Сеансы психотерапии

Уилл задумчиво прогуливается вблизи книг. Иногда он достает какую-нибудь из них, преимущественно потолще и постарше, и листает её. Разговор сегодня не ведется толком, просто иногда они с доктором отвлекаются на ничего не значащие фразы — это последний сеанс. — Почему вы занялись психотерапией? — спрашивает Уилл, ведя пальцем по строкам. Старый учебник по гештальт-терапии. — Жизненный опыт привел меня к этому, — отвечает доктор Скотт, которому общение с Уиллом доставляет немалое удовольствие. За эти 5 месяцев доктор Скотт привык к Уиллу, к его необычному мышлению и любопытству. Этот молодой человек оказался куда ярче и смышлёней, чем это виделось изначально. Так много скрытых талантов, которые самому Уиллу еще предстоит открыть. Спустя 5 месяцев интенсивной терапии, аутотренинга и гипноза, Уилл стал этим человеком — адекватно воспринимающим реальность и готовым идти вперед человеком. — Понятно, — кивает Уилл, и доктор Скотт не сомневается, что Уилл действительно его понимает. Еще одно маленькое открытие из терапии: Уилл — экстремальный эмпат. Маленькое научное чудо, которое доктор Скотт прячет ото всех. Лечение пациента превыше славы. Возможно, позже у него будет возможность и разрешение Уилла, чтобы написать статью об этом явлении. Пока неясно, как Уилл воспользуется своим сбоем в мозгу, но ясно лишь одно — его зеркальные нейроны ничуть не изменились с возрастом, что дает ему уникальную возможность практически влезать в мысли людей, становиться ими. — В полицию, — произносит доктор Скотт, возвращаясь к Уиллу взглядом и отгоняя образ своего премирования за новое открытие — мечты-мечты. — Полицейская академия в столице, неблизкий путь от Флориды, — доктор Скотт улыбается. До чего же он был удивлен тем, что Уилл хотел стать полицейским. Такой тонкий юноша и такая жёсткая профессия. А Уилл просто хотел спасти мир. Красивая детская мечта. Проблема, с которой они столкнулись — академия располагалась в Вашингтоне, и Уилл стал оттягивать подготовку. Его отец был против отъезда, и доктору Скотту пришлось очень долго бороться с убеждениями Уилла, доказывая, что тот не обязан идти на поводу у других, даже если он ощущает их потребность в себе. Доктору Скотту следует признать, что тогда он провалился и воспользовался запрещённым приемом под названием «Ганнибал». В то время Уилл еще был достаточно зависим для того, чтобы поддаться этой провокации и бороться за своё будущее. — Папа всё еще напоминает мне о том, что мне там и месяца не протянуть, — усмехается Уилл и захлопывает книгу, чтобы взяться за следующую. Он сегодня в приятном возбуждении. — Мне так не кажется, — качает головой доктор Скотт, и Уилл дарит ему кривую улыбку. — Я тоже думаю, что у меня получится, — соглашается Уилл. — Мне нравится их программа. Доктор Скотт гордится своей работой. Ведь этот мальчик мог попросту потерять всякую надежду. «Мог бы?» — появляется вопрос в голове, и доктор Скотт злится на собственные сомнения. — Поговорим о твоей прошедшей неделе, — предлагает он, на что Уилл, отвлёкшись, чуть заторможено кивает и ставит книгу на место. Уилл проходит к дивану и усаживается, как множество раз до этого. Он больше не смотрит на рюкзак каждые пять минут, волнуясь пропустить звонок или сообщение, не теребит полоску серебряного браслета на запястье, от которой избавился, не молчит угрюмо. Уилл безмятежен, пусть и по-прежнему не больно-то общителен. — Неделя прошла так же, как и предыдущая, — сообщает Уилл, мучая пальцами подушку рядом, чтобы хоть как-то занять руки. — Школа, дом, стрельбище, дом. — Неужели совсем ничего примечательного? — журит его доктор Скотт. — Письма перестали приходить, — лицо Уилла не меняется ни на йоту. — Я даже удивлен. — Я тоже, — медленно кивает доктор. — Считаете, Ганнибал сдался? — и в голосе Уилла скрывается надежда, которая радует доктора Скотта. Вот уже 5 месяцев каждый день Ганнибал Лектер оставляет бессмысленные письма в почтовом ящике семьи Грэм. И если поначалу Уилл