвила Мэри-Маргарет.  — Мэри-Маргарет, а когда весь этот бедлам закончится? — почти шепотом поинтересовалась мадам Миллс, прикрыв в ужасе ладошкой свой рот. — Ну, пока никто, кроме Вас, Реджина, не жаловался. И почему Вам не нравятся мои решения? Вы всегда недовольны, чтобы я ни делала, — вздернув подбородок к верху, ответствовала Мэри-Маргарет. — Мэри-Маргарет, я понимаю, у Вас такая философия развития… — смущенно произнесла мадам Миллс, потупив глаза. — А разве Вы, мисс Миллс, не знали, что все развивается и эволюционирует по спирали? И чем быстрее вниз, тем скорее наверх, — самодовольно произнесла менторским тоном Мэри-Маргарет. — Ну, тогда в городе следует ожидать появления очень Злой Королевы, которая не слишком будет беспокоиться о том, что семь гномов сделают с Белоснежкой, — оскалившись и показав еще раз всем свои идеальные зубы, прорычала мадам Миллс, медленно поднимаясь с кресла, упирая кисти рук себе в пояс, одновременно отводя локти назад и склоняя голову немного вперед.       Все замерли и перестали жевать. Правда, кроме Свон. Она быстро прожевала, проглотила и уставилась на вид, открываемый тремя расстегнутыми пуговицами на блузке Реджины.       Реджина была довольна — все получили тот эффект, который каждому был предназначен. Выдержав паузу, Королева медленно опустила руки на стол, и открывшийся перед Свон вид исчез с ее радара. Свон два раза моргнула и уронила вилку — раздался звонкий звук при ударе о тарелку.       Реджина выпрямилась и королевской походкой направилась к двери. Она развернулась. — Вон. Все вон, — указующий палец не оставлял возможности для двусмысленного толкования ее слов.       Все засуетились.       Мэри-Маргарет, а за ней и Дэвид, как ошпаренные, выскочили наружу. Спустившись с крыльца, они взялись за руки и уже чинно, как и подобает чете Прекрасных, прошествовали к калитке и скрылись из вида в ночи.       Свон, все также подтягивая ногу, потопала на выход, но была остановлена все тем же указательным пальцем Реджины, уткнувшимся прямо ей в грудь. — А Вас, Свон, я попрошу задержаться.       Свон расплылась в ухмылке и выпрямилась, отведя плечи назад и выпятив грудь, так что для указательного пальца открывались новые интересные возможности. Однако палец резко исчез вместе со словами, прозвучавшими у самого уха Свон: — Я передумала. Поговорим завтра. Ждите меня у себя в офисе.       И Эмма ждала. А Реджина не пришла. Ни завтра, ни послезавтра. И уже как три недели ее попросту не было в городе.