Сеансы психотерапии

Доктора Скотта отвлекает от книги стук в дверь. Поднявшись, доктор Скотт бросает взгляд на часы — еще рано для пациента. На пороге стоит недовольный Уилл, но в то же время на лице его проступает раскаяние. Доктор Скотт чуть приподнимает брови удивленно — у Уилла на лице растертый грим, на который тот не обращает никакого внимания. Удивительно, что у подростков еще осталось желание отмечать Хэллоуин. — Я опоздал? — взволнованно спрашивает он, вытирая пот со лба вместе с розоватой краской. Волосы его в полном беспорядке, а вся шея по краю воротничка рубашки увита кровоподтеками. — Ты пришел даже чуть раньше, — доктор Скотт сторонится, чтобы Уилл смог войти. Уилл нервно потирает шею так, чтобы на мгновения закрыть метки, когда проходит мимо него. Рюкзак осторожно укладывается на диван, и Уилл садится рядом с ним, словно в любую секунду намерен выскочить и убежать. — Уилл? — вопросительно тянет доктор Скотт и указывает взглядом на то, что его интересует. — Да, — Уилл кивает, с презрением сжимая губы и пряча шею в плечи. — Вы не знаете, могут и по моему запросу выписать судебный запрет, а то меня, очевидно, преследуют? — Кто с тобой так поступил, Уилл? — Так мне дадут его или нет? — вопросом на вопрос отвечает Уилл. Он отводит взгляд и скрещивает руки на груди, обороняясь. Доктор Скотт понимает, что не получит того, чего хочет, пока не даст ответ. — Да, Уилл, выписать запрет вполне возможно, если этот человек действительно так мешает тебе жить и может представлять опасность. Уилл сглатывает и удовлетворенно кивает. — Меня преследует Ганнибал, — начинает рассказывать Уилл. — Он больной на всю голову. Уилл выглядит расстроенным. Видимо, случилось что-то действительно не вписывающиеся в его планы. — На прошлой неделе ты сказал, что он извращенец, связано ли это с этими кровоподтеками? — серьезно спрашивает доктор Скотт. Ранее Уилл не выказывал какого-то страха в отношении Ганнибала, да и сейчас его слова не окрашены страхом. Уилл зол? Но не напуган? — Кретин Чилтон рассказал Ганнибалу о том, как мы иногда развлекались с ним, — бурчит Уилл, разглядывая стеллаж с книгами и ритмично покачивая коленями. Он зол так, что на его лице то и дело возникают желваки. — Ганнибал решил меня наказать, как какую-нибудь непослушную суку. — Уилл, пожалуйста… — Извините. — Уилл вздыхает. — Он затащил меня в комнату практиканта, припер к стене и принялся расспрашивать: «Уилл, это серьезно? Как давно это было? Я спрашиваю. как. давно. это. было?» — И что ты ему ответил? Уилл щелкает языком раздраженно и начинает немного раскачиваться, словно не может усидеть на месте. — Сказал, что это не его дело. Доктор Скотт кивает задумчиво. — Помнится, на прошлой неделе ты сказал мне, что Ганнибалу все известно о твоих партнерах… Уилл обиженно дуется и мнет свою шею, будто на него нацепили неудобный ошейник. — Ладно, — раздраженно отмахивается Уилл рукой. — Он в принципе знает о том, что он не единственный, но без конкретных имен. — Уилл, — настаивает доктор Скотт. Уилл стискивает губы, обозленный. — Вероятно, Ганнибал верит, что у меня больше никого нет… — Уилл, мы не сможем никуда продвинуться, если ты не прекратишь мне врать, — спокойно замечает доктор Скотт, на что Уилл явно намерен его ударить. Уилл замирает и смотрит в одну точку несколько секунд, резко встает и начинает расхаживать по кабинету, борясь с самим собой. Выдыхает судорожно. Треплет свои темные курчавые волосы. — Я сказал Ганнибалу, что ничего не было, — тихо признается Уилл. — Он мне не поверил. Он смотрел на меня так, словно я был грязью на его туфлях. Я заявил, что тогда это не его дело, и мне все нравилось, и я… Я просто ждал, что он меня ударит. — Он не ударил? — Он развернулся и пошел обратно к классу. Его королевское эго было задето, потому он просто поспешил уйти. Я разозлился, я был в ужасной ярости. Я бросил ему, что «если он считает меня шлюхой, то