срывался и читал их, потому что они служили ему утешением, то при новой установке это желание пропало. Теперь Уилл просто сжигал их при первой же возможности. Изучив пару писем, они поняли, что большого смысла в них нет. Естественно, Ганнибал бы не дал возможности проанализировать доктору Скотту хоть одну из своих честных фраз. Ганнибал писал о том, как прошел его день, справлялся о здоровье Уилла и подвижках в терапии. Ничего занимательного и никакого ответа от Уилла. Ганнибал не пытался встретиться, он просто стоял в стороне. Доктору Скотту так и не удалось вычислить его плана, но он рад, что Ганнибал перестал писать — последняя капля свободы для Уилла. — Как думаешь, о чем было в последнем письме? — интересуется доктор Скотт. Уилл приглаживает свою буйную шевелюру ладонью в задумчивости. — Сказал прощай с намерением встретиться когда-нибудь позже. — Не веришь, что он просто ушел? — Это Ганнибал, с ним не бывает просто. — Ты ведь справишься при личной встрече? — волнуется доктор Скотт. — Я всегда справляюсь при встрече, — ровно-весело проговаривает Уилл. Они опять прерываются на молчание, в которое Уилл разглядывает окна, а доктор Скотт делает пометки в своих записях о состоянии пациента. — Что с твоей личной жизнью? — эта тема всегда немного сложная между доктором Скоттом и Уиллом, противоречивая. — Теперь, когда твое лечение заканчивается, и я уверен в том, что ты будешь строить здоровые отношения, не пора бы начать? Уилл бросает на доктора Скотта ироничный взгляд. — Неужели мне нельзя какое-то время просто пожить для себя? — Ты, без сомнения, можешь это сделать, — кивает медленно доктор Скотт. — Я побуду пока один, займусь основательно учёбой — папа будет рад, — успокаивает доктора Скотта Уилл своими планами. Это понимание Уилла порой даже чуточку оскорбительно. — Перестань так делать. — Извините, — Уилл пожимает плечами, но взгляда больше не опускает. Уилл глядит на часы. Сеанс подходит к концу, и доктору Скотту немного жаль отпускать своего пациента. Всегда его настигает чувство сожаления, когда лечение заканчивается. Пациенты, привыкшие делиться своим горем, не остаются, чтобы говорить о своей радости. — Вы подарите мне книгу на память? — неожиданно спрашивает Уилл, глядя прямо на доктора Скотта. — Ты хочешь книгу? — теряется доктор Скотт и рассматривает стену из своих книг, думая, чего же отдать. — Ты хочешь что-то конкретное? — Да, — кивает Уилл. — Вон ту, — указывает он на книгу с попсовой обложкой, одну из которых никогда прежде не брал в руки. «Портрет патологии» гласит название, и доктор Скотт назвал бы ее весьма специфической и обманчивой. На первый взгляд она кажется глянцевой безделушкой, но на ее страницах расцветает насилие и безумие серийных убийц. — Ты уверен, что хочешь её? — с сомнением интересуется доктор Скотт. — Именно её, — повторно кивает Уилл, и доктору Скотту ничего не остается, как подняться с места и сходить за книгой. На белой обложке толстопузым шрифтом красуется название и изображение Джокера из популярного комикса о Бэтмене, который выглядывает из резной картинной рамки с гримасой сумасшествия. Доктор Скотт еще какое-то мгновение сомневается в правильности своего поступка, но всё-таки передаёт книгу Уиллу, который проворно запихивает её в рюкзак. — Спасибо, — благодарность в его голосе кажется настоящей, и доктора Скотта это успокаивает. — Могу я узнать, почему ты выбрал её? — доктор Скотт не был бы психотерапевтом, если бы не задал Уиллу этот вопрос. Уилл задумчиво упирается взглядом в потолок, потом смотрит на доктора Скотта прямо, с укоризной, обвиняя его в том, что тот снова принялся лезть в его личность с подозрительными вопросами. Уилл вздыхает, чуть качает головой, сдувает чёлку с глаз, решая, как ответить. — Мне показалось, что она лучше всего опишет этот период, — легко улыбается он. — Разве она мне совсем не подходит? Доктор Скотт не знает, что на это ответить. Он просто не представляет, как можно ни с того, ни с сего проассоцииравать себя