неплохо было бы заплатить». Я не знаю, зачем я это сказал… — глаза Уилла блестят от подступающих слез, он шмыгает. — Он ударил меня в живот. Я согнулся от боли. Я даже не понял ничего сначала. Ганнибал схватил меня за волосы и поднял с пола, чтобы я мог прочесть в его глазах все это презрение. Уилл отворачивается окончательно к окну и просто стоит там молча, вновь переживая случившееся. — Потом он..? — доктор Скотт указывает себе на шею, когда Уилл справляется с собой и оборачивается. Выражение лица Уилла искажается от боли, но уголки губ вздрагивают вверх. — Он ушел, и мы не разговаривали до конца учебного дня, — Уилл продолжает перемещаться по кабинету, трогая все, что попадается ему под руку. — Я отчего-то решил, что мы не все прояснили. Ганнибал тоже. — Уилл тушуется, и скулы его краснеют. — Ганнибал приказал мне идти, и я пошел, хотя я ненавижу его этот высокомерный тон. Мы остановились за школой, там есть пару домиков со спортивным инвентарем. «Ты больше так не будешь делать, Уилл», — решил Ганнибал. Будто я собирался его слушать. Будто его слова для меня закон. — И ты… Уилл опускает взгляд и злится. Он стискивает ладони в кулаки и качает головой. — Мы стали целоваться… — Ты стал его целовать, — догадывается доктор Скотт. И в этот момент он не может до конца понять, сделал ли это Уилл ради самозащиты, либо из-за других чувств. — Какая разница? — раздражается Уилл и продолжает свой путь до соседней стены. — Он ведь меня не отталкивал и думал о том же самом. Я сделал ошибку. Уилл шмыгает носом. — Ганнибал припёр меня к стенке и искусал всю мою шею. Я был не особо против такого расклада, я ждал его. В последнее время мы не занимались ничем подобным. Знаете, у меня развод родителей, а у него поступление в Гарвард, — Уилл хмыкает. Для него обе эти вещи кажутся надуманными. Доктор Скотт с недавних пор осознает, насколько сильно его волнует судьба этого мальчишки. Путь саморазрушения Уилла слишком основательный, чтобы заключаться лишь в непостоянстве партнеров. — Ты сказал, что совершил ошибку… — Я просто был рад видеть Ганнибала, а он воспринял это так, словно я дал ему доверенность на себя в письменном виде. — Ты сказал ему это? — «Ганнибал, ничего не будет», так я сообщил ему, — грустно улыбнувшись, Уилл, наконец, возвращается к дивану. — Он только усмехнулся. Конечно, он не поверил. Потом мы продолжили целоваться, ну и… — Уилл взмахивает ладонью и приподнимает брови, но хмурится, когда доктор не до конца понимает его жеста. — Мы трахались. — После того, как ты сказал, что между вами ничего не будет, вы занялись сексом, — переспрашивает доктор Скотт, чтобы Уилл смог увидеть всю абсурдность ситуации. — Почему все взрослые воспринимают секс так серьезно? — морщится Уилл и усаживается на диван. Он вновь потирает истерзанную чужими губами шею и даже слегка улыбается. — Это лишь приятные физические упражнения. — Потому что Уилл, как бы тебе ни хотелось иного, но секс всегда предполагает какой-то эмоциональный отклик. Сексуальная связь с человеком либо угнетает тебя в итоге, либо наоборот заставляет ощущать душевный подъем, поэтому секс далек от «лишь приятных физических упражнений», — поясняет доктор Скотт, и Уилл закатывает глаза и насупливается. — В любом случае мне понравилось насаживаться на его член, — провокационно заявляет Уилл, смотря дерзко в глаза доктору Скотту — очередной акт защиты. — Ганнибал говорил мне о том, что «теперь нам нужно все поменять», а я только скакал на его обалденном члене, — Уилл широко ухмыляется. — Как вам моя честность? Я стараюсь. Доктор Скотт усмехается в ответ. Своенравный парнишка. — Ганнибал настроен решительно, тебе не кажется? — спокойно продолжает доктор Скотт. — Он делает первый шаг, он прощает тебе твои похождения, он хочет все изменить. Это не похоже на простую, ничего не значащую игру, Уилл. Уилл дергает одним плечом безразлично. — Потому мне и нужен судебный