с книгой, которую ты прежде и в руки не брал. — Всё нормально, Уилл, если она тебе нравится, ты можешь взять её себе на память, — выдает доктор Скотт, закрывая тему. Уилл становится менее тревожным и даже выдавливает из себя робкую улыбку. — Время сеанса вышло, — констатирует он, и доктор Скотт оборачивается к часам. — Это верно. Вскакивая с дивана и цепляя свой рюкзак, чуть застенчиво Уилл произносит: — До свидания, доктор Скотт. Спасибо за всё. Доктор Скотт тоже поднимается с места и не совсем соображает, что же делать. Уилл уже достаточно взрослый, чтобы обнимать его, как ребёнка, но и пожатие руки представляется комичным. В итоге они просто стоят несколько секунд, пока доктор Скотт не начинает говорить: — До свидания, Уилл, — с улыбкой прощается психотерапевт, и Уилл улыбается в ответ. — Удачи тебе в твоей взрослой жизни. Уилл не задерживается, не оборачивается. Он идёт к двери, перемахивает порог без тяжёлых мыслей, и доктор Скотт не смеет его задерживать. Очередная книга с хорошим концом дочитана до последней строчки. Доктор Скотт смотрит на часы. Через двадцать минут его ожидает еще один сеанс с мужчиной сорока лет, который страдает от панических атак. Мысленно доктор Скотт сосредотачивается на Джеймсе. Сеансы психотерапии Уилла Грэма окончены.

***

Доктор Скотт только возвращается со встречи со своим супервизором*, когда в квартире раздаётся звонок. На часах 20:07, и доктора Скотта удивляет, кто может звонить ему в это время. Его дети не звонят ему раньше 23:00 и чаще всего по скайпу, поэтому ничего кроме работы не идёт ему в голову. — Доктор Скотт. Добрый вечер, — приветствует он звонящего, снимая одной рукой верхнюю одежду. — Здравствуйте, доктор Скотт, вас беспокоят из медицинского центра Святого Винсента, — отвечает пугливо-писклявым голосом девушка. — Хотим уточнить, является ли Уильям Грэм вашим пациентом? В докторе Скотте возникает неприятное предчувствие. Мысли начинают роиться, что не ухватиться ни за одну. — Да, с Уиллом что-то случилось? — хрипота в голосе мешает говорить, и доктор Скотт её старательно сглатывает. — Уильям Грэм стал причиной ДТП. У него травмы средней тяжести, но нас больше беспокоит его душевное состояние, — звучит мучительная пауза. — Доктор Скотт, по заявлению очевидцев Уильям Грэм намеренно бросился под колёса автомобилей. Два нервных удара сердца. И осознание. Уилл не в порядке. — Доктор Скотт? — Да, простите, я вас услышал, — отзывается доктор Скотт, застыв посреди комнаты. Он пытается проанализировать, что могло случиться с юношей менее чем за сутки, но образ самоубийцы никак не ложится в ту канву, что была сформирована им и Уиллом за время лечения. — По правилам нашего центра Уильяму Грэму будет предоставлена психологическая помощь нашим штатным врачом, или же он может воспользоваться услугами своего доктора, — отрапортовала по инструкции девушка уверенно. — Уильям Грэм настаивает на том, чтобы это были вы, доктор Скотт, именно он сообщил нам ваши координаты. Доктор Скотт отвлекается на слова девушки-администратора. Он, вроде как, уже не совсем психотерапевт Уилла и, вроде как, учитывая происходящее, он совершенно Уиллу не помог. — Я могу прибыть уже завтра? — спрашивает доктор Скотт, игнорируя все «против». — Да, как я уже говорила, Уильям Грэм физически вполне способен к диалогу, — появляется неловкая заминка, женский голос вновь становится неуверенным. — И нам нужны бумаги для подтверждения… — Не волнуйтесь, я знаком с процедурой, — спасает от смущения девушку доктор Скотт. Она определенно новенькая и молода, ей простительно. — Да, хорошо, — улыбается девушка-администратор. — Спасибо, что позвонили, до свидания, — кончает доктор Скотт разговор. Он тяжело вздыхает, ведет бездумно пальцем по бумагам на письменном столе. Что за нелепость. Почему всё идёт именно так? — Уилл, ты же справился, — в тишине произносит он. Очередной вздох горечи. Доктор Скотт начинает искать документы, подтверждающие врачебную практику. Утро наступит слишком скоро.