запрет. Только он решит мои проблемы с Ганнибалом, — резко всплескивает руками Уилл. Кажется, он наконец добрался до той мысли, которую хотел обсудить изначально. — Сегодня утром Ганнибал встречал меня возле дома. Да кто так вообще делает? Оставил где-то свою машину, чтобы пройтись со мной. Раньше Ганнибал не казался таким странным. Я сказал ему при встрече, что меня стошнит, если он попытается меня поцеловать. Он улыбнулся и ответил, что не до такой степени гей, чтобы целовать меня по каждому моему требованию. Раздражающий, как мистер У-меня-всегда-есть-мнение-о-твоих-мыслях. Конечно же, я посмеялся: «Зато ты достаточно гей, чтобы преследовать меня от дома», — Уилл мрачнеет с каждой фразой. — Теперь Ганнибал молчит и таращится на меня. Он следует за мной тенью, и я едва сбежал от него, чтобы попасть сюда. Уверен, он ждет меня возле моего дома. Уилл не улыбается больше. И он не напуган, потому что уверен, что Ганнибал не причинит ему вреда, но дискомфорт достаточно сильный, чтобы Уиллу захотелось сбежать — за Уиллом никогда не ухаживали, даже если такой странный способ для кого-то кажется неправильным. Уилл определенно считывает знаки Ганнибала очень верно и вновь отталкивает, как это уже было со всеми предыдущими парнями. — Почему Ганнибал не ответил на твою фразу, Уилл? Ты говоришь, что он молчит, а ты не сказал ничего неприятного, — спрашивает доктор Скотт, хотя ему уже ясно, что сеанс пора заканчивать, ведь Уилл сейчас слишком далек от раскрытия. Уилл сжимает губы и опускает взгляд в пол. Пальцы переплетены в замок. Есть что-то виноватое в его сгорбившейся фигуре. — Я добавил, что я не против таких прогулок, но это может слишком помешать мне сегодня на свидании с моим парнем, — неожиданный для Уилла смешок вырывается из его рта. — Ганнибал действительно думал, что мы станем с ним встречаться. Не знаю. Он ведь не думал так всерьез? Потому что мне это всё не нужно. — А тебе важно то, хочет ли Ганнибал с тобой отношений на самом деле? — Мне важно, чтобы он их не хотел, иначе я потеряю отличный член, — возмущается Уилл, но быстро успокаивается. — Завтра меня попытаются убить, поэтому судебный запрет мне желателен уже сегодня. — Ты можешь просто честно сказать Ганнибалу, где ты был, — предлагает доктор Скотт, что совершенно бесполезно. Уиллу слишком нравится играть с чувствами Ганнибала для такого подарка. — Это не его дело, — предсказуемо сообщает Уилл. — Тогда поступи как взрослый человек, скажи ему честно о том, что тебя не устраивают те отношения, которые он пытается тебе навязать. — Ганнибала Лектера вопрос моего удобства волнует в самую последнюю очередь, — Уилл качает головой и кратко улыбается. У него возникает какая-то мысль, неведомая доктору Скотту. — Вы поможете мне с тем, чтобы получить судебный запрет? На губах доктора Скотта возникает вежливая улыбка, а взгляд падает на часы. — Прости, Уилл, но время сеанса вышло. — Сегодня было быстро, и мне даже понравилось, — легко вскакивает худощавый Уилл с дивана, цепляя пальцами свой рюкзак, мгновенно забывая о своей просьбе. Возник ли у него какой-то план? — Может, ты хочешь еще о чем-то сказать? — доктор Скотт поднимается со своего места, чтобы Уилла проводить, но боясь его отпускать. — Мое время вышло, — пожимает плечами Уилл и достает из своего рюкзака салфетки, чтобы стереть остатки краски со своего лица. — До следующего сеанса? — сдается доктор Скотт, вновь напоминая себе о профессиональной отстраненности. — И ты ведь помнишь, что можешь позвонить мне в любой момент? Уилл кивает рассеянно и засовывает грязную салфетку себе в карман. Он открывает дверь, а потом резко оборачивается: — О, и счастливого Хэллоуина, — подозрительно восторженно прощается Уилл. Доктор Скотт не сразу находит ответ из-за задумчивости, а когда находит, то Уилла уже нет в приемной. Этот сеанс действительно прошел быстро и легко — совершенно бесполезно для пациента доктора Скотта.